– Дженни пытается отобрать у нее роль. Зараза все утро крутилась возле Лестрейда, в итоге этот слабак внес ее в список претенденток, пообещав пропиарить ее Рейнольдсу.
– Думаешь, ее возьмут?
– Сто процентов.
– Брось, Хоуп. Дженни не умеет играть. Марк сам забраковал ее еще в сентябре, когда она пробовалась на роль в местном спектакле, а тут…
– Господи, Кэтрин, очнись! – раздраженно выпаливает Хоуп. – Мужчинам вроде Рейнольдса по барабану на способности телок, вроде Дженни Брук. Ты либо обладаешь божественным даром и выглядишь, как Джейн Эйр, либо бездарность, но с сиськами Памелы Андерсон.
– Что ты имеешь в виду?
– Что Эван Рейнольдс с удовольствием трахнет эту тупицу, невзирая на ее профнепригодность.
Трахнет? Я морщусь от отвращения. Неужели в этом и заключается цена истинной славы? Не верю.
Рейнольдс – талантливый именитый режиссер, чьи фильмы ежегодно собирают различные награды, и он не станет настолько бездарно разбрасываться ролями. Я видела его работы, все до единой. Дженни Брук совершенно не годится под созданные им образы.
Однако каков же аферист этот Марк! Наплел мне про какие-то там вершины, а сам втихаря продвигает эту никчемную курицу! Мои губы сжимаются в тонкую линию.
Посмотрим, что он мне скажет.
* * *Я застаю Марка за чтением какой-то литературы, и мне приходится постучать, чтобы обратить на себя его внимание.
– А, Кэтрин. Привет, проходи! – Его лицо озаряется улыбкой. – Я как раз собирался поговорить с тобой.
Что?
– О чем? – вырывается у меня прежде, чем я успеваю поздороваться с ним. – Добрый день.
– Добрый, присаживайся.
Я выдвигаю стул и сажусь за парту.
– Вчера я созванивался с Реем – агентом Эвана Рейнольдса, – рассказывает мне он. – Ты, наверно, не в курсе, но на днях я выслал ему записи наших с тобой репетиций, и ты не поверишь – он в полном восторге от тебя, Кэтрин!
О Иисус!
Мой желудок делает тройное сальто, а голос застревает в горле.
– Вы шутите? – хриплю я.
– Нет, нисколько, – смеется Марк. – Я знал, что у тебя получится.
Получится?
– То есть меня взяли? – судорожно уточняю я, застыв в позе парализованного лемура.
– Пока еще нет, но, исходя из своего опыта, могу сказать тебе, что одобрение агента – это девяносто процентов успеха.
– О боже.
Лестрейд хохочет.
– Вижу, тебе не верится?
– Немного да.
– Я понимаю. Первая работа всегда самая волнительная.
– Работа… звучит так, словно Рейнольдс уже согласился.
– Он согласится, Кэтрин. Поверь мне. На твоем месте я бы потихоньку начал паковать чемоданы. Время пролетит незаметно.
Нас прерывает возникшая на пороге секретарша.
– Марк, тебя ждут на четвертом. Дженна и Пол просили не опаздывать.
– Спасибо, иду.
Лестрейд переводит на меня взгляд, я встаю и вешаю рюкзак на плечо.
– Мне тоже пора на лекцию.
– Хорошо. Увидимся на следующей паре. Кстати, зачем ты пришла?
Я? Ах да. Дженни Брук. Но какое это теперь имеет значение?
Я выкручиваюсь.
– Ерунда. Хотела уточнить наше расписание.
– Расписание? – он хмурится. – Но я его не менял…
– Да, точно, – я щелкаю пальцами. – Видимо, я забыла. До свидания!
Выскочив в коридор, я вприпрыжку сбегаю вниз по ступенькам и расплываюсь в глуповатой улыбке.
«Мексика! Я полечу в Мексику!» – думаю я, и внезапно моя радость сменяется паникой, когда я вспоминаю о Роберте.
