— Я не знаю, — сознался я.
— Я тоже не знаю, — сказала Катя.
— Там сказано, — продолжал Жако, — что Бог создал Землю и людей, а Солнце заставил вращаться вокруг Земли. И люди в это слепо верили.
— Ну не все же! — возразил я. — Ты забыл о Копернике. Читал я о нем.
— Не забыл, — ответил Жако. — Коперник был ученым, знал астрономию, много лет наблюдал небесные светила. Он написал книгу «О вращении небесных сфер».
— Почему же его книга никого не убедила? — удивилась Катя.
— Кто тебе это сказал? — возразил Жако. — Великий мыслитель Джордано Бруно прочел эту книгу и правильно ее понял. Он утверждал, что Вселенная безмерна и бесконечна. Его очень жестоко преследовали, он сильно пострадал от гонений священнослужителей.
— И что было дальше? — спросила Катя.
Жако замолк. На все наши вопросы он отвечал упорным молчанием.
— Да что вы пристали к попугаю? — возмутился Рекс. — Он молчит потому, что сам не знает.
— Попка не дурак, — грустно сказал Жако.
Долго мы шли молча, наконец Рекс привел нас в большой город. Я издали увидел знакомое по картинкам здание Колизея и понял, что дорога привела нас в Рим.
Люди, которых мы встречали, были чем-то очень встревожены, и все бежали в одном направлении. Что-то случилось в столице средневековой Италии.
Из обрывков разговоров людей мы поняли, что все они стремятся на Площадь цветов. Рекс тоже направился туда, а мы за ним.
Молчавший всю дорогу к Риму Жако вдруг заговорил:
— Крепитесь духом, дети. Сейчас вы увидите очень печальное зрелище.
Вслед за Рексом мы протолкались сквозь толпу и пробрались к центру площади.
К нашему удивлению, мы увидели огромную кучу сухих веток. Перед этой кучей стоял бледный человек и спокойно слушал священника, который зычным голосом провозглашал:
— Он, Джордано Бруно, богохульник, утверждающий, вопреки свидетельству священной Библии, вопреки мудрому учению великого ученого Птолемея, что наша Земля неподвижна…
Вой толпы заглушил слова священника. Когда толпа наконец поутихла, священник произнес:
— Церковный суд приговорил Джордано Бруно к сожжению на костре!
Мы содрогнулись. Бруно спокойно выслушал бредовую речь священника, предрекавшую ему мучительную смерть, и презрительно сказал:
— Произнеся приговор, вы дрожите от страха больше, чем я, идущий на костер.
— Неужели его сожгут?! — отчаянно закричала Катя.
Дрова подожгли, и пламя побежало по сухим веткам.
— Нет! Нет! — закричала Катя и, подбежав к костру, стала топтать ногами загоревшиеся ветки.
— Откуда эти отступники веры? — завопили священнослужители.
— Сжечь их вместе с Бруно! — свирепо орали люди, окружившие костер.
— Бегите, дети, вы не спасете меня! — умолял нас Бруно.
Жако летал над нами, а Рекс яростно лаял, не подпуская к нам озлобленных людей.
— Жако! — крикнул Рекс. — Сделай их невидимыми.
Жако совершил круг над нами и жалобно закричал:
— Я, кажется, забыл заклинания!
— Вспомни! — молил его Рекс. — У Кати уже загорелось платье.
— Вспомнил! — радостно воскликнул Жако и громко проговорил свое заклинание.
Я схватил Катю за руку. Потрясенные нашим исчезновением, люди расступились. Рекс кинулся бежать, мы за ним. Вскоре я почувствовал, как в мое плечо впились когти Жако.
Сколько мы бежали, не помню… Очнулись в лесу, без сил упали на траву и долго молчали, потрясенные увиденным на Площади цветов древнего Рима. Жако тихо произнес заклинание, и с нас будто бы сняли шапки-невидимки.
— Как они могли, эти звери, сжечь такого мудрого человека? — рыдала Катя.
