– Может, просто подрезать?
– Есть у меня такая мысль. Только не все так просто… Короче, я думаю командировку взять. Самому глянуть, что за дела у нас на крытом, себя поставить, с людьми поговорить, все дела…
– Дело нужное.
– Там и Вайсом плотно займусь. А так со стороны дергать что-то не очень получается…
– А что ты хочешь? Ты человек новый, тебя здесь мало знают…
– Ну, не так уж и мало, – самодовольно усмехнулся Витек. – Я с Фомой уже тер, он мне платить обязался…
– С Фомой тер? – оторопело переспросил Сыроед.
– Да по случаю пересеклись. На пятнадцать копеек уломал…
– Не хило.
– А ты думал? Я все-таки в законе. И Вайс от меня никуда не денется…
– Через Фому его можно сделать.
– Это как? – с интересом спросил Алтай.
– Ты у Фомы крыша, ты в законе, можешь решить проблему одним словом. А Вайс у Фомы жирный кусок земли по беспределу отбил. Ты постанову можешь дать – типа, Вайс должен Фоме Колхозный рынок вернуть. Вайс поймет, отчего такая постанова. Фома пятнадцать копеек платит, а Вайс – десять. И сам пятнашку тебе платить станет. Это чтобы никаких рамсов…
– Да, но десять процентов от Вайса больше, чем пятнадцать – от Фомы. И не должен я их стравливать. Мне война между ними не нужна, – недовольно отреагировал Витек. – Ты мне уже намутил с Крюком.
– Чего намутил?
– Не надо было его трогать… Кстати, я к тебе по этому делу и пришел. На днях Делегат подъедет, Броня с ним будет…
– Если встретить надо, без проблем. Кабак организуем, сауну, – вызвался Сыроед.
Но Алтай жестко осадил его:
– Я тебе слово давал? Ты чего поперед батьки лезешь?.. Я смотрю, ты чувство меры потерял, забыл, кто я, а кто ты… Короче, Делегата Крюк интересует. Кто его грохнул, за что, все такое. Разбор будет. От тебя требуется только одно: на хате сиди, не высовывайся. И пацанам своим скажи, чтобы ровно сидели. Я потом сам к тебе подъеду, расскажу, что да как… Ты меня понял?
– Понял.
– Тогда бывай!
Все так хорошо начиналось, и вдруг такой облом! Алтай ушел, а Сыроед остался обтекать. А тут еще Цыпа.
– Что, пень долбят – труха летит? – язвительно спросила она.
– Это ты о чем? – хмуро глянул на девушку Сыроед.
– Прокинул тебя Алтай. Сам к Фоме поехал, а тебе даже не сказал. Сам с ним вопрос решил, а тебя бортанул…
Она разозлила Сыроеда тем, что говорила правду. Именно об этом думал и он сам. Хотел стать правой рукой Алтая, а оказался у него под ногами, словно тряпка. Воры в Краснополь приедут, людей соберут на разбор, а Сыроеду не высовываться? Это как все понимать?
– Ты что, уши у дверей грела?
– Само собой. Я же в этих ваших делах по эти самые уши. Я должна все знать.
– И что ты узнала?
– А то, что Вайс – человек. А твой Алтай – дешевка. Ты для него Крюка сделал, и ты теперь у него крайний. Ты и Вайс. Я не знаю, кто такой Делегат, но думаю, что эта птица высокого полета. Я даже знаю, чем все это закончится.
– Чем?
– А Вайса козлом отпущения сделают. Спросят за Крюка и глаза ему зажмурят. А потом Алтай за Цимбала возьмется. Он после Вайса на хозяйстве останется, на него Алтай и навалится. Объяснит ему, почему Вайса заземлили. Я думаю, Цимбал сломается. Я его знаю, он крутой пацан, но до Вайса ему далеко.
– Это уже не наши проблемы.
– Что верно, то верно. Думаю, Алтай здесь больше не появится. Не нужен ты ему.
– Да пошел он к черту!
