– Я пришлю кого-нибудь, – повторил Псковитин.
Дверь за ним закрылась.
Всю следующую неделю Лиза занята была переездом.
Квартира, которую она выбрала в тот же день, когда Псковитин принес ей адреса, находилась у метро «Аэропорт». Хозяин жил в Америке, Лиза договаривалась с его дочерью.
– Некоторые сдают под офис, – объяснила она. – Но мы, видите ли, боимся. Сейчас законы такие непонятные, и вообще… Мы предпочитаем частное лицо, о котором имеем рекомендации.
«Интересно, обо мне-то какие рекомендации?» – удивилась Лиза, но спрашивать об этом не стала.
Тот же разбитной охранник, с которым она ездила выбирать квартиру, перевез ее вещи.
– И всего-то? – удивился он, увидев чемоданы и коробки, стоящие посреди комнаты на Рождественском. – Тю, плевое дело!
Подъезд запирался на ключ, внизу сидела в стеклянной будочке аккуратная консьержка и вязала свитер.
Лизе сразу понравилась просторная комната, хотя окна ей удалось отмыть с большим трудом. Она не сразу привыкла к тому, что ни с кем не столкнется на кухне, что не надо постоянно быть начеку, отражая нападки какой-нибудь склочницы, или отворачиваться, видя, как отправляется «на работу» Полина Ивановна…
Впервые она устраивала жилье по собственному вкусу, и это оказалось невероятно приятным занятием! В аэропортовских переулках было множество хозяйственных магазинов, в которых она с удовольствием покупала бесчисленные мелочи, казавшиеся необходимыми.
Лиза давно не ходила по хозяйственным и теперь была удивлена: как много, оказывается, появилось всего, что она видела только в Германии! Она вспомнила, как, уезжая из Кельна, жалела о том, что нельзя захватить с собою вот эту красивую сушилку для посуды или какой-то особенный состав для глажки белья, после которого оно выглядело безупречно.
Теперь она купила светлые занавески и палас необычной расцветки. Особенно интересно было выбирать цветы; Лиза сразу купила любимую свою азалию.
Квартира преображалась на глазах, словно одушевляясь от ее усилий, и Лиза подумала, что впервые сможет пригласить к себе в гости Колю с Наташей и Оксану.
Всем этим она занималась вечерами, потому что дел на работе было много. Но дела не пугали Лизу, ее угнетало другое: Юрина неожиданная мрачность, погруженность в какие-то, явно неприятные, заботы. Сосредоточенно-суров был и Сергей Псковитин.
– Что-нибудь случилось, Сергей Петрович? – однажды спросила она осторожно.
– Нет, – ответил он.
Лиза ожидала, что он добавит еще хоть что-нибудь, но Псковитин молчал, и она поняла, что расспрашивать его бесполезно.
Ратников больше не приносил ей бумаги «для впечатления», да и вообще Лиза видела его редко, он почти не выходил из кабинета. Узнать что-нибудь у железной Фриды Яковлевны тоже не представлялось возможным. И Лиза переводила с немецкого письма, приходящие в «Мегаполис-инвест», заодно осваивая компьютер.
То есть она, конечно, видела Ратникова, но обычно в его кабинете или в конференц-зале, когда он вызывал ее, чтобы переводить во время переговоров. Ей становилось грустно оттого, что он не просит ее задержаться, как это бывало прежде, не спрашивает о ее впечатлениях от собеседников. Теперь она выходила вместе с посетителями.
Он часто собирал совещания, обычно с начальниками отделов, или подолгу разговаривал с Псковитиным. Уходили они оба поздно. Однажды, выходя из особняка затемно, Лиза увидела, как светятся окна ратниковского кабинета.
Юра зашел в ее комнату неожиданно, когда она уже собиралась уходить домой и разбирала последние бумаги, которые не успела перевести.
– Лиза, – окликнул он.