— Он умер, защищая истину науки против невежества, — торжественно сказал Жако. — Участь его разделил и ученый Галилей. Говорят, будто бы, измученный пытками, он перед казнью отрекся, но потом воскликнул: «А все-таки она вертится!» Это о нашей планете…
— Да, грустно, — проворчал Рекс. — Одни люди отдают жизнь за подлинные знания науки, а другие, которым все предоставлено для того, чтобы постигать науки, пренебрегают, не ходят в школу, говорят, что эти науки им на фига, в их жизни они им не пригодятся. Грустно…
— Господи, даже Рекс… — тихо сказала Катя, покраснела и опустила голову. Мы с Жако промолчали.
— Друзья! — рявкнул неожиданно Рекс. — Уж не собираетесь ли вы тут заночевать? А ну-ка, очнитесь, прибавьте шаг и следуйте за мной!
— Ты посмотри на него, Витя! — возмущенно сказала Катя. — «Следуйте за мной!» Разговаривает не как собака, а как какой-нибудь милиционер! С меня хватит, — сказала Катя, — я очень устала! Не можем ли мы вернуться наконец домой?
— Это зависит не от меня, — ответил я.
— А от кого?
— Не от Вити, — проворчал Жако.
— Может быть, от тебя, Жако? — допытывалась Катя.
— Нет, девочка, нет, — возразил попугай.
— Ну не от Рекса же?
— Это ясно и ежу, — сердито проворчал Рекс. — Не думал, что девчонки такие тупицы.
— Так вы скажете мне или нет, от кого это зависит? Вы что, все издеваетесь надо мной?! — закричала Катя.
— Вовсе нет, — пытался я ее успокоить. — Но ты подумай хорошенько и поймешь сама, от кого это зависит.
— Ничего не понимаю, — уныло промолвила Катя.
Мне стало ее жаль.
— Хорошо. Я помогу тебе догадаться. Это зависит от одного из нас. Ясно?
— Ах, вот что! — воскликнула Катя. — Значит, не от тебя, не от Жако, не от Рекса — значит… значит…
— Вот именно! — рявкнул Рекс.
— Доходит от пяток, — добавил Жако.
— Значит, это зависит от меня? Но я же сказала, что хочу вернуться домой.
— Этим ты ничего не сказала, — возразил ей я. — Мы все хотим вернуться домой. И все зависит от того, что ты скажешь… Подумай…
Катя задумалась. Мы молча ждали. Прошло несколько минут. Она вдруг улыбнулась впервые за все наше пребывание в стране невыученных уроков и сказала:
— Все ясно. Я должна сказать вам, что поняла, как глупо поступала, когда решила, что мне незачем учиться, если у меня есть такой талант. Есть ли талант, нет ли его — нельзя оставаться неучем. Из отличницы я превратилась в двоечницу, но ведь еще не поздно мне превратиться из двоечницы в отличницу?
— Если ты постараешься, — сказал Жако, — конечно, не поздно.
— И наш класс опять будет гордиться тобой, — прибавил я. — Значит, ты даешь слово?
— Даю, — серьезно ответила Катя, — но я столько пропустила… так отстала.
— Я помогу тебе, не бойся… Будем вместе делать уроки.
— Значит, в дорогу? — спросил Рекс. — Я уже учуял знакомый запах. За мной!
— Погоди, Рекс, — остановил его я. — Как ты считаешь, Катя, сможешь ли ты хранить тайну и никому не рассказывать о нашем путешествии? Дашь ли ты мне честное слово, что никому, никогда…
— О чем ты говоришь! — возмутилась Катя. — Я же не такая простофиля, как ты. Вспомни, как тебя дразнили ребята, называли вруном и выдумщиком, когда ты рассказал в классе о стране невыученных уроков. Конечно, я буду молчать. Только бы Рекс и Жако не проболтались.
— Об этом не беспокойся. Они не только не захотят рассказывать о нашем путешествии, они этого просто не смогут сделать. Уж это я хорошо знаю.
