Но было поздно. Мелькнул свет за открывшейся дверью, и снова наступила темнота.
Олеся ушла.
Именно в этот момент, с сердитым отчаянием глядя ей вслед, он вдруг понял, о чем напишет следующую статью.
О деде. О юной спортсменке, которая взошла на пьедестал его сердца. О срезанных розах из санаторского сада. О героическом прошлом их прадеда и об одноруком тренере, который воспитал команду Олимпийских чемпионов.
Счастливая веснаК тренировкам в зале прибавились тренировки в саду у деда. Вместо утренней пробежки Олеся засветло взбегала на гору, чтобы успеть позаниматься до школы. Первые лучи солнца золотили облака, опускались с вершины скалы на верхушки деревьев, вспыхивали на булавах.
Олеся полюбила эти утренние тренировки, окрашенные в радостные розовые тона восхода, под аккомпанемент криков птиц и шума прибоя. А ранняя южная весна все настойчивее пробивалась к свету – зеленой травой, настырно лезущей изо всех щелей, лопнувшими почками, вспыхнувшими между камней огоньками первых цветов. Никогда еще Олеся так полно, всем своим существом, не ощущала пробуждение природы! Они с юной весной как будто росли вместе, шли рука об руку, делали одно дело – и у обеих с каждым днем получалось все лучше и лучше, и они радовались успехам, подбадривали и помогали друг другу. Ни одного дня не пропало у Олеси из-за дождя или непогоды, подружка-весна как будто хранила ее, помогая набираться мастерства.
Старожилы не помнили такой дружной, спорой весны, а деда Василия Демидовича так сильно радовали успехи новой ученицы, что он, чтобы не сглазить, боялся даже и думать о них. И уж тем более хвалить вслух. Поэтому Олеся была уверена, что у нее самый суровый на свете тренер, похвалу от которого не смог бы заслужить даже чемпион мира в жонглировании! И именно поэтому она изо всех сил старалась заслужить эту похвалу – ее всегда манили неприступные вершины.
И не знала она, что за упорство и целеустремленность дед про себя называет ее не иначе, как «стойкий оловянный солдатик».
К середине марта Олеся уже довольно уверенно справлялась с тремя цирковыми булавами, летящими с одним оборотом. Затем они с тренером решили вначале добавить еще одну булаву, а потом закрутить булавы еще на один оборот – так, чтобы получалось два. Над этим Олеся корпела целый месяц, а потом перешла к освоению пятой булавы.
Уже в середине весны тренер Надежда Андреевна начала замечать, что Олеся резко прибавила. Булавы, раньше непослушные, теперь словно липли к рукам, прилетали точно в назначенное место, ловились с легкостью профессионального жонглера. Знала бы она, что Олеся действительно учится у профессионала! В начале апреля, на прикидочных соревнованиях, Олеся в упражнении с булавами заняла первое место, набрав небывалое для новой композиции количество баллов – 15,150.
Однако новое занятие настолько усложнило жизнь, что времени катастрофически не хватало ни на что, кроме гимнастики – ни на школу, ни на уроки, ни на Ваню. Но как же хорошо, что он все-таки был! Маячил где-то на заднем плане, провожал и встречал ее после тренировок, иногда сидел в зале и что-то писал – домашку, как она думала, – которую исправно каждый вечер отдавал ей на списывание.
Он словно бы ждал от нее чего-то, а она так уставала, что не было сил, чтобы разобраться в этом.
Но что бы она делала этой весной без Вани?
В середине апреля у Олеси состоялся «выпускной». Она пять минут жонглировала в саду пятью булавами и ни разу не сбилась и не уронила ни одной. А потом исполнила под музыку из старинного кассетного дедова магнитофона целый номер – из жонглирования и танцев, – который они подготовили к этому дню.
– Ну что ж, внучка, ты молодец. Освоила премудрости жонглирования. Превзошла учителя, – поздравил ее Василий Демидович.
– Да нет, до вас мне еще далеко! – рассмеялась Олеся. – Я же пока только пятью булавами могу.
– И шестью мячиками! А сколько тебе лет?
– Четырнадцать… Скоро будет, – сообщила Олеся.
– Ну вот! Я в твои годы только к четырем булавам подступался. И к пяти мячикам! Так что ты и вправду меня превзошла!
А потом он достал кое-что из кармана и протянул Олесе.
– Это тебе. На память. Я тогда вырезал из газеты. Чемпионке от той, которая так и не стала чемпионкой. Кстати, я вспомнил, как ее звали. Люба… Любушка…
– Но я ведь тоже еще не чемпионка! – засмеялась Олеся, бережно принимая фотографию, завернутую в полиэтилен.
– Станешь. Обязательно станешь! Я это знаю, поверь!
