Новорожденная макака повторяет мимику взрослого человека, показывающего ему язык
Наша биологическая природа, утверждает приматолог Франс де Вааль, который ввел в употребление понятие макиавеллианского интеллекта, «держит нас на поводке и не позволяет отклоняться от нашей сути. Мы можем строить свою жизнь как хотим, но будем ли мы успешны, зависит от того, насколько наша жизнь будет соответствовать индивидуальным предиспозициям». О каких предиспозициях идет речь? «Как и других приматов, – говорит де Вааль, – человека можно описать либо как расположенных к сотрудничеству животных, которым приходится прилагать немало усилий, чтобы контролировать эгоистичные и агрессивные импульсы, либо как склонных к конкуренции животных, которые, несмотря на это, могут ладить друг с другом и идти на компромиссы». Иначе говоря, в нас есть две «внутренние обезьяны». Одна из них – «поддерживающая иерархию личность», которая верит в закон и порядок и необходимость строгих мер, обеспечивающих каждому четко определенное место. Другая – «смягчающая иерархию» – верит в равные возможности для всех. Для де Вааля вопрос заключается не в том, какая из этих тенденций более ценна, потому что только вместе они создают человеческое общество таким, каким мы его знаем: «В наших обществах уравновешены оба типа. У нас есть организации, поддерживающие иерархию, например система уголовного судопроизводства, и смягчающие иерархию, такие как движение за социальную справедливость».
Многое из того, о чем говорит де Вааль, звучит довольно убедительно, но в этом последнем заявлении он смешивает две разные вещи. Люди и институты – это не одно и то же, и, если мы говорим о каких-то характеристиках последних, обычно речь идет о процессе, который принято называть «политикой». И сообщества людей, наверное, могут намеренно создавать такие институты, в которых преимущественное место отводится нашей отзывчивости, а не агрессивным качествам. Возможно, именно это – уж не знаю, насколько ироничными могут показаться мои слова – и пытался сделать сам Макиавелли. Существует мнение, что «Государь» Макиавелли – это сатира, одна из первых книг, написанных в такой традиции, включая «Скромное предложение» (Modest Proposal) Джонатана Свифта (в котором предлагается съедать «лишних» детей) и мрачные образы Джорджа Оруэлла. В этом смысле «Государь» (1513) – это «1984» своего времени. Собственные взгляды Макиавелли, кстати, лучше отражает другая его книга – «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Эта его работа сегодня менее известна. В ней он пишет, что республика, в которой люди могут свободно говорить и спорить, намного более совершенная форма правления по сравнению с деспотией.
На что бы ни надеялся и ни рассчитывал Макиавелли, созданные им образы остаются нерушимыми вот уже 500 лет. В нашем мире коррупция и злоупотребление властью распространены не меньше, чем в итальянских городах-государствах. Единственное различие заключается в том, что масштабы действия группировок по интересам, различных классов, кланов, этнических и национальных клик сейчас стали гораздо больше. Обоснован ли такой пессимизм? Некоторые современные ученые и мыслители ищут мотивы для более оптимистичного взгляда в будущее. По мнению лингвиста Стивена Пинкера, уровень насилия в человеческих сообществах стабильно снижается с течением времени. Нейробиолог Дэвид Иглман уверен, что новые способы коммуникации, разрешения конфликтов и «умное» принятие решений, чему во многом способствует появление Интернета, позволят нашей цивилизации избежать судьбы предыдущих. Насколько оправданны подобные заявления, покажет время. Философ Дерек Парфит выдвинул очень интересную идею, что можно выявить объективную основу этического поступка. Это не означает, однако, что мы действительно делаем то, что объективно правильно. Более убедительным представляется позиция математика и биолога Питера Новака, согласно которой прав анархист князь Кропоткин, считая взаимопомощь фактором эволюции. Новак называет сочувствие другим – «объединение для выживания» – третьим столпом эволюции вместе с мутацией и естественным отбором. Сам по себе этот факт, однако, не обеспечит нам светлое будущее: всегда найдутся мошенники и обманщики, умело эксплуатирующие людей, склонных к сотрудничеству. Ключевым фактором, определяющим результат, является то, насколько часто «кооператоры» встречаются и объединяются с другими «кооператорами», а «мошенники» – с другими «мошенниками». Вполне возможно, полагает Новак и ряд других ученых, что на этот фактор мы можем как-то повлиять.
