– После всего, что он учинил? Сэл, ты правда считаешь, что это хорошая идея?
– Брось. То, что произошло между вами, нельзя приравнивать к реальному изнасилованию. Он твой бойфренд. И побоев на тебе я что-то не заметила.
Отлично! А как же пресловутая женская солидарность, а?
– Сэл, он действительно перешел все границы. Слежка, недоверие, эта ревность долбаная… я устала.
– Тогда оставь его и живи дальше. В чем проблема?
– Я не могу. Я стараюсь, но у меня не получается.
– Ох, Кэтрин, – она обнимает меня крепко-крепко и успокаивающе гладит по волосам. – Я понимаю, дорогая. Но я уверена, что в глубине души он очень сожалеет. Он любит тебя, а это главное. Помоги ему измениться. Ты сможешь, я верю в тебя.
– Ну ты даешь. А я-то думала, сентиментальность не твой конек, – бормочу я, всхлипнув в ее плечо.
– Сентиментальность тут ни при чем. Моя мать работает юристом по семейному праву.
Засмеявшись, я неохотно отлипаю от своей подруги и шмыгаю носом.
– Спасибо, адвокат Гранди. Я приму ваши замечания к сведению и подумаю.
– Молодец, одобряю, – с улыбкой произносит она, заглянув в кипящую кастрюлю.
– Знаешь, Роберту нужно как минимум вписать тебя в свое завещание за защиту его темной стороны.
– Черта с два за защиту! – неожиданно громко выпаливает она. – Будь моя воля, я бы оторвала этому паразиту его гребаную волшебную палочку, от которой твои эстрогены пускаются в пляс!
– Волшебную палочку? О боже, – на меня нападает истерический хохот.
– Да, именно. Этот его магический мускулистый жезл, хрен, пулемет, бивень! Ей-богу, Кэтрин, и чего женщины так убиваются за эту обычную, неприглядную сосиску?
У меня выступают слезы.
– Довольно, замолчи!
– О, мистер Секс, покажите мне свой автомат. У меня недавно закончились месячные, и я умираю от желания застрелиться!
Схватив взбивалку для яиц, я угрожающе замахиваюсь на эту негодяйку, она пятится назад и смеется.
– Иди сюда, болтушка!
– Разбежалась! Сперва расскажи мне, какой у него в длину. Семнадцать, восемнадцать или, может, двадцать пять сантиметров?
Двадцать пять?
– Ты что, насмотрелась animal planet? Для твоей информации – стандартный размер эрегированного мужского члена составляет от шестнадцати с половиной до семнадцати сантиметров. Восемнадцать, девятнадцать и более – это уже индивидуумы.
Она изумленно выпучивает глаза.
– Святой Франциск, я впустила к себе человека, который втихаря гуглит про пенисы. И давно ты увлеклась анатомией?
– С тех пор как поселилась с ходячей Камасутрой, – говорю я.
Мы стоим друг напротив друга и умираем со смеху.
Странно. Откуда взялось столько положительных эмоций? Я захлебываюсь.
– Все, хватит беситься. Вымой руки и нарежь салат, – беззлобно распоряжаюсь я, указав на горстку овощей у раковины. – Курица почти готова.
* * *В академии какая-то суета.
Девчонки из нашей группы словно с цепи сорвались из-за предстоящего визита знаменитого Эвана Рейнольдса, на подготовку к которому осталось совсем мало времени.
– Кэтрин, это кошмар! – ко мне подбегает Лиза.
– Что опять стряслось?
– Рейнольдс отберет только двух девушек вместо трех, представляешь?!
Да уж, конец света.
– Откуда такая информация?
– Я случайно подслушала разговор Лестрейда с мистером Лоуренсом. Кстати, можешь оказать мне услугу?
– Какую?
– Ну, – она мнется, – ты ведь дружишь с Марком? Намекни ему насчет меня, о’кей?
Дружу? У меня отвисает челюсть.
