— Каков результат?
— Такой луч создать невозможно. Я проработал над этим изобретением много лет, прежде чем мое невежество рассеялось и я убедился, что этот план нереален.
— Другими словами, вы признаете, что никаких «лучей смерти» нет и быть не может?
— Нет, не признаю. Нужен иной физический принцип, иначе нам эту темную силу не одолеть.
— Вы имеете в виду войну с этой так называемой «электрической сущностью»?
— Вроде того.
— Но в те дни миру угрожала куда более серьезная опасность со стороны гитлеровской Германии.
— Я к этому и веду. Зачем эта война? Кто приказал Гитлеру развязать бойню? Кто пытается столкнуть землян лбами? О-о, это существенный вопрос!
— Вы шутите?!
— Нисколько. Я предлагаю версию. Пора обратить пристальное внимание на странные обстоятельства, которые не позволили мне завершить работы по беспроводной передаче энергии. Как вам такое объяснение: некая темная электрическая сила сознательно ограничивает исследования в этой области исключительно работами над распространением электромагнитных волн с целью передачи информации и создает трудности для тех, кто пытается осуществить полноценное решение этой проблемы. Я имею в виду передачу энергии в любых количествах и без всякого рода материальных носителей.
Он едко усмехнулся.
— Чем способны порадовать человечество радиоволны? Переносом новостей, сенсационных сообщений, рекламных призывов, а также воплей политиков и пространных комментариев всякого рода шарлатанов от науки, таких, например, как Пьюпин или Томсон? О, я понимаю, для пустопорожних программ такие, как Тесла, не нужны. Для этого можно задействовать мошенников самого разного калибра, от Маркони до Пьюпина. Они всегда на подхвате, они всегда «чего изволите». Они называют эту сущность Господом Богом, Вседержителем.
Его лицо разрумянилось, глаза сияли. Если это была игра, то в высшей степени превосходная, но в тот миг я напрочь уверился, что здесь вовсе не пахло игрой. Здесь явственно ощущался лекарственно-едкий, наводящий ужас аромат сумасшедшего дома.
Тесла спросил:
— Скажите, у вас есть гигантская лампа размером с земной шар, которая светила бы днем и ночью, которая позволяла бы работать круглосуточно — прокладывать дороги, строить порты, собирать урожай? В 1914 году я предложил проект, по которому весь земной шар вместе с атмосферой должен был стать гигантским осветительным прибором. Для этого нужно лишь пропустить по верхним слоям атмосферы высокочастотный ток, и воздух начнет светиться. Какой агрессивный замысел можно было бы утаить от всевидящего света?! — Закончил он с горечью: — Меня подняли на смех. Когда же я со своей башни в Уорденклифе зажег небо над Атлантическим океаном, всех охватил ужас. Башню разрушили. Оборудование продали. Ценнейшее оборудование…
Некоторое время мы оба сидели молча. Я наблюдал, как со стороны Лонг-Айленда подступал долгий зимний рассвет.
Голос старика теперь был едва слышен:
— В 1931 году я вместе с инженерами автомобилестроительной фирмы «Pierce-Arrow» заменил бензиновый двигатель внутреннего сгорания на электродвигатель. Я подключил к электродвигателю вот такую коробочку, — старик руками очертил в воздухе непонятных очертаний фигуру около полуметра в длину, — с двумя торчащими стержнями. Нажал педаль газа и поехал. Машина работала без подзарядки неделю, пока ее тестировали специалисты. Потом я забрал коробочку, и больше ее никто и никогда не видел.
— Некоторые утверждают, что вы до предела облегчили машину и тайно подзаряжались каждые два часа.
— Ну и что?! Я представил общественности принцип. Мечту, о которой следует вести конкретный разговор, а меня обвинили в мошенничестве. Мол, Тесла пользуется «недобросовестными приемами», «выдает желаемое за действительное», он «иссяк», он «рекламирует негодный товар». Это электромобиль-то негодный товар? Я вас спрашиваю: вы пользуетесь электромобилями?
— В самой малой степени и для специальных задач, но все уверены, что проблему решат в самом ближайшем будущем.
— Я ее уже решил! И что? Где награда? Где признание?.. Убирайтесь! Все, убирайтесь. Разговор окончен.
— Последний вопрос, профессор…
— Я никогда не был профессором!
— Тем более позвольте последний вопрос. 30 июня 1908 года в районе Подкаменной Тунгуски в Сибири произошел мощнейший взрыв. Ученые считают его результатом падения метеорита или кометы. Кое-кто из ваших биографов утверждает, что ничего подобного не было. Этот взрыв — следствие ваших экспериментов по беспроводной передаче энергии на большие расстояния. Можете вы подтвердить или опровергнуть это утверждение?
