— Ой, Галя, твоими бы устами мед пить, — тяжело вздохнула Люсьена. — Его еще распутать нужно, дельце это, а уж потом и мечтать.
— Не дрейфь, подруга, распутаем, куда мы денемся, — беспечно махнула рукойГаля. — Ты вспомни, как мы летом с тобой отличились, какое дело раскрыли! Сегодняшние звонки с того света — детские шалости по сравнению с двойником Олега Котова.
— Да уж, то дело действительно было жарким, — согласилась Люсьена. — До сих пор мороз идет по коже, когда вспоминаю, что мы на волосок от смерти были, — передернулась она.
— Вот, а я о чем толкую? Жарко так, что мороз по коже, это же самое оно, — захохотала Галина. — Ну, что сидишь-то? Доставай шампанское, обмоем появление первой клиентки, с пожеланием, чтобы такие щедрые почаще к нам приходили. Кстати, ты сегодня ночуешь у меня, — добавила она.
— Зачем это?
— Ну вот, снова здорово! Только посмотрите на нее, уже забыла, — всплеснула Галя руками. — Подождем звонка с того света, — кивнула она на трубку Марии, лежавшую на столе. — Для чего я, спрашивается, попросила, чтобы Ступина оставила свой телефон, для украшения офиса, что ли?
— Точно, забыла, — нехотя согласилась Люсьена, доставая из шкафа бутылку шампанского и бокалы. — С такими клиентами, как эта Ступина, не то что память потеряешь, а вообще… Муж с того света звонит, очуметь можно! — хмыкнула она. — Никогда не думала, что у людей бывают проблемы такого странного характера.
— То ли еще будет, — заметила Галя. — И кстати, не мне тебе говорить об этом. Это же ты у нас любитель криминального чтива.
— Нашла с чем сравнивать: реальную жизнь — с книжным детективом, — фыркнула Люсьена. — Это же совсем другое дело, потому что…
— Галина Алексеевна, к вам еще одна клиентка пришла, — прошептала секретарша, просунув голову в дверь. — Вы не заняты? Мне ее пропустить?
— Еще одна? — удивилась Галя. — Надо же, какой сегодня у нас день урожайный! Погоди минуты две, а потом пропусти, я со стола уберу. Запихивай шампанское обратно в шкаф, — велела она Люсьене, торопливо сгребая бумаги со стола. — Потом обсудим, что в книгах бывает, вот она, реальная жизнь, перед нами. Странно как, ведь никто на сегодня не записывался, только звонили.
— Можно войти клиентке? — спросила Маша, снова показываясь в дверях.
— Да-да, пусть проходит, мы готовы ее принять, — кивнула головой Галина и, поспешно плюхнувшись на стул, приняла деловую позу.
— Прошу вас, проходите, — прочирикала секретарша, отходя от двери и пропуская уже немолодую женщину. Та осторожно вошла в кабинет и так же, как Ступина, удивленно вскинула брови.
— Это вы — детективы? — недоверчиво поинтересовалась она. — Вы… не мужчины?
— Вроде нет… как видите, мы — женщины… в некотором роде, — ответила Люсьена, с интересом глядя на болезненного вида даму. — Но этот факт никоим образом не отражается на нашем профессионализме, — торопливо добавила она. — С кем имеем честь говорить?
— Кучумова я, Нина Ивановна, — ответила клиентка. — Можно я присяду? Вы уж извините, ноги меня совсем не держат из-за болезни.
— Да-да, конечно, присаживайтесь, — засуетилась Люсьена, помогая женщине дойти до стула. — У вас что-нибудь случилось, Нина Ивановна? — заботливо спросила она. — На вас лица нет.