– Вот это правильно, – ярко улыбнулась Цыпа. – Толку от него никакого, зато проблем полон рот… Знаешь, как это бывает, когда полон рот? Я тебе покажу. Тебе успокоиться надо, я тебя утешу. Только сначала давай выпьем. Осадок на душе остался, смыть надо…
Сыроед пил только водку, но Яна привередничать не стала. И ему беленькой налила, и себе. Они выпили, но закусывать было нечем. Да Сыроеду и без этого хорошо. А сейчас Яна заполнит себе рот, и ему еще лучше станет.
Но Яна отправилась на кухню.
– Колбаски настрогаю, сыра.
Когда девушка вернулась, Сыроед уже не мог думать о сексе. Ему вдруг невыносимо захотелось спать. Глаза закрылись сами по себе. Засыпая, он успел сообразить, что Яна угостила его щедрой порцией клофелина, но уже ничего поделать не мог.
Глава 8
Кровать скрипела, стукаясь спинкой о стенку. Но Пижон не обращал на это внимания. Слишком уж хороша в постели его новая подружка, чтобы отвлекаться на какие-то пустяки. Уж очень соблазнительно смотрится она со спины и сверху – красивая спина плавно сужается в талии, а затем в крутом изгибе переходит на бедра. Тело сильное, кожа загорелая…
Но всему есть предел, и Пижон уже на самой вершине блаженства. Вот-вот случится самое интересное. Но у кровати вдруг подкашиваются ножки, она с грохотом падает на пол, а Юля головой стукается о стенку.
– Браво! Жаль камеру не захватила! – засмеялась Цыпа.
Как она здесь появилась? Пижон в недоумении уставился на девушку:
– Какого хрена?
– Это ты своей шлюхе про хрен расскажи! – презрительно проговорила Яна.
– Кто это шлюха?! – взвилась Юля.
От возмущения она забыла о своей голове. И нагота ее нисколько не смущала. И своей большой красивой грудью она двинулась к Цыпе. Но та ловко извлекла из сумочки карманный «вальтер» и преспокойно наставила на нее.
Джинсы на ней, футболка, кроссовки, волосы собраны в пучок и пропущены через задний вырез в бейсболке. Слишком юной она выглядит под козырьком такой кепки, потому Юля и не восприняла ее всерьез. А зря. Цыпа такая, что и коленку прострелить может.
– Оделась быстро и свалила, – пренебрежительно сказала Яна.
Юля испуганно кивнула, стала собирать с пола одежду.
– Кобель!
С осуждением глянув на Пижона, Цыпа прошла в гостиную, опустилась в кресло.
Прежде чем выставить Юлю за дверь, он объяснил, что пистолет у Яны стартовый, хотя это было не так. У него могут возникнуть проблемы, если Юля обратится в ментовку. Он ее толком и не знает. Познакомился с ней случайно утром. Она улыбнулась ему, он подмигнул ей, слово за слово, он позвал ее на чашку кофе, девушка не отказалась. И себя он угостил, и ее, только жаль, с пенкой ничего не вышло.
– Могла бы и позвонить, – сказал Пижон, плюхнувшись на диван.
– Зачем? Может, я хотела посмотреть, как ты без меня тут скучаешь?
– Посмотрела?
– Да.
– Легче стало?
– В том-то и дело, что стало. Ты не поверишь, но я вдруг поняла, что не люблю тебя, – пристально и с насмешкой посмотрела на Пижона Яна.
– Чего?
– Нет, я тебя, конечно, люблю. И дальше любить хочу. Но убиваться по тебе уже не стану. И к Сыроеду не вернусь, даже не уговаривай.
– Хочешь сказать, что ты от него ушла?
– Я уезжаю, Лёня, – совершенно серьезно и без всякого сожаления сказала Цыпа.
– Куда?
– Далеко. Я все уже для себя решила.
– А как же я?
– Если хочешь, поехали со мной.
Пижон удивленно смотрел на девушку. Было видно, что Цыпа хочет уехать с ним, но при этом она не настаивала, не принуждала его к такому решению.
– А если не хочу?
– Тогда я уеду сама.
