Дукваха вышел вовремя – ОМОН был уже на одиннадцатом этаже. Для безопасности перед прохождением углов вперед выставляли большое зеркало. Ваха занял позицию, прикрывшись шахтой лифта, позиция была довольно-таки грамотной: чтобы попасть в него, надо было тщательно целиться, а сделать это было невозможно, потому что целящегося тут же застрелил бы Ваха. У Дуквахи тоже был автомат, но Ваха не ожидал от него большой помощи.
– Иди вниз, брат... – Дукваха коснулся его плеча. – Я прикрою.
– Сам иди!
ОМОН прошел двенадцатый этаж.
– Может, возьмем заложников? Пусть кричат русистам, чтобы их не убивали.
– Заткнись!
Дукваха не унимался – он подошел к одной из дверей на лестничной площадке, постучал.
ОМОН прошел тринадцатый этаж.
Не открыли – Дукваха начал бить в дверь ногами.
– Открывайте, свиньи!
– Молчи! – сказал Ваха.
Вместо этого – Дукваха отошел от двери и ударил по ней из автомата. Тем самым – раскрыв засаду. Завизжали рикошеты, лопнуло стекло...
– Ты что делаешь, сын осла!
ОМОН вышел на четырнадцатый этаж.
Решив, что скрываться уже нечего – Ваха заорал:
– Аллах Акбар!!!
* * *Зеркало, выставленное на длинной ручке между четырнадцатым этажом и пятнадцатым – мгновенно исчезло, сметенное автоматной очередью, пули едва не вырвали из рук омоновца, шедшего вторым, длинное «удилище», на котором было закреплено зеркало. Завизжали рикошеты – и к голосу одного автомата, 7,62 по звуку, прибавился и второй – пять и сорок пять. Рикошеты этого куда опаснее – поднимавшиеся цепочкой омоновцы отпрянули от перил – хотя понятно, что сдуру может любому прилететь. Убить – не убьет, но пуля – дура. Ударит в колено, к примеру, как Бахметьева – и привет служба, хорошо, что ногу тогда сохранили – мог бы и лишиться.
– Аллах Акбар, русисты! Идите сюда! Я вашу маму е...!
– А я твою! – крикнул один из омоновцев.
Ответом была новая автоматная очередь.
– Газ! – скомандовал командир штурмовой группы.
Три гранаты – две газовые и светошумовую «Зарю» бросили на лестницу – вверх не забросить. Одна – скатилась и упала в лестничный пролет. Две остальные – сработали, полыхнул магний. Сверху вновь открыли автоматный огонь, и довольно точный – судя по всему, «Заря» не сработала так, как надо.
– Вперед!
Первый омоновец сделал два шага – и поскользнулся, сверху стреляли почти непрерывной очередью, одна из пуль отрикошетила от стены и ударила идущего первым по голени. Вскрикнул от боли еще один из бойцов. Командир понял – что так не пройти. Примерно четыре метра – сам лестничный пролет и три – площадка между ними. Но быстро их – не пройти, тем более под шквальным огнем. Будут и еще потери... скорее всего, не «двухсотые», но штурмовать захваченную квартиру, а может, и не одну – будет некому.
– Назад!
Омоновцы откатились назад, раненых затащили за шахту лифта, начали перевязывать. Раненые матерились – у одного нога, голень, у другого куда опаснее – локоть. Пуля в сустав – так можно и без руки остаться.
Газ не оказал особого эффекта – его стягивало вниз, вытягивало вверх, все окна, а тут они были панорамные, большие – были разбиты, и газ уходил вниз. Нормальной концентрации добиться было невозможно.
– Тащите их вниз! – распорядился командир ОМОНа, доставая рацию. – Зенит, я – Ворон, в адрес войти не могу, блокирован на четырнадцатом этаже. Здесь как минимум два духа, у обоих «калаши». Запрашиваю дальнейшие инструкции.
– Ворон, я – Зенит. Точку подавить любой ценой, в твоем адресе снайперы, держат под обстрелом квартал. Помощь оказать не могу, сами ведем бой. Разбирайся сам.
– Зенит, тебя понял.
Командир, капитан полиции Борис Берестянский, выключил рацию, огляделся.
– Через балкон? – предложил один из бойцов.
– Пулю в бошку получишь, и все.
Капитан подошел к лифту, нажал на кнопку. Потом еще раз, все – без толку.
– Лифт вырубили, с... Моторы – над ними, на техническом этаже.
На улице где-то что-то громыхало, автоматные и пулеметные очереди слились в один сплошной гул. В городе шел бой.
– Э, русисты! В штаны насрали, что ли?! Идите сюда!
Капитан Берестянский отсоединил магазин от автомата, присоединил другой, на сорок пять патронов, от ручного пулемета. К нему изолентой был примотан еще один такой же, получившаяся спарка весила очень много и к автомату ее можно было пристегивать только в самом крайнем случае.
