Леонид сделал несколько шагов к машине и вдруг остановился…
На многочисленных допросах мое психическое здоровье, особенно после рассказов о покойных мужьях, летающей шторе и таинственной статуэтке, вызвало определенное сомнение. Меня отправили на судебно-психиатрическую экспертизу, которая должна была определить вменяемость и дееспособность. От заключения экспертов зависело наказание. Экспертиза признала меня невменяемой, а значит, полностью исключала виновность в тех преступлениях, которые я якобы совершила. Мои действия стали классифицироваться не как преступления, а как общественно-опасные деяния. Одним словом, меня признали больной и по решению суда направили на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу.
Меня положили в психушку. Я сразу поняла, что окружающие смотрят на меня как на дуру. Врачи видели, что я неадекватна, и ждали подвоха с моей стороны. В палатах я познала реально сумасшедших. Признаться честно, до этого я не видела так близко людей, которые не в себе. Я хорошо понимала, что даже если сюда положат здорового человека, он просто сойдет с ума.
Каждый день мне делали уколы. Насильно будили, сажали напротив врача и задавали одни и те же вопросы. От уколов я находилась словно во сне и отвечала, как в каком-то дурмане. Правда, надо отдать должное, я научилась не принимать таблетки, которыми меня постоянно пичкали. Поначалу я их прилежно глотала и открывала широко рот, демонстрируя, что в нем ничего нет. Санитары привыкли, что я покорная больная, и перестали заставлять меня открывать рот. Я брала таблетки на их глазах, делала вид, будто прилежно глотаю, но научилась задерживать их под языком и потом выкидывала в туалет. Поступить так с уколами не могла.
На всех окнах были решетки, причем очень крепкие. В больнице ходили слухи, будто кто-то из пациентов смог отогнуть прутья и сбежать. После этого случая их заварили. Некоторые пытались их отгибать, но бесполезно. Самых буйных привязывали за руки и за ноги к койке. В палатах не было никакой техники, телефонов. Именно здесь я ощутила резкие перепады настроения, депрессию, уход в себя. Мне даже казалось, что в этой больничке людей не лечат, над ними просто издеваются. Даже если сюда попадал нормальный человек, он становился дебилом.
Я старалась ни с кем не общаться и порой за весь день не произносила и пары фраз.
Как-то со мной заговорила санитарка:
— Ты такая милая, симпатичная, даже не верится, что миллионера убила и девушку-модель задушила, — сказала она, надраивая пол шваброй. — Не похожа ты на убийцу.
— А я и не убивала, — бросила я и подумала, что уже не имеет смысла кому-то что-то доказывать.
— Да тут никто никого не убивал, — улыбнулась санитарка. — Если бы ко мне миллионер приставал, зачем бы я его сбрасывала с мыса? Я бы ему дала. Как можно в наше нелегкое время миллионерами разбрасываться? Нужно быть счастливой, что он обратил на тебя внимание. И кому, интересно, все его наследство досталось? Много у него родственников? Говорят, ты девушку задушила? Ужас. А с виду такая бедная овечка… Такое божье милое создание.
Я отошла от санитарки, стараясь не вступать с ней в бесперспективный диалог. Затем все же не удержалась и чуть слышно спросила:
— А вы не знаете, меня надолго сюда положили?
— Думаю, на всю жизнь, — язвительно произнесла злобная тетка.
— Как — на всю жизнь?
— А как тебя можно на свободу выпускать, ты же душевнобольная! Ты людей убиваешь! Тебя можно только здесь держать. Твой диагноз не лечится. Если честно, я бы таких, как ты, убивала. Зачем только деньги тратить на твое содержание? Ты же все равно дура и социально опасна для общества. Выпустить тебя нельзя. Иначе опять пойдешь кровь проливать. Так и помрешь в нашей больничке. Нужна тебе такая жизнь? По мне, так лучше смерть.
— Вы действительно думаете, что меня отсюда никогда не выпустят?
— Конечно. Ты же сумасшедшая. Здесь не поумнеешь и нормальной не станешь. Теперь это учреждение — вся твоя дальнейшая жизнь.
Вернувшись на свою койку, я уткнулась лицом в ладони и разревелась. Санитар не заставил себя ждать и вкатил мне укол. Я бессильно опустилась на больничное покрывало и, уже погружаясь в спасительное небытие, застонала. Было страшно думать, что мне придется провести в стенах дурдома всю жизнь. Люди здесь действительно жили годами. Постоянно ходили по коридору и что-то бормотали себе под нос. Моя соседка часами читала сама себе лекции о космосе. Другая представлялась знаменитостью и заявляла, что у нее полным-полно поклонников. Если у человека в реальной жизни еще имелся шанс призвать к порядку своих тараканов в голове, то тут шансов не было.
