– А когда он будет?
– Не знаю.
– Я подожду.
– Не советую. Он вас все равно не примет.
– Почему? – ошеломленно спросил Ваня. – Я что-то не так сделал?
– Кондрат Дмитриевич сейчас очень занят, – поджала губы секретарша.
– Спасибо, – буркнул Иван и вышел из приемной. Но далеко не пошел – пристроился в общем холле у журнального столика – сквозь дырку в «Голосе Приморска», который он во всю ширь раскрыл перед носом, отлично просматривалась дверь кабинета Митрича. Он знал, что долго ждать не придется – через полчаса начнется обеденный перерыв. И еще он знал, что Митрич терпеть не может столовскую еду и всегда носит с собой домашнюю снедь.
Ваня оказался прав. Не успел он дочитать статью про незаконный захват земли под огороды, как древние часы на стене пробили час. В тот же самый миг дверь кабинета отворилась, и оттуда вышла секретарша. Высоко подняв голову и энергично цокая каблучками, она просеменила к лифту, не обратив на сидящего в глубоком кресле парня никакого внимания.
Ваня аккуратно сложил газету, положил обратно на столик, а потом встал, решительным шагом пересек холл и вошел в приемную.
Через минуту он стоял перед ошарашенным Митричем.
– Как ты попал сюда? – спросил тот, пряча за спину бутерброд с котлетой.
– Через дверь, – честно ответил Ваня.
– А Ираида Игнатовна?
– Обедать пошла.
Митрич сверлил Ваню гневным взглядом, но тот не опускал глаз.
– Как ты посмел скрыть свою фамилию? – грозно прорычал начальник.
– Кондрат Дмитриевич! Я ничего не скрывал! Я в договоре честно все написал, по паспорту! – Ваня все еще не понимал, что происходит.
Митрич остановился, на мгновение задумался, ероша венчик седых волос, окруживших лысину. Потом неохотно произнес:
– Знаешь, если б не ты, а кто другой, вообще ничего не стал бы объяснять. Вышвырнул бы за дверь, и до свидания. Но ради наших прежних отношений так и быть выскажусь. Дело не в тебе, а в твоей фамилии.
– И что не так с моей фамилией? – насторожился Ваня.
– Слишком известная, – буркнул Митрич. – Скандально известная.
– А я-то тут при чем? Дети за отцов не отвечают! – возмущенно выкрикнул Иван.
Лицо Митрича болезненно дернулось, и он со вздохом положил надкусанный бутерброд на разложенную на столе газету. «Голос Приморска», – автоматически отметил Ваня. – Тот же самый номер. Незаконный захват огородов…»
– Так-то оно так, но есть и другая поговорка: яблоко от яблони… – медленно, с трудом подбирая слова, произнес недавний друг и учитель.
– Это все бездоказательно! Вы что, мои статьи не читали? Там есть хоть слово неправды? А если вам мой отец не нравится, так сами ему об этом и скажите! – Ваня начал горячиться, слова вылетали быстро, как из пулемета.
«Расстрелянный» Митрич насупился и опустил глаза.
– Ты-то сам, может, и ничего парень, но те силы, которые стоят за твоим отцом, наверняка тебя используют.
– Никто меня ни в чем не использует! – голос предательски сорвался, и Ваня испугался, что расплачется – прямо тут, в кабинете, перед Митричем.
– Ты что, и в самом деле Иванушка-дурачок или прикидываешься? Сам не понимаешь, что творится? – в сердцах бросил главред. – Тебя могут использовать незаметно, против твоей воли. Поэтому к нашей городской прессе я тебя больше не подпущу. Так что иди-ка ты лучше с миром, не скандаль.
Ваня выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью. Уроды! Какие же они все уроды, эти взрослые, все до одного!
Через полчаса он был дома. В комнате сидел отец. На лице его играла довольная улыбка.
– Ты у нас, говорят, юное светило местной журналистики? Молодец, поздравляю! А что, если тебе поработать и для семьи?
Ваня пораженно молчал, выжидая.
– Напиши-ка ты статью о будущем строительстве. О том, как увеличится приток туристов, сколько город получит новых рабочих мест, сколько денег придет в бюджет.
Надо же! А ведь Митрич, похоже, был недалек от истины! Неужели отец и в самом деле хочет использовать своего сына и сделать его «подсадной уткой?» Потом мелькнула новая мысль: неужели папаша, со всеми своими деньгами, оказался бессилен против старого журналиста и его команды? Несмотря на обиду и злость, Ваня не смог не порадоваться за учителя.
Но у него теперь была своя правда и своя дорога, куда бы эти недалекие взрослые не толкали его. И он ответил отцу – с вызывающим задором:
– Знаешь, а я ведь передумал!
– То есть? – брови отца недоуменно поползли вверх.