По мнению Парфита, сейчас главная задача заключается в том, чтобы самые богатые общества уменьшили потребление предметов роскоши, начали контролировать глобальное потепление и различными способами заботиться о планете, чтобы обеспечить существование разумной жизни на ней и в будущем.
Тим Лентон и Эндрю Уотсон, занимающиеся изучением глобальных земных процессов, говорят, что начиная с зарождения жизни на Земле произошло восемь крупных революций: возникли клеточные компартменты, хромосомы, генетический код, эукариоты, секс, дифференциация клеток у эукариотов, социальные колонии и человеческая речь. Каждая из этих революций уникальна, но есть у них общее: каждая подразумевала реорганизацию земной системы в целом и с каждой из них система делала шаг в направлении увеличения объемов используемой энергии, более эффективной переработки материалов, более быстрой обработки информации и более высокого уровня организации. Но, говорят Лентон и Уотсон, каждая из этих революций граничила с катастрофой, когда положительный исход не был гарантирован. Эти революции только кажутся нам закономерными, просто потому что, если бы они не произошли, нас бы с вами тут не было. Последствия самой недавней из них – развитие сложной системы символов человеческого языка – до сих пор продолжают проявляться.
Однажды кто-то набрался храбрости и рассказал далай-ламе анекдот про далай-ламу в пиццерии, он его не понял{37}. Но вообще Тензин Гьяцо – так зовут далай-ламу – человек далеко не наивный. Беспокоясь о судьбе угнетаемого тибетского народа, он однажды спросил Эли Визеля, что помогло евреям. Визель назвал три вещи: книга, солидарность и память. Если мы, глобальное сообщество, серьезно хотим сохранить лучшее, что у нас есть, возможно, нам тоже стоит подумать об этих вещах. Чтобы солидарность могла развиваться вне каких-либо границ, нужно, чтобы книгу нельзя было толковать извращенно, в интересах какой-то одной группы, и чтобы она рассказывала больше правды о мире, чем Библия. И ни одна книга не отвечает этим требованиям лучше, чем книга жизни, которую люди только начинают читать и которая наглядно демонстрирует наше общее происхождение. Как и любая хорошая книга, она требует от своего читателя нравственного воображения, потому что заставляет задуматься о том, что общего у нас с другими животными и чем мы от них отличаемся. Горят, Антон Чехов как-то сказал: «Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть».
Одним из самых мудрых политических шагов Гьяцо, возможно, окажется назначение (или даже выборы) нового духовного лидера тибетского народа в рамках системы, известной как система эманации. Это означает, что другой человек сможет немедленно после смерти Гьяцо взять на себя управление: очко вперед в игре с Коммунистической партией Китая, объявившей себя высшим органом в вопросах реинкарнации.
Если мы научимся лучше понимать книгу жизни, возможно, это усилит наше чувство ответственности по отношению к другим живым существам – и не в последнюю очередь к приматам, нашим близким родственникам. В XXI в. дела у них обстоят не самым лучшим образом. Макака-резус и японская макака пока живут неплохо, но примерно половина из существующих 634 видов обезьян и лемуров находится на грани вымирания. Одно исследование показало, что если посадить всех особей из 25 исчезающих в настоящий момент видов на трибуны футбольного стадиона, то всем им хватит там места – и свободных сидений останется предостаточно.
Один из видов, шансы которого на выживание в дикой природе совсем малы, – это орангутан, очень миролюбивая и спокойная обезьяна. Значительная часть той небольшой популяции, которая до недавнего времени еще выживала в дождевых лесах Индонезии, погибла в пожарах или по иным причинам. Когда я думаю об их судьбе, мне вспоминаются наблюдения Джона Бергера за матерью и детенышем орангутана в зоопарке:
Внезапно мне вспомнилась Мадонна с младенцем в исполнении Козимо Тура. Я ничего не перепутал под наплывом сентиментальных чувств, нет. Я не забыл, что говорю сейчас об обезьянах, и не забыл, что я сейчас зритель в театре. Чем больше думаешь о прошедших миллионах лет, тем удивительнее становятся выразительные жесты. Руки, пальцы, глаза… всегда глаза. Особенная защита, особенная мягкость – если можно было бы почувствовать прикосновение пальцев на шее, можно было бы сказать, нежность, – которые существуют миллионы лет.
