Вода продолжала литься.
От мысли о хорошем бутерброде в животе заурчало.
Ванная все еще была занята.
К бутерброду можно будет добавить огурец…
На секунду Вовке показалось, что вода уже не льется. Но это была обманчивая секунда.
В холодильнике есть сыр, и можно сделать самый вкусный бутерброд на свете – хлеб, колбаса, сыр. Лучше этого ничего придумать нельзя!
Желудок съежился, возмущаясь, что его до сих пор кормят одними фантазиями.
Маркин снова опустил ноги на пол.
Если все это еще подогреть в микроволновке, то получится просто объедение…
«Бульк», – отозвался желудок.
Вовка встал. Пока вода льется, мама из ванной не выйдет, значит, он проскользнет незамеченным. А потом можно будет спрятаться, например под стол.
Стараясь не топать, Вовка выбрался в коридор, бесшумной тенью прошмыгнул мимо двери в ванную и бросился к холодильнику. От нетерпения у него тряслись руки.
Надо же было так себя накрутить!
Пока он резал хлеб и рвал шкурку с колбасы, в квартире наступила тишина. Щелкнула, открываясь, дверь.
Вовка поперхнулся первым же куском и медленно повернулся. Он подготовил фразу, что растущему организму нужно больше кушать, но произнести ничего не смог.
В коридоре никого не было.
Из освещенной ванной валил пар. В его клубах виднелась удаляющаяся белая фигура.
Или это Вовке только показалось?
Он проглотил застрявшую в горле колбасу.
Фигура растворилась в клубах пара.
– Мама, – неуверенно позвал Маркин.
По кухне прокатилось неожиданное эхо, словно это было не тесное пространство два на три метра, а гигантский зал с высоченными потолками.
Вовка шарахнулся, уронив со стола нож.
Рядом явственно хихикнули и тихо прошептали:
– Мама! – завопил Маркин, бросаясь вон из кухни. Но далеко убежать ему не удалось. Он споткнулся о табуретку, упал и на пузе проехался по полу. А когда встал, то с ужасом обнаружил, что спотыкаться ему было не обо что – единственная табуретка в кухне всегда стоит в дальнем углу, и задеть ее он никак не мог.
Дверь в ванную хлопнула. Маркин поднял голову – как раз вовремя, чтобы падающий с полки пакет с мукой угодил ему прямо по макушке.
– Мама! – Вовка присел, хватаясь за голову, и увидел, как нож, до этого спокойно лежавший на полу, взлетел в воздух.
прошелестело многоголосое эхо Вовке прямо в ухо.
Нож повел лезвием, поточнее выбирая цель, и направился к Маркину. Сам!
– Хорош! – Вовка махнул рукой.
Нож вильнул, уворачиваясь от кулака, и легонько ткнул Маркина в бок.
– Отстань! – затанцевал на месте Вовка. – Я кому сказал!
Нож подлетел к нему с другой стороны. Маркин подхватил разделочную доску и закрылся ею, как щитом. Нож с лету врезался в доску, пару раз дернулся и затих. Вовка с ужасом смотрел на подрагивающее орудие кухонного труда – взбесившийся нож он видел впервые.
Пока он приходил в себя, рухнула сушилка, до этого мирно живущая над раковиной. Перекрывая грохот бьющихся чашек и тарелок, по полу запрыгала миска. И под этот грохот кто-то негромко захохотал.
Маркин заткнул уши, чтобы не слышать этого мерзкого хохота. И хохот действительно исчез, зато послышалось неприятное чавканье.
Вовка медленно повернул голову. Самый вкусный бутерброд в мире исчезал во рту таинственного невидимки!
– Ах ты, гад!
Вовка метнул в пожирателя бутербродов доску и ринулся спасать оставшуюся еду. Но тут он снова споткнулся, рука мазнула по столу, хватая батон колбасы. В следующую секунду Маркин уже кубарем летел под стол.
– Что тут происходит?
Столкновение с батареей отдалось глухим эхом в несчастной Вовкиной голове. Перед собой он увидел тапочки с пушистыми помпонами и, решив, что это очередная галлюцинация, ударил по тапочку кулаком.
– Ай! Кто тут?
– Мама! – испугался Маркин.
– Что – мама? – Мама наклонилась, заглядывая под стол. – Ты зачем под стол залез?
– А что ты в ванной делала? – закричал Вовка.
– В какой ванной? – Мама оглянулась. – Ты что? Забыл, зачем в ванную ходят? Умываться.
– Так долго? – не сдавался Вовка, от волнения кусая колбасу и жуя ее вместе со шкуркой.
– Когда? – Мама вновь заглянула под стол.
– Только что. – Вовка ткнул батоном колбасы в сторону распахнутой двери. – Вон как напарила!
