Ну и гадость! Хорошо, что я в этом мире совсем не крашусь!
Впрочем, госпоже Громовой, по-видимому, результат усилий Стэна понравился: хмурое лицо куратора на глазах разгладилось, стоило ей вдохнуть сногсшибательный (в прямом смысле слова) запах. Я во все глаза смотрела на нее, замерев в уголке в обнимку с бумагами.
Не снимая перчаток, Стэн крайне осторожно поставил чашечку с лакомством, осторожно коснулся плеча начальницы, которая ответила ему благодарной улыбкой… А у меня почему-то слезы навернулись на глаза. Если бы он обо мне так заботился!
Мрачно размышляя о своей несчастливой судьбе, я делала вид, что ищу помарки в нудных возражениях на иск, когда госпожа Громова меня окликнула:
— Алевтина, вы ведь сегодня провожаете госпожу Блади?
Я подняла глаза. Оказалось, что она уже расправилась с чаем, а Стэн выскользнул из кабинета.
— Да, — подтвердила я неохотно. — Блади хочет побыстрее уехать на свой маяк.
— Полагаю, ее можно понять, — заметила госпожа Громова мягко. — Работа спокойная, отлично оплачивается и к тому же даст возможность госпоже Блади приноровиться к особенностям своего дара в нашем мире.
Я кивнула. Из-за перенасыщенности Альвии магией Блади стала слишком чувствительной, теперь иногда предчувствуя гибель даже животных или растений!
Понятно, что жить с подобным даром в городе — не лучшая мысль, в уединении маяка на острове Скелси баньши будет намного лучше… Но как же я не хотела терять только-только обретенную подругу!
Она, конечно, обещала писать, но это ведь совсем не то, верно?
— Если я не ошибаюсь, поезд в девятнадцать часов? — уточнила госпожа Громова.
— Ага.
Зачем все эти расспросы?
— Полагаю, в таком случае вы можете идти домой, чтобы спокойно проводить госпожу Блади.
— Прямо сейчас? — уточнила я недоверчиво. До сих пор госпожа Громова не отличалась таким добросердечием.
— Да, — кивнула она и устало улыбнулась. — Разумеется, завтра я вас жду. Только у меня есть к вам просьба. Нужно вручить под роспись претензию одной ведьме. Ее дом неподалеку от вашего, так что это не отнимет у вас много времени.
— Ведьме?! — переспросила я.
Конечно, с магами я не якшалась, они держались особняком, но накрепко усвоила, что назвать магичку ведьмой — это настоящее оскорбление. Магичка — это специалист, имеющий высшее магическое образование и стаж работы по специальности не менее трех лет. Не закончивших образование называли ведуньями, чаровницами или знахарками, в зависимости от специализации. А ведьма — это что-то из диснеевских сказок, самоучка с дурным характером, которую все боятся и ненавидят.
— Именно, — подтвердила госпожа Громова. — Вот, возьмите.
Она протянула мне несколько листов, которые я машинально приняла. Держа бумагу, как таракана, я двинулась к выходу. Неожиданный выходной радовал, но поручение все испортило. Я уже побаивалась сюрпризов этого ненормального мира!..
Боялась я не зря. «Неподалеку от дома», как оптимистично заявила куратор, оказалось у черта на куличках — в лесу, за чертой города. Напрямик, возможно, действительно недалеко, но я не рискнула сворачивать на тропинку, указанную встреченным грибником. Мужик смотрел на меня таким масленым взглядом, что я побоялась отходить от «асфальтированной» дороги (не знаю, чем именно была покрыта дорога, называла так по привычке), по которой хоть изредка проезжали демобили. Хоть проверяй, не надела ли я красную шапочку и эротичную красную юбочку…
К счастью, грибник, видимо, не рискнул нагло приставать прямо тут и вприпрыжку отправился дальше. Никогда мне не было в лесу так страшно! Ведь в детстве меня часто отдавали бабушке на каникулы, а у нее прямо за домом настоящая чаща, где я пропадала целыми днями.
Я вздохнула — беззаботные дни детства давно прошли, и теперь меня ждала не родная бабушка, а страшная ведьма.
Лес хмурился, гневно качал верхушками сосен, пугал отчаянным волчьим воем (посреди дня!). Казалось, что за мной следили многочисленные глаза, будто ожидая команды «фас». Словом, под конец я уже почти бежала, проклиная туфли на каблуках и длинную юбку.
