Первым делом присмотрелся к действующим видеокамерам, которые накрывали весь паркинг и прилегающие к нему строения. Система существовала для внутреннего пользования, но для всепроникающего духа, которого по его же просьбе можно материализовать в любом месте, ведомственные препоны – не преграда. Тимофей внимательно просмотрел все передвижения людей на пространстве, происходившие в расчётное время, и среди сотни людей быстро и грамотно выделил одного. Этакий бородач с пышными усами, в форме уборщика и в фирменной шапочке, под огромным козырьком которой скрывалось пол-лица. Зато слишком фигура выдавала своего владельца, и роста в ней не прибавилось и веса не уменьшилось. Он! Бывший прораб, строитель, главный вор, аферист и руководитель российской столицы!
Видно было, как Бонза уселся в довольно скромную машинку чешского производства да и направился к выезду. И уже перед шлагбаумом, хоть тот был открыт заранее, Большой что-то коротко наговорил подбежавшему к нему охраннику. Тот разве что по стойке «смирно» не стал и честь не отдал после получения наказов, зато с десяток раз кивнул с пониманием.
Бонза уехал, и было это ну очень давно. Упущенное время никак не позволяло его ни догнать, ни проследить общими силами дорожного патрулирования и надзора. Хотя Лидкин тут же передал данные о машине обладателю и тот предпринял действия по её розыску. В это время майор в виде духа попросту стал ошиваться возле будки охранника, пытаясь хоть через него ухватиться за некую ниточку. И ожидания оказались не напрасны.
Вначале бросилось в глаза некое несвойственное стоянке действо. Два дюжих молодца сноровисто загружали в легковой автомобиль две телеги, полные продуктов. Кульки запечатаны и раскладываются строго по комплектам, из одной телеги в салон, из второй в багажник. Выглядит как доставка на дом, но подобное производят несколько в ином месте и в специально маркированные машины. А что здесь? Не иначе как персональная доставка кому-то из начальства. Или ещё какой индивидуальный заказ.
По правде говоря, на выезжающих парней Лидкин больше и внимания не обратил бы, мало ли куда и что они везут. Но когда они остановились возле выезда и уставились выжидательно на охранника, фантом в виде духа уже сидел у того практически на плечах и внимательно прислушивался. Охранник, получивший некие указания от Бонзы, несколько не в тему, пусть и с кривой улыбочкой, высказался:
– Эх! Хорошо бы сейчас триста грамм накатить! А потом… потом ещё семьсот!
Доставщики заказов совсем неестественно поржали да и отправились восвояси. Но цепкий майор уже сидел у них за спинами, шестым чувством учуяв, что здесь нечто кроется таинственное. И не прогадал в итоге! Вначале молодцы заехали в первый же по пути посёлок и выгрузили продукты в одной из неприметных двухкомнатных квартир. При этом они не просто занесли пакеты, а аккуратно разложили всё содержимое по кухонным шкафам и в холодильник. Поразило, что, пересмотрев уже имеющиеся продукты, сгрузили в пакеты всё, что было просрочено. И при этом радовались от всей души, словно устаревшее питание как минимум им достанется.
Вторая точка находилась гораздо дальше. Лидкин уже стал переживать, сможет ли обладатель его «удерживать» на таком расстоянии от себя, как машина свернула в современную застройку с аккуратными, новенькими коттеджами. Вот в один из таких домиков вторая партия доставки была выгружена. Опять-таки с изыманием продуктов просроченных.
Ну чем не явочные квартиры? Или чем не точки для длительного затворничества? Наверняка количество указанных охранником для «наката» грамм как раз и соответствовало тому или иному объекту. А в обязанности молчаливых, боящихся лишнее слово сказать работников доставки только и входило привозить, расставлять да менять подпорченный товар в случае нужды. И, судя по тому, сколь много они забирали обратно, всё предыдущее время ни в коттедже, ни в квартире никто не проживал. А раз сделали обновление – жди гостей. Вернее – истинных хозяев.
Конечно, уверенности быть не могло, что это окажется именно Бонза, но все размышления и логика подсказывали опытному следователю: он! Напоследок, когда курьеры ушли, Тимофей перешёл в телесную форму и произвёл тщательный обыск в коттедже. Вроде никаких явных следов, но… много одежды и масса новенькой, неношеной обуви. Самой разной и на все случаи жизни… А вот размер… один и тот же! И по всем признакам годен только на одного человека с несколько специфической фигурой. После этого выводы стали чуть ли не окончательными.