– Понял, что журналистика – это не мое. Так что теперь я, пожалуй, соглашусь на твое предложение и стану финансистом. Но – не задаром.
– Сколько? – поинтересовался отец, потянувшись к нагрудному карману. Он выглядел сбитым с толку.
– Десять тысяч.
– Зачем?
– На карманные расходы.
Отец вытащил две красненькие бумажки, положил на стол.
– Ты не понял. Мне нужны бумажки другого цвета, – хмыкнул сын. – И с иностранными буквами. И еще. В Москву я по-любому не поеду, подыщи мне универ тут.
– Но в Приморске нет факультета мировых финансов! – запротестовал отец.
– Так открой! – в голосе Вани звучало откровенное издевательство. – Все лучше, чем лес вырубать.
Резко отбросив стул, он встал и направился к двери.
Отец смотрел ему вслед в бессильной ярости. Почему, ну почему, выиграв в споре с сыном, он чувствует себя одураченным?
Уже ночью Ваня вошел в Интернет, нашел сайт Спортивной Федерации Приморска. Теперь он точно знал, что нужно сделать, и не сомневался в успехе. Справедливость восторжествует и без Митрича. Олеся все равно поедет в Японию. Она выиграет соревнования и станет чемпионкой. А он… Он будет счастлив. И все остальное не имеет значения.
На следующее утро в стенах Спортивной Федерации поднялась невообразимая суматоха. Светопреставление началось после того, как секретарша передала заместительнице председателя утреннюю почту. Представительная дама нашла там бомбу под названием: «Нечестные игры со спортом». Статья, подписанная И. Грок, начиналась со слов: «Высокие начальники в Приморске хотят погасить спортивную «звездочку».
Спортивная начальница пришла в ярость. Сорвав трубку радиотелефона, она набрала номер Митрича и рявкнула:
– Ты знаешь, кто такой И. Грок?
– Конечно, – ответил Митрич и с мстительным чувством назвал настоящую фамилию Вани.
Реакция чиновницы была именно той, на которую он и рассчитывал.
– Безусый? А он… не родственник? – переспросила зампредседателя тоном ниже.
– А как же! Сынок, – довольно ответил Митрич. Он дружил с председателем, но его заместительницу не любил и, несмотря на недавнюю ссору, не мог не почувствовать к Ване невольного уважения – по-видимому, тот все-таки добрался до осиного гнезда под названием «Спортивная Федерация!»
– Сынок? Ясненько, – гнев заместительницы заметно поутих.
– Ты бы, кстати, разобралась тут с одной историей, – Митрич решил не упускать случая. – До меня дошли сведения, что в вашем ведомстве молодое светило задвигают. По фамилии Кочубей…
При звуке этого имени зампредседателя вздрогнула и принялась нервно барабанить пальцами по столу. Как чувствовала, что попадет с этой Японией! Но кто же знал, что у этой Кочубей такая поддержка?
Пробормотав в ответ что-то невразумительное, она нажала «отбой» и начала набирать новый номер – на этот раз, чтобы звонить в спортшколу, – но в дверь заглянула секретарша.
– К вам посетитель!
– Я никого не принимаю!
– Но он говорит, что вы его ждете!
– Как фамилия?
– Безусый. Иван Романович.
– Пусть войдет! – поспешно выкрикнула чиновница, швыряя трубку и тяжело опускаясь на стул. «И почему это в кабинете так душно? – раздраженно подумала она, вытирая платком потный лоб. – Опять кондиционер барахлит!»
Ваня вошел и с независимым видом сел напротив.
Заместительница неприязненно оглядела внушительную фигуру с хвостиком, в рваных джинсах и мятой футболке. Она не привыкла к такому виду! В кабинет заходят серьезные люди, здесь принято соблюдать дресс-код – костюм, галстук. А этот… И ведь ничего не скажешь, золотая молодежь, чтоб ее!
Ваня, не тратя времени, сразу же перешел к делу.
– Я автор статьи об Олесе Кочубей. Я пришел сказать, что, если вопрос с ее поездкой не будет решен, статья сегодня же попадет в Интернет. Кроме того, копии будут отправлены мэру, губернатору и в вышестоящие инстанции.
«Вылитый отец, – заместительница угрюмо молчала, в очередной раз думая о том, что ей пора на пенсию. – Жмет, как асфальтоукладчик».
– И чего же ты… Извините, вы – добиваетесь? – чиновница постаралась придать уставшему голосу твердости.
– Справедливости. Разве Кочубей не заслуживает поездки в Японию?
– Решение по кандидатуре принималось коллегиально. Я не в силах ничего изменить.
– Ехать должна чемпионка! Своим решением вы подрываете идеологические основы спорта!