Не очень легко ей давалось такое пренебрежение к его персоне, но все-таки Пижон понимал, что запросто может остаться без нее. Яна больше не хотела быть тряпкой, и она пересилит себя, но не позволит помыкать собой. И дело тут не в актерском таланте, чего у нее не отнять. Он знал, когда она играет, а когда нет. Сейчас она говорила всерьез…
– Без меня?
– Поверь, мне будет нелегко. Но я справлюсь. А там и тебя забуду… Я знаю, что смогу тебя забыть. Уверена в этом.
– Нет, ты не сможешь без меня, – мотнул головой Пижон.
– Почему не смогу? Сумею. Просто я не сразу это поняла. А сейчас понимаю. Надо было сразу от тебя уйти, а я, дура, согласилась лечь под Сыроеда… Лучше бы я с Вайсом осталась.
– С Вайсом?!
– Я должна была понять, что мне с ним было очень хорошо. Да как-то о тебе все больше думала. А сейчас не думаю. Сейчас мне на тебя… Нет, не наплевать. Но что-то в этом роде, – беспощадно и с усмешкой проговорила девушка.
– Ну так осталась бы со своим Вайсом! – вспылил Пижон от ревности и обиды.
– А что, неплохой вариант. Только я дров с ним наломала. А ты бы меня сдал. Вайс – мужчина, и я ему очень благодарна… Короче, мне нужно уехать. И выхода у меня нет. Я сегодня была в прокуратуре и заявила на ментов, сказала, что меня заставили оговорить Вайса. И от своих показаний отказалась… В общем, у меня проблемы, и мне нужно отсюда сваливать…
– Зачем ты это сделала? – еще больше возмутился Пижон. – Ты же сломала нам игру!
– Какая игра, о чем ты? Алтай вывел вас из игры. Ни Сыроед ему не нужен, ни ты. Он теперь сам свои дела решает: и с Фомой, и с Вайсом, и с вами. Там какие-то шишки воровские приезжают, за Крюка с него спросить хотят. Он приказал Сыроеду не высовываться. А когда разбор пройдет, он его по-тихому приберет. И тебя тоже. Ты же знаешь, как это бывает…
– Откуда я знаю, может, ты мне на уши насвистела?
– Да? Если ты так думаешь про меня, то мы не можем быть вместе… Я сейчас уйду, и мой тебе совет: не надо меня останавливать.
– Да? Если ты так думаешь про меня, то мы не можем быть вместе… Я сейчас уйду, и мой тебе совет: не надо меня останавливать.
Девушка действительно собралась уходить, но Пижон все-таки ее удержал. Правда, ровно настольно, чтобы собраться и уехать вместе с ней.
Похоже, она говорила правду. Если Алтай списал его со счетов, то рано или поздно наведет на него свою «торпеду». Да и без Яны он не хотел оставаться. Осознал всю ее ценность, когда понял, что может остаться без нее.
* * *Ошиблась Яна – зря сказала, что Алтай больше не придет к нему домой. Явился – не запылился. Веселый, немного под хмельком, а может, и ширнулся где-то на радостях. Делегат, говорят, всерьез этим делом увлекается, так что, может, и Алтай разбаянился с ним за компанию.
– Все нормально, брат. Никто с нас за Крюка не спрашивает. Я за тебя с Делегатом разговаривал, сказал, что ты реально мне помогаешь. Увидеться он с тобой хотел, но спешил очень. В следующий раз обязательно…
– Это хорошо, что все пучком, – повелся Сыроед.
– А где твоя гусыня?
– Гуляет…
Не хотел он говорить Алтаю, что Яна кинула его. Пока он спал под клофелином, она сорвалась из города вместе с Пижоном. Наверняка в Москву отправились. Но ничего, он обязательно найдет предателей. Но Алтаю лучше не знать, что Яна его унизила. В их мире на баб жалуются только обиженные.
– Скоро будет?
– Может, к вечеру…
– Да и ляд с ней… Давай вмажем на посошок, брат! – раздухарился Витек.
– А чего на посошок?
– В дорогу мне завтра. Надо с тюрьмой здешней знакомиться. Ну и с Вайсом разобраться. Все уже решено, завтра меня мусора заметут… Не хочешь со мной? Стариной тряхнешь. Давно дома не был…
– Можно, – не стал отказываться Сыроед.