Тесла задумался.
— Говорите, в Сибири? Тунгусский метеорит? Вот куда угодил энергетический заряд. Это интересно. Я должен подумать. А сейчас убирайтесь!..
— Но, профессор, в письме редактору «Нью-Йорк таймс» вы утверждали: «…Даже сейчас мои беспроводные энергетические установки могут превратить любой район земного шара в область, не пригодную для проживания…» Это совпадает с рассказами очевидцев, наблюдавших за вашими опытами в лаборатории в Колорадо-Спрингс.
— Я же сказал — подумаю.
Глава 4
Удивительно, легенды, связанные с наследием Теслы, с течением времени не только не затихают — наоборот, они все более набирают силу.
Давайте попробуем отделить зерна от плевел. Следует отметить, что создавать легенды, туманно намекать о своих прорывах в область фантастического — одним словом, наводить тень на плетень, — удавалось нашему герою куда лучше, чем последовательно доводить до практического применения свои многочисленные задумки, но это не повод с порога отрицать всякий безумный на первый взгляд замысел. Этой слабостью страдает каждый толковый изобретатель, не говоря о рационализаторах.
Мне, например, встречался неглупый, судя по разговору, человек, который ходил по издательствам, в том числе и художественной литературы, и требовал опубликовать его работу, в которой утверждал — если корпус подлодки натереть дельфиньим жиром, ее скорость увеличится в два раза. Он жаловался, что ему не дают авторское свидетельство, что ретрограды постоянно ставят ему палки в колеса, а на предложение обратиться в научный институт заявил — в институтах с ним отказываются разговаривать.
С Теслой мы расстались не надолго.
Требовалось вернуть разговор в конструктивное русло. С этой целью я подготовил список из девяти самых важных его изобретений, и пусть кто-то попробует заявить, что идея борьбы с «дьявольской сущностью», смещающей разность потенциалов в мозгах неординарных людей, является приветом из сумасшедшего дома.
1. Явление вращающегося магнитного поля.
2. Многофазный электрический ток.[10]
3. Асинхронный электродвигатель. Запатентован в 1888 году.
4. Радиосвязь и мачтовая антенна для радиосвязи. В 1891 году Тесла во время публичной лекции описал и продемонстрировал принципы радиосвязи, а в 1893 году создал мачтовую антенну для передачи беспроводных сообщений.
5. Высокочастотная электротехника, прежде всего высокочастотный трансформатор[11], электромеханический генератор ВЧ (в том числе индукторного типа).
6. Катушки Теслы. (По сей день их используют для получения искусственных молний.)
7. Применение электротехнических аппаратов в медицинских целях.[12]
8. Люминесцентная лампа.
9. Радиоуправляемая лодка, другими словами — телемеханика. Продемонстрирована в 1898 году.
Это все совершил человек, сошедший на пристань в Нью-Йорке с четырьмя центами в кармане!
Свои первые двадцать долларов Тесла заработал на улице, согласившись помочь впавшему в отчаяние мастеру из «малюсенькой мастерской» отремонтировать электрическую машину. По одной из версий, новоявленный иммигрант согласился починить машину, «даже не упомянув о деньгах». Согласно второй, Тесла обнаружил: «…Это было устройство, в разработке которого я принимал участие, но я им об этом не сказал. Я спросил, сколько мне дадут, если я починю ее? „Двадцать долларов“, — последовал ответ. Я снял пальто и приступил к работе, и через час динамо отлично заработала».
Итак, перед нами два Теслы — одному интересны деньги, другому нет.
* * *Январь, 1943 год
Гостиница «Нью-йоркер»
— Глупости! — повысил голос старик. — Ну, где вы там? Здесь? Хорошо. Запомните — я всегда был равнодушен к деньгам. Можно сказать, раздавал их направо и налево, но в тот день мне до смерти нужны были деньги. Не мог же я явиться к Эдисону в костюме, в котором спал на пароходе!
Двадцати долларов мне хватило на сытный обед, номер в гостинице и на прогулку по великому городу. Как раз в эти дни в Нью-Йорке открылся Бруклинский мост[13]. Статуя Свободы еще стояла в строительных лесах. Через несколько недель состоялось ее открытие, и я, человек издалека, с другой, как вы выражаетесь, планеты, присутствовал на нем.
Двадцати долларов мне хватило на сытный обед, номер в гостинице и на прогулку по великому городу. Как раз в эти дни в Нью-Йорке открылся Бруклинский мост[13]. Статуя Свободы еще стояла в строительных лесах. Через несколько недель состоялось ее открытие, и я, человек издалека, с другой, как вы выражаетесь, планеты, присутствовал на нем.