А вот кого оставлять для слежки и надзора, задумались всей силовой группой. О рассеивании собственных сил не могло быть и речи. К тому же, раз мог бывший обладатель ограждать себя от чужих фантомов, то вполне мог их обнаруживать даже на значительном расстоянии. Выставить наружное наблюдение, задействовав уже хорошо зарекомендовавших себя агентств со стороны, можно только возле скромной квартирки в посёлке. А вот вся группа коттеджей оказывалась недоступна для посторонних. Охрана на периметре чуть ли воробьёв не расстреливала, пытавшихся пролететь на частную территорию. Зато тем более никто не заподозрит, что некто смог свободно установить видеокамеры наблюдения в самых неожиданных местах, непосредственно за самим домиком и внутри него. То есть появись там хозяин недвижимости – незамеченным не останется.
Дело сделано. Некий спрятанный козырь опасного противника оказался засвечен. Оставалось только выждать, пока он будет применён, а потом и самим воспользоваться имеющимся преимуществом в знании.
А получивший одобрение от коллег майор Лидкин уже бросился на выполнение нового задания, которое для него дал полковник Клещ. А именно отыскать слабое звено в окружении обладателя, через которое просочилась информация к противнику. Слишком уж подозрительной продолжала казаться информированность Большого Бонзы в отношении личных дел Ивана Загралова. А вот кто вольно или невольно разглашает секретные сведения – следовало выяснить как можно скорей.
Глава 28. История
Тем временем исследования вокруг Кулона продолжались. А Иван Фёдорович Загралов внимал рассказу своего престарелого наставника.
Когда-то Пётр считался ну совсем не Апостолом. И скорей всего не Петром даже. Зато амбиции имел немалые, идеалы так и встряхивали мозг, а в руках оказался сигвигатор. Да и друг у Петра имелся отличный, на всё готовый и тоже тот ещё идеалист, получивший в руки аналогичное иномирское устройство. И неважно, что друга в те времена звали ну совсем не Леон. Вот, значится, и решили два товарища преобразовать мир, улучшить его. И понятное дело, что начали они действовать не в чуждой им Австралии или в далёкой Аргентине (хотя там, несомненно, было бы намного легче), а в своей исторической Родине.
И плевать было молодым альтруистам, что Родина как раз переживала весьма и весьма бурные этапы своего перерождения. Наоборот, показалось, что в такой обстановке можно вытворить что угодно и как угодно. Только следует отыскать нужного человека, с сильным стремлением к власти, который как раз и пожелает создать Славянскую Империю, подтолкнуть того человека в верном направлении, а потом и помочь, притворившись простыми исполнителями чужой воли, но при этом интенсивно расчищая дорогу грядущему императору к светлому будущему.
И вначале дело пошло вполне отлично, в планируемом русле. И человек нашёлся, и обстоятельства складывались вполне нормально. Ну и спешки как бы никакой не было, всё делалось с оглядкой, с толком, с расстановкой. Вот только против Родины да против действий обладателей все вороги единым рядком встали. И уж такие каверзы да подлости творить бросились, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Поссорили перво-наперво Родину да будущего императора с друзьями и союзниками, сделав их лютыми врагами, а потом и кровь полилась в бестолковом и никчемушном столкновении. И уж как оба обладателя ни старались, как ни тужились, а всё у них стало из рук валиться. Вдобавок ещё и самый нужный человек, на которого они ставку сделали, с огромным гонором оказался, принялся новую политику гнуть да иные преобразования проталкивать.
Конечно, пожелай оба друга исправить положение, могли в течение суток встать у кормила, руля, штурвала (нужное подчеркнуть) власти и даже успеть навести должный порядок. Так сказать, исправить перекосы во внутренней политике. А вот что дальше? Никак не смогли бы они закрепить и защитить свои завоевания. Ведь дамоклов меч власти сразу бы отрезал у них сигвигаторы, и остались бы они ни с чем, даже без разбитого корыта. Они, конечно, барахтались, пытались нечто исправить, придумывали очень неадекватные, но весьма действенные ходы, но всё оказалось бесполезным. Ситуация окончательно вырвалась из-под контроля. И ещё следовало учитывать, что доросли они только-только до полных двудесятников и никакими талантами сверх инструкций не обладали. Да и всё окружение на них ополчилось настолько, что пришлось поддаться на проводимые акции покушения, умертвить показательно свои запасные тела, а самим уйти в глубочайшее подполье.
История давно минувших дней.