Наконец плотная стена деревьев расступилась, и моему взгляду предстала странная картина. Вместо покосившейся избушки, окруженной оградой из костей, посреди поляны вольготно расположился кирпичный особняк. Добротное строение окружал высокий кованый забор. Чуть поодаль виднелась речка, небольшая, пару метров шириной, а на берегу построено что-то вроде сарая. Несмотря на жаркий день, из трубы поднимался столб дыма, что-то клокотало, булькало, странно повизгивало… И река казалась какой-то недоброй, словно там что-то все время происходило.
— Эй, есть тут кто? — крикнула я, не найдя ничего похожего на звонок.
— Тебе что, повылазило? — скрипуче отозвались откуда-то из сарая. — Занята я!
— Я на минутку… — сконфуженно призналась я. Почему-то отчаянно захотелось сбежать. — По делу!
— Все вы по делу, — проворчала невидимая бабуля. Из домика, держась за поясницу, выкатилась старая карга. Ну, просто живое воплощение ведьмы! Длинный нос, украшенный бородавкой, маленькие злые глазки, согбенная фигура…
— Чего тебе? — неприязненно поинтересовалась она.
— Вот, — выдавила я, пытаясь уговорить себя не пятиться, — вам письмо, распишитесь, пожалуйста.
Бабуля посмотрела на меня, вздохнула и неожиданно миролюбиво согласилась:
— Ладно, давай сюда. Опять эти природолюбы, чтоб им…
Сдав ей под роспись письмо, я заколебалась. Уходить или рискнуть задать пару вопросов?
— А… скажите, что случилось? — спросила я, приплясывая на месте. Ноги просились в бег, а мозг просил ответов. Наверное, со стороны я казалась припадочной…
Обернувшись, карга расплылась в улыбке, обнажив кривые желтые клыки.
— Любопытная, — констатировала она почему-то довольно. — Говорят, от любопытства кошки дохнут. Не боишься?
Я неуверенно помотала головой, и старушенция, немного подумав, решила:
— Ладно, расскажу. Я не какая-нибудь там дипломированная специалистка… — последнее слова она будто выплюнула. — Я настоящая ведьма, ко мне ходят, чтобы любимого приворожить или от соперницы его отсушить…
— Или за ядом? — перебила я, передернувшись.
— Нет, ты что! — фыркнула ведьма. — Мне эти, правоохранительные органы, не позволяют. С ними свяжись только…
— А разве приворотные зелья не запрещены законом? — чистосердечно спросила я, широко распахнув глаза.
Ведьма махнула рукой с устрашающими когтями и буркнула:
— Иди за мной!
Я послушно двинулась за ней в сарайчик, изнутри напоминавший вовсе не пристанище сумасшедшего мага, а обычную лабораторию. Что-то кипело в большой реторте, на огне булькала кастрюлька с варевом, напоминающим розовые сопли (почему-то мне показалось, что на вкус они сладкие, но пробовать я не рискнула) с клубничным ароматом, мерно тикал таймер…
— Вот, держи, — покряхтев, она вытащила из-за печки толстенный талмуд и вручила мне.
— Спасибо…
На обложке красовалась горделивая надпись «Правила оказания услуг населению в сфере любовной магии. Гарантии защиты прав потребителей».
— То есть… — Я пыталась увязать слова госпожи Громовой о том, что в письме была претензия, и эти самые услуги в сфере любовной магии. Наконец рискнула высказать догадку: — На вас клиенты пожаловались, да?
Но ведьма покачала головой. Ее седые космы, по-видимому, сроду не мытые, походили на сосульки.
— Нет, клиенты-то довольны — я дельные зелья варю. Это все… — Она выдала непонятное слово, наверняка грязное ругательство. — Природолюбы! Иди сюда. — Она поманила меня за собой.
Из сарайчика к реке была проложена труба, из которой в воду лились разноцветные ручейки.
— Отходы производства, — объяснила бабка.
— Ядовитые? — догадалась я.
— Нет, — отмахнулась ведьма. — Но эти защитники леса и птичек вечно всем недовольны. Видите ли, из-за моих зелий рыбки влюбляются в птичек и не скрещиваются с себе подобными. Вымирают пескари, понимаешь ли!
— Рыбки… в птичек? — поразилась я, пытаясь представить эту невероятную картину.
— Да! — подтвердила она. — Они тут целое расследование организовали. То крабы у них сладострастно хватают за пальцы отдыхающих, то ряска расплодилась больше обычного и заболачивает водоемы, то хищный цветок вступил в симбиоз с птицей, которую подкармливает мухами… — Ведьма явно цитировала только что полученное письмо. — Но что тут такого? Зато несколько вымирающих деревушек ниже по течению сразу оживились, детишек там тьма народилась… Так за это меня не благодарят!
Я вдруг вспомнила подозрительного лесника, видимо, испившего водички и закусившего грибами, выросшими на той же воде, и от души ему посочувствовала… Тут поневоле озабоченным станешь!