— И мы полетим домой?
— Нет, Катя, — ответил ей Рекс, — не полетим, а пойдем пешком. За мной!
И мы пошли за ним. Дорога скоро превратилась в тропинку, и мы вошли в лес. Он становился все гуще. Шумели вершинами высокие деревья. Затем лес заметно поредел, и мы увидели избушку на курьих ножках. Из открытой двери выглянула старушка и приветливо сказала:
— Детки! Заходите, я вас угощу.
Катя остановилась и вопросительно на меня посмотрела. Старушка вышла на порог.
— Входите, детки, отдохните, я вас…
Рекс рявкнул и бросился на нее, оскалив зубы. Старуха испуганно закричала и убежала в избушку, захлопнув дверь.
— Это Баба-яга? — испуганно спросила Катя.
Я засмеялся:
— Спроси у Рекса.
Рекс уверенно бежал вперед и скоро вывел нас из леса. Некоторое время мы шли молча. Идти становилось все труднее. Тропинка исчезла, изредка до нас доносились какие-то странные звуки, рев зверей.
— Смотри, смотри! — закричала Катя, закинув голову. — Какой-то урод летит.
— Эй, девчонка! — закричала уродливая птица-зверь, хлопая чудовищными крыльями. — Как меня зовут?
— Скажи, — тихо шепнул я Кате, — что ее зовут птеродактиль.
— Да знаю я, что это птеродактиль! — закричала Катя.
— То-то же! — ответила уродина и скрылась в облаках.
— Какая страшная птица! — воскликнула Катя.
— Да какая же это птица! — презрительно усмехнулся Жако. — Она еще полузверь и гордится своим дурацким именем. Птеродактиль, — проворчал он. — Тьфу! Язык сломаешь.
— Рекс, — шепнул я собаке, — мне бы не хотелось встретиться с циклопами…
— Скажи, — тихо шепнул я Кате, — что ее зовут птеродактиль.
— Да знаю я, что это птеродактиль! — закричала Катя.
— То-то же! — ответила уродина и скрылась в облаках.
— Какая страшная птица! — воскликнула Катя.
— Да какая же это птица! — презрительно усмехнулся Жако. — Она еще полузверь и гордится своим дурацким именем. Птеродактиль, — проворчал он. — Тьфу! Язык сломаешь.
— Рекс, — шепнул я собаке, — мне бы не хотелось встретиться с циклопами…
— А ты думаешь, мне хочется? — ответил Рекс. — Не беспокойся, мы обойдем их стороной. Побегаю и найду дорогу. А вы с Катей сядьте на травку и отдохните.
Так мы и сделали. Катя притихла и задремала.
— Устала, — проворчал Жако. — Девчонка — она и есть девчонка.
— Да, тебе хорошо, — пролепетала Катя, — ты сидишь себе на плече у Вити…
Жако что-то собрался ей возразить, но к нам подбежал Рекс.
— Расселись! — проворчал пес. — Подъем! Я нашел дорогу. За мной!
И мы побежали за ним.
Лес все редел, редел, и наконец мы вышли на поле.
— Рекс! Не беги, мы же не собаки! — кричала Катя.
Рекс остановился, оглянулся на Катю, проворчал что-то про себя, я не так услышал, как догадался, что он сказал: «Девчонка!» Потом он забегал, понюхал дорогу, остановился, крикнул: «Нашел!» и побежал.
— Рекс! — отчаянно окликнула его Катя.
Рекс побежал медленней.
— Вот оно! — рявкнул он радостно. — Шоссе! Это дорога домой.
— Слава Богу, — вздохнула Катя. — Я так боялась, что он заблудится. Рекс! Умоляю, не беги как сумасшедший.
Неожиданно Рекс остановился.
— Ты тоже устал? — тихо спросил я Рекса.
— Что ты, дорогой! — удивился мой пес. — Я просто жду, когда пойдут машины. Пешком Кате не дойти.