Я понимала: вынужденное ограничение свободы перерастает в постоянное, и я медленно, но верно схожу с ума. С таблетками я могла хоть как-то бороться, а вот с уколами — нет, а они оказывали на меня самое негативное влияние: постоянная слабость, усталость, равнодушие.
А когда кто-то из медицинского персонала углядел, что я выкидываю в сортир таблетки, меня заставили открывать рот и показывать, что я действительно их глотаю. Теперь мне постоянно хотелось спать, хотя ночью я часто просыпалась и лежала без сна.
Как-то к нам в палату положили новенькую.
Глава 14
— Послушай, ты чокнутая или здоровая? — однажды ночью спросила меня она.
— Теперь уже, наверное, чокнутая, — прошептала я. — А ты?
— Думаю, уже на пути к этому.
— Ты как сюда попала? — поинтересовалась я у соседки.
— Муж засунул. Заплатил кому надо, чтобы меня признали дурой, и закрыл.
— Зачем?
— Другую нашел. Помоложе, покрасивее. Ребенка нужно было у меня отобрать, а для этого причина нужна. И совместно нажитое имущество не хочет делить. Поэтому нашел выход: сдать жену в дурку и приплачивать, чтобы я никогда отсюда не вышла.
— Какой ужас! Не муж, а скотина.
— А ведь сошлись по огромной любви. Все было как в сказке. И вот сказка закончилась, и ты понимаешь, что не просто не нужна, от тебя еще и хотят избавиться. Лучше бы убил, чем в психушке закрыть.
— Как же он тебя разлюбил так быстро? Почему это произошло?
— От любви до ненависти — сама знаешь. И главное, медперсонал понимает, что я нормальная, но у них задача — сделать реальной дурой. Мне главный врач даже в глаза боится смотреть. Именно этим они сейчас и занимаются. Делают меня душевнобольной. Надо сказать, у них это хорошо получается.
— Муж ни разу не навещал?
— А зачем? Он только главного врача навещает, когда денежку ему заносит. Видишь, я еще по ночам хоть как-то от лекарств отхожу и могу рассуждать, а днем ничего не соображаю и даже ночью не могу вспомнить, что днем было. Так они меня закалывают. Я уже ничего от жизни не жду и не хочу. Перед глазами только лицо ребенка стоит. Не представляю, как его заставляют мамой чужую тетку называть. Мальчик у меня. Пять лет. На меня похож. Это же убийство маленького человечка. Мне бы только осколок стекла, больше ничего не надо.
— А стекло зачем?
— Вены перерезать. Умереть хочу спокойно, но ведь нет никакой возможности.
— Так страшно. Люди сначала друг друга любят, а потом люто ненавидят…
— Мне кажется, та, молодая и красивая, его просто приворожила.
— Почему ты так думаешь? — вздрогнула я.
— Я знаю, она бегает по разным колдуньям. Присушила она его. Как пить дать присушила. Был один человек, стал совершенно другой, а от нашей любви не осталось и следа. Она не подумала о том, что приворот — страшный грех и это порча на двоих. Карается этот грех до седьмого колена. Нарушение права свободы воли — это нарушение первого закона Вселенной. Она молодая, наглая, дерзкая. Из тех, кто может нарушить любые законы, только бы получить нужный объект со всеми потрохами. Когда нарушаешь первый закон Вселенной, ты совершаешь акт черной магии. А где черная магия, там бесы. Вот мой муж и стал бесноватым. Не сам он все это делает, а бесы. Эта девица сделала его ослабленным, потерявшим разум, одержимым и уязвимым. Когда привораживаешь, ты хочешь властвовать над другим и затмить разум человека, поработив его. Ты хочешь сделать его своей игрушкой. У нее получилось. Он никогда не сможет быть в ладах с душой и энергетикой и уж тем более не сможет быть счастлив. Темные силы сделают его рабом. Делает все, что она велит. Но ведь поговорку о том, что насильно мил не будешь, никто не отменял. Это больная любовь. В таких браках дети рождаются дефективными и несчастными. А ведь у них могут быть общие дети. Я думаю, она поспешит от него забеременеть. Она хочет как можно сильнее закрепить свои права. А мой мальчик ей не нужен. Тут главное меня изолировать.
— А чего она в твоего мужа вцепилась? Он что, богатый?
— Футболист.
— Значит, небедный. Футболисты нынче на коне.
