В Балашихе также обитал Султан Даудов, чеченский вор в законе, опекавший часть балашихинской торговли. Несмотря на близкое и опасное соседство, между Захаром и Султаном стычек не было. Первому импонировало то, что чеченец был далек от нравов воровской братии Кавказа: не имел роскошных особняков, дорогих автомобилей и модных украшений. Земляки Даудова лишь усмехались и называли его босяком.
В марте 1994 года Султан Даудов был убит. Вместе со своим охранником он вошел в офис фирмы «Росинтер» (в некоторых документах она фигурирует как «Интеррос») и нарвался на автоматную очередь. В списке подозреваемых Захаров числился в первых рядах. Нашлись свидетели, которые видели последнюю встречу Сан Саныча и Султана. Захар якобы произнес фразу, которую с небольшой натяжкой можно было расценить как угрозу. В который раз за ним устанавливается слежка.
Спустя месяц рука киллера расправилась с Гогой Ереванским, законником из команды Захарова. Несмотря на свои кавказские корни, Гога пользовался удивительным доверием среди славян. Он получил две пули — в голову и сердце — прямо на пороге своего дома по улице Гарибальди в Москве.
В мае группа наружного наблюдения проводила автомобильный эскорт Захара до московского бара «Шаман», расположенного по проспекту Энтузиастов. Через десять минут в «Шаман» нагрянул уголовный розыск. В салоне автомобиля был изъят пистолет в полной боевой готовности. Сан Саныча доставили на Петровку, 38, где его продержали несколько часов. Затем Захаров вышел и сел в «Мерседес», который подогнала к ГУВД заботливая охрана. Для сыщиков он вновь оказался недосягаем.
Сегодня Александр Захаров имеет свой интерес не только в Балашихе. Оперативные источники указывают на его тесные связи с ворами Владимира. Молодость помогает Сан Санычу держать масть. Многие продолжают подозревать Сан Саныча в причастности к убийству чеченского вора Султана Даудова, которое раскрыть так и не удалось.
2. Последняя ставка ФролаСергей Фролов по кличке Фрол возглавлял одну из влиятельных преступных группировок в подмосковной Балашихе. Он не принадлежал к законникам, но стремился играть по воровским правилам: исправно отчислял налог в столичный общак, избегал открытых стычек и не плел интриг за спиной ближайших партнеров по бандитизму. В начале 90-х годов Фрол объявил войну пиковым, которые дружно насели на Балашиху, и стал успешно вытеснять их. Такая инициатива не осталась безнаказанной. После ряда покушений его убили в ночном казино «У Александра». Ликвидировал Фрола его близкий знакомый, которого также поспешили убрать, чтобы сохранить завесу над трагической судьбой балашихинского авторитета. Считают, что Фрол пал жертвой антикавказской войны.
В конце 80-х годов Сергей Фролов, который фигурировал в отчетах и справках ГУВД как лидер одной из балашихинских банд, развил бурную коммерческую деятельность. К тому же легальную. В здание староку-павненской школы завезли швейное оборудование и начали выпускать верхнюю одежду на любой вкус. Клиентов мини-фабрики встречала вывеска «Кооператив „Вымпел“».
Первое коммерческое начинание Сергея Фролова имело огромный успех. Прибыль пошла на закупку деревообрабатывающих машин: Фрол задумал мастерить мебель. Спустя полгода он наладил в Латвии и Эстонии выпуск полиэтиленовых пакетов, канцтоваров и детских игрушек с рекламой крупных фирм. В Донбассе начались переговоры по поводу поставок металла, в Сибири полпреды Фролова подписывают договор с нефтедобытчиками, узбеки согласились отправить в Подмосковье без предоплаты первые вагоны хлопка.
Вторая жизнь Фрола оказалась не менее удачной. По оперативным данным, его уголовный клан имел свыше 100 «штыков», готовых ринуться в бой по первой отмашке предприимчивого лидера. Их теневой промысел заметно преобразился. Если раньше балашихинские бандиты занимались квартирными кражами, грабежами, аферами и разбоем, то в 1989 году они стали присматривать за игорным делом, ресторанами и автомастерскими.
Тогда же произошли первые стычки Фрола с ворами в законе.
Первыми наехали на него грузины. Бригада лиц кавказской наружности явилась в Балашиху и бесцеремонно предложила подвинуться. Фролов даже не стал тратить время на переговоры и «послал» лаврушников подальше. В конце 1989 года в блатном мире произошло ЧП, которое еще больше разворошило кавказское «осиное гнездо». В Балашиху прибыл для переговоров грузинский законник Тимур Пхакадзе. Спустя несколько дней его труп нашли со следами насильственной смерти. Воровской клан отыскал убийцу раньше милиции. Оказалось, что Тимура застрелил некто Манохов, местный авторитет, замеченный в связях с Фроловым. Пиковые отправились в поход на Балашиху.
