Если кто-то отказывается принять правила игры, с ним происходит то же самое, что приключилось с Каддафи. Схема настолько отработана, что суетиться не стоит. Россия – единственная страна, где она дала сбой.
С другой стороны, каков приз! По данным ЦРУ, потенциальный размер куша мог составить полтриллиона долларов сейчас и как минимум вдвое больше в последующие пять лет. С Каддафи они выгребли примерно двадцать миллиардов долларов, с Хусейна и того меньше. Полтора триллиона долларов – куш, стоящий любого риска.
Лишним в этой схеме был русский народ. От него много не ждали – сопьется и передохнет. Перед этим он возмутится правлением криминально-олигархических кланов и устроит революцию. Больше от русского народа американцам не было нужно ничего.
Аденский залив10 февраля 2015 годаРешение выйти на сеть вербовки наемников, концы которой шли в Киев, было абсолютно правильным.
Начало современного наемничества следует искать, наверное, в Африке. Родезия… была такая страна, сейчас уже почти всеми позабытая. Племя белых, дерущееся за свое место на Черном континенте. Сейчас там Зимбабве с пожизненным президентом и инфляцией в сто семьдесят миллионов процентов в год. А когда-то была страна.
Пик террористической войны пришелся на середину и вторую половину семидесятых. Это было то еще времечко. Разочарование во всем и во всех. Угасание движения хиппи и войны во Вьетнаме.
Америка пропустила через нее почти все свое подрастающее поколение. Парни, которые сражались в джунглях, были оплеваны собственным народом и никому не нужны. Несколько тысяч их попали в Родезию, где шла настоящая антипартизанская война, причем такая, что многие ее приемы можно было заносить в учебники. Если бы кто-то о них писал, то, наверное, потом было бы проще драться и в Ираке, и в Афганистане.
Американцы охраняли фермы, воевали в родезийских строевых частях. В восьмидесятом Родезия пала, и они перебрались в ЮАР. Когда в девяносто четвертом там рухнул режим апартеида, эти ребята продолжали действовать в качестве наемников.
Именно тогда возникла первая частная военная компания. Она называлась Executive Overcomes, занималась специальными операциями и охраной в Сьерра-Леоне. Это был звездный час таких структур в Ираке. Специалист по личной охране получал две тысячи долларов в сутки. Надо учитывать, что он работал не сам по себе, а на какую-то компанию, директор которой тоже хотел кушать.
Можно представить, сколько платили этой компании из бюджета. Американского, конечно, какого же еще! Впервые за все время существования наемников, этаких современных джентльменов удачи, к их услугам была казна лидера свободного мира, первой и единственной сверхдержавы. Это тебе не деньги какого-то нищего африканского диктатора, желающего сохранить контроль над страной, и не частной компании, считающей каждый цент и контролирующей издержки.
Пилилось все просто. В связи с риском большая часть контрактов в Ираке заключалась по схеме «издержки плюс». Бюджет гарантированно покрывал все расходы, какими бы они ни были, и дополнительно выплачивал гарантированную норму прибыли, которая тоже считалась в процентах от общей суммы издержек.
Ежу понятно, что в таком случае выгодно делать издержки как можно больше, чтобы увеличить прибыль. Тем более что расходы на охрану – это услуги. Ничем материальным они подтверждены быть не могут. Люди, которые не погибали в этой гребаной песочнице, становились богатыми за год, за несколько месяцев, за один тур. Они сразу выплачивали ипотеку, а не растягивали это удовольствие на двадцать лет, покупали себе золотые часы.
В то время лидерами рынка были британские и американские частные военные компании. Основной оперативной площадкой был Ирак, а там много чего творилось. Поэтому весь офицерский состав – в ЧВК его называют менеджерским – должен был иметь американский допуск к государственной тайне. Понятно, что никто, кроме американцев, англичан и граждан некоторых других стран, самых доверенных партнеров по НАТО, его получить не мог. Таким вот образом все офицерские места были закреплены за своими людьми.
Да, на уровне временной администрации Ирака и государственных структур, заключавших контракты «издержки плюс», деньги не считали. Но внутри самих частных военных компаний их очень даже берегли, с издержками работали, искали специалистов подешевле, вербовали их по всему миру. Основные точки – Польша, Хорватия, Босния и Герцеговина, Сербия, Украина.