— Случилось, ой случилось, доченьки! — всхлипнула она и прерывисто задышала. Торопливо полезла в сумочку, вытащила ингалятор и несколько раз пшикнула лекарством в горло. — Извините, у меня всегда так бывает, когда я разнервничаюсь. А сейчас почти каждый час приходится им пользоваться, совсем плохо стало после случившегося. Все глазоньки проплакала. В милицию пошла, заявление написала, только чует мое сердце, напрасно все, — торопливо заговорила она, словно испугавшись, что не успеет рассказать все по порядку. — Я как посмотрела, сколько у них фотокарточек на стенке висит, и все это — пропавшие без вести, у меня так сердце и упало! Не найдут они мою доченьку, ой не найдут! Да и будут ли вообще искать? — тяжело вздохнула женщина.
— У вас пропала дочь? — спросила Галина, сочувственно глядя на посетительницу.
— Да, дочка моя пропала, ягодка, кровиночка моя, — запричитала посетительница, раскачиваясь из стороны в сторону. — Уж пятый день, как она в институт ушла и сгинула! Я поэтому и обратилась к вам, думаю, может, хоть вы чем-то поможете? Я ведь в соседнем доме живу, в магазин спустилась и увидала вашу вывеску. Это еще утром было, а потом, когда я домой вернулась, все вывеска эта стоит перед глазами, вот и решила: схожу-ка я к детективам… Милиция-то наша, сами знаете…
— А что в милиции сказали? — спросила Галина.
— Что они могут говорить? Занесли мою дочь в картотеку, завели уголовное дело по факту пропажи, говорят, следственная машина заработала. Это они так выражаются, машина у них, видишь ли! А куда эта машина едет, кто же разберет? — всхлипнула Нина Ивановна. — Найдут ли они мою Анфису?
— Вашу дочь зовут Анфиса? — удивилась Люсьена. — Какое редкое имя в наше время.
— Да, я ее так в честь своей матери назвала, ее бабки. Моя мать молодой умерла, я ее и не помню совсем, мне пять лет всего было. Отец потом женился на вдове с двумя детьми, я в падчерицах прожила до восемнадцати лет, пока замуж не вышла, без любви, можно сказать, за первого встречного, лишь бы побыстрее из дома отцовского уйти, — снова вздохнула Нина Ивановна. — Детей у нас с Виктором не было, и я очень переживала, просила его врачу показаться. А он только и знал, что огрызаться да орать на меня, мол, это я — «телка холостая», а не он.
— Телка холостая? — переспросила Галя.
— Ну, бесплодная, значит, — объяснила женщина. — А потом, когда Виктор помер, я Анфису свою специально… нагуляла, чтобы на старости лет одной не остаться, мне тогда уже почти сорок лет было. У нас в поселке бригада одна работала, строители, я с одним мужчиной, прорабом ихним, месяц и миловалась. Здоровый такой был, красивый, поэтому я его и выбрала. Анфиса на него похожей родилась, как две капли воды. Поняла я, что забеременела, сразу дом свой продала и в город уехала. Сделала все тайком, чтобы он ничего не знал, с тех пор мы и не виделись ни разу. Да и зачем это нужно, ведь он человек семейный. Во всяком случае, был в то время. А у меня в Москве тетка жила, матери моей сестра родная, квартира у нее была двухкомнатная. Она уже старая была и одинокая, меня и приютила. Узнала, что я ребенка жду, и ни одним словом меня не укорила, наоборот, поддержала. «Правильно, — говорит, — дочка, ты сделала, будет для кого жить. Я вон одна на старости лет осталась, и никому дела до меня нет, хорошо хоть ты приехала. А ведь и у меня мог быть ребенок, даже постарше тебя. Только отец, твой дед, узнал, что тяжелая хожу, и чуть не прибил. Когда я молодой была, считалось страшным позором, чтобы незамужняя родила. Отец и сказал: как хочешь избавляйся от него, а в моем доме чтоб с пузом не появлялась, а уж с нагуленным дитем — и подавно. Не дай бог, говорит, увижу, топором зарублю, а такого срама не допущу!.. Побоялась я его ослушаться, к бабке-повитухе пошла и аборт сделала. С тех пор два раза замуж выходила, но больше так ни разу и не забеременела. Вот так меня Боженька за то душегубство наказал — одиночеством на старости лет. А ты молодец, что не побоялась никого и ребенка оставила. Живи у меня, места достаточно, дитя жди, а я тебе помогу, чем смогу, пока сил хватит…»
Сыщицы внимательно слушали.
