Пришлось вслушиваться в неразборчивую речь судьи.
— Итак, истцы, вы поддерживаете исковые требования? — обратился он к крестьянам.
Вместо них вскочил хитроватый тип и бодренько отрапортовал:
— Конечно-конечно!
Судья, зачем-то снова нацепив на нос очки, смерил его взглядом и процедил:
— Представитель истцов, я спрашивал ваших клиентов, а не вас. Будьте добры молчать, пока я к вам не обращусь.
— Извините, ваша честь! — пискнул адвокат, одновременно передергивая плечами, поправляя узковатый пиджак и смешно шевеля ушами.
— Истцы, вы поддерживаете исковые требования? — вновь повторил судья.
Те, по всей видимости, не были готовы к такому повороту событий, поэтому минут пять не могли сообразить, что от них хотят. Они мяли в руках шапки, поминутно кланялись, пребывая в состоянии перманентного восторга и священного ужаса перед лицом столь важной особы. Ну правда, тут просились именно такие эпитеты!
— Ну, стало быть, да… — наконец прогудел один из них. — Того, стало быть, поддерживаем!
Судья с заметным облегчением кивнул и вытер пот расшитым платком. Но это еще были цветочки, над троллихой пришлось биться значительно дольше. В итоге он довольствовался ответом представителя, так и не добившись от его клиентки чего-то связного.
Насколько я помню из лекций, тролли полуразумны, но законом прямо не установлена их недееспособность, поэтому юридически они считаются вполне способными понимать значение своих поступков и руководить ими.
— А вы, ответчик, признаете иск?
— Нет, ваша честь! — вскочив и вытянувшись по стойке смирно, браво отрапортовал Поль.
Я подавила вздох: ах, как он хорош! Золотистая грива волос, схваченных на шее лентой, широкие плечи, серые глаза…
Судья бросил на госпожу Громову одобрительный взгляд, и она в ответ чуть склонила голову.
— Разрешите ходатайство? — поднялась она.
— Заявляйте.
— Ваша честь, мы просим привлечь присутствующее здесь третье лицо — барона Кар’а’бас де Барас к участию по делу как соответчика по настоящему делу, поскольку мой доверитель действовал в его интересах.
— Мнение участников процесса? — поинтересовался судья.
Представитель истцов заискивающе сообщил, что оставляет этот вопрос на усмотрение суда.
— А вы, заинтересованное лицо?
— Вред, причиненный лицом в состоянии крайней необходимости, возмещает лицо, его причинившее, — парировал тот прочитанной с бумажки цитатой из Гражданского кодекса. — Позвольте, какое отношение к этому имею я?!
Интересно, а почему он без адвоката?
— Я удовлетворяю заявленное ходатайство, — поразмыслив с минуту, постановил судья. — Степень вины каждого ответчика будет определена в решении.
Аристократ набычился, но промолчал.
— Итак, — со вздохом начал судья, — приступим к пояснениям сторон…
Еще бы ему не вздыхать: пояснения неграмотных крестьян и троллихи обещали быть незабываемыми.
Наверное, во время этого действа у меня глаза были как у персонажей японских мультиков. Признаюсь честно, такого бреда я еще не слышала даже в этом богатом на абсурд мире.
Оказывается, Поля нанял тот самый аристократический тип, барон чего-то там. Предметом договора было убийство тролля, который уже некоторое время браконьерствовал в окрестных лесах. Угомонить хулигана иначе не получилось, поэтому барон воспользовался помощью первого попавшегося рыцаря.
Надо отдать ему должное, Поль задачу выполнил с честью и голову троллю отчекрыжил. Вот только, как там говорится в сказках, «бились они день и ночь, и реки потекли вспять, переполнившись кровью…». Впрочем, на самом деле обошлось всего лишь вытоптанным полем, урожай которого требовали теперь возместить крестьяне. Их можно понять — кто-то геройствует, а им расхлебывать!
Другой вопрос, что они явно не имели ничего против убиения браконьера, который наверняка посягал и на их скотину, только хотели и на елку влезть, и не оцарапаться…
Интересно, а у троллихи-то какие претензии?!
— Ууу, мужик! Ату! Мужик, — исчерпывающе ответила она на этот вопрос.
— Ваша честь, — принялся вдохновенно переводить ее речь представитель, — моя клиентка потеряла мужа, на иждивении которого находилась. В связи с этим она просит… — Он замялся, почему-то опасливо взглянул на Поля.
— Чего же? — нетерпеливо уточнил судья и подсказал: — Пенсии по утере кормильца?
— Нет! — пискнул адвокат и втянул голову в плечи. — Моя клиентка желает уточнить свои исковые требования. Ей нужен муж!