Но воспоминания пренеприятнейшие – остались. И повторно наступать на те же самые грабли Пётр Апостол и Леон Свифт отказывались категорически.
Разве что могли выслушать наивные мечтания своего молодого коллеги… Да от души, пусть и непроизвольно обидев рассказчика, посмеяться над озвученными планами. Потом извиниться и рассказать самим о причинах своего невольного смеха. Что, в принципе, один из наставников полусотников и сделал. Второй при этом всё слышал, со всем сказанным соглашался да только изредка кивал в знак согласия седой головой.
Загралов слушал, можно сказать, с благоговением, одновременно вёл передачу на всю свою команду фантомов и попутно размышлял как над сутью откровений, так и над удивительными поворотами судьбы в отношении наставников. Ведь совсем недавно он их успел записать в подозреваемые номер один, а сейчас вдруг стал относиться как к старым, закадычным приятелям, которых понимаешь с полуслова и полностью, во всём доверяешь. Хотя и в эти размышления закралась противоречивая мыслишка, рождённая недоверчивым перестраховщиком в виде внутреннего голоса:
«Вдруг это они тебе так зубы заговаривают, а сами сейчас готовят Кулон-регвигатор к коварному похищению?»
Может, и такая задумка имела место, но разум в тандеме с сердцем хотел верить в крепость получившегося союза и искренность несколько странного наставничества. Да и все остальные советчики не выказывали особого беспокойства и не пытались указать на ложь или грубые несоответствия в рассказе. А помимо всего в сознании просыпался невероятный интерес. Ведь если отбросить последние сомнения, то рядом сейчас находились фантастически легендарные, прославленные в своё время люди, которые и в самом деле стояли очень, можно сказать совсем рядом с самым властным человеком, обок с неадекватной исторической личностью. Это ведь при желании сколько можно секретов выведать, тайн узнать и наконец-то выяснить для себя, как оно было тогда на самом деле.
Правда, престарелые обладатели явно не спешили раскрывать все секреты и делиться пикантными подробностями своей биографии. Вместо этого господин Апостол принялся по второму кругу давать пояснения, насколько ошибочны и неуместны попытки изменить большую историю. По его словам, именно так и получалось: невозможно! И даже пытаться не стоит!
Хотя Загралов не сдавался:
– Но вас тогда было всего двое, конечно, это – маловато. А если взяться втроём? Да ещё подтянуть в наши ряды Адама и Волоха? Может, ещё и кого иного уговорим из вашего заморского списка?
Теперь уже и Леон Свифт стал посмеиваться:
– Ну ты и фантазёр! Адама он подтянуть собрался! Ха! Да он тебе за отрезанную руку по гроб собственной жизни в глаза плеваться будет! Он хоть и трус никчёмный, но гонор свой несёт высоко и прощать кровные обиды никогда, никому, ни за что не станет.
– Но ведь рука у него приросла на место, – напомнил Иван очевидное. – К тому же он сам виноват, что на меня войной пошёл. Ещё легко отделался. Туз на моём месте сразу бы такого придурка головы лишил, а не руку временно повредил. И я теперь жалеть начинаю, что так не поступил. Сигвигатор забрал бы, адекватному человеку его вручил с должными подсказками, и вскоре мы имели бы отличного и надёжного союзника. А там и Волох Лысый никуда бы не делся, в любом случае в наш коллектив подтянулся бы.
– Не факт, – задумчиво покачал головой Пётр. – Земля-то большая… Да и кардинально разные возможности имеются для ухода в глубокое подполье. А у нас – тем более…
– То есть сама идея большого объединения вас не смущает? – уточнял молодой обладатель. – Точнее говоря, будь нас пятеро и двигайся мы все к нашей общей цели дружным фронтом, всё решилось бы в два счёта?
На такой конкретный вопрос полусотники отвечать не спешили. Минут пять раздумывали и кривились, причём Леон так и не прекращал работать обок громадной подковы. Поэтому в дальнейших обсуждениях не участвовал.
– В любом случае, соберись нас хоть десяток – риск огромный. Латентную борьбу с отлаженной системой государства мы не потянем. А лишь только незаметно для себя перешагнём допустимый ценз власти, сразу лишимся сигвигаторов. Это, я тебе признаюсь, и сложно и страшно. Мы вон до сих пор поражаемся: как на нечто подобное смог добровольно решиться Бонза? Ушёл ведь во властные структуры и не побоялся отдать устройство, вступив в сговор с таким отщепенцем, как Тузик. Рисковый деятель… Правда, у него Кулон-регвигатор в распоряжении оказался… И ещё, может, много чего припрятано от нашего внимания…
– Наверняка! Ведь он, бесспорно, иные тайны и способности использует. Вон и духи к нему подобраться не смогли, и «слепые зоны» ему до сих пор повинуются, и наверняка вместо себя запасное тело во время перестрелки подставил.
