Пётр на это завистливо помотал головой:
– Однако! Везунчик ты… Ну и фантомы у тебя… слишком уж особенные… Не одолжишь парочку на развод?
– Нет, самому не хватает…
– Хм! А как ты из них таюрти делаешь – тоже не расскажешь?
Иван с недоумением посмотрел на Апостола:
– А про таюрти вы как узнали?
– Просто размышляли логически. Иначе ты с Тузом Пик никак бы не справился. Ну а непосредственно о духах-убийцах среди полусотников давненько легенды витают. И есть все основания считать, что один из нас, который обосновался в Китае, как раз обладает помощниками, которые воздействуют на живую плоть, нанося удары оттуда.
– В Китае? А кто же он по национальности?
Пётр и это скрывать не стал:
– Да уж никак не китаец! Хотя внешне сходство неподдельное, да и соседи его считают урождённым одной из провинций Поднебесной. Но мы-то знаем, что родился он в Северодвинске и когда-то у него была очень известная уже в позднее время фамилия Моргунов.
Пришлось подсчитывать, в какие годы в советском прокате появились фильмы с участием Вицина, Никулина и Моргунова, а потом делать поправку на «позднее время». Само собой, что скрывать своё недоверие Загралов не стал:
– Сколько тогда этому «мандарину» лет? – на это отозвался колдующий возле артефакта Леон Свифт:
– Неприлично спрашивать об отсутствующих коллегах, особенно их возрастом интересоваться. Вот повезёт с ним пообщаться, у него и спросишь.
Из чего удалось сделать следующий вывод о наставниках:
– Значит, вы с ним в нормальных отношениях и часто видитесь?
– Ну… не то чтобы часто, но случается, – почему-то развеселился импресарио. И, переглянувшись со своим другом, дал пояснения: – Мы стараемся с ним редко встречаться по одной простой причине: не хотим умереть раньше времени…
– Что, настолько коварен и вероломен?
– Скорей наоборот… Не только сам пьёт как… как… как бегемот! Но ещё и других заставляет пить не меньше. Ха-ха-ха! По характеру он – разгульный Стенька Разин. Правда, буйствует он и уходит в загул только с нами… И знаешь, по какой причине? Утверждает, что с нами иначе нельзя, потому что мы оба – беспросветные, неисправимые пьяницы.
Теперь уже засмеялись оба старика пятидесятника. И, судя по тому, как они весело и радостно возмущались таким поклёпом в свой адрес, в утверждениях китайца из Северодвинска имелось очень много истины. Прочувствовав это и некую родственность душ с обладателем-мандарином, Иван заинтересовался ещё больше:
– Слушайте! Так если он дядька нормальный, то, может, мы его тоже в наше сообщество реформаторов пригласим? Посильная помощь станет совсем нелишней. И чем больше нас соберётся, тем легче каждому будет работать в одном выбранном направлении. Тогда властные определения не смогут пересечься и останутся в нужной количественной категории. А? Попробуете его пригласить в Россию?
Наставники даже не переглядывались между собой, просто минуту думали, морща лбы, а потом Апостол высказался:
– Во-первых, мы ещё сами не дали согласия на участие в твоих авантюрах. Мы пока рассматриваем, прикидываем и просчитываем. Ну а во-вторых: как говорится, спрос не ударит в нос. Будем с ним на связи, предложим проехаться в Москву, может, добрый дядюшка Гон Джу и откликнется. Хотя… – он сделал паузу, скорбно вздохнул и признался: – Мне даже страшно становится, как представлю, что он соглашается и срочно прилетает. С моим нынешним здоровьем, я новую нашу встречу не переживу… Ха! Ты только представь, до какой степени мы упились, когда оба с ним стали приставать к Диане! Заигрывали с ней, словно только что познакомились. А дело было так…
И он стал рассказывать перипетии последнего «чаепития» по-китайски. При этом оба приятеля часто срывались на смех, Лучезар с Куртом улыбались до ушей, и даже Диана позволила себе несколько раз рассмеяться своим уникальным, завораживающим смехом.
А Иван уцепился в оговорку «…моим нынешним здоровьем» и начал интенсивно размышлять:
«Всё-таки старики от меня многое до сих пор скрывают. И скорей всего тот факт, что они проводят каким-то образом омоложение своего тела… Вполне возможно, что и таким радикальным способом, который я применил для омоложения Сталны Сестри. Не удивлюсь, если для этого Леон Свифт потратит все свои силы, а потом сутки пробудет без сознания. И в данный момент друзья-приятели скорей всего готовятся именно к такой процедуре. И раз все фантомы знаменитого импресарио исчезнут, они готовят дела и подгадывают самый удобный для этого период сроком в неделю. А то и больше…»
Разговор, перешедший в весёлый, беспредметный трёп, продолжался, но это не мешало проводить исследование так скоропостижно уходящего в чужие руки артефакта. А уехали гости только часа через два, со всей непреклонностью отказавшись от предложенного ужина.
