И тут Погранов насторожился: толстый американец почему-то не спешил присоединяться к унынию остальных. Заплывшие свиные глазки перебегали с одного лица на другое, а под низко надвинутой на глаза бейсболкой явно шла напряженная работа мысли.
– Вы что-то хотите сказать? – пришел представитель «третьей власти» на помощь толстяку.
– Э-э-э… Я только хотел предложить, мистер, – голос «человека-гамбургера» оказался неожиданно высоким, а выговор тягучим и невнятным, – одну вещь…
«Техасец», – безошибочно определил журналист: ему доводилось общаться с представителями родины нескольких недавних президентов.
– Я из Далласа, мистер, а у нас там не очень уважают все эти новомодные штучки-дрючки…
– У вас есть спутниковый телефон?
– Я не уверен, мистер. – Глазки свинообразного господина снова забегали по сторонам. – Но сын перед отъездом всучил мне какую-то штуковину и сказал, что я смогу с ним связаться в любую минуту… Я еще не хотел брать, потому что она весит добрых полтора фунта, а инструкция к ней – толщиной с Библию.
– Где эта штуковина?
– У меня в номере. В чемодане.
– Так чего же вы сидите?..
* * *– Я с этой моделью не знаком, – поджав губы, Айзек вернул действительно тяжеленную, очень похожую на полузабытые уже огромные мобильники начала девяностых, трубку с толстой антенной. – У меня «Айсат».
«Какая, на хрен, разница, – раздраженно подумал Погранов. – «Айсат», «Моторолла»… Принцип действия один и тот же. Врет, поди, что не умеет пользоваться…»
Телефон был весьма устаревшей модели – таких «монстров» журналист помнил по своей прежней работе собкором в нью-йоркской редакции некогда известного, а ныне почившего в бозе телеканала. Сынок нефтяника – а техасец назвался Сэмом Делани, владельцем нефтяного бизнеса – явно отдал папаше свою старую игрушку, а сам обзавелся новой, поизящнее. Но за неимением гербовой…
– Дайте-ка сюда, – протянул он руку, и техасец, чуть помедлив, расстался с угловатым «пеналом».
«Разве могут эти русские дикари что-либо понимать в передовой американской технике? – ясно читалось в его крошечных глазках. – Сломает еще не ровен час дорогую вещь!..»
Но репортер уже уверенно нажимал нужные клавиши на пульте.
– Молитесь, господа, чтобы спутник не ушел в тень, – весело сообщил он товарищам по несчастью, лица которых озарились надеждой.
* * *– Вы уверены, что говорили именно с представителем американского командования?..
Все сидели как на иголках уже больше двух часов. Горящий танкер наконец остановился, но дыма от этого не стало меньше.
– Я уже устал вам повторять, – голос Айзека действительно звучал устало. – Меня заверили, что за нами будет выслан вертолет военно-морских сил США, а все виновные в том, что мы сейчас торчим здесь, – наказаны. Поверьте мне на слово – такие высокие чины, как полковник Мэрдок, не обманывают.
Словно подтверждая его слова, откуда-то донесся басовитый гул, в который чуть погодя вплелся характерный посвист винтов.
Мгновение – и вся компания уже была снаружи. Звуки их не обманули. Чуть в стороне на посадку заходил тяжелый транспортный «Сикорски», как пояснил остальным немного разбиравшийся в технике Джон Бойтон – самый молчаливый американец из всех – новый, девяносто второй.
Из корпусов выходили, выбегали или выглядывали люди. Пусть на геликоптере были опознавательные знаки US NAVY[2], но некоторым хотелось верить, что нынешние властители планеты, в полном согласии с многочисленными голливудскими фильмами, попытаются спасти если не мир, то хотя бы попавших в беду людей, без различия рас и национальностей.
Из застывшего вертолета, пригибаясь под лениво вращающимися лопастями, торопливо выпрыгнули четверо солдат с винтовками наперевес. Похоже, бравые морпехи, или кто они были, чувствовали себя не в своей тарелке на чужой территории и готовы были открыть стрельбу по любой подозрительной фигуре.
– Мы здесь! – громко выкрикнул Айзек, когда над территорией отеля прозвучал усиленный мегафоном голос, призывавший граждан Америки откликнуться.
Урсула деловито извлекла откуда-то из чемодана небольшой звездно-полосатый флажок, подняла его над головой, и так, почти как под знаменем, вся компания направилась к летательному аппарату.
Остальным обитателям отеля осталось лишь с завистью наблюдать за счастливцами, имеющими право на пролет в этом чуде заморской техники.
Впрочем, многие узнали репортера и врача и теперь с плохо скрываемым злорадством ждали, как примазавшихся к чужому могуществу людей завернут назад.
