Он рассказал моему отцу о странах, где люди живут на деревьях. Он рассказал ему о животных, которые меняют не только цвет, но и форму. Он рассказал ему об огромных цветах, которые ловят птиц и поедают их словно хищные звери. Он описал ему черных женщин с ушами длиною до самой земли. «Я хочу увидеть все это», – сказал мой отец и встал со своего ложа грусти.
Через месяц для него снарядили большой корабль. Лучшие матросы отправились в путь вместе с моим отцом. Провожал их на пристани весь город. Никто еще не видел такого красивого корабля. Он сверкал на солнце как алмаз от верхушки мачты до самого днища. Паруса были прошиты золотыми нитями. Палуба была украшена серебром.
Много месяцев плавали они в разных морях и видели невероятные чудеса, и вот наконец решили повернуть обратно. Однажды вечером, когда они подплывали к какому-то острову, отцу показалось, что он видит вдалеке огни большого города. Наутро он приказал собрать отряд из пяти матросов и отправился с ними на поиски. Он думал, что город совсем близко, но они прошли пять часов и все еще были в пустыне. Вскоре матросы стали жаловаться, что они устали и что пора возвращаться назад. Но мой отец не послушал их. Он приказал готовить ночлег, а на следующее утро снова двинулся в сторону таинственного города. Они прошли целый день, и потом еще день, и еще один день. Наконец матросы взбунтовались и бросили моего отца. У них совсем не было воды. Если бы они пошли дальше, то непременно погибли бы от жажды.
Когда мой отец остался один в пустыне, он уже не знал, в какую сторону надо идти. Переночевав в пустой норе, он просто пошел куда глаза глядят. Так он бродил по пустыне еще несколько дней, потеряв счет восходам и заходам солнца. Наконец он упал без сил. «Вот и пришла смерть за мной, – подумал он. – Зачем надо было уезжать так далеко от дома, если сейчас я встречу здесь то, от чего как раз и стремился убежать? О, глупый человек!» Он в последний раз поднял голову, чтобы попрощаться с ясным небом, и вдруг увидел невдалеке стены города. «Ну вот, я и нашел его, – сказал он себе. – Должно быть, здесь я увижу самые небывалые чудеса».
Он собрал последние силы и пошел в сторону городских ворот. Когда мой отец до них добрался, то был удивлен тем, что никто не въезжал и не выезжал из города. Ворота были открыты, но нигде не было видно людей. «Быть может, сегодня не базарный день», – решил он и приблизился к воротам, на которых были написаны какие-то слова.
«Путник! – гласила надпись. – Если Бог смилостивился над твоими детьми и ты не погиб, блуждая в пустыне, немедленно беги отсюда! Не входи в этот город, даже если тебя будут принуждать к этому силой».
Отец очень удивился этим словам, но все-таки вошел в город. Перед ним лежали пустынные улицы. Ничто не нарушало тишины. Вокруг не было никого – ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни собак, ни птиц. Это был мертвый город. Повсюду валялись самые дорогие вещи, но они никому не были нужны. Двери лавок и магазинов стояли открытые, но никто не торговал в них. Фонтаны били разноцветными струями, но никто не искал рядом с ними прохлады. Мой отец заходил то в один, то в другой дом. И нигде не находил людей. Все вещи стояли на своих местах. Везде царил строгий порядок. Прекрасные ковры лежали у входов в дома. На самых видных местах кем-то было оставлено множество золота и драгоценностей. Все это можно было взять и унести с собой, но мой отец не спешил радоваться своей находке. Что-то тревожило его. Он хотел разгадать тайну этого города. Вдруг на стене одного из домов он снова увидел надпись. «Путник! – гласила она. – Если ты был настолько глуп, что все же вошел в городские ворота, немедленно уходи из этого города! У тебя еще есть шанс уйти. Не ходи на центральную площадь! Там тебя ожидает…»
Конец надписи исчезал под открытым ставнем одного из окон во втором этаже. Отец поискал лестницу, чтобы забраться повыше и отодвинуть ставень, но ничего подходящего не нашел. Тогда он поел фруктов в соседней лавке, выпил немного вина и отправился искать центральную площадь.
Через час он оказался возле высокой башни, которая стояла посреди площади. «Путник! – прочитал мой отец на двери в башню. – Беги обратно в пустыню! Если ты еще жив, то это лишь милость Бога. Не испытывай больше Его терпения. Не входи в эту дверь!»
Отец обошел башню со всех сторон и не нашел рядом с ней ничего интересного. Вокруг площади стояли молчаливые пустые дома. Ни один звук не нарушал глубокой тишины. Только шаги моего отца отдавались эхом в тех улицах, которые выходили на площадь. Солнце начало клониться к закату. Постояв у входа в башню еще полчаса, мой отец повернулся к ней спиной и вошел в один из пустых домов. Он решил переночевать там, а утром отправиться на корабль. Команда, должно быть, считала, что он погиб в пустыне. Однако, скорее всего, они продолжали его искать.