Не было сделано ни одного утверждения, что принцип действия иномирского устройства стал понятен и его удастся скопировать вообще когда-нибудь в обозримом будущем, но надежды на положительное решение вопроса оставались у всех. И уже перед самым сном в спальне увеличившейся семьи Загралова собрались все ещё раз, для повторения Ялято в составе семи человек. Для женщин подобное действо показалось даже предпочтительнее, чем раньше. Разве что Сестри пошутила, что не помешало бы ещё одно запасное тело создать, «…чтоб уж всем и для каждой!»
А вот Иван остался недоволен. Что-то ему не нравилось в таком составе. Сам себя убеждал и одёргивал, что дело не в ревности, а вот до конца разобраться в своих подспудных мыслях не получалось.
Но самое главное оказалось достигнуто: уже на пятидесятой минуте интенсивных яляторных удовольствий вновь в Цепи появилось четвёртое Кольцо! Причём все четыре оказались толстенными и насыщенными, как никогда прежде. Когда об этом узнала Ольга, то обрадовалась больше всех, чуть не до потолка подпрыгивая на кровати. Зато расстроилась почему-то ведьма и Елена Шулемина. Скорей всего по той причине, что запасные тела обладателя быстренько ушли из спальни, а Фаншель в одном из восклицаний изрекла:
– Ну вот, теперь мы сможем спокойно спать каждая в своей кровати!
Как старшая жена, по внутренним договорённостям имела на это все права. И, кажется, не заметила со своей авторитарностью, что младшие жёны кривятся и даже пытаются возмутиться. Иван при этом старался соблюдать нейтралитет, но почему-то непроизвольно, с сожалением вздохнул. Семейная жизнь – штука сложная, но… Хранилища энергии пополнены – и это на данный момент перевешивало все остальные рассуждения или пожелания.
Глава 29. Обмен
Загралов опасался, что на следующее утро Большой позвонит с первыми проблесками рассвета. Поэтому поздравил супругу ещё практически в полной темноте, горячо прошептав на ушко:
– Любимая! Поздравляю тебя и желаю исполнения самых сокровенных желаний! И прошу, не расстраивайся по текущим делам сегодняшних дней. Сегодня вечером для тебя будет наилучший праздник с самыми настоящими фейерверками!
Ольга поблагодарила от всей души и обнимала мужа со всей своей силы. Но не думать о предстоящем событии и вымогателе не могла.
Как ни странно, тот не мельтешил и вёл себя вполне солидно, побеспокоил только после завтрака, когда часы показывали половину десятого:
– Вот и я! Не забыл обо мне? Приготовил Кулон к транспортировке?
– Чего там готовить? Завязал в одеяло да и понёс, – проворчал Иван, не в силах скрыть недовольство.
– Экий ты простак! – хохотнул вымогатель. – Нет чтобы красиво передачу оформить, в изысканный чемодан уложить! А так словно украденную вещь в полицию сдаёшь!
– Ты далеко не полиция, да и предметы обмена у нас отнюдь не праздничные…
– Постой, ты о каком обмене речь завёл?
– Ну как же! Я отдаю артефакт, а ты мне – тело замученной супруги. Всё как положено.
– Что значит – положено?! – начал возмущаться Бонза. – Это я тебе ставлю условия, а не ты мне!
– Да я и не спорю, – как можно более равнодушным тоном всё-таки «спорил» Иван. – Просто это и так подразумевалось. Как же я могу не похоронить тело своей женщины? И как я его могу оставить неизвестно где?! Да и тебе-то оно зачем? Это же в случае чего и против тебя компромат.
– Мм… да как сказать… Оно мне в самом деле и даром не упало. Могу и отдать… – последовала продолжительная пауза, во время которой абонент наверняка решал, как провернуть поднятый вопрос. А потом послышалось уверенное: – Ладно! В самом деле отдам! Ты пока выезжай с Кулоном-то из своего гнездышка, а мои «тени» тут подготовят место для передачи. Когда буду уже держать артефакт в руках, укажу тебе точку, куда отправишь своих архаровцев. Только сразу предупреждаю, после забора тела в то место пусть твои фантомы не возвращаются даже случайно. И уж тем более не вздумай там что-то выискивать и рыться. Сразу буду считать началом охоты на тебя. Принимаешь подобные обязательства?