Вот дерьмо. Я ведь не предупредила его!
Черт!
Он убьет меня.
* * *Вернувшись домой около девяти вечера, Роберт наотрез отказался от ужина и, подхватив меня на руки, ворвался в спальню.
Я лежу на спине, скрестив ноги на его пояснице и задыхаюсь от почти болезненных ощущений, вызванных его долгоиграющей прелюдией.
– Давай же… – жалобно пищу я, извиваясь под его сильным разгоряченным телом, – войди в меня.
– Не торопись.
Роберт приподнимается на локтях и с жестокой неспешностью проникает в меня.
– Наконец-то, – удовлетворенно шепчет он, отодвигаясь назад и медленно, в том же мучительном ритме, продвигаясь вперед. – Я мечтал об этом моменте гребаные двенадцать часов, – рычит он.
Ох, неужели?
Я смотрю в его карие, сияющие торжеством глаза, и на один короткий миг мне вдруг кажется, что сейчас он способен простить мне все, что угодно.
Мексику?
Мои мысли беспорядочно скачут.
– Возможно, мне придется полететь в Мексику, – быстро выпаливаю я, и он тут же перестает двигаться.
– Что… что ты сказала?
Дерьмо, я теряюсь.
– Кэтрин, – вытащив из меня член, Роберт слезает с меня, а я подтягиваю одеяло к груди и съеживаюсь от ужаса.
– Ты слышал.
– Нет, объясни, – требует он, сидя на коленях.
Ох, черт.
– Помнишь, я говорила тебе про роль? – он кивает. – Так вот, съемки запланированы в Мехико. И если меня возьмут, то я вынуждена буду… я должна буду… – я не решаюсь закончить фразу.
– Понятно.
Сделав глубокий вдох, он огорченно запускает пятерню в свои спутанные волосы и кидает на меня настороженный взгляд.
– Давно ты об этом узнала?
– В самом начале.
– Кэтрин, – он на мгновение закрывает глаза, – ты не полетишь в Мексику, – заявляет он тоном, не терпящим возражений. – Я тебя не отпущу.
Что-что?
– Но я хочу…
– Мне плевать. Разговор окончен. – Выбравшись из постели, он демонстрирует мне свою упругую задницу, затем натягивает на себя серые спортивные штаны и надевает футболку.
Окончен? С какой это стати?!
– Ты обещал мне, что не будешь таким.
– Каким?
– Упертым! Почему ты запрещаешь мне заниматься любимым делом?
Он фыркает и отворачивается к окну.
– Я не твоя рабыня! – выкрикиваю я, заметно осмелев. – И я все равно…
– Что?! – рявкает он, не дав мне договорить. – Полетишь без моего согласия?!
– Роберт…
– Заткнись! – гаркает он, угрожающе сжав кулаки. – Заткнись и заруби себе на носу, малышка! Если ты посмеешь улизнуть от меня, я никогда, слышишь, никогда не прощу тебя, Кэтрин!
Мое сердце пропускает удары.
Никогда.
– Чего ты боишься, а? – спрашиваю я, нагишом вылезая из кровати. – Предательства? Измены? – я подхожу к нему сзади и осторожно обнимаю его за талию.
– Не надо, – шипит он, сбросив с себя мои руки. – Мне нужно побыть одному.
* * *Я просыпаюсь посреди ночи, и первое, что приходит мне на ум – куда запропастился мой вредный, несносный тиран? После ссоры он не просто ушел от меня в другую комнату, а сбежал от меня из дома. На мои многочисленные звонки и эсэмэски он так и не ответил, и это наталкивает меня на неприятные мысли о «Барракуде».
Взяв с кресла его рубашку, я просовываю руки в чересчур длинные рукава, выхожу из спальни и, не обнаружив никого в гостиной, уныло бреду в кабинет.
Из-под двери бьет приглушенный свет, значит, он вернулся.
Я заглядываю внутрь. Роберт сидит за столом, держит в руке бокал с янтарной жидкостью, а рядом, возле включенного ночника, стоит откупоренная бутылка виски.