Надо было видеть лицо Поля! Госпоже Громовой пришлось по-простому держать его за руку, не давая извлечь меч из ножен.
Ее негромкие увещевания наконец подействовали — рыцарь превозмог возмущение и снова занял свое место.
Судья сидел, подперев щеку рукой. Ни дать ни взять барышня у окошка с одной мыслью: «Где ж ты бродишь, суженый?! Я ведь уже сороковой годок разменяла!»
— Кого именно из ответчиков она желает получить в мужья? — поинтересовался он каким-то странным тоном. Как будто не мог решить, смеяться или плакать. Секретарь тихо хихикала, прикрывшись ладошкой.
— Любого, — переглянувшись с клиенткой, сообщил представитель истицы. — Но лучше господина де Лакруа.
— Мягонький, ням-ням! — веско подтвердила она гулким басом.
Нет, человечину они не едят, это просто комплимент. Однако Поль проникся — вцепился в ладонь госпожи Громовой, как ребенок в погремушку.
— Суд объявляет перерыв, — вставая, устало сообщил судья. — Поскольку ответчики должны ознакомиться с измененным исковым заявлением. Слушание продолжится сегодня в два часа.
Мы вышли на улицу. Солнце уже было почти в зените, так что времени оставалось не так много.
— Алевтина, вы можете идти обедать, — предложила госпожа Громова. — Мы с господином де Лакруа пока не нуждаемся в вашей помощи.
Честно говоря, я уже как-то примирилась с мыслью, что Поль тоже без ума от моего куратора. А когда было иначе? Но все равно сердце сжалось от этого «не нуждаемся»…
Поль угрюмо молчал, глядя на стоящих в сторонке истцов, как будто прикидывал, не продолжить ли ему подвиги прямо здесь и сейчас. Наверное, они это чувствовали — поминутно оглядывались, а адвокат то и дело передергивал плечами, словно прогоняя назойливую муху.
Почему-то взгляд госпожи Громовой казался мне печальным и понимающим, и это было как нож в сердце. Срочно надо сказать что-нибудь нейтральное!
— А что это у судьи за очки? — выпалила я, не придумав ничего иного.
— Древний артефакт, — пояснила куратор, ничуть не удивившись. — Таких в мире осталось всего несколько…
— А зачем он нужен? — жадно спросила я.
Полные губы госпожи Громовой сложились в улыбку.
— Самое надежное средство от мизантропии, — пояснила она, махнув рукой. — Поговаривают, что судье Бессмертному пришлось немало потрудиться, добывая эту вещицу.
— А зачем ему средство от мизантропии? — непонимающе спросила я, про себя гордясь тем, что знаю значение таких мудреных слов. Конечно, здесь совсем другой язык, но я понимаю его интуитивно, поэтому бедный словарный запас родного языка автоматически означал бы и убогость здешнего.
— Полагаю, иначе он не смог бы работать, — пожала плечами она.
Я смотрела на нее, как мои однокурсники на латинские глаголы. Не понимаю, почему судья не может быть человеконенавистником?! По-моему, это вообще логичное следствие работы в правоохранительных органах.
— Видите ли, когда судья начинает выносить смертные приговоры даже по гражданским делам — это весьма затрудняет соблюдение законности, — с холодком (видимо, раздраженная моей тупостью) пояснила куратор. — Алевтина, вы можете идти обедать. Будьте добры явиться через час.
— Конечно, госпожа Громова!
Я постояла, наблюдая, как она шла по улице под ручку с Полем, потом развернулась и пошла куда глаза глядят. А что мне еще оставалось?..
Аппетита не было. Хотелось подобрать юбку, пинать булыжники под ногами, кричать в голос. За что мне все это?!
Я уныло брела под палящими лучами солнца.
«Надо запомнить дорогу, мне ведь еще придется возвращаться», — проплыла мысль, словно карп, лениво помахивающий хвостом.
Но даже думать о возвращении не хотелось. А ведь мне не в чем упрекнуть куратора: она отнеслась ко мне со всей возможной для нее сердечностью, ни разу не обидела, не унизила… Почему же душу гложет голодная боль? Наверное, потому, что рядом с блистательной госпожой Громовой я как невзрачная песчинка рядом с драгоценным камнем…
Конечно, мои невнимательность и неудачливость принесли плоды: споткнувшись, я полетела вперед, инстинктивно выставив вперед руки… и поняла, что всем телом распахнула дверь какого-то дома.
— Здравствуйте, милая барышня, — по-старомодному учтиво поприветствовал меня старик, сидящий за конторкой.