Для убийства Манохова воры привлекли одного из лидеров балашихинской группировки Гришу Соломатина, который в феврале 1990 года попытался исполнить приговор. Разрядив в «объект» пистолетную обойму с двух шагов, Гриша спокойно скрылся и сообщил кавказским ворам: «Задание выполнено. Клиент завален». Но Манохов всем на удивление оказался живуч. Проезжавшая мимо «скорая» подобрала истекающего кровью человека и быстро доставила в реанимационное отделение. Хирургам удалось отвоевать жизнь Манохова. Пока пациент приходил в себя в палате, им заинтересовалась уже милиция. К тому времени имелась информация о его причастности к убийству Тимура Пхакадзе. Манохов дожидаться ареста не стал и сбежал (точнее, ушел или уполз) из больницы. Но на этот раз милиция сработала ловчей воров и первой вышла на беглеца, который пробивался на восток России. Спустя неделю Манохов вновь вернулся в родное Подмосковье, но уже под присмотром спецконвоя.
Судьба Гриши Соломатина оказалась тоже не фартовой. Его арестовали и поселили в Серпуховский СИЗО, где уже находился вор в законе Султан Даудов.
По оперативным данным, чеченец Султан входил в «судебную коллегию», вынесшую приговор Манохову. Он радушно встретил Соломатина и подобрал для него камеру потеплей и посуше. Очевидцы утверждали, что в Серпуховской тюрьме Даудов имел особые полномочия, которые позволяли ему перемещать зэков из камеры в камеру, гулять по тюремным коридорам в спортивном костюме, открыто играть в карты и устраивать бойкие вечеринки.
По обидному капризу судьбы Манохова направляют в следственный изолятор Серпухова, в котором он прожил десять дней. Когда на одиннадцатый день контролер зашел в камеру, чтобы вести подследственного на допрос, тот лежал на своих нарах с разбитой головой. Выяснить подробности убийства не смогли: все сокамерники в ту ночь спали глубоким богатырским сном. Поэтому решили, что Манохов во сне упал с нижних нар и ударился головой о бетонный пол.
Спустя некоторое время увидеть Сергея Фролова пожелали чеченцы. Через своего эмиссара они назначили стрелку. В лес под Ногино два десятка чеченцев явились в полной боевой готовности. Но их настроение слегка угасло, когда в назначенное время подрулил длинный автоэскорт Фролова. Сотня вооруженных бойцов лениво вышла из машин и стала с интересом оглядывать потенциальных жертв. Чеченцы решили отложить беседу и быстро ретировались на своих легковушках.
Зная, что подобные фокусы пиковые без ответа не оставляют, Фрол нанял четырех телохранителей, которые сопровождали его во всех поездках. Взяли под охрану и особняк. Первое покушение на балашихинского предводителя пришлось на середину августа 1993 года. Неизвестные дважды выстрелили по его дому из гранатомета и скрылись. В особняке находились Фрол, жена и ребенок, но никто из них не пострадал. Этот инцидент заставил увеличить личную охрану до десяти человек. Сергей, пытаясь заручиться поддержкой законника Захарова, навещает в Жостове престарелого Пашу Цируля, но итог их переговоров остался за кадром.
Мощная охрана, содержание которой требовало больших расходов, не успокоила Фрола. Хотя он и считал себя фаталистом, но все же стал носить при себе пистолет. Балашихинский лидер всегда держал патрон в патроннике и был готов к любому эксцессу. Его озабоченность не осталась незамеченной. Получив информацию о возможной стычке балашихинских и чеченских боевиков, РУОП садится Фролу «на хвост». Спустя три дня его задерживают и, отобрав пистолет, возбуждают уголовное дело за ношение огнестрельного оружия. Вскоре следствие прекращается. Поговаривают, что Фролов задействовал свои рычаги в МВД России. Второй раз он сталкивается с Региональным управлением по оргпреступности незадолго до своей кончины. Бдительные оперативники вновь изымают пистолет в полной боевой позиции. Уладить этот инцидент удалось с трудом, но все же удалось. Под крупную залоговую сумму Фролов оказывается на свободе, как и его будущий убийца Григорий Соломатин, покинувший к тому времени камеру Серпуховского СИЗО.