– Чего тебе? – небрежно бросает он, глядя на меня исподлобья.
– Где ты был?
– Вышел прогуляться.
Здорово. Скажи еще, что бегал трусцой!
– Ты пьян?
Он усмехается.
– Нет. Иди спать, Кэтрин, – говорит он чуть мягче. – Уже поздно.
– Я не смогу уснуть без тебя.
– Попытайся, – он задумчиво изучает донышко стакана.
Попытайся? Очевидно, он намекает, что не собирается спать со мной.
Я надуваю губы.
– Ты злишься на меня? – шепчу я, в надежде услышать обратное.
– Чертовски.
Прекрасно!
– И что же нам теперь делать? Долго ты будешь таким?
– Очень долго. Если, конечно, ты не согласишься принять мое предложение.
– Какое предложение? – я цепляюсь за эти слова, как за спасительную соломинку.
– Насчет Мексики, – поясняет он. – Я не против, чтобы ты полетела, но при условии, что Энтони сопроводит тебя.
Энтони?
Я роняю челюсть.
– А почему не ты?
– Я занят. К тому же боюсь, что мое присутствие превратит твое славное путешествие в кошмар. Вряд ли я смогу спокойно наблюдать, как стая тестостероновых придурков обхаживает тебя.
– Перестань, – я краснею.
За кого он меня принимает? За греческую богиню? Смешно.
– Ну что, Бэйли, ты согласна?
Будто у меня есть выбор.
– Согласна, Эддингтон, – обреченно бормочу я.
Энтони так Энтони. В любом случае это лучше, чем не поехать вовсе.
Я рада, что, невзирая на свое упрямство, Роберту все же удалось найти компромисс и проявить ко мне великодушие. Для него это серьезный поступок.
– Ладно, я должен разобраться тут кое с чем, – он шлепает пальцами по крышке ноутбука, выпроваживая меня.
Я киваю.
– Ты придешь ко мне?
– Позже.
– Когда?
– Не знаю, иди.
– Я люблю тебя.
– Кэтрин…
– Несмотря на то что ты задница, – добавляю я.
– Задница? Это я-то?
– Угу, ты. Но я по-прежнему люблю тебя.
Он отвлеченно покручивается в кресле, нацепив на себя маску вселенского равнодушия, и безуспешно пытается скрыть от меня свою теплую, благодарную улыбку.
Хитрец!
– Что ж, спасибо и на этом. А теперь – марш в постель, иначе утром я не отлеплю тебя от матраса.
Засмеявшись, я весело машу ему ручкой и на этой положительной ноте исчезаю из вида.
Слава тебе господи. Помирились.
Глава 16 Врасплох
– Элисон, вызови ко мне Джерома, попроси Брюса прислать мне отчет по Кливленду и позвони доктору Мэй, пусть запишет меня на МРТ, – на ходу приказываю я, поймав на себе озадаченный взгляд секретарши.
– Хорошо, сэр. Кофе, чай или, может быть, адвил?
– Чай, адвил и что-нибудь поесть. Я не завтракал. Опять, – раздраженно бросаю я, громко хлопнув дверью.
Дерьмо, мне необходимо отвлечься, иначе я свихнусь.
Плюхнувшись в кресло, я морщусь от надоедливой барабанной дроби в ушах и остервенело поднимаю крышку ноутбука.
Вместо Джерома на пороге появляется Кейн.
– Ты прислал мне отчет? – сухо интересуюсь я, щелкая по тачпаду.
Брюс кивает.
– Да, пару минут назад. Но я не по этому поводу.
«А по какому, блин, поводу ты приперся?!» – проносится у меня в мозгу, однако я вовремя пресекаю свою неосторожную попытку сорваться на Кейне. В конце концов, он один из немногих, кто терпеливо выдерживает все мои выходки.
– Что стряслось? Рассказывай.
– Мистер Эддингтон, – секретарша прерывает нас. – Ваш чай, таблетки, и я захватила блинчики с кленовым сиропом, как вы любите, – она торопится уйти.