– В каком смысле дружу?
– Кэтрин, не притворяйся. Он явно неравнодушен к тебе.
– С чего ты взяла?
– Да об этом вся группа шушукается.
Ни хрена себе.
Вспыхнув не то от смущения, не то от вопиющей несправедливости, я быстро засовываю тетрадку в рюкзак и пулей вылетаю в коридор.
Марк сидит за столом, копается в своем планшете.
– Кэтрин? Привет, заходи.
– Здравствуйте, – прикрываю за собой дверь. – Простите за беспокойство, но нам надо поговорить.
– В чем дело?
Он поднимает на меня заинтересованный взгляд, и мое волнение внезапно усиливается.
Черт, как неловко…
– В академии ходят странные слухи.
– Например? – он хмурится.
– Что я у вас в фаворе. Якобы вы… мы… ну, вы понимаете, – бормочу я, не решаясь произнести это вслух.
– Допустим, и что? – Марк спокойно пожимает плечами, будто для него это далеко не новость. – Я действительно выделяю тебя из всех остальных, поскольку ты талантлива, умна и обладаешь скромностью, которую я очень ценю, – объясняет он, однако его лесть нисколько меня не утешает.
– Да, но люди могут начать выдумывать разные небылицы. Что у нас с вами… что вы…
– Что мы спим вместе? – заканчивает за меня он.
Я краснею и смущенно переминаюсь с ноги на ногу, а ему, похоже, не впервой дискутировать на подобные темы.
– Вроде того, – мой голос снижается до шепота.
– Ну и пусть. Кэтрин, всем рты не закроешь. К тому же у них нет никаких фактов, а слухи – это так, пустяки. Издержки твоей будущей профессии, – он слащаво ухмыляется. – Привыкай.
Привыкать? Да с такими издержками я скоро потеряю человека, которого люблю больше всего на свете!
– Мистер Лестрейд, – я нарочно называю его по фамилии, из-за чего он недовольно морщится, – мне не нужны неприятности. Я планировала получить диплом, а не становиться объектом для глупых закулисных дрязг.
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Прекратить приватные репетиции. Ни с кем, кроме меня, вы не работаете тет-а-тет.
– Разумеется, нет! Потому что они ничем не отличаются друг от друга, – бросает он раздраженно.
Дерьмо, он злится на меня?
Я мигаю.
– Допустим. Но я тоже не Марлен Дитрих. Пара-тройка зрителей мне не навредит.
Зрителей или свидетелей? – мысленно прикидываю я, а Марк тем временем глубоко вздыхает и неохотно соглашается со мной.
– Ладно, как скажешь. Считай, что твоя взяла.
– Спасибо, – с благодарностью отвечаю я, выпав из центра его внимания. – Я пойду… мне пора на занятия.
– Угу, счастливо.
* * *Сэл великодушно вызвалась помочь мне с учебой, и теперь мы вдвоем неумело изображали мистера Арчибальда и вертихвостку Элен, расположившись в ее маленькой уютной гостиной.
– Вы всерьез подозреваете, что я способна на воровство, мистер Арчибальд?
– Нет, но обстоятельства, милая моя Элен, диктуют свои условия, – читает по бумаге Селест, с трудом сдерживая рвущуюся наружу улыбку.
– Перестань ржать!
– Прости, Кэт, но когда я представляю себя в роли толстого, бородатого старика… – она валится на диван и, уткнувшись лицом в подушку, тихонько похрюкивает.
– Ты невыносима, – я закатываю глаза. – Катись отсюда, без тебя справлюсь.
– Все-все, извини, – она прочищает горло и выпрямляется. – На чем мы остановились? – спрашивает Селест, и в этот момент из спальни доносится припев из «сексуальной революции»[15].
– Черт, я сейчас.
Подбежав к тумбочке, я быстро хватаю трубку и заодно собираю волосы в хвост.
– Эй, Фаб!