– Где? – Мама непонимающе вертела головой.
Получалась передача «Что? Где? Когда?», состоявшая из вопросов без ответов.
– Мама, – прошептал Маркин, откладывая несчастную колбасу. – У нас завелся барабашка!
– Кто? – Мама испуганно переступила с ноги на ногу.
Вовка обреченно махнул рукой и полез из-под стола. Все-таки мамы – страшно отсталые существа, мамонты, жители прошлого века – ничего не понимают в этой жизни.
– Ой! – Мама удивленно разглядывала выбравшегося на свет сына. – Кто это тебя так отделал?
Вовка вытер о штаны жирные после колбасы руки.
– А что такое-то? Все в порядке.
Он шел, а с него, как первая пороша, сыпалась мука. Вовка глянул на себя в зеркало и в первую секунду испугался, решив, что от пережитого ужаса он поседел. Но это была всего лишь мука, ровным слоем покрывшая его волосы и плечи. На лбу наливалась краснотой солидная шишка.
– Ничего себе, поужинал! – присвистнул Маркин и уже поднял было руку, чтобы потрогать свою несчастную голову, но, не завершив движения, застыл.
Отражение в зеркале и не собиралось поднимать руку. Оно замерло, словно это было не отражение, а фотография!
– Эй, отомри! – Согнутым пальцем Вовка постучал по стеклу. Отображение дрогнуло и осыпалось вниз, оставив после себя призрачную фигуру старухи с длинными распущенными волосами. Старуха игриво подмигнула Вовке – и растаяла.
– Сынок, что с тобой?
Вовка как будто выпал из сна. Он стоял, прислонившись лбом к зеркалу, и в упор смотрел на свое отражение, которое наконец-то ожило и задвигалось.
Глава 2 Виновник торжества
Утром в школе Вовку огорошили неожиданным известием, что его переводят в параллельный класс.
– С какой это радости? – возмущался за приятеля Серега Минаев.
– А ты вообще помолчи, – махнула рукой Генриетта Карповна. – Сам двоечник, да еще и приятеля за собой тянешь. До того как с тобой связаться, Марков учился хорошо. А теперь что? Одни двойки.
– Маркин, – вздохнул Вовка.
– Что? – не поняла учительница.
– Моя фамилия – Маркин.
– Да какая разница! – Генриетта Карповна спешила на урок, и ей было некогда разбираться со своими подопечными. – Ты меня послушай. Это эксперимент. В каждой параллели собирают класс способных учеников. С вами начнут усиленно заниматься, вы будете ездить на интересные экскурсии…
– А мы? – встрял Минаев. – Я тоже на экскурсии хочу.
– О тебе сейчас никто не говорит! – вспыхнула учительница и, решив, что уговоры закончились, за руку повела Вовку в новый класс. – Не переживай, скоро ты со всеми познакомишься. Да ты уже всех знаешь наверняка…
Маркин не разделял радужного настроя учительницы. Он забрался на последнюю парту и решил вести себя как можно незаметнее.
Долго изображать из себя невидимку у него не получилось. На середине урока в класс заглянула медсестра.
– Марков, – бодро прощебетала она.
– Маркин, – привычно поправил Вовка, поднимаясь.
– Да? – Медсестра зашелестела листочками. – Мар… – прочитала она по слогам, – ага… кин, говоришь? Ну иди в кабинет, на прививку.
– Один? – напрягся Вовка. Его перестало устраивать, что все несчастья валятся персонально на него и не собираются встречаться с кем-нибудь еще.
– Свита не предусмотрена, – улыбнулась медсестра и выпорхнула из класса.
Географ – а был урок именно географии – напротив Вовкиной фамилии поставил жирную точку, собираясь спросить его сразу же, как только тот вернется.
Маркин спустился на второй этаж и, к своему большому облегчению, у кабинета врача увидел еще несколько человек.
«Хоть где-то не один», – обрадовался он. Но радость его была недолгой. Скоро выяснилось, что делают прививку в место, больше предусмотренное для сидения, чем для уколов.
Из кабинета Вовка вышел на ватных ногах.
– Ну что, Мар…кин, – хихикнула медсестра, закрывая за ним дверь, – все в порядке? Голова кружится? До свадьбы заживет.
Свадьбы ждать не пришлось. Вовка кое-как добрался до класса, но на место сесть не успел. Географ широко улыбнулся Вовке, словно ждал его появления, как в Новый год малыши ждут прихода Деда Мороза.
– Не уходи далеко, – остановил он Маркина. – Раз уж ты у доски, расскажи нам о реках Южной Америки.
Вовка тоскливо посмотрел на учителя, и в глазах у него потемнело.
Первым, что он увидел, открыв глаза, было удивленное лицо медсестры.