На следующий день я явился на Герк-стрит — это в Нижнем Манхэттене, неподалеку от биржи на Уоллстрит. Бачелор встретил меня на пороге и провел к «колдуну из Менло-парка».
Эдисон оказался прост в обращении. Он с ходу поинтересовался у Бачелора, «не питается ли новичок человеческим мясом»?
Вообразите, какой ужас я испытал, услышав подобный вопрос. Неужели великий Эл незнаком с «элементарными нормами гигиены», запрещающими людям употреблять человечину в пищу? Удивленный, я поинтересовался — неужели в Америке плюют на гигиену? Затем поинтересовался:
— Разве я похож на «исчадие ада»?
Эдисон засмеялся:
— Как же! Ведь вы родом с Балкан, а там каждый второй вампир, не правда ли? Как Дракула. Что касается пищи, я каждый день ем «валлийского кролика»[14]. Это единственный завтрак, который в состоянии восстановить умственные способности после утомительных часов работы.
Я решил последовать примеру великого человека, однако мое восхищение скоро растаяло.
Сравнение с Дракулой было наименее безобидной шуткой из тех, которые позволял себе Эдисон в отношении со своими сотрудниками. В его лаборатории было заведено трудиться по двадцать часов в день, а чтобы сотрудники не тратили слишком много времени на гигиену, подключал к умывальнику напряжение. И даже с этими проказами я мог бы смириться, если бы Эдисон проявил хотя бы малейший интерес к переменному току.
Эдисон крепко устроился на постоянном токе. Все его приборы — от знаменитого тиккера и фонографа до ламп накаливания и кинетоскопа[15] — использовали постоянный ток.
Я был неопытен и надеялся образумить Старика, ведь за то, что я, не считаясь со временем, отремонтировал неправильно установленные динамо на океанском лайнере «Орегон» — первом пароходе с электрическим освещением, он назвал меня «чертовски хорошим парнем». Мы встретились в пять часов утра на Пятой авеню, по пути на фабрику.
Эдисон, Бачелор и другие работники возвращались домой.
— А вот и наш парижанин, праздно шатающийся ночь напролет, — заявил Эдисон.
Когда же я сообщил ему, что возвращаюсь с «Орегона», где починил обе машины, он лишь молча посмотрел на меня… Тогда-то он и бросил Бачелору насчет чертовски хорошего парня.
С этого дня мне была предоставлена полная свобода действий.
Я трудился как вол и все ждал удобного случая, чтобы откровенно поговорить со Стариком насчет своего мотора. Я не обращал внимания на всякие штучки, творившиеся вокруг меня.
Некто Гарри Лайвор, например, хвастался при мне соглашением с Эдисоном и Бачелором, в результате которого его компания получила десять тысяч долларов за разработку трансмиссионной передачи. Эдисон и Бачелор предоставили оборудование и средства, Лайвор — инструменты и рабочих.
Я был поражен неслыханной щедростью хозяина и попросил у Гарри совета, как получить прибавку к своей скромной зарплате в восемнадцать долларов в неделю и увеличить ее до более солидной суммы в двадцать пять долларов. Лайвор охотно взял на себя труд переговорить с Бачелором, но, к своему удивлению, получил резкий отказ.
— Нет, — ответил Бачелор, — в лесу полно таких людей, как Тесла. Я могу нанять их сколько угодно за восемнадцать долларов в неделю.
Потом, когда я окончательно встал на ноги, Гарри признался мне: «Бачелор, должно быть, имел в виду леса, которые невозможно отыскать в окрестностях Гарлема».
Я работал у Эдисона с 10.30 утра до 5.00 следующего дня, а все оставшееся свободное время отдавал индукционному мотору, работавшему на переменном токе.
Разговор состоялся в невыгодный для меня момент — за несколько месяцев до этого умерла первая жена Эдисона, а конкуренты Джордж Вестингауз и Элайхью Томсон[16] донимали его своими попытками поколебать, казалось, незыблемый приоритет Эдисона в производстве электроосветительных приборов. Первым по силе ненависти, конечно, следует считать Томсона, сумевшего ловко обмануть Старика в патентном споре. Оба — и Вестингауз, и Томсон — ратовали за переменный ток, а тут еще какой-то мальчишка с Балкан, земляк Дракулы, набивается к нему в компаньоны с тем же самым «дохлым кроликом». Эдисон отказывался прислушиваться к самым разумным доводам, а в конце разговора приказал: «Более никогда не упоминай при мне об этом переменном ублюдке».