– Да? – Лиза подняла голову. – Вам что-нибудь нужно, Юрий Владимирович?
– Нет, ничего. То есть да. Сережа зовет на лошадях покататься. Едем вместе?
– Конечно! – тут же ответила Лиза. – Я…
– Я тоже рад, – сказал он. – Так устал в последнее время, некогда голову поднять. Все срывается, понимаешь? Опять! И я не могу понять, в чем дело, хоть убей – не могу!
– Вы о немецком проекте говорите? – спросила Лиза, зная, что именно этим он был занят постоянно.
– Да. Я подготовил все, что требовалось, но – какой-то разлад, который я не могу объяснить. Как будто кто-то разрушает с завидным упорством. Это долго рассказывать, что именно, но разваливается все, как карточный домик.
Лицо у него было невеселое. Лиза даже не предполагала, что Юра бывает таким.
– Может быть, у вас есть враги? – спросила она.
– Может быть, – улыбнулся Ратников. – У нас были кое с кем… конфликты, особенно год назад. Но Сережа проверил все по таким каналам, где не может быть ошибки. Те, кого я могу считать своими врагами, пока не знают, чем мы занимаемся, это абсолютно точно. Ладно! – Он хлопнул ладонью по столу. – Поехали покатаемся, а то мы совсем раскисли, Серега прав.
Лиза знала, что Юра и Сергей часто ездят то на ипподром, то в бассейн, то в какой-то спортзал побоксировать – размяться, как выражался Ратников.
– Но мне надо переодеться, – сказала она.
– Проедем мимо твоего дома. Кстати, как тебе живется на новом месте?
– Отлично. Спасибо.
– Не за что. Спускайся, мы ждем.
Они поехали втроем на ратниковском спортивном «Форде»; правда, за руль сел Сергей. Лиза быстро забежала домой, надела джинсы и клетчатую рубашку, заколола волосы.
Лавируя между машинами, Псковитин развернул «Форд» на Ленинградском проспекте, и они направились к ипподрому.
– Ты на лошади ездила когда-нибудь? – спросил Юра.
– Да, – ответила Лиза.
Ей не хотелось рассказывать ему, где именно она каталась на лошади: это было на подмосковной даче Виктора. Но Юра и не стал расспрашивать.
Она вспомнила, как приятно было сидеть в седле, сжимая ногами живые лошадиные бока, поглаживая лошадь по жесткой гриве, как мелькали прозрачные листья над ее головой…
Потом, уже в Германии, она раз в неделю возила в спортивную школу Александра – он занимался вольтижировкой – и каждый раз проезжала несколько кругов. Так что бояться ей было нечего.
Оба они – и Юра, и Сергей – сидели в седлах как влитые. Но, глядя на них, Лиза понимала: они чувствуют себя совсем по-разному, они выглядят совсем по-разному. Как и в танце, разница их темпераментов была очень заметна.
Особенно когда они скакали наперегонки по большому кругу. Лиза уже сидела в это время на скамейке и в те несколько мгновений, когда всадники оказывались рядом с нею, успевала разглядеть сосредоточенное, исполненное азарта Юрино лицо и спокойное – Сергеево, на котором не шелохнулся ни один мускул.
Она так и не поняла, кто из них пришел первым, когда они, раскрасневшиеся, тяжело дышащие, подъехали к ней.
– Было так красиво! – воскликнула Лиза. – Поскачете еще?
– Конечно! – тут же ответил Юра.
– Нет, – сказал Сергей. – Растряслись слегка – и хватит. Тебе незачем много прыгать.
Лиза вспомнила, как туго была перебинтована его грудь в Склифе, и прикусила язык.
– Тогда что же – в душ, потом ужинать, да? – сказал Ратников. – Здесь хороший ресторан есть поблизости. Помнишь, французский?
– Когда Юля прилетает? – спросил Сергей.