«Ишь ты, каких слов нахватался! – удивилась заместительница. – Что мой парторг в восьмидесятые!»
Но спорить не хотелось. Вернее, просто не было сил.
– Но я все равно ничего не смогу решить. Начальник в отъезде, будет через неделю.
– Я не буду столько ждать. Сейчас или никогда! – в голосе Ивана звучала стальная твердость.
– Хорошо, я соберу тренерский совет. Завтра. В крайнем случае, послезавтра, – сдалась заместительница.
– Сегодня же! – Ваня рубанул рукой воздух. – Решать надо немедленно!
– Даже если мы и решим послать Кочубей, средств все равно нет. Деньги на поездку Акдавлетовой уже перечислены организаторам соревнований, – зампредседателя была не в силах сопротивляться, она просто вяло отбивалась.
– Деньги есть, – Ваня вытащил из кармана рваных джинсов перетянутую резинкой пачку, бросил на стол. – Вот! Тут десять тысяч. Долларов. Этого достаточно?
– А что это ты… вы так за Кочубей хлопочете? Вам-то до нее какое дело? – это была последняя попытка спортивной чиновницы задеть парня.
– Я выступаю от имени ее болельщиков, – отрезал Ваня. – И от имени всех любителей спорта нашего округа! Ну и от своего имени, конечно, – многозначительно закончил он.
– Ладно, хорошо, – заместительница наконец окончательно сдалась. – Деньги отнесите в бухгалтерию, проведем как целевой взнос от неизвестного спонсора на поездку Кочубей. Ты… Вы ведь хотите остаться неизвестным, как я понимаю?
– Мне все равно, – Ваня расплылся в улыбке.
Душа его ликовала – победа! Полная победа! Олеся едет в Японию! Вот что значит сила печатного слова – и печатного станка!
Он предвкушал, как вечером на свидании расскажет обо всем Олесе, однако голос ее из мобильника окатил ледяным душем:
– Вань, прости, но сегодня вечером не смогу. У меня после тренировки цирк.
– Как цирк? Опять цирк? – взвился Иван. Было невыносимо, что в последнее время его соперником, кроме гимнастического зала, стал еще и цирк.
– Ну да. А что такого?
Ваня промолчал, решив поступить по-своему. Он будет ждать ее около цирка – хоть всю ночь. Она должна узнать радостную новость из первых рук, то есть от него, Вани. И пусть тогда попробует отказываться от свиданий!
После ухода Безусого-младшего зампредседателя долго сидела, спрятав лицо в ладонях. Потом очнулась, вызвала секретаршу:
– Маша, соедините меня со спортшколой. Мне нужна тренер Мезенцева.
Секретарша молча кивнула и быстро ушла, сверкнув на нее испуганными глазами.
– Мезенцева на проводе! – доложила секретарша через минуту.
– Да! Я слушаю! – голос в трубе был слегка запыхавшимся, как будто тренер бежала.
– Надежда Андреевна, что это за скандалы в твоем ведомстве?
– Кто вам сказал? Нет у нас никаких скандалов!
– А почему в состав делегации на международные соревнования в Японии не включена действующая чемпионка Кочубей?
– Но вы же сами на совещании утвердили Акдавлетову!
– В тот момент я не владела всей информацией. Теперь же стало ясно, что решение было скороспелым и требует корректировки. Завтра сама к вам приеду разбираться, жди! Мы своих чемпионов в обиду не дадим! Тем более у Кочубей спонсор нашелся.
Надежда Андреевна в растерянности повесила трубку. Что все это значит? Ведь еще недавно эта же самая чиновница сама сказал ей: «Ставь, кого хочешь, я подпишу!» И на совещании без возражений поддержала кандидатуру Динары. Что же произошло?
Сквозь прозрачную стенку тренерской она смотрела в зал. Девочки под руководством хореографа работали у станка. Привычные движения, привычные занятия. Но вот на ковер вышла Олеся, и все изменилось. Больше не было ничего привычного, а только магия танца, которую во всей спортшколе умела создать только она одна.
И Надежда Андреевна сразу повеселела. Какая разница, будет нагоняй от начальства или нет! Главное – Олеся Кочубей едет в Японию. Справедливость восторжествовала, и можно от души порадоваться этому!
Олеся
Опасная затея– Ну, вот и все! – объявил Григ, спрыгивая с батута. – Больше я тебя ничему научить не могу, ты все освоила.
– Все? – растерялась Олеся. Неужели на этом все закончится? Работать в цирке родители не разрешили, да и сама она поняла, что пока не потянет. Тогда это не очень расстроило – ведь она занималась с Гришей. Но теперь – как же ей жить, если больше не будет пустого ночного цирка, захватывающих дух прыжков в пугающую темноту под купол и внимательно следящих за ней карих глаз?