– Я прорываюсь первым. Дальше – прикрою вас. По моему сигналу...
Он показал на пальцах, что надо сделать по его сигналу.
* * *Газ все еще ел глаза – но Ваха был опытным, при нем была фляжка и повязка, он смочил тряпку, сунул ее под маску, которую он натянул в начале боя, и дышал через нее. Русисты куда-то отошли, видимо обдристались, ждут подкрепления. Русисты так боятся настоящего боя – что стараются не вступать в него, вызывают танки, бьют из «Шмелей», сжигающих человека так, что от него остается только черный, жирный пепел. Вот и эти русисты – как только он начал бить по стене, как его научили американские инструкторы в Афганистане – сразу же отступили. Теперь ждут подкрепления. Глаза слезились... у него были стрелковые очки, тоже подарок американцев, – но они все равно слезились.
– Брат... – Дукваха ко всем так обращался, даже к незнакомым. Он мог казаться нормальным, когда хотел.
– Заткнись!
Дукваха обиделся – но ответить не успел. В этот момент, где-то сбоку, буквально рядом – громыхнуло так, что чеченцы едва не справили нужду в штаны. Показалось, что рушится дом, в голове помутилось – а через секунду снизу ударила длинная, автоматная очередь, завизжали, как сумасшедшие ведьмы, летающие от стены к стене пули...
* * *План капитана Берестянского был довольно прост. Первым делом – противника надо отвлечь. Для этого – омоновцы вскрыли шахту лифта и по сигналу бросили туда одновременно две светошумовые гранаты «Заря». В шахте лифта, которая усиливала звук – бабахнуло так, что действительно содрогнулись стены. Прежде чем чеченцы успели очухаться – капитан Берестянский побежал вперед, так побежал, как только позволяло тяжеленное снаряжение (ведь только бронезащиты двадцать три килограмма), стреляя непрерывной очередью из автомата. Чеченцы не успели вовремя опомниться – прежде чем они открыли огонь по пролету, капитан уже пробежал опасную зону, не получив ранений, и теперь был на пятнадцатом этаже. Кто-то гаркнул по-русски «Вперед», они открыли огонь – но тут по глазам, как ножом, полоснуло нестерпимо белым светом, громом ударило по ушам – на площадке между пятнадцатым и шестнадцатым этажами взорвалась «Заря». Больше у террористов шансов не было...
Бросив «Зарю», капитан спрятался за шахтой лифта, отвернувшись и открыв рот – так легче переносить близкий взрыв. И все равно – рвануло так, что уши резануло мучительной болью... пять секунд, не больше. Пробежав несколько шагов по лестнице, он развернулся и ударил по ослепленным террористам автоматной очередью. На них были бронежилеты, он не сразу это понял, один из террористов сумел поднять автомат и неприцельно выстрелить по нему. Капитана ударило несколько раз... раза три или даже четыре, это было похоже на пропущенный удар в боксе – омоновец не устоял на ногах, упал на лестницу, но продолжал стрелять. Остаток того, что было в магазине, он вбил в боевиков, прицел он брал выше и сумел обоим попасть в голову. Громко топая, снизу поднимались другие омоновцы.
– Василич! Как ты?! Место дайте! Цел?!
Все-таки врезало здорово – 7,62, скорее всего бронебойный. Не игрушка – все, кто прошел Чечню, набивали бронники двойным-тройным комплектом пластин. И все равно – такая пуля сшибает с ног, если бронепластина и задержит ее – на теле остается большой черный синяк. Может и ребра поломать. Но все равно – лучше, чем насквозь.
– Живой...
Кто-то ощупывал его, пытаясь понять, есть все же пробитие или нет.
– Что ты меня, как бабу, тискаешь... Руку дай! Занять позиции к штурму, готовность!
Командир поднялся на ноги, оттолкнул помогающего – устоял, хотя грудь сильно болела.
– Эвакуировать?
– Поздно! Держать двери!
Один из омоновцев осмотрел дверь, присвистнул, начал крепить подрывной заряд с гранатным запалом. Снизу притащили щит, двое бойцов приготовили гранаты «Заря».
– Бойся!
Хлопнуло взрывное устройство – но до конца дверь оно не выбило. Несмотря на то что подрывник понял, что это за дверь, и крепил взрывчатку на все места расположения ригелей – даже тут израильская дверь выдержала удар, ее просто перекосило. А в следующую секунду погиб тот, кто шел первым и держал щит. Пуля калибра .50 швейцарской фирмы RUAG с сердечником из сплава стали, вольфрама и какой-то керамической оболочки, предназначенная специально для уничтожения русских БТР и БМП, пробила насквозь дверь, щит, тяжелый бронежилет, который выдерживал автоматную очередь в упор, прошла насквозь через тело омоновца, и ее задержал только бронежилет на спине. Шедшего первым штурмовика поддержал второй – и тут же в дверь ударила вторая пуля, несколько левее – промах! Чеченцы не видели, куда били! Она пробила насквозь дверь, вылетала в подъезд, чудом никого не задела (пролетела в нескольких сантиметрах над головой еще одного омоновца, стоявшего на лестнице, если бы попала в шлем – мозги бы разлетелись по всему подъезду) и ударила в стену, пробив ее насквозь.