Наутро отец собрал большой мешок припасов, чтобы питаться в пустыне, и пошел назад к городским воротам. Его окружал все тот же мертвый город. Солнце заливало пустые улицы. Окна домов безжизненно смотрели вниз. Нигде не раздавалось ни шороха. Даже занавески в дверях магазинов не колыхались от сквозняков. Жизнь оставила это место. Шаги отца раздавались в тишине как выстрелы.
Выйдя наконец из ворот, он опустил свой мешок на землю, а сам сел на него. Перед ним лежала пустыня. Ветер перекатывал по песку и камням сухие колючие ветки. Несмотря на раннее утро, уже наступила жара. Пот струился у него по лицу и по всему телу. Повернувшись к воротам, он опять прочитал ту надпись, которая встретила его вчера на этом месте. «…даже если тебя будут принуждать к этому силой». Он опустил голову и долго сидел без движений. Ветер посвистывал над ним, шевеля ему волосы. Наконец он встал, поднял свой мешок и, не оборачиваясь, пошел прочь от города.
Когда городские стены скрылись за высокими барханами, он уронил свою ношу в песок и что было сил побежал обратно. Промчавшись через ворота, он бросился в сторону площади. Дома, магазины, фонтаны – все мелькало вокруг него, как будто он летел на ковре-самолете. Наконец он остановился перед высокой башней. Его хриплое дыхание разносилось на всю площадь. Едва отдышавшись, он распахнул дверь и взбежал по лестнице на самый верх. Посреди круглой комнаты в золотом ларце покоилась маленькая черная бутылочка. Отец подбежал к ларцу и схватил ее. На ней тотчас засветились огненные буквы: «Безумец! Ты сам этого захотел. Пусть смилостивится над тобой небо!»
Глава восьмая Черная бутылочка
Обратное плавание проходило спокойно. Корабль под всеми парусами весело бежал по морю. До родного города оставалось рукой подать. Матросы каждое утро поднимались на верхушки мачт и смотрели, не показалась ли земля. Мой отец часто выходил из своей каюты понаблюдать за игрой дельфинов. Они выпрыгивали из воды, танцевали на хвосте, пролетали то слева, то справа от корабля целыми стаями и тут же снова падали в воду. Эти веселые морские создания принимали корабль за очень большого дельфина и резвились как могли вокруг своего «брата». Стоило кому-нибудь появиться на палубе, как они тут же показывали из воды свои улыбающиеся физиономии. Им нравилось, что внутри их «большого брата» живут славные существа, которые бросают им хлеб и фрукты. С фруктами было очень интересно играть. Большой арбуз, например, можно было перебрасывать друг другу, пока он не лопался от ударов, и тогда в рот попадал волшебный сладкий сок красного цвета.
Отец часами простаивал у борта, наблюдая за веселой суетой дельфинов. По вечерам он спускался к себе в каюту и вынимал из сундуков чудесные сокровища, которые ему удалось собрать в путешествии. Там были двойные флейты, игравшие без музыканта от простого дуновения ветра; и шкатулки из черного камня – если положить в них мертвую вещь, она становилась живой; и кольцо персидского царя – тот, кто смотрел в него долго, мог увидеть свое будущее; и волшебная мазь царицы Сидона – втерев ее в кожу, человек становился красив как ангел; и семена дерева радости – закопавший их в землю выращивал все, чего он хотел, – жадный получал золото, одинокий мог вырастить друга, смертельно больной собирал в урожай лекарство. Много сундуков было у моего отца. Но они больше не доставляли ему былой радости. Был только один маленький сундучок, который он не открывал никогда.
Каждое утро он начинал с того, что доставал большую книгу в кожаном переплете и записывал в нее все, что произошло за вчерашний день. Он писал о том, как матросы поют на палубе, и улыбался. Он писал об играх дельфинов, и улыбка снова скользила по его лицу. Он вспоминал, как солнце опустилось вечером в океан, и это приносило ему необъяснимую радость. Но когда он описывал свои сокровища, на его сердце ложилась тень. Он вспоминал свой маленький сундучок, и радость оставляла его без возврата.
Ночью он выходил на палубу и долго смотрел в небо. Звезды тихо сияли над его головой, но он их не замечал. Матросы рассказывали ему о дальних морях, но он их даже не слышал. Тяжесть лежала на его сердце. Маленький сундучок под кроватью в его каюте не давал ему покоя.
Наконец он не смог больше терпеть этой муки. Проснувшись однажды посреди ночи от кошмарного сна, отец мой вскочил с кровати, вынул из-под нее сундучок и открыл тяжелую крышку. Руки его дрожали. Он взял из сундука черную бутылочку и вытянул зубами пробку.