– Спасибо.
Брюс многозначительно смотрит ей вслед, затем поворачивается ко мне и похотливо ухмыляется.
– Даже не думай об этом, старый развратник, – предупреждаю его я.
– О чем? – он на мгновение прикидывается дураком. – Брось, Роб, неужели ты и впрямь не замечаешь красоты этой умелицы?
Умелицы? Я хмурюсь.
– Не замечаю. По мне так они тут все одинаковые, – я запиваю адвил минералкой и возвращаюсь к началу нашего разговора. – Зачем ты пришел?
– Из-за Майкла.
При упоминании об этом балбесе у меня скручивает желудок.
– Что он натворил на сей раз?
– Вчера он попросил Броуди перевести сто тысяч долларов на свой счет, а через час потребовал удвоить сумму.
– Зачем?
– Понятия не имею, – Кейн разводит руками.
– Он здесь?
– Не знаю. Его офисный телефон молчит, дверь заперта.
Дьявол!
Я резко подскакиваю с места и шиплю от жуткой нескончаемой мигрени.
– Ты чего? Нездоровится?
– Типа того, – говорю я, не желая вдаваться в подробности. Достав из среднего ящика запасной ключ, я прячу его в карман и на выходе из приемной сталкиваюсь с Джеромом.
– А, явился, – небрежно проговариваю я.
Улыбка Джерома медленно сползает вниз, а его серые миндалевидные глаза вопросительно переводятся на Кейна. Тот что-то изображает у меня за спиной.
– Брюс, я все вижу, – недовольно бормочу я. – Джер, мне нужно ненадолго отлучиться, дождись меня, ладно? Я скоро.
– Конечно, нет проблем.
* * *Спустившись этажом ниже, я вышагиваю из лифта и попадаю в самый настоящий курятник. Черт, откуда взялось это бабье? Я их не нанимал.
– Доброе утро, мистер Эддингтон!
– Сэр!
– Здравствуйте, сэр!
– О, мистер Эддингтон!
– Сэр!
– Доброе утро!
– Сэр, здравствуйте! Сэр!
Вау!
Не знал, что мое присутствие способно навести такой ажиотаж.
С трудом преодолев расстояние от лифта до конца коридора, я достаю из кармана ключ, отпираю замок и бесцеремонно распахиваю дверь.
Так я и думал.
Майк, одетый почему-то в смокинг, раскинулся вдоль дивана и глухо похрапывает. В воздухе стоит сильный запах перегара, и мне приходится открыть окно, чтобы продохнуть.
– Э-э-э, нахера? – возмущается неожиданно восставший пьяница. – А, это ты. Отвали!
– Для чего тебе понадобилось двести тысяч долларов, Майк? Отвечай.
– Здорово. Уже доложили, козлы?
– Отвечай, Майк, – настаиваю я.
– Так вышло, – кряхтит он. – Я верну тебе бабки, не ссы, – он демонстративно переворачивается на другой бок и утыкается носом в обивку.
Ясно. Без нажима не обойтись. Что ж, сам напросился, придурок.
Взяв со столика графин с водой, я не раздумывая опрокидываю содержимое на его голову и отступаю назад.
– А-а-а!!! – он подпрыгивает. – Совсем сдурел, псих?! Ты мне смокинг испортил!
– Ничего, его по-любому пора отдать в чистку. Несет, как от бомжа, – я присаживаюсь на стул и складываю руки на груди. – Итак, теперь, когда ты окончательно очнулся, может, скажешь мне, какого долбаного хрена ты просадил столько бабла?
– Да не просадил я! – рявкает он, отряхивая свой многострадальный пиджак. – Не рассчитал просто!
– Не рассчитал? – переспрашиваю я, пристально изучая его мимику. Мой брат патологический лжец. Бывало, в детстве он мог украсть у отца двадцатку, а когда тот прижимал его к стенке, Майк искусно изображал из себя невинную овечку. И только со мной его вранье никогда не прокатывало. Правду я выбивал из него силой, и он прекрасно понимает, что в случае неповиновения я попусту отлуплю его.