– А я знал, что ты согласишься! – обрадовался Алтай. – Ты же настоящий кореш! Дай-ка я тебя обниму.
Подвох Сыроед учуял только тогда, когда Витек чересчур крепко обнял его сзади рукой за шею. А когда тиски сжались, было уже поздно. Хватка у Алтая железная, и очень скоро Сыроед понял, что шансов вырваться у него нет.
* * *Капитан Павлов резко повел рукой и сжал в кулаке пойманную муху.
– Если бы и с тобой было так просто, – сказал он. – Даже убивать тебя не надо; оторвал крылышки – и все, ты уже никому не страшен.
– А кому я страшен? – косо глянул на него Вайс.
Когда-то он с Павловым был заодно. Оба в свое время от Джека пострадали, даже в одной больничной палате с увечьями разной тяжести лежали. А потом Вайс сам стал бандитом, выбился в авторитеты, и теперь они по разные стороны баррикад. Хотя лютой ненависти между ними нет. В какой-то степени Вайс даже уважал Игоря. И уж точно не желал ему зла.
– Обычные люди тебя, Василий, боятся. А бизнесмены ненавидят… Но не для того я пришел к тебе, чтобы говорить прописные истины. Я пришел посмеяться над тобой.
– А деньги за вход заплатил?
– Нет.
– Тогда вали отсюда!
– Да ты не злись, это всего лишь присказка такая. А сказка в том, что ты чистосердечно во всем сознался.
– И что здесь смешного?
– А в том, что кинули тебя.
– Кто?
– Яна твоя. Ты ее выгораживаешь, а она – кошка блатная.
– Что?! – еще больше разозлился Вайс.
– Когда она к нам пришла, я еще подумал, что где-то видел ее…
– Куда она к вам пришла?
– Ах да, ты же думаешь, что мы принудительно ее доставили. Нет, сама пришла. И еще слезу пустила: дескать, не губите, скажите, что силой из меня все вытянули. Сам понимаешь, свидетель она важный, и Дукатов не мог отказать. Вот и впарил он тебе… Только он сам тогда не знал, кто такая эта твоя Яна. Да и я тоже. А потом вдруг вспомнил, где я ее видел. В ориентировках. Она по уголовному розыску проходит. Мы этим не занимаемся, но я ориентировку все-таки видел…
– Кто по уголовному розыску проходит? – похолодел Вайс.
– Яна твоя. Наводчица она и клофелинщица. Охмуряет клиента, укладывает его спать, а потом приходят ее подельники и вычищают квартиру. Все очень просто. Фоторобот был, а найти ее никак не удавалось. И подельники ее в тумане оставались. Хотя догадки были. Есть предположение, что она с неким Сыроедом работала…
– С кем?!
– С Сыроедом. А что такое? – заинтригованно спросил Павлов.
– Это у вас предположения, – пробормотал Вайс. – А Пластун с Рубильником знали, кто их на деньги нагрел. Сыроеда они искали, чтобы с него спросить. Но и про Яну они тоже знали. Может, она их тоже охмурила, я не знаю. Но за ней они тогда и ехали. В нее стреляли, стало быть…
– Кто стрелял?
– А-а, что? – встрепенулся Вайс.
Оказывается, он размышлял вслух, не отдавая себе в том отчета. И рассуждения эти напоминали шизофренический бред. Ну не могла его Яна, этот нежный хрупкий цветочек, быть блатной кошкой! И стрелять в нее не могли… В него это стреляли. Это Шрам хотел его убрать, потому и зарядил киллеров.
– Что-то не то ты говоришь, капитан! И не надо мне крышу сдвигать! – грозно, исподлобья глянул на Павлова Вайс.
– Ты же сам сказал, что у Пластуна проблемы с Сыроедом были.
– Так это разговоры… Я все понял, начальник, ты меня на понт берешь. Зачем ты делаешь это, Игорек? Я же нормально к тебе отношусь. Чего ты меня за гланды берешь? Зачем Яну впутываешь? Зачем грязь на нее льешь?