Что мне оставалось делать? Вся моя судьба — что там судьба, просто возможность выжить в Америке! — была связана с переменным током. Тем более что уже в ту пору было ясно — будущее электрического мира за переменным напряжением, скачущим по проводам с частотой тридцать три герца.
Однако никакие доводы не могли свалить быка по имени Томас Алва Эдисон. Деньги были вложены в освещение Перл-стрит, дома Джона Пирпонта Моргана, в многочисленные проекты по освещению не только американских, но и европейских городов, а коней, как известно, на переправах не меняют.
Я еще мог бы какое-то время мириться с пренебрежением к перспективному направлению в электротехнике, однако, познакомившись поближе с методой, которой пользовался Эдисон, добиваясь результата, я с предельной ясностью осознал, что его возможности не идут ни какое сравнение с моими.
Если Старику надо было найти иголку в стоге сена, он бы не стал думать, в каком месте ее лучше искать, а с лихорадочной добросовестностью пчелы немедленно принялся бы вытаскивать соломинку за соломинкой, пока не нашел бы то, что искал… Глядя на его опыты, я почти жалел его. Немного теории и расчетов сэкономили бы ему 90 % усилий… Он полностью полагался на свой инстинкт ученого и на американскую практическую жилку. Львиная доля его изобретений не что иное, как чудо.
Или удача.
Оставаться в его стае было для меня равносильно самоубийству. Стоило ли пересекать Атлантический океан, чтобы оказаться опутанным идиотскими заданиями по исправлению недостатков в цепях постоянного тока, зная, что ту же самую работу можно куда проще и экономичнее выполнить с помощью моего мотора или генератора?
И наконец, очередная американская шутка!
Однажды Эдисон предложил мне заняться конструктивными улучшениями своих электрических машин. Он уже тогда вполне осознал, что только я мог справиться с этой задачей и оставить «Эдисон иллюминейтинг компани» на плаву. В случае успеха премия должна была составить 50 тысяч долларов.
Вообразите, с каким энтузиазмом я взялся за дело. Всего каких-то полсотни тысяч долларов, и все финансовые проблемы, связанные с созданием моего двигателя, его регистрацией в патентном бюро и организацией производства, были бы решены! Кроме того, меня вдохновляла возможность решить задачу, с которой не мог справиться сам Эдисон! Это что-нибудь да значило. Недаром мистер Иток, партнер Старика и глава Нью-йоркского отделения компании, сразу оценил мои заслуги и впоследствии дал мне отличную характеристику среди коллег-инженеров. При этом он ссылался на отзыв самого Старика. Вскоре я сконструировал двадцать четыре различные разновидности электрической машины Эдисона. Я создал новый коммутатор и регулятор, что значительно улучшило эксплуатационные качества этих наиболее распространенных в то время в США электрогенераторов и электродвигателей.
Я ждал заслуженную награду.
Не тут-то было!
Эдисон в грубой, недопустимой между коллегами форме отказал мне в вознаграждении. Стоило мне заикнуться о награде, он едва не расхохотался мне в лицо. «Ты по-прежнему парижанин, — заявил он. — Когда станешь настоящим американцем, сам оценишь эту американскую шутку».
Я уверен, он действовал сознательно: либо я гордо ухожу из компании, либо на всю оставшуюся жизнь буду пахать на дядю Тома не покладая рук.
Я не жалею о времени, которое провел в обществе Эдисона. Это была прекрасная школа. Урок всем изобретателям и перебежчикам — в Штатах главное успеть. Знать, что следует предпринять, чтобы не опоздать, и, что тоже важно, придерживаться правила: победителю достается все. Мне также стало окончательно ясно: Эдисон — простой смертный и, следовательно, может ошибаться; мой мотор куда более совершенен, чем я предполагал это раньше. Это помогало справиться с трудностями.
К тому же мир не без добрых людей. В промозглые весенние дни 1885 года мне повезло познакомиться с авторитетным специалистом по патентам Лемюэлем Серреллом, бывшим агентом Эдисона, и художником Рафаэлем Неттером. Серрелл дал мне добрый урок, научив, каким образом разбивать большие изобретения на более мелкие, и 30 марта мы подали первую патентную заявку (№ 335786) на усовершенствованную модель дуговой лампы. Это был значительный шаг вперед — наша лампа давала однородный свет и не мигала. В мае и июне мы обратились за патентами на улучшенные модели коллектора, предотвращающего искрение и регулирующего ток при помощи новой независимой электроцепи с дополнительными щетками. В июле была подана патентная заявка на очередную дуговую лампу. В ней перегоревшие лампочки автоматически отключались от цепи, пока не происходило замены электродов.