– Майк, я жду. У меня нет времени на светские беседы. Либо ты сейчас же раскалываешься и честно признаешься мне в содеянном, либо я беру твою тупую башку, засовываю в унитаз и спускаю рычаг. Выбирай.
– П-п-ф-ф, испугал! Твои сраные угрозы на меня не действуют, – прыскает он, но я-то знаю, что, несмотря на напускную храбрость, ему боязно.
– И тем не менее…
– Я их проиграл, – сознается наконец он, – доволен?
– В казино? – уточняю я.
– Не совсем…
– Майк, в какое чертово дерьмище ты влип? Объясни по-человечески!
Он запускает пальцы в свою взъерошенную шевелюру и нервно жует губу.
– Помнишь ту историю с подпольным покером? – я киваю. – Тобиас и Эл? Короче, они в Нью-Йорке. Позвонили мне, пригласили потусоваться, ну и пошло-поехало…
Пошло-поехало? Более бездарного оправдания я еще не слышал.
Тобиас и Эл, надо же! Нафиг он связался с этим отребьем?
– Сколько ты проиграл, не считая тех двухсот тысяч?
– До фига, – сокрушается он. – До фига, брат.
– Ты задолжал им?
– Нет. Но я на хрен туда больше не пойду, клянусь! – похоже, ему реально стыдно. М-да, редкое зрелище. Впрочем, кто я такой, чтобы осуждать его? Сам далеко не ангел, и где-то даже превзошел его в злодеяниях.
– Завязывай с покером. Это зависимость, как и любая другая, а зависимость, Майк, рано или поздно приводит к гнусным последствиям. Лучше потрать эти деньги на отдых или на девчонку.
Он фыркает.
– На какую девчонку? Я бросил Кристину.
– Почему?
– Достала ныть! К тому же бабочки в животе, совместные ужины и использованные прокладки в мусорном ведре – не для меня.
Я смеюсь.
– Прокладки? Она загадила твою ванную?
– Полностью, чувак! А твоя нет?
– Нет, – горделиво заявляю я. – Моя очень чистоплотная.
Я смотрю на часы. Чертов Джером наверху небось уснул вечным сном, дожидаясь меня.
– Мне пора. Эй, ты в порядке? – спрашиваю я напоследок.
– Если можно так выразиться. Извини, что напортачил с Броуди. Сам не знаю, какой бес в меня вселился…
Я одариваю его снисходительной улыбкой.
– Не беспокойся о Броуди, я все улажу. Главное, держись подальше от азартных игр, и все будет в порядке.
Я собираюсь выйти.
– Эй, Роб?
– М-м?
– С чего это ты так подобрел? Неужто заслуга кузины?
Подобрел? Я оскорбленно выгибаю бровь.
– Я не подобрел… я… – отчего-то его слова задевают меня за живое, и я спешу сменить тему. – Слушай, езжай домой. Выглядишь как разорившийся аристократ.
Он усмехается.
– Четко подмечено, чувак. Сейчас вызову такси.
* * *– Мистер Эддингтон, я забронировала для вас столик в «Four Seasons»[17] на восемь часов и «Ty Warner penthouse»[18] на ночь.
– Отлично, спасибо, – вежливо отзываюсь я.
Головная боль утихла, я немного присмирел, и жизнь заиграла новыми красками.
После вчерашнего мне хочется реабилитироваться перед Кэтрин и в качестве извинений провести с ней незабываемый вечер. В последнее время мы часто ссорились, и я совсем забыл, что наши отношения тоже нуждаются в подпитке. Надеюсь, она обрадуется.
Я набираю ее номер.
– Алло? – ее едва слышно.
– Почему ты шепчешь?
– У меня лекция. Что-то случилось?
– Да.
– Боже, что?!
– Я работал над покупкой земли под торговый центр в Майяами, и…
– Что? – она задерживает дыхание.