На шоссе показалась грузовая машина. Напрасно мы махали руками и кричали — она лихо промчалась мимо. Так же поступили две легковые и еще одна грузовая машина.
— Люди хуже зверей, — проворчал Рекс.
— Ну не все же, — возразил я. — Помнишь ту добрую женщину, которая подвезла нас?
— Стоп! — рявкнул Рекс. — Это ее машина!
Мы с Катей замахали руками. Машина подкатила к нам и остановилась. Из машины выглянула знакомая мне добрая женщина.
— Вы что, ребята? — спросила она. — Заблудились? Или опять от экскурсии отстали?
— Немножко заблудились, — соврал я.
— Так что, подвезти вас?
— Если вы будете так добры, — умоляюще попросила Катя.
— Садитесь. — Ты, девочка, рядом со мной, а ты, мальчик, с овчаркой на заднее сиденье…
Мы поторопились занять предложенные нам места.
— Какой чудесный попугай у тебя, — сказала, обернувшись, владелица машины. — Он что-нибудь говорит?
— Очень мало, — смутился я, не зная что и сказать.
— Какой красавец! — восхищалась она. — Это какаду, великолепная птица.
— Мерси за комплимент, мадам, — сказал Жако.
— Какая умница! — воскликнула дама. — Ну что, поехали?
И она погнала машину.
Мы ехали домой! «Какое счастье, — подумал я. — И пусть теперь Виктор Васильевич на меня больше не рассчитывает. Ни за что больше не вернусь я в страну невыученных уроков».
— В какой вам район, ребята? — спросила добрая женщина. — Мы подъезжаем.
— В Северо-Западный — сказал я.
— О, я забыла, вы же мои соседи! — воскликнула она.
Я понял, что она узнала меня и Рекса, Катю приняла за Люську, а про Женчика забыла.
— Вот тут мы и расстанемся, — сказала она, остановив машину у самой нашей школы.
— Спасибо! — крикнули мы с Катей в один голос.
— Не стоит, — улыбнулась женщина. — До свидания, ребята.
— Простите, как вас зовут? — спросила Катя.
— Надежда, — ответила она и укатила.
— Я так и думала, — задумчиво сказала Катя. — Надежда! Такие добрые женщины и должны носить это имя — Надежда.
— До свидания, Катя! — помахал я ей рукой. — Завтра утром встретимся в классе, и я надеюсь…
— Не обману твоих надежд, — перебила меня Катя и прибавила: — Язык на замке!
Мы пожали друг другу руки, и каждый побежал к своему дому.
Маму я встретил в столовой.
— Витенька, — сказала мама, — нагулялись с Рексом? Вытри ноги — я пол вымыла, и помой руки. Сегодня я тебе приготовила твои любимые пельмени. Рекса я покормлю.
Я поцеловал маму и пошел вытирать ноги и мыть руки. Кузя мяукнул и лениво потянулся, лежа на подоконнике.
«Ладно, ладно, — подумал я, — притворяйся, котик, а ночью будешь приставать к Рексу, чтобы он рассказал о нашем путешествии».
Прошло несколько месяцев. Катя сдержала слово. Петь в хоре она не бросила. Стала учиться так же хорошо, как училась раньше. Самое смешное, что Женя помогал ей догнать класс по математике. По другим предметам мы делали уроки вместе. Двойки исчезли из ее дневника, в них снова поселились пятерки.
Как-то на большой перемене меня встретил Виктор Васильевич.
— Виктория, тезка, — сказал директор. — Виктория!
— Виктория? — удивился я.
— Виктория — это победа! — засмеялся директор. — Мы с тобой Викторы, и у нас с тобой Виктория — понял? Я попросил, ты исполнил!
— Ничего не понимаю, — пожал я плечами.
— Зато я все понял. Спасибо, тезка! — Он хлопнул меня по плечу и пошел в свой кабинет.
Приближались летние каникулы. Приближался день моего рождения. Мы с мамой обсуждали, как его провести, кого пригласить.