– Документы! – рослый негр, явно бывший старшим в четверке морпехов – маловразумительные знаки различия, едва видные на песочном камуфляже, ничего не говорили ни репортеру, ни врачу, – требовательно протянул руку к Погранову.
– Эти трое – с нами, офицер, – Урсула при виде вертолета мгновенно пришла в себя и теперь с оттенком покровительства представила троицу с иным гражданством. – Видите ли…
– У меня приказ не брать на борт никого, кроме граждан Соединенных Штатов! – отрезал негр, но женщина наклонилась к нему поближе, что-то зашептала, и в конце концов свирепый цербер сдался.
– Ну, раз так, – пробурчал он, косясь на «этих русских». – Пусть летят. Места на всех хватит. Но ответственность на вас, мэм.
– Офицер!
– Давайте быстрее. Обстановка беспокойная. Сами видите. – Негр кивнул в сторону горящего танкера. – Придется некоторое время идти над сушей и лишь затем повернуть к эскадре.
Кто-то из толпы попытался шагнуть к геликоптеру, но прозвучала команда, и три винтовки предостерегающе уставились на людей.
Трое русских оказались почти без вещей, большая часть багажа осталась в их номерах, однако стоит ли жалеть о наживном, когда на кон поставлено спасение?
Двигатели взревели, а в следующий миг земля ушла вниз, и счастливцы в последний раз посмотрели на многочисленные корпуса, уступами сходящие к морю, на голубые фигурные линзы бассейнов и на все уменьшающиеся фигурки людей, остающихся на злополучном курорте. Отсюда, с высоты, они казались насекомыми. И отношение к себе вызывали соответствующее.
Каждому свое…
* * *Салон вертолета – не лучшее место для разговоров. Гул двигателей глушит большинство звуков, приходится кричать, а затем напрягать слух, чтобы разобрать ответ, однако Погранов все-таки был репортером, и его в первую очередь интересовало творящееся в мире, от которого он был отрезан последние дни.
– Офицер! Кто с кем воюет? Мы же сидели без связи и новостей! Ничего не знаем.
– Иран с Израилем, – пояснил негр, затем подумал: можно ли выкладывать такую важную информацию русскому, но все-таки снизошел до него и добавил: – Израильтяне разбомбили атомные объекты мусульман. Радиоактивные осадки выпали почти на всех прилегающих территориях. А там, понимаешь, сплошь арабы… В общем, вместо того чтобы разобраться и осудить главного виновника, они дружно выступили против Тель-Авива.
– И Египет?
– Египет не поймешь. Он то ли воюет, то ли нет… По крайней мере, наши самолеты пока не сбивают, а вот израильтянам пришлось несладко… Так что сейчас тут везде жарковато. Да и в других местах тоже неспокойно. Арабы везде устраивают теракты. Даже у нас было несколько взрывов.
– Понятно, – кивнул Григорий Яковлевич. – НАТО еще не вмешалось? Надо же навести порядок!
Ответа на этот раз он не дождался. Негр просто отвернулся от назойливого пассажира и принялся высматривать что-то на пробегающей внизу земле.
Остальные солдаты то посматривали наружу, то сидели в глубокой задумчивости. Вступать в разговоры с пассажирами им явно не хотелось. Репортер отметил среди рядовых молодую, весьма симпатичную мулатку, кроме лица, мало чем отличающуюся от остальных солдат в камуфляже и бронежилетах, делающих все фигуры одинаковыми, но последняя даже не снизошла до ответного взгляда.
Ерунда. Некогда о красотках размышлять. Прежде – дело. Основное понятно, а подробности частью можно будет узнать потом, частью – домыслить самостоятельно. Одних личных впечатлений хватит не то что на цикл передач, но и на толстую книгу. Главное – умело поднести материал, а в подобных делах Погранов был настоящим профессионалом.
В отеле заниматься всем этим было недосуг. Однако теперь непосредственная опасность миновала, и Григорий Яковлевич переключился на работу, вспоминая виденное за последние дни, привычно выделяя эффектные эпизоды и отсеивая ненужное, наподобие некоторых эксцессов при эвакуации части отдыхающих. Как там говаривал усатый диктатор? Лес рубят – щепки летят?
Война и политика не любят полутонов, и в глазах обывателя должны представать в черно-белой краске. Разве что разбавленной красным, по цвету льющейся крови. Роли заранее расписаны, ярлыки развешаны, остается лишь подогнать под них факты, которые хоть и упрямы, но всегда допускают нужную на данный момент трактовку.