– ... мать!
– Аллах Акбар!!!
Третий боец, стоявший наготове с гранатой, рискуя жизнью, бросился к двери, сумел протолкнуть «Зарю» в дыру (дверь держалась, по сути, на одном ригеле) и упал плашмя на пол до того, как в дверь ударила третья, предназначенная ему пуля.
В квартире грохнуло, ослепительно полыхнуло – и еще один омоновец, сапер, бросился к двери. Рискуя каждую секунду получить еще одну пулю, что насквозь пробивает стены и бронированные щиты, взрывник прикрепил взрывчатку к ригелю, который еще держал дверь, и проскочил дальше, к мусоропроводу. Хорошо, что чеченцы не догадались стрелять по глухим стенам – пуля бы пробила и их.
Взорвалось – дверь вывалилась наружу, легла на перила – нормально прорваться в квартиру было невозможно, но уже хоть что-то. В квартиру полетела еще одна «Заря» и газовая граната – навстречу граду пуль.
Снова полыхнуло – омоновцы двинулись вперед, прикрываясь мертвым щитовиком – дверь их уже не задерживала. Пока проходили дверной проем – погиб еще один омоновец – пуля «Барретта» пробила его защиту насквозь. Но кто-то все же успел выпустить в квартиру длинную очередь, убив одного из боевиков и тяжело ранив занявшего позицию в комнате снайпера с тяжелой винтовкой. В искореженную квартиру рвались остальные, стреляя длинными очередями – уже было не до заложников. В них стреляли из-за наспех сооруженной баррикады из мебели, орали «Аллах Акбар!» – но ответный огонь захлебывался.
– Иншалла!!!
Один из боевиков в большой комнате, уже раненный, рванул чеку – и грохнул взрыв, повергая наземь всех, кто был в комнате. Пояс шахида, полкилограмма пластиковой взрывчатки и два килограмма гаек. Воистину Акбар...
Вертолет «Ми-35Н» Майор Нечитайло
Планируя операцию, американцы кое в чем ошиблись. Они ошиблись в том, что по их данным (полученным напрямую от администрации завода, финансовый директор которого еще с московских времен стал американским осведомителем) на заводе «Росвертол» в Ростове-на-Дону нет ни одного штурмового вертолета в готовности, способного подняться в воздух и нанести удар. И нет боеприпасов к вертолетам – ни НУРСов, ни управляемых ракет, ни, тем более, зенитных ракет. Вероятно, финансовому директору, который стучал не за деньги – американцы просто закрывали глаза на то, как он отмывает деньги в США, регистрирует подставные фирмы типа «Рога и копыта», а он за это стучал, – следовало бы иногда выходить из здания заводоуправления с евроремонтом, сделанным в первую очередь, как только на заводе руководство стало московским – в цеха. Просто пройтись, посмотреть, как идет работа, как люди, которых финдиректор в душе презирал и которых регулярно обкрадывал с помощью разных схем – трудятся, зарабатывают деньги, благодаря которым существуют все паразиты[61], сидящие в шикарных кабинетах с кондиционерами и евроремонтом. Может быть, тогда он увидел бы, что изготавливаемые по алжирскому контракту «Ми-35Н» находятся в полной боевой, а может быть – он и узнал бы, что неизвестные, каким-то образом договорившись с охраной, завезли на территорию завода целый «КамАЗ» с боекомплектом и договорились с теми, кто эти вертолеты будет пилотировать.
Как завезли вооружение на территорию режимного завода? А как с завода тырят что плохо лежит? Провели по документам, сварганили очередную «филькину грамоту» и завезли.
«Ми-35Н» был последней модификацией вертолета «Ми-24», знаменитого еще по Афганистану «крокодила». Учитывая то, что он изготавливался не для российской, а для алжирской армии[62] – он был оснащен по последнему слову техники, включая комплексную прицельную систему Thales с ночным и тепловизорным каналом, универсальный радар, систему автоматического сопровождения целей, позволяющую опознавать двести целей, в том числе воздушных, и двадцать из них брать на автосопровождение, систему автоматического управления огнем, позволяющую запускать по две управляемые ракеты враз, а пушкой – обстреливать третью цель, причем с автоматическим, а не ручным наведением. В целом возможности установленной электронной системы составляли восемьдесят процентов от возможностей электроники AH 64 Longbow Apache Block III – но при этом «Ми-35» изначально превосходил «Апач» по боевой живучести, и это отмечали все, даже американцы, воюющие в Афганистане[63].