Я сказал, что хочу провести его так же, как в прошлом году, в гости приглашу Люську, Женю и Катю.
— И Катю? — удивилась мама. — Мне кажется…
— Это только кажется, — перебил я маму. — Она настоящая девчонка.
— Это дело твое. Как пожелаешь.
И вот наконец этот долгожданный день наступил. Мама подарила мне новый костюм, а папа три интересные книги. Мама снова испекла большой красивый пирог, украшенный двенадцатью свечами, папа накупил закусок, лимонаду, конфет.
К шести вечера пришли мои гости с подарками и цветами. Мы сидели за столом и весело болтали, когда раздался звонок.
— Кто бы это? — удивленно спросила мама. — Кажется, мы никого больше не ждем.
Рекс залаял и бросился к двери.
— Рекс, на место! — приказал папа и пошел открывать.
— С приездом, дружище! — услышали мы его веселый голос.
— Спасибо, спасибо! — ответил кто-то папе.
В столовую вошел папа со своим сослуживцем, Семеном Гавриловичем.
— Здравствуйте! — поклонился он всем и, подойдя к маме, поцеловал ей руку. — А у вас гости!
— У Витеньки сегодня день рождения, — сказала мама.
— Значит, я с корабля на бал? — рассмеялся Семен Гаврилович и, взглянув на меня, добавил: — Поздравляю вас, молодой человек, жаль, я не знал, а то бы без подарка не явился. Жако! Здравствуй, дружок! — обратился он к попугаю, который сидел у меня на плече. — Что же ты не радуешься возвращению своего хозяина?
Жако крепко вцепился когтями в мое плечо и что-то неразборчиво пробормотал.
— Странно, — сказал гость. — Обычно он радуется, когда я возвращаюсь из командировок и забираю его у друзей. Отвык, что ли?
У меня заныло сердце… Он заберет моего дорогого Жако, моего мудрого верного друга… И тут ничего не поделаешь…
Папа и гость сели за стол. Мама угощала их пирогом. Мы с Катей переглянулись и поняли друг друга. Люська затеяла какой-то спор с Женей. Я от волнения не мог выговорить ни слова.
— Однако, мне пора, — сказал, поднимаясь с места, наш гость. — Я ведь только с самолета. Очень благодарен вам за то, что вы приютили мою птичку. Вижу, ему здесь было хорошо. Еще раз спасибо. Жако, — обратился он к попугаю, — на место! — И он похлопал себя по плечу.
Жако отвернул от него голову и еще крепче вцепился мне в плечо.
— Жако! — изумился хозяин. — Я же сказал: «На место!» Да что с тобой, дружок? Тебе пора домой.
Рекс склонил голову набок и внимательно слушал нашего гостя.
— В чем дело? — огорченно спросил Семен Гаврилович.
— Мне рассказывали, — вдруг начала Катя, — что однажды попугай так сильно привязался к своему новому хозяину, что, когда его отняли у этого хозяина, он умер от тоски…
— Но ведь я… — начал гость и вдруг остановился. — Вы хотите сказать, что…
— Да, — ответила Катя, — я именно это хотела сказать.
— Жако, это правда? — тихо спросил его хозяин.
— Витя, — испуганно прошептала мама. — Боже мой, он плачет…
— Что ты говоришь! — возмутился папа. — Витя плачет?.. Этого не может быть!
Я ничего не мог с собой поделать. Слезы покатились у меня по щекам.
— Ты так полюбил Жако? — тихо спросил Семен Гаврилович.
— Да, — так же тихо ответил я.
— И он тоже полюбил Витю, — сказала Катя. — Разве вы этого не видите?
— Странно, — дрогнувшим голосом проговорил гость. — Я тоже его люблю, но я так часто уезжаю, оставляю его то с одним, то с другим… Не плачь, мальчик. У тебя сегодня день рождения, а я пришел без подарка. Считай, что я подарил тебе Жако.