Для фотографии Олеся купила золотистую рамочку и поставила ее у себя на чердаке на стол-ящик.
С пожелтевшего снимка на нее смотрела серьезная девочка со скакалкой. Она улыбалась, но большие серые глаза смотрели строго, напряженно.
«Что ж, подружка, рада знакомству, – мысленно приветствовала юную «художницу» Олеся. – Ты передала мне эстафету из далекого прошлого, и я рада, что узнала о тебе».
Новые правилаВ ту весну они общались только так. Каждый раз после уроков Ваня провожал Олесю на тренировку, а потом ждал – вместе с родителями младшей группы – разложив вокруг учебники и тетради. Бабушки и мамы считали его за своего, но принимали за старшего брата – очень уж серьезным и ответственным он выглядел. Подружки по команде шушукались и хихикали у нее за спиной, и все поголовно завидовали – еще бы, такой парень! На руках Леську носит, инвентарь за ней таскает, уроки за нее делает – чуть ли не пылинки сдувает!
И Олеся в этот период была счастлива, как никогда. Она купалась в лучах чистой и беззаветной любви и преданности, с радостью брала то, что предлагала жизнь.
Парень приносил ей удачу, в этом не было никакого сомнения. Дела в школе наладились, булавы, благодаря занятиям с дедом, наконец-то стали приручаться, композиция была почти освоена, и вовремя – подготовка к окружным соревнованиям набирала обороты и занимала теперь все свободное время.
И надо же было такому случиться, что именно в этот самый напряженный момент Ваня сам, своей рукой, решил все изменить.
Это произошло за несколько дней до внутриклубных соревнований – и чуть ли не накануне пробного ГИА по алгебре. Олеся радостно выбежала к Ване после тренировки, перебросила ему сумку и требовательно протянула руку:
– Домашка! Все успел?
Опустив глаза и насупившись, он молча покачал головой. Но она еще не поняла, продолжала болтать о своем – о тренировке, элементах, бросках, о том, как и что получается и не получается у нее и других девчонок – пока, уже не улице, не обратила внимание на его упорное молчание.
– Вань, что? Заболел? – она протянула руку, чтобы пощупать лоб, но он сердито отклонился. – Так ты отдашь мне домашку? – напомнила она.
И тогда он вдруг каким-то не своим, сдавленным голосом отрезал:
– Нет!
Это было так неожиданно, что она остановилась:
– Почему?
– Хватит ловчить и сачковать. Пора самой за ум браться.
Поначалу Олеся не нашлась, что ответить. А потом рассвирепела. Как! Верный возлюбленный вздумал ее учить? Читать морали? Давить на принципы?
– Ну, знаешь! Нашел время! Ты что, не видишь, как я занята? – в сердцах выпалила она, но потом спохватилась и перешла на пару тонов ниже. – Вань, ну пожалуйста! Ну давай в последний раз! Честно-честно, я обещаю! Со следующей четверти все-все-все сама делать буду! Даже химию!
Но это не помогло – Ваня стоял твердо, как скала.
– Домашку больше за тебя делать не буду. Но если хочешь, могу научить.
– Но когда же мне учиться? – беспомощно развела она руками. – Уже девять, завтра – контрольная, через неделю – соревнования…
И тогда он дрогнул и протянул ей заветные тетрадки.
– Ладно, так и быть. Держи. Но только в последний раз! С завтрашнего дня начинаешь заниматься. Под моим чутким руководством.
– Но у меня и завтра тренировка… Я же никакая буду! И ничего не смогу! – не на шутку переполошилась она.
– Ничего не знаю. Либо так – либо…
– Либо как?
– Либо никак, – отрезал он.
– Совсем никак? – испугалась она.
– Совсем.
– Ладно, согласна. Где и когда?
– Предлагай!
– Давай у меня, завтра после школы, перед тренировкой, – решила Олеся – в знакомой обстановке все-таки легче усваивать незнакомые науки!
Она никак не ожидала, что у него окажется железный характер. Поэтому все утро до школы прибиралась у себя на чердаке – перетряхивала и убирала вещи, сбивала паутину, вытирала пыль, подметала пол – за что была удостоена недовольства старших, на головы которых от столь бурной уборки посыпался мусор.
Чердак приобрел вполне парадный вид, и теперь сюда смело можно было приглашать «учителя».
Когда они вернулись из школы, дома никого не было. Ваня замешкался в прихожей, и Олеся стремглав взлетела наверх, чтобы в последний раз окинуть чердак «хозяйским» глазом.
Услышав внизу его топот, она свесилась головой в люк и пригласила:
– Заходи! Тебе сюда.
– Сюда? – Ваня поднял голову и неловко полез по лестнице.
Вскоре его лицо показалось над люком.