– Куколка, какого черта?! – набрасывается на меня он. – Я прислал тебе три жизненно важные эсэмэски и ни на одну не получил ответа!
Неужели?
Отняв телефон от уха, я кидаю взгляд на дисплей и не понимаю, чего он бесится.
– Ты прислал их всего пару минут назад…
– Вот именно!
Я качаю головой.
– Ладно, что стряслось? Говори.
– Во-первых, в «Саксе» вчера началась распродажа и полно твоих размеров. Во-вторых, – продолжает он, – завтра мне исполняется двадцать семь лет и я приглашаю тебя отметить это грандиозное событие.
Завтра? Вот черт!
– О-оу… – вырывается у меня прежде, чем я успеваю захлопнуть пасть.
– О-оу? – резко передразнивает он. – Я зову тебя в наикрутейший ночной клуб, где соберутся все сливки общества, и вместо восторженных криков слышу несчастное «о-оу»?
– Прости, – реабилитируюсь я, расхаживая из угла в угол, – я просто задумалась, что тебе подарить.
– Прекрасно! Ты даже не купила мне подарка? – насупливается он.
– Ну Фабио, не сердись. Я правда немного расклеилась, и ты же сам знаешь, магазины – это не мое.
– Знаю, и очень печалюсь по этому поводу. Серьезно, куколка, какое у тебя тогда хобби?
– Кино. Я люблю смотреть фильмы. Где угодно, когда угодно.
– Понятно. Хотя нет. Непонятно.
Я смеюсь.
– Так что насчет подарка?
– О, не переживай, я непривередливый, – весело отвечает он и, пока мои брови стремительно ползут вверх, добавляет: – Но если ты настаиваешь: «Эксцентрик 1» от Гезе Шоена, iРad мини с небесно-голубым чехлом или же шелковый шарф от Маккуина. Фиолетовый с розовыми черепами.
О Иисус. Зачем ему весь этот хлам?
О Иисус. Зачем ему весь этот хлам?
Я молча подсчитываю убытки.
– Ясно, шеф. В каком клубе и во сколько?
– В «Pacha» на Сорок шестой, в полночь.
В полночь? Поздновато…
– А меня пропустят? Мне же нет двадцати одного.
– Я предупрежу, не волнуйся. Господи, куколка, тебе уже давно пора состряпать липовое удостоверение! Попроси своего жеребца заняться этим вопросом.
Я цокаю языком.
– Он не мой.
– Почему? Вы поссорились?
– Длинная история, – выкручиваюсь я, не желая вдаваться в печальные подробности нашей с «жеребцом» истории. – А как насчет дресс-кода? Во что мне одеться?
– Хм, дай-ка подумать. Я люблю тебя в платье.
В платье? Меня передергивает.
– На улице мороз вообще-то, – пытаюсь возразить я.
– И что? Ты собираешься пешком добираться? Учти, я не намерен позориться с бабой в свитере.
– Эй, полегче с выражениями, модник!
– Прости, не удержался, – хихикает он. – Все, меня ждут. Покеда, куколка!
– До завтра, Фаб.
Швырнув трубку на кровать, я подхожу к шкафу и открываю створки. Что я взяла с собой из платьев? Черное на бретельках, и все, больше ничего. Ненавижу наряжаться! Особенно в такую мерзопакостную погоду.
Я присаживаюсь на корточки в поисках подходящей пары обуви и получаю третью эсэмэску от Монте.
«Я только что пригласил братьев. Оденься так, чтобы у старшего снесло крышу и лопнули штаны».
О. Мой. Бог.
Вот теперь точно «о-оу».
Глава 14 Парусные корабли
Понятия не имею как, где и откуда моя мать умудрилась откопать этого нелепого, инопланетного чудака по имени Фабио Монте, но их тесная, почти мушкетерская дружба никогда не укладывалась у меня в голове.