– Не знаю, – помедлив, ответил Юра. – Мы думали, может, я к ней слетаю на недельку. Но ты же видишь – никакого просвета… На выходные приедет, наверное.
Они отдали поводья конюхам, пошли в душ.
Посвежевшая, чувствующая себя легкой после верховой езды, Лиза ждала их после душа у выхода с ипподрома. Юра, снова веселый, с влажными волосами, прилипшими ко лбу, бросил спортивную сумку на заднее сиденье и сел за руль.
«Как все-таки странно, что они так вот приглашают меня с собой, – думала Лиза. – Зачем?»
Но ей так хорошо было с ними, что не хотелось раздумывать об этом. И почему-то запоминалась каждая минута – как будто они считаные были, эти минуты.
Она видела Юрины глаза в зеркале заднего вида. Он то и дело встречался с нею взглядом и улыбался. То есть губ его она не видела, но глаза улыбались ей, и искорки вспыхивали в их темно-серой глубине…
Французский ресторан был у самого аэровокзала. Лиза и не знала, что это совсем рядом с ее домом. Впрочем, если бы и знала, не ходить же туда обедать?
– Устрицы ты любишь? – спросил Юра.
– Не знаю, – улыбнулась Лиза.
– Тогда, значит, устрицы. Хотя, по-моему, ничего вкусного.
– А что ты называешь вкусным? – заинтересовалась Лиза.
– Жареную картошку, – смущенно ответил он.
– С «Мартелем», – добавил Сергей.
Юра заказал еще какую-то еду, немецкой минеральной воды для себя, водки для Сергея и белого вина для Лизы.
– Хочешь, я за руль сяду? – предложил Сергей.
– Да нет, пить не хочу. Хорошо себя почувствовал, собрался… Хотя завтра ведь все равно выпивать придется. Черт, а я совсем забыл! Вот некстати… Лиза, – повернулся он к ней, – ты можешь выручить меня еще раз?
– Могу, – удивленно ответила она. – А почему еще раз?
– Могу, – удивленно ответила она. – А почему еще раз?
– Ну, ты же выручила меня однажды. Помнишь, на приеме у Виссенбергов?
– Но ведь я теперь работаю у тебя, Юра. Если надо что-то переводить…
– Да нет, ничего переводить не надо, – объяснил он. – Просто мне завтра придется ехать в один дом, в котором невыносимо скучно. На светский раут, – усмехнулся он. – И не поехать нельзя, это мамина подруга детства, она меня помнит в пеленках, она обижена: я не думаю о родных и все такое.
– И твоя мама тоже там будет?.. – осторожно спросила Лиза.
– Нет. Но я там должен быть. Сдуру пообещал, теперь что же делать? Может быть, ты поедешь со мной?
На мгновение Лиза подумала: «Как глупо я буду там выглядеть в такой ситуации, зачем ему это?»
Но, взглянув в лицо Юры – в его глазах было просительное выражение, – она тут же поняла, в чем дело: он просто хочет, чтобы она поехала с ним, и ничего больше! Просто с ней он чувствует себя спокойнее…
Лиза еще не успела ответить, как Юра уже понял, что она скажет, и его глаза просияли.
– Умница, вот умница! – сказал он. – Я бы там с ума сошел один. Они, знаешь, все там такие… Эзотерики доморощенные, я от них больной выхожу. Кстати, может быть, и сеанс спиритизма устроят, тебе интересно будет. Это те, пищеславцы и вещетворцы – помнишь, Сереж?
– Не помню, – ответил Сергей. – Это уже без меня было.
Псковитин молчал, вертя в руках вилку. Он уже выпил водки, но лицо его нисколько не переменилось. Лиза всегда чувствовала на себе его взгляд – даже сейчас, когда он опустил глаза.
– Все будет отлично, Серега, – сказал Ратников. – Я подумал, взвесил все спокойно…
– Когда это ты успел все спокойно взвесить?