— Вот так моя Анфисочка и появилась на свет, — улыбнулась своим воспоминаниям Нина Ивановна. — Никогда мне не докучала, всегда послушной была, с самого младенчества. А три года тому назад школу закончила, на работу ее взяли в хорошую фирму, через знакомых устроили. Я категорически против этого была. Не желала, чтобы работала дочка моя, очень хотела, чтобы она училась. А Анфиса и слушать меня не стала, по-своему поступила. За все годы впервые такое случилось, чтобы она не послушалась. Мы даже повздорили с ней из-за этого немного, чего раньше тоже никогда не случалось. Я на нее не обиделась, понимала — из-за меня все. Да что ж делать, если здоровье так меня подводить стало в последние годы? Анфиса была довольна своей работой, и начальник ее хорошим человеком оказался. Чтобы с глупостями приставал — ни-ни, никогда такого не было. Зарплата тоже хорошая, денег хватало. А в позапрошлом году дочка в институт поступила, на вечерний экономический факультет. Говорила, мол, начальник ей обещал, как только она перейдет на третий курс, менеджером ее сделает, а дальше видно будет. Говорил, что в хороший отдел поставит, где карьерный рост ей будет обеспечен, если она сама того захочет.
— Действительно, хороший начальник, сейчас таких мало, дай бог ему здоровья, — сказала Галина, чтобы поддержать разговор. Ей не хотелось останавливать женщину, чтобы можно было скорее приступить к делу, по которому она пришла: Галя видела, что ей необходимо выговориться.
— Уже не даст ему бог здоровья, — вздохнула Нина Ивановна. — Помер начальник-то, две недели уже как помер.
— Да вы что? — искренне удивилась Люсьена. — Болел, что ли?
— Да нет, не болел вроде, — пожала Кучумова плечами. — Анфиса говорила, что он был здоровым человеком, кроме гастрита, его ничего не беспокоило, а гастрит сейчас у каждого второго. И вдруг — внезапный сердечный приступ! Говорят, прямо в своей ванной и помер, горемыка. Жена только на следующий день его нашла, когда приехала в их загородный дом.
— Как вы сказали? — Люсьена вытаращила глаза и удивленно посмотрела на Галину.
— А как называется фирма, в которой ваша дочь работает? — спросила Галя, прекрасно поняв взгляд подруги.
— Компания «Салют-777», — ответила Нина Ивановна. — Крупная компания, говорят, таких всего две в Москве, они… не помню, что за бизнес у них, — болезненно сморщилась она. — Голова у меня что-то разболелась. У вас не найдется водички, таблетку запить?
— Вот так компот! — ошарашенно прошептала Люсьена.
— Нет, компота не нужно, мне бы водички, — замахала руками Нина Ивановна. — Эти таблетки только водой можно запивать.
— Да-да, я принесу, — первой опомнилась Галина, взглянув на Люсьену. Она сосредоточенно хмурилась, мучительно что-то соображая. Галя торопливо выбежала из кабинета и через минуту вернулась с бутылкой минеральной воды без газа. — Вот, пожалуйста, — протянула она воду клиентке.
— А стаканчика у вас нет? — растерянно спросила та. — Неудобно как-то из бутылки.
— О господи, вот голова садовая, — хлопнула себя по лбу девушка. — Извините, ради бога!
— Так, значит, вы говорите, что Анфиса работала секретарем у начальника компании «Салют-777»? — спросила Люсьена, глядя на клиентку горящими возбужденными глазами.