– Принимаю…
– Вот и отлично! Сам будешь подкову отдавать или кого пошлёшь вместо себя?
Вроде простой вопрос, но Загралова он насторожил. С чего бы это вымогателю интересоваться подобными деталями? Неужели готовит какую-нибудь пакость? По идее ведь должен понимать, что любой обладатель вместо себя посылает запасное тело, собственным – нет никакого смысла рисковать.
Поэтому пришлось ответить завуалированно:
– Постараюсь лично доставить. Ну, разве что на последнем этапе меня кто-нибудь заменит. А что, нужна личная встреча?
– На данный момент – нет. А вот позже мне с тобой надо будет обязательно встретиться и плотно пообщаться, – заявил Большой. – Ибо, по предоставленным мне данным, ты вроде как начинаешь вторгаться на мою территорию. Учти, я это не потерплю. Да и вообще среди обладателей мешать друг другу не положено.
Иван своим запасным телом в тот момент усаживался в машину, за рулём которой сидел фантом Остапа Остаповича Батянинова. Артефакт был уложен в обычный чемодан, неброской расцветки. Но разговор вёлся с телефона, находящегося в руках основного тела. Всё-таки рисковать личной встречей с таким аферистом и шантажистом, как бывший управитель Москвы, по всеобщему мнению команды, не стоило.
Ну и напомнить собеседнику не помешало бы, кто есть кто:
– Ты уже давно не обладатель, а политик. Поэтому наши интересы никак не могут соприкасаться.
– Соприкасаются или нет, я разберусь. А обладателем, к твоему сведению, считаются не обязательно владеющие сигвигатором. Здесь главный признак – наличие фантомов. А их у меня хоть отбавляй. И это… ты уже выехал?
– Да. Как раз проезжаю ворота.
– Ага… Ну тогда начинаю подсказки о маршруте движения.
Казалось бы, к чему эти лишние хода и запутанные маршруты? Отъехал курьер чуть в сторону, в безлюдное место, да и вышел из машины с чемоданом. Если это – не обладатель, пошли к нему парочку своих фантомов, те заберут артефакт да и смоются переносом в бестелесном виде. Это с условием, что фантомы у вымогателя имеются.
А он словно задался целью разубедить в обратном. Полчаса заставил машину ездить по глухим подмосковным дорогам, оттянул очень далеко от «Империи Хоча», да и потом на точке встречи появились нормальные с виду люди. Запасному телу Ивана, не обладающему видением Цепи, да и наличием хранилищ энергии рядом, оказалось невозможным отличить созданных фантомов от людей. Но, по крайней мере, два индивидуума нигде в картотеках, начавших накапливаться по делу «Лужок», не числились.
Один из них раскрыл переданный ему чемодан, присмотрелся к содержимому и даже пощупал его и что-то проговорил в микрофон на запястье. А в дальнейшем, подхватив чемодан, курьеры зашагали в густой, забитый кустарником лес. По всем признакам получалось, что это вполне обычные, пусть и особо доверенные люди.
Разговор по телефону продолжался практически непрерывно.
– Кулон у меня… – констатировал Бонза. – Значит, можно тебе тело отдать… Я тут подумал и решил: а зачем тебе вообще какие-то свои владения показывать? Поэтому сейчас, в течение минуты, мои фантомы доставят тело прямо в лес, непосредственно к твоей машине. А дальше сам решай, что с ним будешь делать.
То есть фантомами он и в самом деле обладал, потому что минуты через две из кустов появился некто с маской на лице и взмахнул призывно рукой. Туда поспешил фантом Батянинова, потому что и тут следовало перестраховаться. Слишком больших и разных гадостей следовало ожидать от бывшего (хотя он и в самом деле до сих пор «действующий») коллеги.
Правда, на этот раз всё прошло без несуразностей или эксцессов. Человек в маске указал отставному майору на нечто, завёрнутое в плотный, белый пластик, молча развернулся, и так же, не проронив ни слова, скрылся в кустах. Батянинов, по настоянию командования группы силовой поддержки, стал вскрывать пластик непосредственно на месте. И первое, что он сказал, – это было:
– В самом деле, всё заморожено… – потом со вздохом добавил: – Но до того труп пролежал в земле как минимум неделю…
Так что бренные останки своей супруги Загралов увидел через картинку, передаваемую фантомом. Зрелище оказалось не для слабонервных, и если вначале Ольга хотела «удостовериться лично», рассматривая свои останки, то теперь об этом не могло быть и речи. Слишком уж непритязательное зрелище, даже для воина, прошедшего войну и лично похоронившего не одного товарища.