Нужны были люди, хорошо знающие автомат Калашникова, желательно с опытом участия в боевых действиях или миротворческих операциях, при этом готовые рисковать и берущие за свои услуги недорого, разумеется, по западным меркам. Польша и Украина участвовали в миротворческой операции в Ираке. Можно было завербовать военных, вернувшихся домой.
В странах бывшей Югославии только что закончилась война. Людей, руки которых привыкли к автомату, было более чем достаточно, а стоили они и вовсе копейки. К тому же в Ираке и Афганистане было полно югославского оружия. Вся иракская армия была вооружена югославскими автоматами «Застава», лицензионными копиями наших «АКМ». То обстоятельство, что сербы в прошлом воевали против хорватов и бошняков, не значило вообще ничего. Когда речь идет о деньгах, все остальные соображения побоку.
Однако иракская сага в основном закончилась в две тысячи седьмом году, разорив даже бездонный американский бюджет. Конечно, услуги охраны продолжали оставаться востребованными, но не по схеме «издержки плюс». И вот тогда рынок начал меняться. Появились новые направления: борьба с пиратством, действия в разоренной Ливии, наконец – Сирия. На сцену вышли совсем другие игроки.
Взяв контракт, Лазарь немедленно приступил к его исполнению. В основном его люди занимались борьбой с пиратами. Эффективность их действий намного превосходила натовскую. Эти ребята не держали пленных в каютах с кондиционерами, не заморачивались четырехразовым кормлением, обеспечением медицинским обслуживанием высшего класса и соблюдением прав человека. Они просто привязывали к ногам пиратов какой-нибудь груз и сбрасывали их в море. Не зря эти негодяи боялись русских, как чумы.
У сети Лазаря – невидимой, но предельно эффективной, – существовало несколько мест базирования. Главные – Кипр и Дубаи. Группы находились там, быстро вылетали к месту действия, брали груз на сопровождение или делали другое, за что было заплачено.
В данном случае контракт был необычным, но и оплата по высшему уровню. К делу требовалось привлекать только офицеров.
Посидев вечер и ночь на телефоне, Лазарь нашел нужных людей. Главным он поставил Андрея Винника. Украинец, уволен из рядов вооруженных сил в звании капитана «за дискредитацию», бывший морской пехотинец. В основном работает на проводке судов маршрутами, опасными с точки зрения пиратства, но способен на большее, так как командовал разведвзводом.
Много лет провел на Востоке, выучил арабский и редкий, почти никому за пределами Востока не известный язык нахин. Это искаженный урду с большой примесью арабских слов. На нем говорят пакистанские гастарбайтеры, работающие в богатых странах Персидского залива. Это один из рабочих языков Аль-Каиды, и человек, знающий его, будет своим в любой точке Пакистана.
Вторым, кто согласился идти в Зону племен и подвергнуться смертельному риску, был Решат Ганиев. Он сейчас сидел без дела на Кипре, точнее, устроил себе короткий отдых после опасного тура в Ливию, где охранял нефтепромыслы и боролся с местными басмачами. Этот казанский хулиган участвовал в массовых драках и убийствах, ушел в армию, чтобы не сесть в тюрьму.
Он застал вторую Чечню, пропахал ее пузом, заходил в нее рядовым, а вышел старшим сержантом, причем таким, с которым за руку здоровался командир полка. После Чечни оказался никому не нужен, смотался в Германию, потом на Кипр, занимался какими-то мелочами, вроде долги выбивал, пока его не нашел Лазарь и не сказал, что есть работа получше.
Как и все оперативники, работающие в регионе, он знал арабский, еще по своей инициативе выучил турецкий, который во многом похож на татарский. У него и документы были турецкие, причем подлинные.
Третьего звали Владимир Долганов. Русский, тоже вторая Чечня и капитан. Уволился из рядов Вооруженных сил России сам, потому что не выдержал, не смог смотреть на то, что там происходило. Вербанулся в Ирак через Ростов-на-Дону, стал одним из немногих русских, которые реально там работали, причем на опасных участках. Сейчас был свободным наемником, сидел в Дубае, в основном занимался проводкой морских конвоев. Знал арабский.
Четвертым был серб, но гражданин Франции. Звали его Момчило Краешник. Самый старший по возрасту из всех – сорок восемь лет – он разыскивался международным трибуналом в Гааге за массовые убийства мусульман. Во время гражданской войны в Югославии Краешник служил в легендарном подразделении «Белые волки», состоящем в основном из добровольцев, прибывших из славянских стран.