Все усилия областного УВД раскрутить балашихинскую команду проваливались. Сергей уже наработал себе имидж авторитетного вора, честного, но гонимого предпринимателя. Его имя все чаще появлялось на страницах российской прессы. Последняя предсмертная публикация о Сергее Фролове появилась в «Новом свете» 18 декабря 1993 года. Корреспондент газеты Михаил Казаков писал:
«Сегодня, когда ворюга нам милей, чем кровопийца, он приносит правопорядку больше пользы, чем целый батальон генералов милиции. Его приглашают на все сходки, где разбираются конфликты разных степеней сложности. И то, что дискуссия чаще кончается вкладыванием денег в легальную экономику, а не оплатой киллеров, прежде всего заслуга тихого жителя Балашихи. Так что я позволю себе допущение, что в крайне непрофессиональной охоте за ним областной милиции повинны не деньги очередного лица „кавказской национальности“, а уязвленная гордыня неталантливых соперников».
Сергей Фролов встретил смерть за сутки до Нового года. Ту ночь он коротал за игорным столом в небольшом казино «У Александра», расположенном на Носовихинском шоссе. В казино вошел Соломатин в сопровождении своего приятеля. Гриша прошел сквозь охрану Фрола, которая узнала в нем давнего приятеля своего босса. «Нужно поговорить», — обратился он к Фролову.
Сергей и Соломатин закрылись в кабинете директора казино. Спустя несколько минут прозвучали выстрелы. Когда охранники, выбив дверь, ворвались в кабинет, Фрол лежал на полу с простреленной грудью. Рядом валялся револьвер. Соломатин попытался выпрыгнуть в окно, но один из телохранителей успел схватить его и бросить на пол. Все уже готовились разрядить в киллера по обойме, когда прозвучала здравая мысль. Кто-то предложил отвезти убийцу в лес и там устроить допрос с пристрастием. Гришу и его спутника оглушили, запихнули в «БМВ» и увезли в неизвестном направлении. Вскоре милиция нашла их трупы с пулевыми отверстиями в голове.
От ранений Фролов умер не сразу. Когда охранники привезли Сергея в реанимацию и положили на операционный стол, он еще дышал и даже пытался говорить. Потерю крови хирурги восстановить не смогли. Под утро Фрола не стало.
Весной 1994 года в украинской прессе промелькнула информация, что в Донбассе застрелили двоюродного брата балашихинского авторитета А. Фролова, которого Сергей Фролов якобы поставил смотрящим на несколько районов Донецкой области.
Действительно, 15 апреля ранним утром в Донецке возле средней школы были расстреляны уголовный авторитет из Мариуполя по кличке Фрол и его водитель. Едва «Ниссан», в котором находился Фролов, свернул во двор жилого дома, как из соседнего подъезда выскочили двое парней в лыжных шапочках, натянутых до подбородка. Приблизившись к «Ниссану», боевики открыли кинжальный огонь из автоматов по автомобилю. Первым скончался Фрол: он даже не успел выхватить оружие. Водителю удалось выскочить из авто. Его добили в десятке метров от «Ниссана».
Убийцы прекратили огонь так же дружно, как и начали. Бросив автоматы в мусорный контейнер возле детского сада, они спокойно прошли мимо опешивших жильцов, спешащих на работу, и скрылись в подворотне.
Оперативные материалы уголовного розыска свидетельствовали, что донбасский Фрол занимался рэкетом, контролировал львиную долю приморского бизнеса, держал боевиков из числа ранее судимых для выбивания долгов и сбора дани с различных коммерческих структур. Фролов и его водитель-охранник имели не только судимости, но и статус OOP: особо опасных рецидивистов. Версию о родственных узах балашихинского и мариупольского Фроловых не подтвердили, но и не опровергли. «Все может быть», — многозначительно ответил знакомый розыскник.
Прошло еще около года, и в том же Донецке от руки наемника погиб сын мариупольского авторитета — Фролов-младший, двадцатипятилетний студент первого курса Донецкого технического университета. Вместе со своим приятелем Епифановым он выходил из двора дома № 128 по улице Козака. Рядом с ними остановилась белая «Нива» с тонированными стеклами без номерных знаков, распахнулись двери и полился автоматный огонь из трех стволов. Возле окровавленных тел Е. Фролова и А. Епифанова обнаружили 57 гильз. Сами автоматы Калашникова и шомпол к ним валялись в двадцати метрах от бойни. Десяток пуль угодили в белую «семерку», которую неизвестный хозяин оставил невдалеке. По всей видимости, Фрол-сын получил пулю за отца. Ибо слишком много знал о его прошлом.
Тридцатипятилетнего Сергея Фролова похоронили 2 января на тихом кладбище поселка Воскресенское. Так завещал друзьям балашихинский «крестный отец». Проститься с ним приехали не только подмосковные и столичные авторитеты. Провожали покойного уголовные лидеры центральной России, восточной Украины, Прибалтики.