Вряд ли можно ожидать, что в будущем человек превратится в ангелоподобное существо и реальностью станет мир «с часами с кукушкой и без итальянского возрождения», скуку которого высмеял в «Третьем человеке» (The Third Man) Гарри Лайм{38}. И в любом случае, констатирует философ Энтони Аппиа, очень вероятно, что в роду каждого из нас были рабовладельцы или работорговцы, причем со стороны обоих родителей. Но наука во всей полноте ее воплощений – одно из лучших проявлений природы человека, потому что она требует от нас абсолютной честности и постоянного поиска способов смотреть правде в глаза, не обманывая себя. Или мы совсем не мудрые мартышки.
Индийский медоед и медоуказчик
Индийский медоед (Mellivora capensis)Тип: хордовые
Класс: млекопитающие
Семейство: куньи
Охранный статус: с минимальным риском
Большой медоуказчик (Indicator indicator)Тип: хордовые
Класс: птицы
Семейство: медоуказчиковые
Охранный статус: с минимальным риском
Это животное очень злое. Когда на него нападают, оно защищается.
Французская пословица– Скорее, – пропела птица, – найди их, найди их за поворотом.
В первую дверь
В первый наш мир…
Томас Стернз Элиот. Бернт Нортон{39}В Басре в июле жарко. Днем температура обычно выше 40 °С, а иногда даже достигает 50 °С. И 2007 г., четвертый год британской оккупации, не был исключением. Ужасная жара и не менее ужасное насилие. Боевики контролировали значительные части города. Они хватали женщин на улицах, а потом выбрасывали их тела в канавы: их считали преступницами, потому что те не закрывали лиц. Британские войска, которые в 2003 г. всего за несколько дней заняли Басру, укрывались в основном в относительной безопасности укрепленной базы на территории городского аэропорта. Среди жителей Басры поползли слухи о животных с головой обезьяны и туловищем собаки, якобы разгуливающих по ночным улицам. Эти звери будто бы разорвали в клочья корову. Они забирались в дома, пугая спящих жителей и с легкостью уклоняясь от пущенных им вслед пуль. Некоторые утверждали, что это британцы натравливали на мирных жителей специально обученных барсуков в отместку за свои унизительные боевые неудачи. Британцы эти обвинения отрицали. «Мы со всей категоричностью заявляем, что не выпускали барсуков-людоедов на территорию города» – так звучало одно из заявлений военных. Кто-то из блогеров пошутил: «Да не нужны нам никакие вонючие барсуки».
Фраза «Нам не нужны никакие вонючие жетоны»[1] звучала в фильмах «Сокровища Сьерра-Мадре» (1948) и «Сверкающие седла» (1974). Позже появились доказательства того, что в Басре некоторые британские военные жестоко обращались с иракцами и пытали как минимум 200 пленных, несколько человек были убиты.
Как и за многими городскими легендами, за этой стояли реальные события. Индийский медоед (Al Girta по-арабски) размером с небольшую собаку – действительно очень свирепое и бесстрашное животное. Его можно было бы назвать бультерьером мира барсуков, только медоед более проворный и еще мощнее. Выглядит медоед скорее как результат скрещивания ласки и миниатюрного медведя, чем как милый и симпатичный европейский барсук. Медоеда можно дрессировать, и ручные особи обычно дружелюбны и игривы. Если в то лето в Басре барсуки и вправду немного похулиганили, причиной тому стало, скорее всего, то, что война вытеснила их с привычных мест обитания – кустарниковых зарослей и топей вокруг города, – а не «вербовка» солдатами Туманного Альбиона.
Нелепые россказни про медоедов – отнюдь не новость. В «Истории», написанной в V в. до н. э., Геродот рассказывает о свирепом животном, обитающем в индийских пустынях, размером больше лисы, но меньше собаки, которое ищет в песке золото. Если люди хотят отнять у них золото, нужны очень быстрые верблюды, чтобы скрыться на них, пока животное не соберется с силами и не начнет преследование, так как оно может догнать почти любого верблюда. Если эта история (повторяющаяся в «Физиологе», популярном источнике для многих бестиариев VI в. н. э.) написана о каком-то реальном животном, скорее всего, имеется в виду именно медоед, а не сурок, как считают некоторые, – большой, но очень миролюбивый грызун, который любит зарываться в песок. (Путаницу усугубляет еще и то, что животное описывается как род «муравья», но это, скорее всего, результат этимологической ошибки.) Медоеды до сих пор встречаются в наиболее диких местах Индии, а под золотом, возможно, подразумевается мед, который они просто обожают (да, такое название не случайно) и который иногда находится в пчелиных гнездах в земле.