Как и многие другие, он сумел заполучить более-менее приемлемые документы и вербанулся в Иностранный легион. Там никому не было дела до национальности человека и в большинстве случаев до того, что он совершил. Серб служил в разведке второго парашютно-десантного полка.
Уволившись из легиона, он подрабатывал на Лазаря, но основным его занятием были ликвидации. Чтобы не привлекать внимание правоохранительных органов, заказы Краешник брал только в Африке и на Ближнем Востоке, старался не связываться с откровенно криминальными разборками.
Какое-то время он действовал в Сирии, за что и был приговорен джихадистами к смерти. Краешник брал больше всех, но был профессиональным снайпером.
Он знал семь или восемь языков и наречий. От африканских, которые были мало кому интересны, до сирийского варианта арабского, на котором сейчас говорили очень и очень многие.
Отправной точкой многих антипиратских операций был сейчас Аден, порт на самой южной оконечности Аравийского полуострова. Он потерял свое стратегическое значение, когда был прорыт Суэцкий канал. Суда теперь могли проходить в европейские порты, не разгружаясь.
В двухтысячном в этом порту был подорван эсминец «Коул». Потом американцы долго искали здесь концы, связанные с Аль-Каидой. Ведь отец Усамы бен Ладена был родом из Йемена, из гор Хадрамаута. Многие активные оперативники Аль-Каиды тоже происходили из этих нищих и жестоких мест.
Йемен – это двадцать пять миллионов населения, почти никакой плодородной земли, полезных ископаемых, промышленности, поголовная наркомания. Правда, здешние жители предпочитали местный жевательный наркотик кат, который слабее даже марихуаны.
Пятьдесят миллионов стволов на руках у населения, в основном автоматических. По паре штук на каждого!
По оценкам ООН, к 2050 году численность населения Йемена должна составить пятьдесят миллионов человек. А ведь эта земля не в состоянии прокормить и двадцать. Вдобавок, словно всего этого мало, Йемен стал убежищем для сотен тысяч беженцев из Сомали, где уже более тридцати лет полыхает гражданская война. В результате Йемен оказался одним из самых опасных регионов мира, поставщиком живой силы для террористических армий, действующих где угодно.
Сейчас в стране шла вялотекущая война в горах, но в Адене это не чувствовалось. Такая вот фронда была здесь обычным делом. Просто иногда она кипела в котле, а в другой раз выплескивалась за край.
Сейчас был как раз такой случай. Джихадисты вместе с горными боевиками входили в какой-то район, занимали его столицу и устанавливали там шариат. Потом приходила армия, и боевики бежали в горы. Но как только военные возвращались в свои казармы, все повторялось.
Конечно, бандиты грабили жителей, под видом шариатского правосудия расправлялись с давними врагами. Кровная месть была здесь древним и широко распространенным институтом. Никакой шариат, запрещающий подобные действия, не мог поколебать старые добрые разбойные традиции.
Плюс пиратство, которым рыбаки прибрежных городков занялись по примеру своих сомалийских коллег. А что? Дешево и сердито.
Аллаху акбар, в общем.
Аден на этом фоне был едва ли не единственным относительно нормальным городом в этой стране. Оно и немудрено – его двести лет держали англичане. Сюда летал «Иттихад Эйрлайнс», удобная, кстати, компания, не такая, как скаредные европейские, где все стюардессы состоят в профсоюзе, а боссы экономят на каждом центе.
Именно рейсом этой авиакомпании и прилетел в Аден Долганов. Аэропорт расположен прямо в городе, на бывших соляных полях. Аден стоит на крохотном участке земли, прижатый к морю горами, прямо как Гонконг. Есть еще Кратер – полуостров со спящим вулканом. На его склонах тоже люди ютятся. Тут вроде бы Аден, хотя местные жители говорят: «Мы живем в Кратере».
Наверное, так оно и есть. Сейчас весь регион живет в кратере. Хрен знает, когда случится извержение, но судя по тому, как земля шатается, – уже скоро. Недолго осталось.
Долганову смешно было вспоминать себя, задроченного российского офицера, стоящего на ковре у полкана. Тот был неплохой в общем-то мужик, но немного того. Клинило его. После Чечни он угодил на пенсию. Прислали другого. Этот жил по простым правилам: дави тех, кто ниже, и лижи зад тем, кто выше.
Такое было хуже крика и мата. Оглядываясь назад, Долганов просто не мог поверить, что прослужил с таким фруктом шесть месяцев. Лишь потом он послал все по адресу и написал рапорт. Сейчас он не стал бы терпеть ни минуты.