— За то, что она сотворила, будут расплачиваться ее близкие, их дети. Ведь через акт черной магии она вселила бесов в другого человека. Они поселились в его теле, а потом будут плодиться и переходить ко всем членам семьи. Она может родить ребенка, который с раннего возраста получит блокировку жизненно важных каналов, и потом он всю жизнь будет отрабатывать испорченную карму родителей. И это наказание за то, что когда-то она заставила одного человека руководствоваться страхами и рефлексами, а не разумом и свободой.
— Футболист.
— Значит, небедный. Футболисты нынче на коне.
— За то, что она сотворила, будут расплачиваться ее близкие, их дети. Ведь через акт черной магии она вселила бесов в другого человека. Они поселились в его теле, а потом будут плодиться и переходить ко всем членам семьи. Она может родить ребенка, который с раннего возраста получит блокировку жизненно важных каналов, и потом он всю жизнь будет отрабатывать испорченную карму родителей. И это наказание за то, что когда-то она заставила одного человека руководствоваться страхами и рефлексами, а не разумом и свободой.
— Это точно, — кивнула я. — Называется «закон бумеранга». Именно закон бумеранга я сейчас и отрабатываю. За все приходится в жизни платить. Правду говорят, выше Бога не прыгнешь.
— Когда-то мой муж был сильным, волевым человеком, а сейчас слабак с подавленной волей. Его мучают страшные головные боли, бессонница, головокружение, потеря аппетита, обострение хронических заболеваний, постоянное невезение и отсутствие интереса к жизни. Не сомневаюсь, на него сделан мощный приворот. Понижается иммунитет, ведь пробивается природная защита. Подавляются все четыре энергетические чакры человека. У него теряется интерес ко всему, кроме того, к кому его приворожили. Крепкий мужик превращается в марионетку на ниточках, за которые дергают бесы. Никогда эта дура не познает удовлетворение, что мой муж всегда будет рядом с ней, потому что приворот дает зависимость, а не любовь. Рядом будет всего лишь имитация мужчины. Привороженный человек — это уничтоженная личность, почти зомби. Чаще всего привороженные мужики превращаются в пьяниц или нищих. Нередко жизнь их обрывается ранней смертью. Нельзя играть с судьбой. Руководить судьбой привороженного будут демоны и духи, а это энергетика неупокоившихся мертвых душ, различных темных сущностей, совершенно не подконтрольных всему светлому.
Я слушала соседку, понимала, что она не чокнутая, как другие в этой больничке, и чувствовала страх — что же я натворила со своей жизнью?! Ее рассказ словно обо мне.
— Она приворожила его не ради любви. Никаких чувств к нему нет и вряд ли будут. У нее только одно желание: управлять жертвой и контролировать ее поступки. Она продаст душу дьяволу и пойдет на все ради контроля. Ты и представить не можешь, как болеют те, кто привораживает других. Они испытывают страшное удушье ночью, словно их канатом душат. У них подгибаются ноги. Они могут упасть в любом месте в любое время, начнет хлестать кровь из носа и горла. Адский котел они заслужили, потому что измучили свои жертвы, которые с виду еще живые, а внутри давно пустые, мертвые. Подавление личности другого человека отнимает много энергии. С каждым прожитым днем тот, кто приворожил, будет физически истощаться. Быть постоянно связанным с кем-либо очень утомительно для психики. Это изматывает, ведь со стороны жертвы привораживающий ощущает растущие негатив и агрессию. Теряется возможность существовать отдельно от того, кого приворожила. Заказчик и жертва все время находятся в энергетической связке, и ничего с этим сделать нельзя. Новой жене моего мужа сейчас тоже несладко. Она еще до конца не понимает, на что пошла и во что влипла.
— Это точно, — согласилась я.
Я живой пример того, что может случиться с женщиной, которая решила взять грех на душу и сделала приворот. Правда, если говорить про меня, это особый случай, ведь я сделала несколько приворотов.
— Самое страшное, что за любым приворотом стоят бесы. У моего мужа даже взгляд стал бесовский. Бесы еще никого не сделали счастливым. Они умеют только губить. Колдун вызывает беса или лярву, подселяет ее к жертве, дает установку быть всегда с тем, на кого делается приворот. В дальнейшем общаться с заказчиком будет уже не жертва, а бес. Разум у жертвы словно спит. Бес будет поглощать энергию не только жертвы, но и заказчика. А когда энергии в теле жертвы станет совсем мало, она наложит на себя руки, потому что бесу все это надоест. Вызвать беса очень легко, а вот загнать его обратно — дико сложно, а чаще всего невозможно. Приворот действует на тонкие материи, а ими повязаны еще и родственники. Делая приворот, прерывается путь бога, данный при рождении, и его уже не восстановить. Будет череда убийств и несчастий, а у тех, кто останется жив, произойдет раздвоение личности.