Признаюсь, я бы охотнее провел вечер в компании бурбона и Джима Моррисона[16], но поскольку этот назойливый трансвестит пообещал мне встречу с Кэтрин, я переступил через свои принципы и с радостью принял его приглашение.
Явиться без подмоги на гребаную гей-тусовку я, разумеется, не мог, поэтому попросил Майка составить мне компанию. Ему не впервой общаться с фриками, большинство его друзей выглядят так же, если не сказать что хуже. «Хотя, куда уж хуже?» – с усмешкой думаю я, шагнув в гардеробную.
Переодевшись в джинсы и синюю рубашку, я надеваю кожаную куртку, хватаю со столика ключи и спускаюсь к машине.
Надеюсь, Тони не забыл про подарок? Открыв заднюю дверцу, я благополучно обнаруживаю на сиденье серую прямоугольную коробку и сажусь за руль.
Проклятие!
Я не виделся с ней всего тридцать шесть часов, а ощущение такое, будто прошло несколько жутких лет. Невыносимо…
Завожу мотор, набрасываю ремень безопасности, затем включаю магнитолу, фары и трогаюсь с места. По салону разлетается голос Пола Стенли: «Давай, люби меня», и я невольно ухмыляюсь.
Да, детка. Сегодня я вновь попытаюсь тебя вернуть.
И на сей раз ты не отвертишься.
Преисполненный несвойственного мне оптимизма, я проезжаю через шлагбаум и выскакиваю на дорогу.
* * *Без десяти двенадцать я прохожу в «Pacha».
Монте встречает меня прямо у входа, и на мгновение мне даже хочется вернуться в машину, настолько мне неуютно.
– Привет, – сдержанно здороваюсь я, вручив ему свой подарок, и деловито протягиваю руку.
– Салют, красавчик! – проигнорировав мой вполне адекватный жест, он бесцеремонно целует меня в щеку, отчего мой ужин едва не подпрыгивает к горлу. – Рад, что ты пришел!
Фу.
Я брезгливо отшатываюсь.
– Значит, так, Майк и Кристина уже здесь, а Кэтрин скоро прибудет, – ласково воркует он, смерив меня похотливым взглядом.
– Отлично. – При упоминании о Китти-Кэт я ненадолго отвлекаюсь от фривольностей этого чучела и ударяюсь в другие размышления. Дерьмо, почему я не предложил подвезти ее? Идиот.
– Пойду отыщу Майка. С днем рождения, кстати, – запоздало произношу я, выискивая вдалеке знакомые лица.
* * *Майк и его бестолковая подружка торчат возле бара. И судя по их кислым физиономиям, они крупно повздорили, объявив друг другу бойкот.
– Здорово, бро!
– Эй, – мы по-медвежьи обнимаемся, а Кристина тем временем неприветливо воротит от меня нос, пробурчав что-то нечленораздельное.
– Ну, как тебе атмосфера? Впечатляет? – он явно издевается надо мной.
– Очень. Вокруг полно педиков, силиконовых кур, и вместо крепких спиртных напитков гостей пичкают низкокалорийными бабскими коктейлями.
– Брось, у парня отличный вкус!
– В самом деле? – изумляюсь я. – С каких это пор ты стал поклонником Джастина Бибера, «Секса на пляже» и Анн-Николь Смит, а?
Он смеется.
– Ты определенно отстал от жизни, старик. Обернись лучше. Там твоя отдушина.
Его слова действуют на меня точно электрошок.
Резко повернув голову, я натыкаюсь глазами на девушку, ради которой согласился стать частью этого безвкусного маскарада, и чувствую, как мое давление подскакивает вверх.
Боже, да она великолепна! В маленьком черном платье, с распущенными, переливающимися ореховым цветом волосами, Кэтрин неуверенно приближается к нам, изогнув губы в слабой, застенчивой улыбке.
Черт.
«Успокойся, кретин. Ты позавчера ее трахал», – твержу я себе, приняв непринужденный вид.