– Это твоя комната? – поразился он, изумленно оглядываясь.
– Ну… да, – она пожала плечами. – А что, не нравится?
– Наоборот, круто! – восхитился он. – Всегда о таком мечтал.
– Да уж, я тут как…
– Карлсон, который живет на крыше! – закончил он и сделал первый осторожный шаг, на всякий случай поинтересовавшись: – А мы не провалимся?
– Мы – нет, – засмеялась Олеся. – А как вы – не знаю!
С горящими глазами парень оглядывал помещение.
– А можно я это сфоткаю? – И, не дождавшись ответа, начал щелкать камерой, то и дело перебегая с места на место и восхищенно присвистывая.
– А про меня не забыл? – на всякий случай поинтересовалась Олеся. Расположившись в плетеном кресле-качалке, она с интересом наблюдала за «учителем».
– Нет, – ответил он и направил на нее камеру со словами: – Перед вами еще один музейный экспонат. Звезда гимнастики Олеся Кочубей!
– Может, делом займемся, умник? – охладила его пыл Олеся. – А то завтра пробная алгебра!
– Хорошо, уговорила, – Ваня покорно зачехлил камеру, вытащил учебники. – А где у тебя стол?
Олеся придвинула к нему накрытый платком ящик.
– Прикольно, – оценил Ваня. – А стульчик лишний найдется?
– Лови! – Олеся перебросила ему подушку в вытертом шелковом чехле.
– То, что надо, – одобрительно кивнул Иван, усаживаясь на подушку и гадая, возможно ли в принципе заниматься уроками в таком экзотическом месте.
Заниматься оказалось невозможно. То и дело они отвлекались – то на стук вороньих лап по крыше, то на игру солнечных зайчиков от пронизывающих дощатые стены лучей – да вообще, на старом чердаке было столько странных шорохов, скрипов и треска, что казалось, будто вокруг живут призраки.
– Теперь я понимаю, почему ты домашку не делаешь, – хмыкнул он, захлопывая учебники. – Привидения отвлекают.
– Ну да! – кивнула Олеся. – Такие назойливые… Никакого спасения!
– Иди сюда! – Ваня вдруг понял, что они в доме совершенно одни, и от этого голова закружилась, и он окончательно забыл об уроках.
– Ты хочешь мне что-то объяснить? – Олеся вопросительно посмотрела на него, пересела ближе.
– Да. Я… В общем… – и парень с отчаянной решимостью вдруг схватил ее за плечи, притянул к себе, прижался губами к ее рту, пресекая дальнейшие вопросы.
Это был первый в ее жизни поцелуй.
Время остановилось.
И в этот момент внизу хлопнула дверь.
– Есть кто дома? – пробил тишину звонкий голос старшей сестры, Маргариты.
Двое на чердаке испуганно отпрянули друг от друга.
– Слезай, Леська, знаю, что ты тут! Почему не на тренировке? Чего прячешься? – неугомонная сестра уже стояла под чердачным люком.
Вскоре он со скрипом открылся, и любопытному взгляду предстала вначале растрепанная голова Олеси, потом – испуганное, красное как свекла лицо незнакомого парня.
– Марго, мы занимались, – пролепетала Олеся.
– На чердаке? – сестра внимательно разглядывала Ивана, а тот не знал, куда прятать глаза.
– А где же еще?
– Заниматься надо в школе, – внушительно произнесла Марго. – Слезайте. И исчезните, мигом. А то родителям доложу.
Через десять минут двое вышли из дома.
– Строгая она у тебя! – Иван боялся поднять глаза, не знал, куда деть руки. Потом перехватил у Олеси чехол с обручем, спортивную сумку.
– Сама, наверное, парня привести хочет! – буркнула Олеся, оглядываясь.
И действительно, за углом маячила фигура Ритиного ухажера – местного автомеханика Ильи.
– У нас есть еще время? – Ваня попытался скрыть смущение под маской деловитости.
– Для чего? – лукаво поинтересовалась она.
– Для всего, – в тон ей ответил он и на этот раз смело посмотрел прямо в глаза.
И на пасмурном небе снова засияло солнце.
Ради этого можно было и опоздать на тренировку.
– Надеждандревна, я попозже подойду, хорошо? У нас трубу прорвало, мне надо сантехника ждать, – на ходу придумала Олеся, садясь вслед за Ваней в такси.
– Ловко врешь, – усмехнулся он.
– Она иначе не отпустит, – мотнула головой Олеся. – Строгая.
Машина, петляя, медленно взбиралась в гору, пока не остановилась у ворот коттеджного поселка.
– Так ты в «Дворянском гнезде» живешь? – удивилась Олеся.
– Ну да, – из окна машины Ваня протянул охраннику пропуск.