– Да не беру я тебя на понт! – мотнул головой Павлов. – И ничего тебе не вкручиваю. Я знаю, эта Яна классная актриса, играет она здорово. Потому и запудрила тебе голову… А ты послушай, что я тебе скажу, и сделай выводы. Ты знаешь, кто такой Алтай?
– Он в законе.
– У тебя проблемы с ним есть?
– Я бы не сказал, что проблемы. Так, деловые отношения…
– А Крюка кто убил?
– Без понятия.
– А его людей?
– Даже не догадываюсь.
– А блатные думают, что это ты Крюка убил.
– Бред.
– В тюрьме воровской власти нет, а завтра сюда Алтая переведут. Он начнет здесь свою власть устанавливать и гадом тебя объявит.
– За что?
– За то, что ты Крюка убил.
Вайс вспомнил, как встретили его блатные в тюрьме. Ждали его в камере, готовились прессануть. Уж не Алтай ли заказ на него дал? Вряд ли из-за Крюка. Возможно, Алтай хотел загнать Вайса в угол, чтобы взять с него больший процент. Может, он из-за этого и в тюрьму идет. Вор в законе для тюрьмы – это все равно что король для государства. Здесь у Алтая будет большая власть, а у Вайса – очень маленькое пространство для маневра. И если Алтай возьмется за него вплотную, то неизвестно, чем дело закончится…
– А что может быть? – заинтересованно спросил Павлов.
– Не знаю.
– А тебе известно, на кого Алтай у нас в городе опирался?
– На кого?
– На Сыроеда.
– И что?
– А на кого работает Яна? Из-за кого ты в тюрьме?
Вайс закусил губу. Если Павлов не врет, если Сыроед действительно путался с Алтаем, тогда все ясно. Если так, то Яна сдала его по требованию вора…
А может, законник действительно собирался спросить с него за Крюка. Алтаю выгодна была смерть воровского казначея, но брать на себя за него ответственность он не хотел. Тогда и возникла идея о подставе. Под видом крюковских людей к нему в дом ворвались ублюдки Сыроеда, устроили цирк. И Яну не насиловали, это был всего лишь трюк, в котором она участвовала как порноактриса…
– И еще один момент. Позавчера был убит Сыроед, – нарушил ход мыслей Вайса капитан. – Вроде как повесился, но эксперты в том очень сомневаются. Сначала задушили его, а потом повесили… Кто это сделал, мы не знаем. Пока есть только версии. Но дело не в том. У Сыроеда был телефон, и у меня записан его номер. Так вот, в ту ночь, когда тебя ограбили, Яна звонила на этот номер. И дверь, я так полагаю, она открыла…
Вайс выразительно постучал себя по голове. Действительно, и сам бы мог догадаться взять на узле связи распечатку телефонных звонков. Но ведь и Цимбал не догадался, хотя одно время он подозревал Яну. И, как оказалось, неспроста.
Ох, Яна, Яна… Как же так? Как так можно было ошибиться в человеке.
– Алтай Сыроеда убил, – уронив голову на грудь, глухо сказал Вайс. – Накосячил с Крюком и его людьми, теперь следы заметает. И мной тоже замести может.
Сыроедовские ублюдки грабили его, а не крюковские. Говорили же Аркаша и Дышло, что это была подстава. Но не знал тогда Вайс, что Яна плясала под дудку Алтая. И сейчас, возможно, пляшет. Если менты не приняли…
– Так, а поподробней можно?
Вайс криво усмехнулся, не поднимая головы. Ага, сейчас он разбежится и расскажет, как убивал Аркашу.
– Нельзя поподробней, начальник. И ты знаешь почему… Где сейчас Яна?
– Ищем.
– Что, пропала?
– Нет ее нигде… Может, Алтай и с ней так же, как с Сыроедом, поступил.
– Поговорить мне с этой гнидой надо.
– Из-за Яны?
– Из-за нее.
– Она же тебя предала, – удивленно посмотрел на него Павлов.
– Предают – это когда с тобой, а потом с другими. А она как бы со мной была, но потому, что так другим надо было… Хотя ты прав, капитан, она меня предала… Ты знаешь, что такое любовь?.. Если нет, так я тебе скажу. Любовь – это жестокая штука…