В смерти Фрола обвинили пиковых. Через два месяца в Балашихе расстреляют очередного кавказского вора в законе — Султана Даудова. Эту акцию уголовные и милицейские круги воспримут как ответный ход славян. Для этого имелись весомые основания.
3. Чужой среди своихСултан Даудов был единственным вором в законе, который имел чеченские корни. Чеченская община слабо разбирается в славянских блатных традициях и при первом удобном случае напоминает, что у нее свои законы. Воровской клан чеченцами воспринимается как очередная этническая банда славян. Они ворвались в Москву, убивая и разбойничая, грабя и пытая. Единственным, кто не вписывался в рамки кавказского уголовного лидера, был Султан Даудов, который начал свою блатную карьеру по классической русской схеме — с исправительного лагеря. Всю недолгую жизнь (он погиб в 38 лет) вор отгораживался от роскоши, не любил золотых украшений и клубным пиджакам предпочитал джинсовый костюм и кроссовки.
В начале 70-х по приговору Грозненского нарсуда он садится в ВТК за кражу. Там и встретил свое совершеннолетие. Затем Султан еще трижды попадал в зону с богатым набором обвинений. Говорят, что титул вора в законе он получил во Владимирском централе с подачи грузинских законников, которые начинали укреплять свое крыло выходцами с Кавказа. Даудов якобы заимел корону в самый разгар противоборства между славянами и лаврушниками, когда последние объявили «всеобщую кавказскую мобилизацию». На свободе чеченский вор позволял себе находиться не более двух лет. Отмотав таким образом пятнадцать лет по лагерям и тюрьмам, он остановился в Серпуховском СИЗО.
Если земляки Султана воспринимали его воровской титул с насмешкой, то славяне — с опаской. Они старались помнить, что вор-чеченец прежде всего — чеченец. Воры никогда не доверяли Даудову полностью. Султан оставался чужаком и для своих, и для чужих. Проваливались все его попытки протащить в законники своих земляков. Чеченцев сторонилась даже грузинская братва. Но, несмотря на все это, авторитет Даудова признавался: его часто приглашали стать арбитром в бандитских спорах или прибыть на ближайшую сходку. В тюрьмах он был ограничен лишь периметром колючей проволоки. Султан был сильной личностью, но имел слабость, от которой не мог, да и не пытался отделаться: употреблял наркотики. Начинал он с кокаина и марихуаны, затем прочно сел на внутривенные растворы. В большинстве обвинительных заключений, которые утверждала судейская бригада, имелась статья, связанная с наркотиками.
Обосновавшись в Балашихе, Султан с трудом втиснулся между местными братками, которые вовсю делили сферы контроля и списки «подшефных» фирм. С одной стороны расположились орлы Шурика Захара, с другой поджимал Сергей Фролов. Имели свою долю в Балашихе и бойцы некоего Мушинского по кличке Муха. Но Даудову все же удалось закрепиться в этом районе. Воинствующий славянист Фрол, по некоторым данным, пытался подвинуть вора-чеченца, но смирился с его присутствием. По всей видимости, Фролову хватало хлопот с земляками Султана, которые все чаще засылали свои бригады для расправы с ним. Саша Захаров, отличавшийся добродушием и миролюбием, считал Даудова безвредным иноходцем, блатным романтиком. Тем не менее, Шурик Захар был первым, кого заподозрила милиция в убийстве чеченского вора.
21 марта 1994 года Султан собирался лететь в Крым на встречу с крупным украинским авторитетом. Рано утром за ним заехал телохранитель Александр Дерябин, чтобы сопровождать во время поездки. Даудов сел в джип с «дипломатом» и приказал ехать в офис местной фирмы «Росинтер». Пробыть там он намеревался не более получаса. «Росинтер» славился отменной сауной и баром, но доступ туда имел далеко не каждый. Любил попариться здесь и Шурик Захар. Балашихинцы называли это заведение «Бесихинской дачей».
Султан и Дерябин вышли из джипа и вошли в офис «Росинтера». Едва за ними закрылась дверь, как прозвучала автоматная очередь. Вторая порция свинца адресовалась водителю джипа, чеченцу Исламу Осмаеву. Откуда полоснули по автомобилю Ислам не заметил. Пуля вошла в бедро, вторая просвистела возле головы, оставив дырку в лобовом стекле. Осмаев рванул дверь, сполз на землю и, отчаянно хромая, стал убегать. Через десять минут его встретил милицейский патруль и отправил в центрально-городскую больницу.