Из бутылки сначала пошел белый пар, потом синий дым, потом красное пламя. Наконец оттуда вылетел мотылек с желтыми крыльями и тут же начал расти. Когда он увеличился до размеров птицы, он вылетел из каюты в окно. Сейчас же послышался страшный грохот. Отец побежал наверх. На палубе он замер от изумления. В небе над кораблем висел огромный, как гора, демон. Увидев моего отца, он размахнулся гигантским кулаком и хотел потопить корабль. «Стой! – закричал отец. – Что ты делаешь?!!» «Расплющу сейчас твою лохань, как букашку», – ответил демон. «Но почему?» – воскликнул отец. Демон опустил кулак и задумался. «Ты был в мертвом городе?» – наконец спросил он. «Был», – ответил отец. «А надпись на воротах читал?» «Читал», – сказал отец. «И что там было написано?» «Там было написано – не входить», – ответил мой отец. «Но ты вошел», – проревел демон. «Да, я вошел». «И ты пошел на площадь, – продолжало чудовище. – И потом поднялся на башню. Что было написано на бутылке?» Мой отец молчал, склонив голову. «Что там было написано?» – рявкнул демон изо всех сил. «Там было написано, что я сам этого захотел», – дрожащим голосом ответил отец. «Значит, тебя предупреждали, – засмеялся демон. – Тебя предупреждали, но ты не послушал! Тогда пусть смилостивится над тобой небо!»
Он снова размахнулся своим кулачищем и уже был готов обрушить его на корабль, как в голову моему отцу пришла счастливая мысль. «Постой! – закричал он. – Я же один был в этом городе!» «Ну и что?» – на секунду опешил демон. «Я туда один пришел, – торопился отец. – Один! И решал все сам. Только я. Мне никто не подсказывал. Матросы убежали еще в пустыне». «Вот ты и умрешь сейчас», – усмехнулось чудовище. «Но на корабле еще сорок человек! – закричал отец. – Они не читали надписей! Их никто не предупреждал! За что они умрут?» Демон опустил кулак и опять задумался.
«Хорошо, – наконец сказал он. – Я отпущу корабль. Но ты будешь моим должником. Через три года я прилечу к тебе, и, если ты не построишь для меня золотой дворец до самого неба, ты пожалеешь, что я тебя отпустил сегодня. Знай, ты будешь рвать на себе волосы и кричать: «Лучше бы я погиб тогда в море!» И самое главное – на крыше должна стоять вместо флюгера моя черная бутылочка. Не забудь, ровно через три года в это самое время!» Сказав это и дико захохотав, ужасный демон умчался в небо, а мой отец, дрожа от счастья, спустился в свою каюту.
Наутро матросы спрашивали друг у друга, что за грохот стоял ночью. Отец, любуясь дельфинами, закрылся рукой от солнца и сказал: «Это была гроза. Просто ночной гром над морем».
Три года пролетели как один день. Чтобы построить дворец из чистого золота, моему отцу пришлось продать все, что у него было. Через три года у нас уже ничего не осталось. Все, что можно было продать, было продано. Все, что можно было поменять на золото, было обменено. От всех наших роскошных домов в разных городах осталась лишь жалкая лачуга, в которой раньше хранили лопаты и грабли для работы в саду. Мой отец, моя мать и я ютились в этом убежище, закрываясь одеялами от дождя или снега, который падал на нас сквозь дыры в деревянной крыше. Зато неподалеку от нашей лачуги с каждым днем рос сверкающий дворец из самого лучшего золота.
«После этого путешествия он, очевидно, сошел с ума», – говорили старые друзья моего отца и огорченно качали головами. Вскоре все они до единого покинули нас. Никто не хотел навещать нашу семью в бывшем сарае для садовых инструментов, а во дворец по приказу отца никого не пускали. Весь город недоумевал, что могло случиться с таким умным и богатым человеком. Он сам своими руками уничтожил за три года все, что собирали его предки в течение трехсот лет. Кому был нужен дворец из чистого золота? Все в городе решили, что разум оставил моего отца.
Наконец наступила ночь, когда должен был явиться демон. Все было готово. Отец мой уселся у входа в свою лачугу и стал ждать. Где-то далеко ударили раскаты грома. «Ах, я несчастный!» – вскричал неожиданно мой отец и бросился в лачугу. Через мгновение он показался оттуда с черной бутылочкой в руках. «Я забыл! Я забыл!» – кричал он, подбегая к золотому дворцу. Удары грома делались все страшнее.