Это не зелья, а оружие массового поражения!
— А нельзя не сливать в воду? — осторожно поинтересовалась я.
— Нельзя! — буркнула ведьма. — Что ж я, по-твоему, отстойник строить должна?
— А теперь что будет? — спросила я, помявшись. Птичек с рыбками было жалко.
— Ничего! — отмахнулась бабка. — Заплачу штраф. Сумма небольшая, проще время от времени платить, чем затевать строительство. Можно было бы, конечно, письмо отказаться получать, но тогда пришлют телепочтой, там уже не отвертишься. А у меня от нее голова болит!
Я промычала что-то невразумительное.
— А можно еще спросить? — решилась я наконец, видя, что ведьма потеряла интерес к разговору.
— Ну? — буркнула она.
— А почему вы так выглядите? — робко спросила я. — Вы ведь ведьма! Можете любой вид принять…
Она мгновение озадаченно помолчала, затем расхохоталась.
— Глупая ты, — отсмеявшись, как-то по-доброму сказала старуха. — Хочешь знать, какая я на самом деле?
Я молча кивнула. Замысловатый жест — и вместо страхолюдной бабки передо мной предстала статная женщина лет тридцати — круглолицая и улыбчивая. Она посмотрела на мое ошарашенное лицо, подмигнула и снова превратилась в страшилище.
— Но почему? — снова повторила я растерянно. Разве нормальная женщина захочет так выглядеть? Желание нравиться у нас в крови.
— Я ведь ведьма! — промолвила она наставительно. — Нас должны бояться. Иначе не выжить. Тебе можно показать, ты чужая и…
Слова ведьмы прервал громкий сигнал таймера, и она ринулась к своему производственному сарайчику.
Я еще с минуту потопталась на месте, борясь с желанием подойти к воде и посмотреть на сдуревшую от любви флору и фауну.
Пока я размышляла, неподалеку раздался переливистый вой, полный такой неизбывной тоски и одиночества, что идти к реке сразу расхотелось.
Я случайно взглянула на ближайшее дерево и ошарашенно замерла. Застывшая столбиком на ветке белочка одарила меня сладострастным взглядом, и я кинулась бежать.
«Хорошо хоть не волк!» — подумала я, споткнувшись в очередной раз…
ГЛАВА 9 О СПРАВЕДЛИВОСТИ И СВИДЕТЕЛЯХ
Госпожа Громова порхала по офису. Ей под стать был улыбающийся Стэн, провожающий начальницу подозрительно любовным взглядом. Впрочем, причиной этого вполне мог быть приближающийся отпуск, а не идеальные формы моего куратора, но мое настроение портил сам факт.
К тому же лично меня пролетающие дни вовсе не радовали. С той же скоростью, что и отпуск госпожи Громовой, приближались мои экзамены…
Куратор даже изменила привычному черному платью, облачившись в ярко-алый наряд. На ней это смотрелось совсем не пошло, а эффектно, я же в своем сером платьице казалась себе мышкой (и привлекала внимание Стэна не больше, чем этот самый грызун).
В тягуче-жаркие летние дни с клиентами было не густо, и большую часть рабочего времени я изнывала от безделья или приводила в порядок старые записи. Хотелось куда-нибудь на речку, в лес, на худой конец — домой, в собственную одинокую постель. И валяться целыми днями, не высовывая даже носа из-под простыни…
А приходилось перебирать бумажки и вчитываться в угловатые канцелярские пассажи.
Сплошное уныние!
Поэтому когда звякнул дверной звонок, я чуть не подпрыгнула до потолка. Ура, хоть какое-то развлечение!
Но когда Стэн с подобающими церемониями (иногда мне кажется, что он по меньшей мере иноземный принц!) препроводил посетителей в кабинет госпожи Громовой, где я как раз сшивала очередной том записей, едва начавшее подниматься настроение вновь упало ниже нуля. После той истории с Силеной к эльфам я относилась с некоторым предубеждением.
А тут парочка: он и она, прекрасные настолько, что глазам больно смотреть. В белых одеждах, драгоценные венцы сверкают на высоких челах, роскошные волосы до колен…
— Рада вас приветствовать, господин Финвэ, — приветливо произнесла госпожа Громова и отчего-то слегка нахмурилась.
— И я несказанно рад вас лицезреть, — кивнул он. — Позвольте представить вам мою жену, Илвэнель. Илвэнель, это госпожа Громова, поверенный нашей семьи.
Хм, кажется, он нервничает! Ломает пальцы и взгляд какой-то странный.
— У меня довольно необычный вопрос… — неуверенно начал эльф.