Зато каков эффект! Наш человек побывал в самом эпицентре конфликта, и только чудо да вмешательство могучей державы, оплота демократии, спасли ему жизнь! Соответственно, показать мужество и доброжелательность морских пехотинцев, их готовность к самопожертвованию, заботу о чужих людях. Не забыть капнуть дерьма на отечественные власти, бросившие сограждан в беде… Да что там капнуть! Лопату этого добра на них! Заслужили!..
Радужные мечты были прерваны неожиданно.
Чернокожий сержант вдруг дико заорал, шарахнулся от иллюминатора, а спустя секунды что-то со страшным грохотом ударило вертолет повыше кабины. Машину резко качнуло, люди попадали с сидений, и всем разом стало не до работы или отвлеченных мыслей. Вернее, мысль осталась только одна…
После нескольких секунд дикой болтанки внутренности резво рванули куда-то вверх, к горлу, извещая владельцев о незапланированном резком снижении, и почти сразу в салон повалил дым. Двигатели яростно взревели, пытаясь удержать многотонную машину в воздухе, но почти сразу что-то заскрежетало и задребезжало, будто какие-то части отлетали во все стороны.
– Горим! – Один из морпехов резко распахнул люк, готовясь выпрыгнуть из поврежденного аппарата: находившиеся рядом сумели рассмотреть стремительно проносящуюся под ним землю – такую желанную, но безнадежно далекую.
Броситься навстречу ей было равносильно самоубийству. Впрочем, она явно сама готовилась принять подбитый геликоптер на свою широкую равнодушную грудь.
Двигатель издал непонятный звук, больше похожий на совмещенный со скрипом грохот, и окончательно замолчал. Вертолет резко накренился, а стоявший в проеме люка, вцепившись в его закраины, морпех взмахнул руками, издал сдавленный крик и исчез из виду.
– Сидеть!!! – взревел сержант, кожа на лице которого стала буро-зеленой – Погранов впервые увидел, как бледнеют чернокожие.
Кто-то из пассажиров едва не последовал примеру морпеха-самоубийцы, однако последним усилием «Сикорски» выпрямился, даже попытался пойти вверх, но высота уже была слишком мала, и машина со всего маху врезалась в землю.
Крики ужаса сменились резким общим вскриком боли…
Глава седьмая
Автобус раздобыть не удалось.
– Облом, пацаны. – Слава устало плюхнулся рядом с приятелями и вытянул ноги. – Уперлись черные – ни за какие деньги не дают. Бормочут что-то, жмутся…
– Джипы тоже, – упредил вопросы Эдик. – С этим вообще глухо. Похоже, местные вообще сваливают с побережья – машины добром навьючены с горкой и все на запад идут. Пробки – жуть. Знаете, сколько таксист заломил, чтобы нас до города и обратно подбросить?
Все промолчали: конкретные цифры никого не интересовали: деньги – устоявшееся мерило всего на свете – внезапно потеряли свою цену.
– Что делать будем?
Вопрос повис в воздухе – если бы кто-нибудь знал ответ, то тут же поделился бы с приятелями. Но ответ никак не приходил – это тебе не институтский экзамен, когда можно списать со шпаргалки, и даже не офисный отчет начальству, девяносто девять процентов которого, как известно, вытягивается из Интернета. Тут надо было думать самим, а этому-то как раз продвинутую молодежь, с презрением взирающую на «работяг», «старичье» и прочее «быдло», истинных детей двадцать первого стремительного столетия, никто не научил. Ни в семье, ни в школе, ни в институте… Привыкшие брать готовые ответы из всевозможных, преимущественно открытых источников, они не готовы были этот ответ рожать в муках…
Кому-нибудь это может показаться диким, но постепенно почти у всех в руках появились мобильники. Неспособные выполнить основную свою функцию – связь, навороченные приборчики тем не менее исправно исполняли остальные. Кто-то слушал музыку через наушники, покачиваясь в такт, кто-то гонял «шарики», «червей» и прочие флеш-игры, Юра погрузился в чтение скачанного из Сети (разумеется, на халяву) очередного шедевра модного автора…
– Что, так и будем сидеть? – не выдержала первой Женя. – Сидеть и ждать, когда нас тут всех убьют?
– Ну, может, и не убьют… – Эдик под бравурное пиликанье перешел на следующий уровень игры.
– Прекрати! – сорвалась в истерику девушка и попыталась выкрутить из рук парня телефон. – Прекратите все! Давайте думать, как отсюда убраться!
– Чего думать-то? – Слава вынул из уха наушник, и тонкая, словно комариный писк, мелодия стала общим достоянием. – Автобуса нет, машин нет. Пешком потопаем?
– А хоть бы и так! Это в любом случае лучше, чем сиднем тут сидеть!