— Ну да, Альбина упоминала, что Кирилл Николаевич вроде как президент этой компании, на работе все время сидел, не мог он без работы. И две недели тому назад умер от сердечного приступа.
— Правду говорят: пути Господни неисповедимы, — тихо прошептала Люсьена, удивляясь такому странному повороту событий.
— А теперь расскажите, как, когда и при каких обстоятельствах пропала ваша дочь, — попросила женщину Галина. — Вспоминайте все, даже самые мельчайшие подробности, это очень важно для расследования!
— Да, конечно, я понимаю, — кивнула та. — А вы мне поможете, доченьки? — спросила она, с мольбой глядя на сыщиц. — Вы не думайте, я заплачу, у меня деньги отложены. На черный день копила, вот, похоже, он и настал. И за что ж мне такое? — жалобно всхлипнула убитая горем женщина.
— Мы постараемся изо всех сил, — пообещала Галина. — Сделаем все, что сможем.
Она бросила тревожный взгляд на Люсьену и закусила губу, увидев, что у той навернулись на глаза слезы при виде несчастной матери.
— Итак, мы слушаем, Нина Ивановна. Не волнуйтесь, рассказывайте не торопясь, чтобы все вспомнить, — подбодрила Галя женщину. — И знаете что, начните с того дня, когда умер начальник вашей дочери. Она, кстати, была на его похоронах?
— На похоронах? — растерялась клиентка. — Да, конечно, а как же, если она ближе всех сотрудников к нему была? Ведь она же личным секретарем у Кирилла Николаевича работала.
— Расскажите обо всем, что происходило после похорон, — сказала Галя.
— А какое отношение имеют его похороны к пропаже Анфисы?
— Не удивляйтесь, Нина Ивановна, — начала объяснять Галина. — Вы сами только что сказали, что ваша дочь была секретарем у президента такой крупной компании, как «Салют», значит, лучше всех остальных сотрудников его знала. Ступин — птица высокого полета, и мы не можем знать точно, что Анфиса пропала именно не по этой причине, поэтому я и попросила вас…
— Я все поняла, — возбужденно перебила девушку Нина Ивановна. — Вы думаете, что моя девочка пропала из-за того, что знала о каких-то делах своего начальника?!
— Не исключено, что так и есть, — не стала отрицать Галина. — Поэтому очень важно, чтобы вы вспомнили все, что говорила ваша дочь о своей работе и особенно о нем, о Ступине.
— Что говорила? Да ничего такого особенного я и не слышала от нее никогда. Анфиса всегда его хвалила и жалела.
— Жалела? — удивилась Галя. — Почему?
— Говорила, что очень уж много он работает, совсем не отдыхает. Если она ему не напомнит, что обедать пора, сам он и не вспомнит. Не напомнит, что таблетку пора выпить, — и думать о лекарстве забудет… А знаете, есть у меня сомнения по поводу одного разговора, только не знаю, поможет ли это вам, — задумчиво проговорила Нина Ивановна.
— Какого разговора?
— Это произошло в тот день, когда Ступина похоронили. Я неважно себя чувствовала, Анфиса на поминки не поехала, вернулась после похорон. Она кому-то позвонила, долго разговаривала, а потом сказала что-то очень странное, я даже испугалась.
— Что за «странное»? — напряглась Галина.
— «Я уверена, что он умер не своей смертью, сердечный приступ был искусственно спровоцирован. Его убили», — передала слова дочери Нина Ивановна.
— Кому она это сказала?