— Слушаю вас, — кивнула куратор и бросила очередной пытливый взгляд на Илвэнель. Что ее так заинтересовало?
История была незатейлива. Однажды теплым летним вечером эльфийка выгуливала в скверике своего домашнего любимца — василиска специальной декоративной породы. Конечно, выгуливать его приходилось в специальном наморднике, который намертво удерживал непрозрачную повязку на глазах животного.
Пользуясь этим, два пьяных орка (впоследствии выяснилось, что их звали Козаг и Бидуш) пристали к одинокой эльфийке, неосмотрительно забредшей далеко от дома. Что они от нее хотели, осталось тайной, поскольку к тому времени изъясняться они могли только мычанием и нечленораздельными возгласами. Один из них палкой ударил василиска, а второй с гоготом попытался поймать перепуганную Илвэнель. К счастью, у девушки хватило самообладания отпрянуть и рвануть крепления намордника любимца.
В общем, в городскую больницу доставили два окаменевших тела…
Эльфийка поклялась никогда больше не ходить в одиночестве по вечернему городу и выбросила эту историю из головы, когда как гром с неба грянул вызов в милицию.
Оказалось, что нападающие очухались и рассказали о том вечере совсем другое.
По их словам, они мирно прогуливались неподалеку от общежития, ожидая своих подружек-студенток, когда увидели эльфийку с василиском на поводке (без намордника, разумеется). Илвэнель якобы выказала расистские взгляды и натравила животное на бедных орков…
Свидетелей не нашлось, алкоголь к моменту обратной трансформации «потерпевших» уже выветрился, а никаких телесных повреждений у эльфийки не осталось — их просто не успели нанести… Таким образом, следствие сочло версию орков вполне обоснованной и возбудило уголовное дело по факту нанесения умышленных тяжких телесных повреждений.
Теперь Илвэнель «светило» от двух до восьми лет лишения свободы…
— Боюсь, я мало чем смогу вам помочь, — развела изящными белыми руками госпожа Громова, — вы ведь знаете, что я не специализируюсь по уголовным делам. Может быть, вам лучше обратиться к кому-нибудь другому?
— Я доверяю вам! — веско бросил эльф.
— Лестно, — вздохнула куратор. — Разумеется, я постараюсь помочь…
Когда эльфы вышли, она откинулась на спинку стула и сложила пальцы «домиком», закрыв глаза и задумчиво втягивая и выпячивая губы. У кого-то другого это выглядело бы смешно, но госпоже Громовой неведомо как удавалось сделать эти гримасы милыми.
Испытав очередной острый приступ зависти, я раздраженно себя одернула и попыталась переключиться.
— Госпожа Громова! — окликнула я негромко.
Она приоткрыла один глаз и коротко спросила:
— Что?
— А… — протянула я, помялась и все же спросила: — Вы уверены, что они сказали правду?
В конце концов, что мешало этим эльфам беспардонно врать? Может быть, на самом деле Илвэнель натравила на беззащитных орков свою ручную тварюшку, а теперь выкручивается!
Куратор вздохнула, но, видимо, решив, что проще объяснить, чтобы поскорее от меня отвязаться, пояснила менторским тоном:
— Видите ли, Алевтина… Во-первых, я в любом случае должна защищать интересы своих клиентов, не разбирая, правы они или виноваты. Профессиональная этика, знаете ли. Во-вторых, эльфы не склонны к бессмысленной жестокости. А в-третьих… — Она помолчала и добавила веско: — Если бы вы получше присмотрелись к госпоже Илвэнель, вы тоже заметили бы, что она недавно очень много плакала, хоть и пыталась скрыть следы слез. А также что она на грани нервного срыва. Поэтому я совершенно уверена, что на этот раз мой профессиональный долг совпадает с общечеловеческим. У вас все?
— Все! — подтвердила я и попятилась к двери. Когда начальство в таком настроении, лучше его не злить!
Остаток дня я посвятила своим конспектам, более или менее успешно делая вид, что занята разбором старой корреспонденции.
Честно говоря, это дело меня заинтересовало и возмутило. Жаль, что госпожа Громова категорически отказалась брать меня с собой в милицию, поэтому о ходе расследования приходилось расспрашивать Стэна.
Дела шли не лучшим образом. «Потерпевшие» настаивали, что жестокая эльфийка безо всяких причин напала на них — видимо, натаскивая своего домашнего питомца.
И следствию не удалось разыскать свидетелей обратного. Проходившие мимо студенты если и видели, как обстояло дело, не хотели связываться с правоохранительными органами.
В выходной я обегала все общежитие, но без толку. Пришлось несолоно хлебавши возвращаться на работу.