– Ну, пока скакали. У меня один план появился, я еще подумаю и завтра тебе расскажу. Надо просто зайти с другой стороны, иначе за все это взяться, понимаешь? Как будто ничего еще не сделано, все заново!
– Смех с тобой, Юрка. – На лице Сергея мелькнула короткая улыбка. – Пока скакали…
Они посидели недолго. Сергей был невесел, а Юра действительно не хотел расслабляться. Рядом с Лизиным домом, выйдя из машины, он спросил еще раз:
– Ты не передумала? Тогда надень завтра что-нибудь – ну, что тебе нравится… Чтобы домой уже не заезжать после работы, да?
Глава 10
Весь следующий день Лиза не видела Ратникова. Кажется, с утра он рассказывал Псковитину свой план, о котором мельком упомянул в ресторане, потом куда-то уехал, с кем-то вернулся, долго разговаривал в кабинете…
Как всегда, когда Ратников был занят чем-то, непосредственно не связанным с жизнью особняка, – народ слегка расслаблялся, норовил заняться своими делами. Тем более что и Псковитин был занят выше головы.
Лиза зашла за чем-то в информационный центр. В первой, проходной, комнате никого не было, дверь во вторую была слегка притворена, и из-за нее доносились голоса. Лиза сразу узнала Раю и Верочку – двух молоденьких компьютерщиц, похожих, как сестрички. Она уже собралась было зайти к ним в комнату, но остановилась, услышав, о чем они говорят.
– И ты думаешь, они просто так?.. – спрашивала Верочка. – Ой, Рая, какая же ты наивная! Он же посмотри, какой мужик, – обалдеть…
– Да ну, Верунь, конечно, просто так! Ты его жену видела? Вот это женщина, от такой не загуляешь.
– Ну и что? Смотри, вскипел, давай заварку. Жена – где она, эта жена? Жена под боком должна быть, тепленькая-готовенькая. А так – что он, монах?
– Ой, не смеши – монах! Да ему только мигнуть – любая побежит. А сам искать поленится, Псковитин ему хоть богиню Венеру приведет. Лизка дура будет, если упустит свой шанс. Видела, как он на нее смотрит?
– Обыкновенно смотрит, как на всех.
– А в комнату к ней он тоже обыкновенно бегает?
– Да там и комната-то – сесть негде, не то что лечь. Неудобно же…
– Ничего, можно уместиться. Да и не обязательно прямо в комнате, можно и получше найти местечко.
Кровь хлынула к Лизиным щекам. Да ведь это о ней они говорят! О ней и о Юре…
– Да ну, – с сомнением в голосе произнесла Рая, – не может быть. Он вроде ни с кем еще здесь… Или, может, не замечали?
– А с кем ему? С Фридой, что ли, или, может, с тобой? У него вкус хороший, а ты на нее глянь – все при ней, и улыбается как, смотрит, видела ты?
– Да, она вроде бы ничего, неплохая. Не корчит из себя…
– Я ж и не говорю, что плохая. Наоборот, говорю, эффектная девушка – глазки, волосы…
Лиза тихо вышла из информационного центра. Щеки у нее пылали. Хотя чему удивляться? Конечно, Ратников ведет себя с ней не так, как со всеми, это не могло остаться незамеченным.
Но даже сейчас она гнала от себя эти мысли, даже после того, что услышала… Лучше просто не думать об этом. Какая разница, что о ней говорят?
Лиза давно уже привыкла не обращать внимания на сплетни. Еще в Новополоцке всегда оказывалось, что она отличается от окружающих, что ей скучны общие забавы и она невольно ведет себя иначе, чем другие, вызывая разговоры за своей спиной: почему не пошла смотреть порнуху на видаке, почему не гуляет с Кротовым, когда он самый крутой парень в школе, и так далее… Как ей было обращать внимание на все это?