– Всем добрый вечер! – Кэтрин по очереди обводит нас взглядом и после некоторых колебаний встает возле меня.
– Кузина… выглядишь супер! – отвешивает ей комплимент Майк.
– Правда? – она смущается. – Спасибо. Фабио сказал, что позже приедут какие-то танцоры.
– Танцоры? – оживляется вдруг Кристина. – Вау!
Майк фыркает.
– Кажется, кому-то не терпится полюбоваться на яйца в стрингах, – подкалывает ее он.
– Я с тобой не разговариваю!
– А мне пофиг.
Между ними завязывается очередной спор, свидетелем которого мне совершенно не хочется становиться.
– Напитки, сэр? – окликает меня бармен.
Я оглядываюсь на Кэтрин, та согласно кивает и просит смешать для нее «дайкири».
Я хмыкаю.
– А мне джин-тоник.
– О’кей, минуту.
Пока бармен выполняет наш заказ, а мой брат и его стервозная подружка предъявляют друг другу взаимные претензии, я переношу все свое внимание на Кэтрин и решаю наладить с ней контакт.
– На чем ты приехала? – тихо спрашиваю я, изучая ее идеально вылепленный профиль.
– На такси, а что?
– Ничего, просто, – я не свожу с нее глаз. – Я соскучился.
– Роберт, – она краснеет и нервно облизывает губы, отчего мое желание немедленно овладеть ею только усиливается. – Перестань.
– Почему? Разве тебе не приятно?
– Приятно, но… – она делает глубокий вдох, и в этот момент нам подают напитки.
– «Дайкири» и «джин-тоник»!
– Спасибо, – я быстро кладу купюру на стойку.
– О, вас не предупредили? Сегодня все за счет именинника!
Упс.
Убираю деньги обратно в карман.
– А, вот вы где, – мистер Сама Щедрость тут как тут. – Пойдемте, сейчас начнется шоу!
Шоу?
Мое титаническое терпение постепенно начинает лопаться. Я приперся сюда не ради какого-то шоу. Мне нужна Кэтрин. Ее любовь, ее прощение. К чему весь этот цирк? Мы вчетвером плетемся к сцене. Сзади Майк хлопает меня по плечу.
– Чего тебе?
– Готов, приятель?
Я прыскаю.
– Отвали.
Лампочки гаснут, из-за кулис появляется здоровенный тип в смокинге, цилиндре и с тростью, и я сразу же догадываюсь, какое именно шоу уготовил для нас проклятый стилист.
Извращенец гребаный!
Из колонок звучит: «С неба падают мужчины, аллилуйя!», на сцену запрыгивает еще парочка качков, и зал рассыпается в бурных аплодисментах.
Дерьмо, я в аду.
Кэтрин дергает меня за рукав. Я наклоняюсь и спрашиваю, в чем дело.
– Да так… представляю, каково тебе сейчас, – ехидничает она, хихикнув в мое предплечье.
Ее цветочный парфюм кружит мне голову, и тогда я наконец выпускаю на волю свои желания и целую ее за ухом. Она не сопротивляется, а молча, безо всякой реакции продолжает смотреть вперед.
Маленькая лицемерка! Ну погоди у меня…
Я снова целую ее, чуть ниже, в заднюю часть шеи, и тут она дает мне отпор.
– Хватит, – говорит она, одарив меня милой улыбкой. – Следи за представлением.
* * *– Официально заявляю, что по сравнению с гейским стриптизом китайская пытка бамбуком – это детский лепет.
– Согласен, – поддакивает мне Майк. – А ты финал видел?
– Шутишь? Меня чуть не стошнило.
Выбравшись из очумевшей толпы, я неожиданно обнаруживаю, что девчонки куда-то запропастились.
– Эй, вон они, – Майк указывает в сторонку, и мне достаточно секунды, чтобы распознать сидящую на полу Кэтрин и растирающую ее лодыжку Кристину.
Черт!
Я быстро подбегаю к ним.
– Что случилось?