– Не уходи далеко, – остановил он Маркина. – Раз уж ты у доски, расскажи нам о реках Южной Америки.
Вовка тоскливо посмотрел на учителя, и в глазах у него потемнело.
Первым, что он увидел, открыв глаза, было удивленное лицо медсестры.
– Что же ты не сказал, что тебе нельзя колоть это лекарство? – с ходу начала она отчитывать Вовку. – И в карте у тебя не отмечено никаких противопоказаний. Я специально смотрела. Вот.
Перед Вовкиным носом махнули какой-то картонкой.
– Так я записываю, да? – Медсестра схватила ручку.
Маркин с трудом сел.
– На, держи карточку, – медсестра уже совала картонку Вовке в руки, – пускай мама распишется, вот здесь, что вы отказываетесь в дальнейшем делать прививки в школе и берете ответственность на себя. Вернуть не забудь. Это документ! Понял? – Она потрогала его лоб. – Да ты не пугайся. Уже ничего страшного нет. Просто надо предупреждать. Ну иди. Там тебя учитель ждет. Что вы сейчас проходите? Южную Африку?
– Южную Америку, – хрипло ответил Маркин и попытался встать. Карточка выпала из его рук. Вовка с трудом наклонился. Буквы на картонке весело запрыгали, и в глазах у него снова потемнело.
Он отлично помнил, что зовут его Владимир Эдуардович Маркин, что родился он 13 января, что ему сейчас двенадцать лет и учится он в шестом «А» классе. Вернее, учился, теперь его перевели в «Б».
Но он был уже не очень в этом уверен. Что-то ему подсказывало, что он – это не он, а другой человек. Вот и на карточке было написано, что никакой он не Маркин, а Марков, Владимир Эдуардович, что родился он 13 января (кажется, мама говорила, что это была пятница), что ему верные одиннадцать лет и всю жизнь свою он провел в классе «В». Сейчас у этой буквы была цифра «пять».
5-й «В»!
Вовка тупо смотрел на карточку и ничего не понимал. Заметив его удивление, медсестра нахмурилась.
– Что опять не так?
Маркин вздохнул. Он привык верить старшим. Но сейчас явно происходило что-то не то. У него совсем недавно был день рождения, и он отлично помнил, что его поздравляли именно с двенадцатилетием. Ему еще открытку подарили, и там были цифры «1» и «2». Это точно было!
– Это не я, – пробормотал Вовка, протягивая карточку медсестре.
– Где не ты? – Девушка с тревогой посмотрела в лицо своего пациента, видимо, подумав, что тот медленно сходит с ума.
– Это не моя карточка, – более уверенно произнес Вовка. – Я в другом классе учусь, не в пятом, а в шестом. И фамилия у меня не Марков, а Маркин.
– Так… – Медсестра отобрала у Вовки карточку и еще раз ее перечитала. Потом сверилась с какой-то записью на листочке. – Так… – Она покопалась в ящике, где стояла сотня таких же картонок. – Ага… – кивнула девушка, изучая очередную карточку. – Никуда не уходи! – побежала она к выходу, зачем-то отдав Вовке картонку.
Маркин машинально сунул карточку в карман и растянулся на кушетке. Сил стоять или сидеть у него не было.
Как только Вовка закрыл глаза, в медицинском кабинете началось еле заметное движение. Из коробочки выкатилась ампула и, стукнувшись о край мраморной подставки перекидного календаря, отломила сама себе кончик. В горлышко ампулы тут же вошла иголка. В шприц побежала прозрачная вязкая жидкость. «Напившись», шприц подпрыгнул, выпуская из себя воздух, и полетел к Маркину.
«Яд и нечисть – все туда», – прошелестела пустота.
Шприц вознамерился было вонзиться в Вовкину ногу, когда дверь оглушительно хлопнула.
– Маркин, почему я должна из-за тебя весь день бегать? – На пороге стояла Генриетта Карповна.
Шприц незаметно юркнул за кушетку.
– Что ты тут устроил? Какая такая путаница? Кто где учится?
Вовка приоткрыл один глаз, но, решив, что умирающим он будет выглядеть лучше, снова зажмурился.
– Вот, – заторопилась медсестра. – Говорили, Маркин, Маркин, а это Марков. И оба – Владимиры.
– Марков?
Тут Вовка не выдержал и ожил окончательно.
На пороге стоял невысокий худой сутулый мальчишка с лохматыми бесцветными волосами и неприятными бегающими глазками.
– Ты из какого класса? – строго спросила учительница.
– Из пятого «В», – отозвался Марков.
Голос у него тоже был неприятный. Или это Вовке после укола вся жизнь казалась бесцветной?
– Так что же вы меня путаете? – возмущенно закричала Генриетта Карповна. – Понабрали одинаковых фамилий! Так, Маркин, идешь в свой класс и никуда оттуда не уходишь!