Ивану стало настолько плохо, что недавний плотный завтрак чуть не покинул судорожно сжавшиеся внутренности, что тогда говорить о мнительной, да ещё и беременной женщине.
Тем временем фантом боевого майора осмотрел тело максимально для него возможными средствами, ничего подозрительного или лишнего не обнаружил, опять прикрыл пластиком и вскоре уже бережно укладывал останки в той самой лаборатории, куда имел допуск лишь Романов и Сабурова. Потом вернулся к машине и официально отвёз администратора комплекса на его место работы и проживания. Там запасное тело немедля отправилось продолжать процесс снятия матриц естества с десантников.
Тогда как обладатель и всё его окружение затеяли полемику на тему: что делать с телом. А вот непосредственно Ольга, когда ей муж строго запретил даже интересоваться состоянием своих останков, заявила категорически:
– Тогда немедленно его кремируйте! Не хочу ни захоронения, ни хранения в холодильнике, ни того, чтобы кто-то во мне ковырялся!
– Ковыряться придётся в любом случае! – жёстко утверждал полковник Клещ. – Хотя бы для того, чтобы стопроцентно убедиться, что это именно твоё тело и никакой аферист не станет больше шантажировать ни тебя, ни твоих родственников.
Игнат Ипатьевич добавил более мягко, понимая как целитель, насколько сейчас Фаншель тяжело:
– Тебе этим заниматься не надо, мы всё сделаем сами, и, хоть как это действие ни неприятно даже нам, придётся повозиться… – немного подумал и добавил: – Хотя самым простым и правильным станет осмотр останков с помощью Цепи. Иван, ты понял меня?
По всем возможностям обладателю для определения идентичности никаких устройств или анализов не требовалось. Матрица естества имелась в памяти, и достаточно только сравнить. Да и определённые навыки Загралову следовало отработать. Пусть и печальное умение, но им тоже следует пользоваться в полной мере. А уж как – его личное дело.
Только вот Ивану подобное занятие показалось вообще кощунственным:
– Нет! Я не смогу! Давайте уже как-нибудь без меня…
И как его ни уговаривал Хоч вместе с Клещом, ни в какую не соглашался. Пришлось криминалистам работать самим, присовокупив на короткое время в свою группу Романова-2 и Сабурову-2.
Но какой же поднялся шум и скандал, когда им стало понятно: тело совершенно не то! Оно хоть и имело некие внешние признаки, по всем остальным анализам не совпадало с начальными параметрами. Тотчас на место исследований примчался и сам Загралов. Без лишней сентиментальности развернул свою Цепь над бренными останками и приступил к сверке. И уже через минуту нисколько не сомневался в предварительных выводах силовиков и учёных:
– Не она! Это тело совершенно иной женщины!
Глава 30. Неуверенность
Обман со стороны Бонзы мог означать что угодно. Начиная от просто очередной причины шантажа и кончая началом военных действий. Тем более что он в открытую заявлял: «…ты вроде как начинаешь вторгаться на мою территорию. Учти, я это не потерплю». О чём конкретно намекалось, пока даже догадок не существовало, но в данном направлении уже старались работать Ульяна Клещ, Лидкин и Тратов. При этом ими были срочно отброшены все прочие дела. Да и остальные фантомы стали мобилизоваться полковником Клещом на розыски по самым основным направлениям.
Иван не стал скрывать обман с телом от полусотников. А те, когда узнали все детали дела, не на шутку встревожились. Слишком уж коварными и непредсказуемыми им показались действия бывшего коллеги.
– Раз Большой не отдал тело твоей супруги, – рассуждал Леон, – значит, и в самом деле что-то против тебя жестокое замышляет. Причём или ничего не боится в грядущей войне, или готов идти на любые крайности.
– А крайности – это как?
– Хм! Как в лихих гангстерских боевиках. Будут стрелять во всё, что вокруг тебя и в самом тебе шевелится.
– Не может такого быть, – не поверил Загралов. – Это уже будут не бои местного значения, а настоящая гражданская война. Идти на такое – самоубийство. Какие бы ни были полицейские силы и генералитет армии коррумпированные, всё равно они подобного не допустят.
– До чего же ты наивный! – воскликнул Пётр Апостол. – Прямо стыдно за тебя! Или тебе трудно представить человека с чёрной душой и толстым кошельком?
– Ну и при чём здесь…
– А при том! И теперь добавь этому человеку вседозволенность и умение убивать любого своего противника или несогласного. Ведь ему власть не страшна, и он быстро построит в позу униженных как любой генералитет, так и самого президента со всей его командной.