Мысль об этом была так невыносима, что она выпалила:
– Григ, научи меня делать сальто!
– Зачем? – удивленно посмотрел на нее парень. Он вытирал тряпкой белые от магнезии руки.
– Мечта детства, – она непринужденно вскочила на бортик арены, взмахнула руками, сделала несколько поворотов – легко и изящно, как эльф.
– Забавно! – усмехнулся он. – А еще о чем ты в детстве мечтала?
– О фляке. Ну, знаешь, переворот такой…
– Я-то знаю, а вот тебе все это зачем, ну никак не пойму!
– А тут и понимать нечего! Хочется, и все! – Олеся притопнула ногой. – Понимаешь, сколько себя помню, хочу научиться делать такую связку: рондат[22] – фляк – сальто.
– Замес крутой, – согласился Гриша. – Это типа вот так будет…
Он разбежался наискосок через арену и выполнил все те элементы, о которых говорила Олеся, завершив сальто точным и легким приземлением.
– Круто! – восхитилась Олеся. – Я тоже так хочу!
– Да не надо тебе, – снова принялся отговаривать Гриша. – Не женское это дело, и ни к чему «художнице»! Это же ни в одну композицию не вставишь, у вас такие элементы не оцениваются.
– Я для себя хочу, – настаивала Олеся. Какой же он упрямый, ее тренер! Ваню она бы давным-давно уговорила. – Для самоутверждения! Просто научиться, чтобы уметь.
– Ясно, женский каприз. Но пойми, это опасно – вдруг ногу сломаешь! Или руку. Или шею…
– Ну уж сразу и шею! – рассмеялась Олеся. – Я же все-таки спортсменка, а не комнатное растение. У меня и мышцы кое-какие имеются! И гибкость, и координация… К тому же рондат я уже умею, – спохватилась она и с места, без подготовки, выполнила сложный элемент.
И Грише вдруг и самому интересно стало – а если у нее и правда получится? И фляк, и сальто? Заразившись Олесиным энтузиазмом, он решил попробовать, хотя до этого никого пока сложным элементам не учил. Но он помнил, как учили его, да и в Интернете было полно материала по обучению разным трюкам.
– Ладно, – согласился он в итоге. – В следующий раз. С этого и начнем, согласна?
– Согласна?! Конечно! Григ, я тебя обожаю! – Олеся бросилась парню на шею и расцеловала в обе щеки.
– Да не за что пока, – смутился тот, все еще не совсем уверенный, правильно ли поступает. – Только у меня до Японии всего две недели осталось.
– Да, я помню, – потупилась Олеся. Через две недели цирк уезжает на гастроли в Японию, и ее цирковой тренер сядет в самолет и перелетит в другую часть света.
А Гришей снова овладели сомнения. Две недели – слишком короткий срок, не успеть. Стоит ли начинать сейчас или лучше отложить до возвращения?
Почувствовав его колебания, Олеся взмолилась:
– Не надо откладывать! Давай прямо сейчас и начнем! Ну, то есть в следующий раз. Я буду очень-очень стараться, и все получится, вот увидишь! Я знаю, чувствую! И потом – я же такая талантливая!
Под этим напором Гриша не устоял.
– Ладно, заметано.
А потом добавил:
– Да, вот еще что. Мне нужен будет напарник, желательно парень. Ну или девчонка покрупнее, покрепче, о’кей? В цирке не хочу светиться с нашими занятиями, а то погонят нас с тобой в шею. За нарушение техники безопасности и все такое.
Из цирка Олеся выбежала раскрасневшаяся, с сияющими глазами.
– Ваня, Ванечка, представляешь? Гриша согласился научить меня делать сальто и фляк! И ты тоже будешь участвовать, понял?
– Как это – участвовать? В чем участвовать? – от Олесиной трескотни у него голова пошла кругом.
– Грише нужен напарник. Ну, чтобы меня учить!
– Чему?
– Да я же говорю – сальто! И фляку – это тоже элемент такой из акробатики.
– Какая акробатика? Какое сальто? Это же опасно! А тебе через две недели в Японию лететь! – в сердцах бросил он – и тут же с досадой спохватился – не так он хотел ей все это преподнести! – но было поздно.
– Какая Япония? Ты о чем? – теперь уже Олеся недоумевала, смотрела на него во все глаза.
– Ну… В общем… Короче, в Спорткомитете передумали и решили послать в Японию тебя.
– Вместо Динары?
– Вместе с Динарой.
– А… ты откуда знаешь? – Олеся все еще не верила.
– Знаю. Доложили. Ну… из моих журналистских кругов. Короче, у клуба появился спонсор, и решили послать двух участниц.
– Так я еду в Японию? – наконец-то дошло до Олеси.
– Ну да! Я тебе уже полчаса об этом твержу!