– В какой? – насторожился Вовка, поняв, что путаница эта закончится не скоро.
– В каком учишься, туда и иди! И перестаньте мне голову ерундой забивать.
Решив, что он получил официальное разрешение вернуться в свой родной класс, Вовка побежал за портфелем.
Побежал – это, конечно, сильно сказано. Скорее поплелся, держась за стенку. Проходя мимо виновника всей этой истории, он встретился с ним взглядом.
Владимир Марков улыбался. Лицо его лучилось счастьем и довольством. У Вовки родилось нехорошее предчувствие, что все произошедшее с ним случилось по чьей-то вине. Додумать свою мысль он не успел. Ему стоять было тяжело, не то что думать! Поэтому он просто побрел по коридору.
А судьба недремлющим оком продолжала следить за Вовкой и делать все, чтобы он ненароком не заскучал.
Как раз к возвращению Маркина из медицинского кабинета в его классе начался урок географии. Василий Львович предложил Вовке далеко не ходить, а остаться около доски и вспомнить-таки реки Южной Америки. Неожиданно для себя самого перепутав Южную Америку с Северной, перечислив все притоки Миссисипи вместо Амазонки, Маркин с очередной двойкой был отправлен на место. Здесь его снова посетила мысль, что ни с того ни с сего такие события в жизни не случаются, а значит, есть всему этому причина и хоть какое-то объяснение.
– Неприятности бывают после того, как ты что-нибудь неправильно сделаешь, – авторитетно заявил Серега Минаев, когда мучительный урок географии закончился. – Например, заденешь Коляна. Тогда точно жди беды.
Колян учился в старших классах и считался самым крутым парнем школы. С ним старались не связываться.
Вовка перебрал события прошедшей недели. Собственно говоря, он мало что успел сделать. Самая длинная третья четверть началась несколько дней тому назад, он только-только отметил свой день рождения, еще не всеми подарками успел насладиться, а тут уже такое началось!
– Может, с подарками что-то не так? – подозрительно спросил Серега.
Маркин отрицательно помотал головой.
– Тогда – черная кошка через дорогу перебежала, – начал гадать Минаев.
Вовка вздохнул – черные кошки на него не действовали, потому что дома у них жила самая настоящая черная кошка, звали ее Дуся, и ее излюбленным занятием было путаться под ногами. За день она успевала раз двадцать пробежать перед Маркиным.
– Я знаю, кто тебе нужен, – радостно хлопнул в ладоши Серега. – Манька!
У Сереги Минаева было две сестры и два брата. Причем оба брата были старшие, их он боялся, а сестры младшие, их он не любил. И все учились в одной школе. Манька была младше Сереги на год и обитала в пятом классе. Она была самым большим специалистом по приметам. Шагу не могла ступить, чтобы не определить, что этот шаг для нее означает.
Маньку они нашли на крыльце. Она стояла на ступеньках, закрыв глаза, и глубоко вдыхала холодный январский воздух.
– Ветер слева дует, – пробормотала она. – Не к добру. – Потом секунду помолчала, напряженно во что-то вслушиваясь. – Собака три раза прогавкала, значит, меня вызовут третьей и зададут… – Она всем телом подалась вперед. С крыши на ее лоб упало три капли. – Третий вопрос.
Из портфеля она тут же вытащила учебник и зашуршала страницами.
– Видал? – толкнул замершего приятеля Минаев. – Она даже результат контрольной может предсказать.
– Зачем пришел? – недружелюбно встретила Серегу сестра. – Не до тебя.
– К чему готовишься? – издалека начал Минаев. – История? – глянул он на обложку учебника. – Расслабься, Жоровна заболела.
– Значит, будет замена, – не поднимая глаз от параграфа, буркнула Манька.
– Ага, – ехидно поддакнул Минаев. – У нас на всех заменах физкультура.
Манька оторвалась от учебника и прислушалась. Издалека слышался только вой автомобильной сирены.
– Ладно, физкультура так физкультура, – сдалась девочка и захлопнула учебник. – Это все?
– Нет. – Серега подтолкнул Вовку вперед. – Вот, помочь надо.
Манька бросила на Маркина скептический взгляд, какого часто удостаиваются старшеклассники от учениц начальной школы.
– Вовке не везет, – уточнил Минаев, грубо хватая сестру за руку. – И ты должна ему помочь. Посмотри, кто ему там дорогу перебежал.
– Шкаф, – пискнула Манька, кривясь от боли. – А еще самолет на голову упал, пусти!
– Слушай, а кто такой Марков из пятого «В»? – решил встрять в спор родственников Вовка.
– Один придурок вроде вас. – Брат с сестрой уже дрались. – Тоже вот так сначала пристает, а потом по шее получает.