Она старалась убедить себя, что и услышанный ею разговор – не более чем обычная женская болтовня и размышлять о нем нечего. Но мысли приходили к ней невольно – конечно, это не были мысли о том, что думают о ней Рая и Верочка…
Значит, это правда, что он смотрит на нее как-то по-особенному?
Ратников зашел в ее комнату вечером, часов в семь. Обычно Лиза уходила раньше, но сегодня ждала его.
– Все! – сказал он, входя. – Извини, Лиз, никак не мог пораньше вырваться. Да и звали к восьми.
Он снова выглядел бодрым. Тяжелой усталости, которая так бросалась в глаза еще вчера, как не бывало.
Лиза ждала, что он похвалит ее нежно-сиреневое платье, которое она с таким тщанием отглаживала вчера – легкое, шифоновое, «греческого» фасона, – но Юра ничего не сказал об этом. Впрочем, почему ему должно быть дело до ее платья?
Они вышли из особняка. У входа стоял тот же «Мерседес», на котором они ездили в загородный ресторан, охранник уже сидел рядом с шофером.
Лиза пожалела в душе, что Юра не поведет машину сам. Ей нравилось смотреть, как лежат его руки на руле, нравилось ловить его взгляд в зеркальце заднего вида и совсем не хотелось присутствия посторонних людей в те короткие минуты, когда они могли разговаривать друг с другом.
– Не разрешает мне Сережа самому ездить, – сказал Юра, останавливаясь на тротуаре рядом с машиной. – Прав, конечно, а все-таки жаль. Мне так это нравится, даже по Москве! А уж по автобану…
– Но почему не разрешает? – Лизе стало жаль его: она и сама видела, какой детский восторг вызывает у него новенький спортивный «Форд». – Ты ведь отлично водишь.
– Не в этом дело. Просто действительно опасно сейчас. Не из-за алкашей подъездных, конечно, хотя и влететь по глупости тоже не хочется. Но есть и похуже обстоятельства.
– Скажи, Юра, – вдруг решилась она спросить, – что с тобой было год назад, в тебя стреляли?
– А ты откуда знаешь? – Он удивленно посмотрел на нее.
– Ну… – Лиза смутилась: ей не хотелось рассказывать ему о той встрече в Склифе. – Говорят ведь.
– Ну да, – неохотно ответил он. – Из-за моей же спешки и неосторожности. Мне, понимаешь, так хотелось создать этого «спрута» – так ты его назвала, да? – и поскорее, и из ничего. Ох, Лиз, я передать не могу, какое это чувство – когда уже понимаешь, как все должно возникнуть… Из ничего, из какой-то непонятной суеты, должно возникнуть что-то действующее, живое!
Они стояли в тени старой липы, солнце пробивалось сквозь кружевную листву, стремительные блики скользили по Юриному лицу.
Лиза залюбовалась им – искорками в глубине его глаз… Она не только понимала, о чем он говорит, – она чувствовала, почему наполняет его восторгом то, что другим могло показаться обыкновенным, едва ли не скучным делом. Его душа светилась для нее так ясно, точно не было между ними никаких преград.
– Ну, и мне плевать тогда было на все – на звонки, ласковые предупреждения, – закончил он смущенно. – Вот и получил.
– Но кому это мешало – то, что ты хотел работать с каким-то концерном? – воскликнула Лиза.
Он улыбнулся:
– Да мало ли кому! Есть люди. Это новые возможности, это другой уровень влияния. А все ведь уже поделено, Лиз, все работает по заведенному. Зачем людям лишние трудности, когда они уже усвоили, как должны себя вести, чтобы хорошо жить? И не думай, что я такая уж жертва. Сам виноват, надо было учитывать психологию коллег. У нас ведь вообще не любят, когда высовываются, а тем более если это грозит чьим-то реальным доходам.
– А Сергей? – спросила Лиза. – Разве он не знал?
– Ты с ним лучше об этом вообще не говори, – попросил Юра, улыбнувшись. – Он слишком болезненно воспринимает этот случай.