— Здравствуйте, милая барышня, — по-старомодному учтиво поприветствовал меня старик, сидящий за конторкой.
Интересно, куда я попала?! Магазин, ателье, кафе?
Надо извиниться и поскорее уйти.
— Чашечку кофе? — предложил он с такой неподдельной добротой, что я не смогла отказаться…
Понять, что это за заведение, мне так и не удалось. Два столика в окружении кадок с растениями, потемневшая от времени конторка, непонятная надпись «Аптека для душ» над нею. Конечно, сами слова понятны, но что имелось в виду?!
За первой чашкой последовала вторая. В какой-то момент я обнаружила, что рассказываю новому знакомому (я даже имени его не спросила!) всю свою историю, а он сочувственно слушает и кивает.
Мне уже было все равно, хотелось просто выговориться. На душе у меня не просто лежал камень, там вздымался целый курган!
— Понятно, — протянул старик, когда я наконец выдохлась и замолчала, болтая в чашке ложечкой. — Обождите минутку.
Он поднялся и скрылся за почти незаметной дверью, оставив меня совершенно опустошенной. Блаженное безразличие ватой укрыло растрепанные чувства, заслонило меня от мира, полного боли и безразличия.
— Вот! — с гордой улыбкой сообщил старик, появившись снова так незаметно, что я вздрогнула.
— Что это? — пробормотала растерянно.
— Книги. — Старческие пальцы ласково погладили обложку, провели по корешку.
Я машинально взяла в руки три потрепанных тома. С ними явно обращались очень аккуратно, подклеивали уголки и страницы, но годы все равно оставили на них свой след.
— А… что это за заведение? — глупо спросила я. Вовремя, ничего не скажешь.
— Вы не поняли, барышня? — добродушно усмехнулся старик, наклонив набок седую голову. — Вон ведь написано: «Аптека для душ».
Не такая уж я дурочка, сообразила почти сразу.
— Библиотека? — робко спросила я.
— Конечно! — подтвердил он с улыбкой. — А что еще может исцелять души?
— Но как вы можете знать… — начала я растерянно и замолчала.
— Кому какие книги нужны? — закончил он за меня. Я кивнула, и он объяснил просто: — Это мой талант. Я беседую с людьми и вижу, чего им недостает.
— А если читать не по рецепту? Все подряд? — Я все никак не могла понять странную концепцию этой «аптеки».
— Получится эффект, словно от горсти всевозможных лекарств. — Старик смотрел спокойно и доброжелательно. — Однако здоровые души способны превозмочь влияние, а если обнаружится трещинка или скол, то последствия будут самые грустные. Бывают даже книжные наркоманы… — Взгляд его стал печален.
— Как интересно… — завороженно признала я.
— Каждому по потребностям! — настоятельно произнес он смутно знакомую фразу.
Оставалось только кивнуть.
— Ох, мне, наверное, пора! — спохватилась я.
— Конечно. — Он согласно кивнул. — Заходите к нам еще.
— Спасибо вам! — сказала я, прижав к груди книги. Я даже не взглянула ни на название, ни на жанр, но на душе почему-то стало светло и чуточку грустно…
Обратно я почти бежала, но — странное дело — теперь замечала и смеющихся детишек, и саламандр, дремлющих на солнышке, и нежные песни фонтанов.
Перед судом я слегка притормозила, с удивлением глядя на группу разномастных существ, потрясающих плакатами.
«Смерть убийцам!» — призывала одна надпись. «Чем тролль хуже эльфа?!» — патетически вопрошала другая. «Даешь защиту прав нац. меньшинств!» — требовал еще один демонстрант.
Орать они не орали (так ведь и за хулиганство загреметь можно, благо, суд рядом!), но потрясали своими художествами весьма воинственно. Наверное, их пыл подогревали многочисленные кружки пива — под стеночкой громоздилась башня пустой посуды.
Я ускорила шаги, стараясь поскорее проскользнуть мимо. Такие митинги мне еще дома надоели.
Задыхаясь, я взбежала по лестнице и остановилась перед дверью в зал заседаний, пытаясь отдышаться.
— Алевтина, вы едва не опоздали. — Голос госпожи Громовой напоминал горсть льдинок, брошенных за шиворот.
— Извините! — тоном маленькой девочки пролепетала я, исподтишка бросив взгляд на Поля, который выглядел мрачнее тучи.
Кажется, между этой сладкой парочкой пробежала не кошка, а настоящая рысь.
— А что это за люди бастуют перед судом? — попыталась перевести я разговор на другую тему. «Людей» среди демонстрантов было немного, но не говорить же «представители разумных рас!», а «психи» звучит как-то невежливо.