Когда он оказался на крыше, там его уже ждал демон. В руках у него были чудовищные часы, сделанные из человеческого черепа. «Ты опоздал, купец! – проревел демон, и от этого крика мой отец чуть не упал с крыши. – Срок кончился две минуты назад! Дворец не достроен!» «Но подожди! – пытался уговорить его отец, протягивая бутылочку. – Сейчас я ее поставлю». «Поздно! – ревел демон в ответ. – Ничего уже не исправить. Ты проиграл!» «Послушай!..» – закричал отец. «Поздно! – в последний раз рявкнул демон и взвился в ночное небо. – Ты сам этого захотел!»
Он взмахнул огромным крылом, и дворец исчез, как будто его никогда не было. Наутро весь город сбежался смотреть на то место, где еще вчера стоял дом до неба из чистого золота. Теперь здесь была только большая яма, выжженная огнем. На самом краю сидел мой отец с белыми как снег волосами. За эту ночь он поседел, словно глубокий старик. Рядом с ним лежал белый волк. Теперь это был я. Демон отомстил моему отцу, отняв у него не только богатство, но и единственного сына».
Глава девятая Белый волк
На этом месте охотник перестал рассказывать и посмотрел на своего волка, который тоже приподнял голову. В глазах у животного была такая грусть, что Молли чуть не расплакалась от жалости. Оба людоеда, как по команде, тоже посмотрели на волка, лежавшего у камина.
– Бедненький, – протянула людоедиха, шмыгая носом.
– Ну, а дальше-то что? – нетерпеливо спросил ее муж.
– Дальше известно что, – продолжал охотник, снова закурив трубочку. – Вышел этот бедняга ко мне из чащи и рассказал, что отец его на другой день увел его в лес, да там и отпустил. «Иди, говорит, сынок, теперь к своим. Среди людей тебе больше делать нечего. Они, мол, будут на тебя охотиться и, не дай бог, как-нибудь убьют. А я, мол, за себя тогда не отвечаю. Потому как я теперь в жизни разочарован, и очень даже легко могу кого-нибудь этой самой жизни лишить».
– Вот ведь какой противный, – сказала вдруг людоедиха. – Сам во всем виноват, а на других теперь спихивает.
– Но, – поддержал ее людоед. – Сидел бы себе дома, ничего бы с ним не случилось. А то ездят, приключений ищут, а потом еще жалуются. У него же все было! Чего еще-то хотеть?
– Так вы будете дальше слушать? – спросил охотник. – А то устроили здесь дискуссию.
– Будем, будем, – закивали головами людоеды.
– Ну вот, короче, отпустил он сынка в лес. А сам восвояси пошел к своей жене и деревянной лачуге. Ему теперь надо было к новой жизни привыкать. Бедность – как любовь: привязывается легко, отвязаться от нее трудно. А волк тем временем в лесу уже себе пропитание добывал. По первоначалу-то нелегко ему было. Не сразу он волчьи ухватки себе усвоил. Но постепенно стал привыкать. Там зайчишку ухватит, здесь козу задерет. Так, в общем, и жил, дичал потихоньку, пока не наткнулся на одного старичка в пещере. Тот, должно быть, себе жилище там соорудил. Подальше от шума, от забот. Поближе к земле. Понемногу, в общем, привыкал жить в могиле. Деньков-то ему, слава богу, немного уже оставалось. Совсем старенький был.
Тут появляется, значит, наш волк и целится старичка этого сожрать. А старец тоже не дурак оказался. «Что-то, говорит, глаз у тебя не волчий совсем. Ты случаем не человек будешь? В волчьей, так сказать, шкуре». А волк наш опешил, на попу сел и чуть не заплакал. «Да, говорит, дорогой старичок. Так, мол, оно и есть. Как это ты догадался?» А тот ему говорит: «У меня, дескать, глаз наметанный. Много вас тут таких шастает. С тобой-то чего приключилось?» Ну, рассказал ему этот волк по порядку всю историю, а старичок и говорит: «Ну и дурак твой отец! Дурак из всех дураков! Я еще, мол, таких дураков даже и во сне не видывал». А волк ему: «Ты чего, дедушка, мол, ругаешься? Толком хоть объясни, почему рассердился-то». На что ему старичок отвечает, что это он сам, когда еще был могучим волшебником, того злого демона изловил, в бутылку посадил, башню для нее построил, да еще целым городом со всех сторон обнес. А на всех воротах понаписал, чтобы никто и близко к этому месту не подходил. «Поэтому, говорит, отец твой и есть из всех дураков дурак, а я ничем тебе помочь не умею».
Упрашивал его волк упрашивал и наконец уговорил, чтобы старичок ему раскрыл тайну демона. Оказалось, что один раз в сто лет демон теряет силу и превращается в слабую старуху без глаз. Бывает он таким только три ночи. Как взойдет луна, можно его легко в такую ночь укокошить. Тогда заклятие демона пропадет, и все как было назад вернется. Объяснил старичок волку также, и где эту старушку искать.