Еще более опасными эти боевые машины делали летчики. Это были заводские летчики-испытатели высшей категории, имеющие по несколько тысяч часов налета и не меньше трех тысяч часов – именно на этой машине, на «Ми-24». Кроме того – Ростов был прекрасно им знаком, они не менее тысячи раз поднимались именно с этого аэродрома и летали именно над этим городом, в то время как американцы появились над Ростовом в первый раз (и пока что в последний). Трое из четырех летчиков имели боевой опыт в Чечне, а один, самый пожилой из всех – летал еще в Афганистане.
На «Ми-35», которые суетливо вытягивали сейчас из ангаров – был установлен полный комплект вооружения – по два блока НУРС типа С-8, по восемь ПТУР «Атака» с термобарическими головными частями и по две ракеты «воздух – воздух» типа Р-73, которые этот вертолет мог нести и применять. Двадцатитрехмиллиметровые носовые установки – знаменитые «Шилки» – были загружены полным боекомплектом снарядов. «Ми-35» редко поднимали в воздух с полной боевой нагрузкой, но поскольку бой предстоял, считай, над самым аэродромом – решили все же загрузить машины по максимуму. Особую сложность представляло то, что вертолеты никто не наводил, они должны были действовать сами. Впрочем, с «цифровым бортом» последней модернизации этот вертолет способен был не только действовать без подсказок с земли – но и сам координировать действия наземных групп и других вертолетов.
Никто не узнает, как повезло этим летчикам. Одна из ракет ПЗРК сбила беспилотный ударный самолет американцев, и штаб в Борисполе потерял контроль над полем боя. Если бы в момент, пока вертолеты раскручивали лопасти, готовые взлететь, над городом был БПЛА – он бы успел нанести удар, и тогда американцам удалось бы, хоть частично, выправить ситуацию в свою пользу. Но когда «Жнец-два», контролировавший пути отступления, вошел в район – вертолеты уже поднялись в воздух – и теперь опасность угрожала самому «Жнецу».
Взлетели с короткой пробежкой, без привычного обмена с вышкой и даже без включения освещения полосы. Просто майор в отставке Павел Викторович Нечитайло взлетал с этой полосы столько раз, что смог взлететь бы с нее в любом случае – днем, ночью, под обстрелом, на поврежденной машине, пьяный. Воевать над своим домом совсем не то, что воевать где-то у черта на куличках.
«Ми-24» единственный из существующих вертолетов имеет специальные крылья, которые создают дополнительную подъемную силу на взлете – с места с полным боекомплектом он взлететь если и сможет, то на чрезвычайном режиме двигателей, которого надо избегать по возможности. Поэтому – майор вывел на машину на неосвещенную полосу, разогнал ее и, поймав момент, принял ручку на себя, уходя в небо...
– Взлетели штатно, – прокомментировал бортстрелок, перед которым теперь был полный комплект летно-навигационных приборов и органов управления, и он мог в любую минуту управление перехватить.
– Ноль полсотни первый взлетел штатно, ноль полсотни второй на связь.
– Ноль полсотни второй взлетел, держусь за тобой, – раздался в наушниках голос полковника Сюгайло, бывшего замкомандира полка в Афганистане, который до сих пор работал в фирме «Ми» на правах консультанта, делясь своим богатым опытом и участвуя в доработке вертолетов, – наблюдаю огневой бой на два часа от нас.
– Подтверждаю, огневой бой на два часа от нас. Расходимся. Делаем сольно.
– В прикрытии не нуждаешься?
– Еще вас прикрою, товарищ полковник.
– Вас понял, отклоняюсь вправо. Удачи!
На «Ми-35Н» данные теперь выводились на специальный нашлемный экран в любом требуемом виде. Майор включил ночной режим – он не привык к термооптическому режиму, и мир погрузился в зелено-белый сумрак, словно в аквариум с прудовой водой. Видимость была отличная, система автоматически отслеживала пространство на триста шестьдесят пять градусов, оценивала все, что она видит с точки зрения соответствия параметрам целей, выявленные цели отмечала красными треугольниками, обозначающими, что цель взята на сопровождение. Майор шел настолько низко над жилым массивом, насколько это было возможно без риска зацепить брюхом крышу какой-нибудь девятиэтажки. Все это походило на боевик или компьютерную игру – вот только происходило все в реальности...
– Воздушная цель, на три часа, взята на сопровождение. Вертолет... по виду поврежденный. Дистанция около двух. Держится в воздухе, – доложил стрелок.
Включать запросчик «свой – чужой» смысла не было – только спалишься. Сбить?