– Не-а. – Славик снова заткнул ухо и закрыл глаза. – Пешком не катит. Вокруг пустыня и горы… Эд! – оживился он. – Помнишь, как мы к бедуинам ездили?
– Угу, – промычал Эдик, лихорадочно загоняя упрямый шарик на место: его сейчас интересовала только игра и ничего больше – он даже рот приоткрыл от усердия.
– Когда это вы ездили? – нахмурив лоб, спросил Дэн. – А я почему не ездил?
– Пивасик глушить меньше нужно, – заржал Вячеслав, окончательно забыв про музыку. – Под вискарик – тем более. Ты тогда целый день в номере провалялся, как репа, а мы тебя добудиться не могли. Зато знаешь какой кайф – на квадроциклах, по пустыне, с ветерком!..
– Ё!.. – Эдуард, видимо, допустил ошибку в игре, если не смог удержаться от весьма неприличного восклицания. – Тоже мне – с ветерком! Пыль глотали всю дорогу.
– Зато скорость и вообще…
Юра медленно поднял взгляд от своего мобильника и уставился на приятеля, взахлеб живописующего подробности недавней экскурсии.
– Квадроциклы… – выдохнул он…
* * *– Нельзя. – Прокопченный солнцем до черноты усатый египтянин, охранявший загон с вожделенными четырехколесными мотоциклами, отрицательно помотал головой. – Мне запрещено.
Никакие меры убеждения не помогали: ни уговоры, ни томные взгляды, что бросала на неуступчивого стража пышнотелая красавица Карина – при одном ее виде горячие аборигены давились слюнями, ни даже внушительный веер черно-зеленых бумажек, которыми потрясали у него перед носом – безотказное доселе средство. Такого верного своему долгу араба еще не встречалось на пути столичных мажоров, все проблемы – что на далекой родине, что за ее пределами – привыкших решать шорохом купюр.
Квадроциклы стояли на небольшой площадке под пальмами, окруженной чисто символическим заборчиком из кое-как натянутой проволоки. Даже не колючей. Ворота были под стать ограде – шлагбаум из двухдюймовой водопроводной трубы, раскрашенной в веселенькие красно-желтые цвета. Чувствовалось, что злодейских угонов тут не было с момента основания отеля.
– Что будем делать? – озабоченно спросил Юра, когда, устав слушать отрицательные ответы сторожа, приятели сгрудились в тенечке: припекало, и стоять на солнышке было трудно. – Он ведь не уступит.
– Да, упертый дядя попался, – вытер пот со лба Славик. – И перед кем выслуживается черно…ый? Хозяева давно уже свалили отсюда. А если бы бомба в этот загон угодила?
– И вообще: какое кому сейчас дело до этих игрушек? – поддержала его Карина, несколько обиженная оскорбительным невниманием «джигита» к ее прелестям.
– Сжечь эту хрень четырехколесную, – оскалился Дэн, чиркнув своей золотой «Зиппо». – То-то влетит этому козлу!
– Сжечь, говоришь? – Слава нехорошо улыбнулся. – Дай-ка сюда, – отобрал он у приятеля тяжелую вещицу. – Нет, сжечь – это непродуктивно. Нам-то с этого какой толк? Но направление мыслей правильное…
Он подошел к египтянину, снова занявшему свое место на расшатанном стульчике в тени.
– Закурить дай, брателло! – для верности он показал пальцами, как прикуривает. – Зажигалку забыл в номере.
Сторож с готовностью зашарил по карманам: дать туристу закурить на халяву это вам не доверить дорогую технику, отвел глаза… И без звука свалился со своего насеста от сокрушительного удара в висок: тяжелая зажигалка сработала не хуже свинчатки.
– Ты с ума сошел! – взвизгнули в один голос Женя и Карина.
– Ну, ты даешь… – только покрутил головой Эдик, опустился на колено рядом с лежащим на песке бедолагой и, будто коп в голливудском фильме, прикоснулся пальцами к его шее. – Хватит верещать, – успокоил он девиц. – Дышит.
– Дышит – и ладно. Нефиг время зря терять! Выводите драндулеты и – ходу.
– А багаж? – робко спросила еще одна девушка – Света.
– К черту багаж. Теперь главное – самим вырваться.
– Ребята, – бледный даже под слоем загара Юра покачал головой. – Тут же всего восемь машин.
– Ну и что? По двое на каждый квадроцикл – еще и останется.
– Но у нас же почти пятьдесят человек!
– У кого это «у вас»? – нехорошо прищурился Славик. – Я тут вижу всего тринадцать человек. Чертову, так сказать, дюжину.
– А остальные?
– Остальные пусть выбираются как хотят. Мы им не няньки, Юрок. Или ты хочешь остаться?