Такси въехало на закрытую территорию, и Олеся впервые в жизни очутилась в самом престижном городском квартале. Исподтишка, скрывая любопытство, она оглядывала роскошные виллы, больше похожие на маленькие дворцы, и с каждой минутой в душе нарастало смятение – а она-то, на чердак старый его привела! А тут… Да разве можно было сравнить эти хоромы с ее старым рассыпающимся домом, набитым хламом?!
– А у вас в огороде много капусты растет, – заметила она, когда машина остановилась перед огромным внушительным особняком.
– Да мы не сажаем, – не понял он сначала, а потом смущенно пожал плечами: – Ну… да… Есть немного…
Во «дворце» заниматься тоже не получилось: Ване пришлось показывать гостье дом. И хотя он сказал, что они здесь одни, на самом деле вокруг было полно народу: горничная, кухарка, садовник, водитель, охранник… То и дело то один, то другой выглядывали неожиданно из-за очередной двери, так что парочке приходилось в панике отпрыгивать в разные стороны.
– Так ты что же, и один никогда побыть не можешь? – Олеся прониклась к Ване неожиданным сочувствием.
– Не-а. С трудом упросил отца, чтобы за мной охранник не ходил и водитель в школу не заезжал. Но тут, дома, от них не спасешься. И к тому же видеокамеры везде понатыканы…
Им удалось ненадолго уединиться в зимнем саду – большие пальмы и фикусы с раскидистыми листьями укрыли от посторонних глаз. Но учебники так и остались нераскрытыми…
А потом Олеся обнаружила бассейн, и мысли об учебе были окончательно похоронены. Бассейн с морской водой с подогревом, здесь можно было купаться даже зимой! Или сейчас, когда солнышко уже припекало, но вода в море еще не нагрелась. Если учесть домашний кинотеатр, который был обнаружен в одной из многочисленных комнат, а также библиотеку, тренажерный зал и довольно большой кусок леса под названием «участок», из такого места вообще можно было никогда не спускаться вниз, в город!
– Кстати, как насчет пообедать? – спросил Ваня. – А то я что-то проголодался…
– Ну… Да, – Олеся вдруг тоже почувствовала голод.
Но насладиться великолепным обедом не пришлось – помешала привычка всегда мысленно подсчитывать калории. Поэтому выставленные на стол яства и деликатесы только раздражали своими аппетитными запахами и фантастическим видом. Всевозможные сорта рыбки, колбаски, сыров, икры и выпечки – для Олеси это были невиданные лакомства и невероятное искушение! В панике, что она не устоит, она доклевала салатик из свежих огурцов и помидоров, схватила с блюда самое зеленое яблоко и невежливо выскочила из-за стола, пробормотав скороговоркой:
– Спасибо, я сыта!
– Ну и подружка у тебя, – хмыкнул охранник Евгений. – Дюймовочка! Наедается ползернышком… Очень экономно для будущего мужа!
– Спортсменка, – вздохнул Иван. – Правильная.
После неожиданного побега Олеси у него и самого пропал аппетит. Он лениво поковырялся в тарелке, где увесистая свиная отбивная венчала немаленькую гору пюре, потом решительно отодвинул ее и придвинул к себе блюдо с салатом.
– Не советую, – скептически хмыкнул Евгений. – После этого еще больше есть хочется.
Ваня с тоской посмотрел на салат и подумал вдруг, не рискует ли будущий муж спортсменки умереть от голода.
Пока Ваня мучительно решал дилемму: «есть или не есть?», а потом все-таки решил обойтись без экспериментов, Олеся осваивала новые возможности большого дома: вначале она покачалась на кресле-качалке перед экраном домашнего кинотеатра, потом обнаружила на столе один из старых февральских номеров газеты «Голос Приморска» и нашла там статью под названием «Путь к вершине», подписанную И. Грок. Она уже знала, что это псевдоним Ивана, и с большим интересом и удовольствием прочитала статью, где рассказывалось о деде, гимнастике и о ней самой, – и поняла, что ей очень нравится, как пишет Ваня – особенно, если он пишет о ней. После этого она послушала музыку в музыкальной комнате, а потом и сама попробовала постучать на барабанах – здесь была не только мощная стереосистема, но и большой выбор музыкальных инструментов. А потом она надолго застряла на кухне, пытаясь определить назначение огромного количества приборов, занимавших целый шкаф с прозрачными стенками. В итоге она угадала кофеварку (похожая, только гораздо старее и замызганнее, была в баре рядом со спортивной школой) и даже умудрилась сварить себе отличный кофе. После этого она почувствовала угрызения совести и пошла искать Ваню. Однако вместо него набрела на большой спортивный зал и вспомнила о тренировке.