Другое английское название медоеда – ратель, это слово происходит от названия пчелиных сот на африкаанс.
Современные зоологи подтверждают, что в реальной жизни медоеды могут быть столь же свирепыми, как в самых фантастических россказнях, – и неважно, Индия ли это 2500 лет назад или Ирак в 2007 г. В одной из самых авторитетных книг о животных Восточной Африки (у медоеда ареал обитания обширен, его латинское наименование Mellivora capensis означает «поедатель меда с мыса Доброй Надежды) указывается, что медоед может отгонять даже львов от антилопьих останков. Толстая и свободно висящая вокруг шеи кожа защищает его от укусов других медоедов. Поэтому в битве медоеды иногда кусают семенники соперников, из-за этого те могут умереть от потери крови. Медоеды почти неуязвимы для укусов самых ядовитых змей и почти не чувствует укусов пчел. В любом случае медоед может разогнать целый рой рассерженных пчел с помощью исключительно зловонных выделений из расположенной возле ануса железы. Если вам хотелось бы получить более наглядное представление о медоеде, вы можете найти в Интернете видео The crazy nastyass Honey Badger («Свирепый мерзкий медоед»).
Медоедов защищает от жал пчел и других внешних опасностей густая шерсть, окрас которой варьирует у 16 подвидов этого вида. Некоторые медоеды практически полностью черные, но у большинства черная шерсть только на животе, а остальная – серая или беловатая. Один подвид выглядит так, как будто засунул голову в ведро белой краски, а у другого – красивые белые полосы по бокам. Медоеды обычно живут поодиночке, иногда парами. (Кстати, медоед принадлежит семейству куньих, в которое входят также выдры, ласки, куницы, хорьки и росомахи.)
Свирепый мерзкий медоед
Но какими бы непобедимыми ни были медоеды, они крайне страдают из-за разрушения естественной среды обитания и отстрела: людям не очень-то нравятся разорительные налеты на курятники и на пасеки. И все-таки мне хочется думать, что этот курокрад и озорник – одно из немногих довольно крупных млекопитающих, у которых, несмотря на все сложности, есть неплохие шансы выжить в XXI в., причем без поддержки защитников окружающей среды. Было бы здорово, если бы в дикой природе сохранилось животное, более симпатичное, чем тараканы, крысы и другие супервиды, которые, как предсказывают некоторые ученые, единственные выживут в вырождающейся природе.
Еще один повод восхищаться медоедом – необычные отношения, которые ему удалось установить с медоуказчиком, небольшой птичкой, обитающей в кустарниковой саванне в Восточной Африке. Отношения медоеда и медоуказчика, вероятно, стали моделью и для отношений человека с этой птицей, которые, возможно, важны для нашего становления.
На вид медоуказчик, или Indicator indicator (да, таково его научное название), невзрачен – это небольшая и тусклая птичка. Она любит лакомиться пчелиным воском, но сама слишком мала, чтобы разрушить гнездо, и не любит укусы пчел. Поэтому она нашла способ заставить медоеда или человека делать всю трудную работу за нее (медоед или человек в качестве вознаграждения получают мед). Медоуказчик разработал следующий метод: он садится на ветку рядом со своим потенциальным помощником и несколько раз отчетливо чирикает. Когда ему удается привлечь внимание, он начинает двигаться в сторону пчелиного гнезда, перелетая с ветки на ветку, демонстрируя яркое хвостовое оперение, чтобы за ним легко было следовать, и возвращается назад, если медоед или человек отстают. Долетев до гнезда, медоуказчик издает совсем другой звук и терпеливо ждет, пока его пеший помощник вскроет гнездо и заберет мед, оставив наводчику пчелиный воск.
Медоеды не прочь полакомиться медом, однако, по-видимому, специально они медоуказчиков не выискивают. А вот люди с удовольствием пользуются навыками медоуказчика и научились давать птице знать, где их можно найти. Народ боран на севере Кении и юге Эфиопии использует для этого специальный свист («фуулидо»), слышный более чем за километр. Так частота встреч с медоуказчиком увеличивается вдвое. С помощью птиц людям удается найти гнездо раза в три быстрее, чем без нее: примерно за три часа вместо девяти.