На эти замечания Загралова наставники синхронно кивали, словно их головами двигал единый разум. Наверняка они Большого не боялись, но всё-таки относились с огромной настороженностью и уважением к его ушлости, массе умений и огромной силе. Такого проигнорировать – себе дороже. Лучше уж троекратно перестраховаться в любом вопросе. Да и молодому коллеге дельные советы стоит дать.
– Когда он потребует отдать Кулон, попытайся у него хоть что-нибудь выторговать взамен…
– Что именно?
– Чем он тебя больше всего прижал? Вот это и потребуй!
Теперь уже Загралов непроизвольно лоб наморщил. Сердце опять защемило, и вернулось ощущение невосполнимой утраты. Потребовать тело замученной супруги, конечно, следовало, вымогатель ради артефакта будет готов на всё. Да и сам факт обмена в дальнейшем уничтожит весь смысл последующего возможного шантажа и вымогательств. Но мало что Бонзе в голову взбредёт? Вдруг передумает и сигвигатор потребует? А так тело будет перезахоронено или, ещё лучше, кремировано и навсегда исчезнет как предмет для спекуляции.
– Попробую потребовать… – согласился Иван. – Если язык повернётся… Как-то оно мне жутко неприятно о таком даже подумать…
– Ну а кто, если не ты? Не пошлёшь же для этого супругу?
– Конечно… не пошлю.
– Вот и молодец, – ворчал Апостол. – А то повернётся у него, не повернётся… Кстати! Ты уже обучил свою жену правилам поведения при нашей беседе? В инструкции тоже указывается, что женщинам при обладателях нельзя рта раскрывать без особого на то разрешения.
Иван вполне искренне сумел сымитировать удивление:
– Что за глупости? Нет там такого!
Хотя во второй части инструкции, предназначенной для полного двудесятника, имелся такой пунктик. Причём не один подобный. Например, давалось игровое задание: никому не раскрывать своих способностей, пока не достигнешь высот пятидесятника. То есть в любом случае не стоило раскрываться полностью. Пусть рядом и союзники, а то и друзья, но побыть им в неведении не помешает. Или, иначе говоря, пусть развлекаются, пытаясь догадаться, высчитать и припереть к стенке некими замысловатыми выводами.
Что интересно, эти два пункта явно провоцировали друг друга. Если станешь отвечать на первый вопрос, спорить и возмущаться, значит, ты ещё и не двудесятник. Если же станешь замалчивать, значит, скрываешь сознательно свои возможности. Именно это противоречие уловил Пётр Апостол, став быстро задавать последующие вопросы:
– Иван Фёдорович, ты нам доверяешь?
– Несомненно!
– И мы уже как бы союзники с тобой?
– Ну да!..
– И ты готов с нами поделиться искренне новинками, как и мы с тобой?
– Так… это… вроде и делюсь…
– Ну тогда поведай нам, как тебе удалось у нас из-под носа утащить эту самую подкову с толстенной цепью?
Пришлось срочно, для сооружения подходящего ответа, требовать подсказки у своих фантомов, и делать в это время продолжительную паузу. А чтобы она тянулась слишком долго, бормотать разную околесицу:
– Да чисто случайно получилось… Я и сам не ожидал… И представить себе не мог, что из этого нечто получится… – к тому моменту уже придумал и сказал почти полную правду. – Просто бессчётное количество раз посылал туда один и тот же фантом. Он погибал и погибал, но однажды всё-таки прорвался внутрь…
– И это был фантом без полного сознания? – быстро вставил вопрос Леон.
– Конечно! Иной бы и не прорвался сквозь океан боли и реки мучений. Ну вот… И в один из моментов попытка прорыва удалась. Дух оказался внутри, материализовался, отыскал эту подкову… да так с нею там и застрял. Вырваться назад никак не получалось. И только в тот момент, когда мы все втроём разрушили «слепую зону» и попали внутрь, я на встречном движении убрал оттуда фантом, у которого хомутом на шее висел тяжеленный артефакт.
Пётр на это завистливо помотал головой:
– Однако! Везунчик ты… Ну и фантомы у тебя… слишком уж особенные… Не одолжишь парочку на развод?
– Нет, самому не хватает…