Судя по еще более помрачневшему лицу Поля и укоризненному взгляду куратора, с вопросом я не угадала.
— Митингующие требуют от суда привлечь господина де Лакруа и его нанимателя к уголовной ответственности за убийство тролля — по предварительному сговору и за вознаграждение, — объяснила госпожа Громова с непередаваемой иронией.
Ой, кажется, я наступила на больную мозоль…
— А это законно? — спросила я робко.
— Разумеется, нет! — пожала плечами она. — В Уголовном кодексе в отличие от Гражданского тролли не приравнены в правах к иным разумным расам. Поэтому не может быть речи…
Ее прервала секретарь, пригласившая нас в зал.
На этот раз барон не стал сквалыжничать (видимо, угроза женитьбы его проняла) и явился с адвокатом.
Судья казался еще более усталым, а по залу плыл тонкий аромат хорошего коньяка.
— Ответчики, вы ознакомились с уточненным иском? — поинтересовался он, потирая переносицу.
— Да, ваша честь! — хором отрапортовали адвокаты, как будто старательно это отрепетировав.
— Прекрасно, значит, продолжаем. Барон, вы признаете иск?
— Нет! — твердо заявил он, приглаживая тонкие щегольские усики.
— Какова ваша позиция по делу?
— Ваша честь, закон о браконьерстве еще никто не отменял… — начал его адвокат.
— Да ему триста лет в обед! — бесцеремонно вмешался представитель истцов.
— Представитель истцов! — рявкнул судья, так саданув ладонью по столу, что очки на носу подпрыгнули. — Не нарушайте процесс!
— Извините, — буркнул тот.
— Закон о браконьерстве еще никто не отменял, — с нажимом повторил адвокат. — А всем известно, что им предусмотрена суровая кара за данные деяния, в том числе смертная казнь. Поэтому мой доверитель был вправе нанять рыцаря де Лакруа для совершения означенного подвига.
— Понятно, — задумчиво протянул судья и уточнил: — Скажите, а оговаривал ли ваш доверитель действия, которые был вправе совершить нанятый работник для выполнения задания?
— Нет! — Он для убедительности даже покачал головой. — Мой доверитель не мог и не должен был предугадать, что рыцарь вытопчет поле, поэтому он не несет ответственности за причиненный им вред.
— Понятно, присаживайтесь! — велел судья. — Господин рыцарь, а какова ваша позиция?
— Я действовал в интересах барона! — резко ответил Поль. — Он велел не церемониться с троллем и посулил хорошее вознаграждение.
— А письменный договор у вас есть? — поинтересовался судья.
— Нет, — неохотно признался Поль, а представитель ответчика торжествующе улыбнулся.
Насколько я помню основы трудового права, если бы Поль был официально принят на работу, то ответственность за причиненный им вред возлагалась бы на работодателя. Только сложно представить запись в трудовой книжке «принят на должность героя»!
Тем временем секретарь впустила в зал свидетеля — одну из фей.
— Что вы можете пояснить по сути спора? — спросил судья, приведя ее к присяге.
— Я летала с подружками над замком де Барас. Там как раз разговаривали барон и рыцарь, и я спустилась пониже…
Она замолчала, и в наступившей тишине послышался тихий скрип — наверное, это аристократ скрипел зубами. На фей здесь обращают не больше внимания, чем на воробьев. Они интересны только сборщикам пыльцы, да и то ночью, во время танцев.
— Барон сказал: «Делай что хочешь, но чтобы через три дня этого тролля тут не было!» — пропищала крошка фея. — И обещал «отмазать», если что.
Аристократ залился краской — то ли от гнева, то ли от досады, что посторонние слышали его просторечные выражения, не подобающие барону в каком-то там поколении.
— Но речь о вытоптанном поле не шла? — уточнил его представитель (по-моему, он сохраняет невозмутимость в любых обстоятельствах).
— Нет, — покачала головкой фея.
— У меня нет вопросов! — заявил адвокат барона. — Ваша честь, позвольте пояснить?
— Говорите, — кивнул судья, поправил сползшие очки и сказал свидетелю: — Спасибо, вы можете идти.
Фея грациозно поклонилась и вылетела прямо в форточку, прижимая к груди листок повестки (с нее размером, зато легкий).
— Уважаемый суд, хочу еще раз обратить ваше внимание, что мой доверитель не мог знать о том, что рыцарь будет сражаться с троллем на протяжении длительного времени и в процессе сражения будет вытоптано поле. Полагаю, что рыцарь де Лакруа мог выполнить поручение за десять минут, а вместо этого развлекался почти целый день. Именно из-за его промедления причинен вред крестьянам. У меня все!