— Я не знаю, а спросить неудобно было, — пожала женщина плечами. — Анфиса разговаривала в кухне, я в своей комнате лежала. Потом я в туалет пошла, он рядом с кухней расположен. И услышала эту фразу. Анфиса меня не видела, дверь в кухню была прикрыта. А когда я спросила у нее — что за странные такие разговоры, кого это там убили, — она засмеялась и ответила, что я все неправильно поняла. Оказывается, они с подругой обсуждали новый детектив Удальцовой. Это уж потом, когда Анфиса пропала, я стала все ее разговоры в памяти перебирать и о той беседе по телефону вспомнила. Я рассказывала об этом следователю, только он как-то прохладно к этому отнесся. Сказал, что ответ моей дочери насчет обсуждения детектива вполне правдоподобен и ничего в этом странного нет.
— А имя подруги вы случайно не услышали? — спросила Люсьена.
— Нет.
— Интересно, кому же она могла такое озвучить? — задумчиво нахмурилась Галина. — Недаром все-таки у меня возникли сомнения во время разговора со Ступиной. Я прямо спинным мозгом почувствовала: что-то здесь не то!
— Вы о чем? — заволновалась Нина Ивановна.
— Нет-нет, это так, мысли вслух, продолжайте, — поторопилась отвлечь женщину Галина.
— Так вы думаете, что Анфиса меня все-таки обманула и никакой детектив они не обсуждали? — спросила женщина.
— А вы сами разве не догадываетесь?
— Анфиса никогда меня не обманывала, она с раннего детства была правдивой, эдаким борцом за справедливость. Когда она мне объяснила про детектив, я поверила и успокоилась.
— Видно, напрасно, — проговорила Люсьена. — Я бы на вашем месте не поверила такому объяснению, тем более после похорон. Вы же прекрасно знали, что Ступин умер от сердечного приступа, и могли бы догадаться, что речь шла именно о нем.
— Ой, деточки мои дорогие, сейчас я это и сама понимаю, а тогда я болела сильно. Так плохо себя чувствовала, что не до Ступина мне было, — откровенно призналась Нина Ивановна. — Знать бы, где упаду, соломки бы подстелила. Теперь уж поздно об этом говорить, пропала моя девочка, что мне теперь делать — ума не приложу, — и она залилась слезами. — Помогите, ради Христа, умоляю! Ведь умру я без своей доченьки, дня не смогу прожить, если с ней что-нибудь… не приведи, Господи, — прошептала она, набожно перекрестившись. — Ведь в ней — вся моя жизнь. А зачем она мне, жизнь эта, без нее?
— Успокойтесь, Нина Ивановна, — тихо проговорила Люсьена, поглаживая женщину по плечу. — Мы постараемся сделать все от нас зависящее. Может, вам валерьяночки накапать? Выпьете, сразу же легче станет.
— Нет, не нужно, у меня свои таблетки есть, — отказалась клиентка, сморкаясь в носовой платок. — Эти дни только на них и держусь, а иначе совсем спать не могу. Все кажется, что вот-вот дверь откроется и моя доченька в квартиру войдет. Так и сижу у окна, все жду, пока сон прямо на месте меня не сморит. А вам спасибо за заботу и внимание, вы очень хорошие девушки. Вот и моя Анфиса, ну такой заботливой была, такой внимательной, — вздохнула Нина Ивановна и снова заплакала: — Где она теперь, моя кровиночка? Что с ней?.. А знаете, я еще кое-что вспомнила, — неожиданно встрепенулась она. — Накануне того дня, как она пропала, Анфиса договаривалась встретиться в пятницу вечером с каким-то молодым человеком… его Владимиром зовут.
— Что за Владимир?
— Я не знаю, кто это такой, не видела его ни разу, но он тоже работает в компании «Салют».
Глава 4
— Слушай, Галя, может, лучше завтра съездим еще разик? — спросила Люсьена, затравленно озираясь по сторонам. — Смотри, как темно, мне так страшно! Давай к машине вернемся и домой поедем, а завтра с утречка и…
— Люсь, мы с таким трудом пробрались мимо охранников, обидно назад возвращаться, — перебила ее Галя. — И вообще, как тебе не стыдно, ведь ты взрослая женщина. Чего ты боишься-то?