Слова моей новой знакомой попадали мне прямо в сердце. Странно, а когда мне то же самое объясняла бабка Антонина, я не желала слушать. Мне хотелось получить победу любой ценой. Теперь слушаю в час расплаты.
— Не будет у них жизни, — глухо сказала я, думая о судьбе своей соседки.
— Так и у меня не будет, — чуть слышно ответила та. — Если бы мне кто-нибудь раньше сказал, что такое может быть, я бы не поверила. У меня был такой прекрасный супруг! Пылинки с меня сдувал, ребенка очень хотел… И что с ним стало… Я и подумать не могла, что последствия приворота могут быть именно такими. Сила приворота воздействует на энергетику и биополе человека, который даже не догадывается о вмешательстве в его жизнь на высоких уровнях энергетики. Человека принуждают к не свойственным ему поступкам, заставляют испытывать нежелательные эмоции, подавляют свободу личности. Все это действует разрушительно на жертву и не может не вызывать негативных последствий. Говорят, у приворота есть срок годности, но только кто знает, когда он закончится?
— Есть и бессрочные привороты, — добавила я, подумав о приворотах бабки Антонины.
— Тяжело жить, когда твоя воля полностью подчинена и парализована. Почти все испытывают проблемы со здоровьем, потому что тратят слишком много сил на борьбу с давлением извне, а это ужасно истощает даже самый сильный мужской организм. Многие становятся импотентами. У них постоянно плохое настроение, они чувствуют себя несчастными и подавленными, при этом раздражительны, нервозны, устраивают скандалы по любому пустяку и легко обижаются. Запускается механизм саморазрушения. Человек может заболеть онкологией. Вечные мысли о самоубийстве, до помешательства. Некоторые действительно накладывают на себя руки.
— Еще пожалей его, бедного. Он тебя в психушку упрятал, а ты его жалеешь. Поступкам твоего мужа нет и не может быть оправданий.
— Так он же не сам. Это ж бесы, которые в нем сидят. Говорят, он пить стал. Если и дальше так пойдет, выкинут из спорта, не будет зарабатывать. Сопьется — будет жене крест на всю жизнь. Получит безвольное существо на поводке, которое без нее шагу не ступит. А избавиться от него не сможет, как бы ни старалась. Присушен он к ней намертво. Так и будет мучиться всю жизнь нелюбимой с нелюбимым. И каждый раз думать о том, что живет не с мужиком, а с зомби. Я слышала, привороженные перестают следить за собой, ведь у них теряется интерес к жизни и появляются вредные привычки. Привораживая нужный объект, девушка получает неполноценного спутника жизни. Он будет вымещать свое невольное рабство в виде ярости и злости. Даже может бить ее.
— Ну вот, очень хорошо. Пусть он ее лучше забьет насмерть, — произнесла я и, увидев за окном полную луну, встала с кровати.
Моя новая знакомая встала вместе со мной и, взявшись за решетки, начала громко кричать и проситься на волю.
— Эй, ты чего? — Я не знала ее имени.
— Не хочу больше так жить! Не хочу! Я хочу увидеть сына и умереть!
В палату тут же влетели санитары, растащили нас по кроватям, сделали нам уколы, и мы провалились в глубокий сон…
Глава 15
На следующий день и мне и моей соседке выдали двойную дозу таблеток. Весь день мы провели словно растения. Куда-то идти или просто стоять я уже не могла. Когда отходила от таблеток, просыпалась, смотрела на потолок и вспоминала… Когда были силы, я подходила к окну, смотрела на деревья и думала о том, что где-то там реальный мир…
Для некоторых пациентов больничка стала родным домом: крыша над головой, кормежка, койка… Что еще надо? Ходить особо здесь некуда, если только по коридору, но я понимала, что должна двигаться. Иначе мышцы атрофируются. Мне не хотелось быть одной из тех пациенток, которые встают с кровати только для приема пищи. Когда я встретилась с женой футболиста в коридоре, первым делом спросила, как ее зовут.
— Марина, — безразлично ответила она. — Муж приехал к главному врачу. Хочет меня увидеть. Сказали, через полчаса можно.
— Ты сама этого хочешь?
— Хочу фотографии ребенка посмотреть. Главное, чтобы меня ничем не напичкали перед встречей. Просто хочу запомнить этот момент. Ночью буду его в голове прокручивать, чтобы в памяти сохранился. А муж… Муж мне совсем неинтересен. Пусть живет с молодой и красивой.
— Да ты сама молодая и красивая, — заметила я.
— Видимо, та лучше, — обреченно ответила Марина. — Просто она не понимает, что последствия от присушки непредсказуемые. Приворот — совершенно неестественный процесс против природы. Даже смерть у таких людей неестественная.