Долганов сильно поднялся на контрактах, купил дом в Берлине и сдавал в нем квартиры. Но в Дубае он жилье снимал и до сих пор не приобрел ничего своего, хотя возможности были, причем немалые.
Почему? А сами как думаете?
Вы полагаете, что все вот эти краны, блестящее стекло, ровные, как стол, дороги и вечное лето – это все навсегда, что ли? Никогда и ничего не изменится? Можно будет продать квартиру в опостылевшей России, купить здесь апартаменты и тихо и спокойно радоваться жизни, ежедневно ходить на пляж, тратить деньги, которые удалось урвать и вывезти?
Господи, какие же вы простаки?! Таких еще поискать!
Вы видели тех, кто строит все эти небоскребы, живет в палатках, хибарах из деревянных реек и полиэтилена, моет машины, открывает двери в отеле, прислуживает? Туземцы, пакистанцы, сомалийцы. Как думаете, сколько их? Не считали? А очень даже напрасно.
Их легион… во всяком случае, намного больше, чем нас. И что они думают про белых людей с деньгами? Не знаете? А вы напрягите головы. Вспомните и о том, что за богов они почитают, каких духовных лидеров слушают. Прикиньте, что будет, когда сдвинутся какие-то невидимые тектонические пласты геополитики и их духовные лидеры скажут: «Теперь можно».
Думайте, в общем. Пока не поздно.
Таксист оказался черным, явно из Сомали. Но английский он знал и машину вел вполне себе умело.
В порту Долганов вышел, расплатился долларами, самой любимой здесь валютой, и медленно пошел к пристани.
– Влад!
Он обернулся. Ганиев, он же Тат, спешил к нему.
– Салам, брат!
– Салам!
Они уже столь привыкли к местным реалиям, что даже между собой общались на арабском, лишь иногда переходя на русский.
– Ты как?
– Хвала Аллаху, жив остался в Ливии.
– И как там?
– Трындец полный! – Те люди, которые имели с этим дело напрямую, в выражениях обычно не стеснялись. – На этих козлов Сталина не было!
– У них Каддафи был. Один хрен.
– Нет, не один. Этих бандерлогов пора каждого второго расстреливать. Чтобы оставшиеся боялись. В них страха ни хрена нет, чуть что – автомат в зубы и на улицу. Благодарности тоже нет. Мы в Бенгази сидели, там дома были брошенные, я зашел в один. Сто двадцать метров, терраса крытая! Все это им бесплатно выдавалось. Как женился, так тебе от государства такие хоромы. А эти в благодарность!.. – Татарин просто кипел от бешенства.
– Брось. Ты местных знаешь.
– То-то и оно.
– У нас Вин главный?
– Ага. Лазарь всегда своих ставит.
– Мужик дельный вроде. Он где?
– А вон сидит. Пиво пьет.
– Тут что, и пиво есть?
– Ага. Африканское, из сорго, еще египетское.
– И как?
– Дрянь.
Они зашли в бар, самый обычный, такой есть в любом порту мира, даже в мусульманском. Винник, он же Вин, махнул им рукой.
– Салам!
– Салам!
Они присели.
– Что по заказу? Лазарь растолковал?
– Племенная зона. Тот еще зверинец. Вы знали, на что подписывались.
– Да, знали. Но зона эта – она разная бывает. Мы там с добром или как?
– Пока хрен знает. Но оружие брать.
– Значит, не с добром.
– Серб пойдет с нами.
– Гаврила?
– Он самый.
Такое прозвище у серба было, видимо, в честь Гаврилы Принципа, того самого, который стрелял в австрийского эрцгерцога в Сараево, из-за чего впоследствии и приключилась досадная мелочь – Первая мировая война.
Тат выругался.
– Тогда точно кранты. С ним и нам бошки отрежут.
– Не каркай.
– Он, кстати, известный персонаж, я про него в Ливии слышал. Гаврила одного деятеля там исполнил, из племенных. Его могут опознать.
– Сказано, не каркай!
Вин посмотрел на часы.
– Где стволы берем?
– На Созвездии, где же еще.
– Али продаст?
– А чего ему не продать?
– А дальше?
– Конечный пункт Пешавар, это все, что я знаю. Дальше Лазарь распорядится. Там надо каких-то хануриков освободить. Силой или выкуп передать – это я не в курсе. Видимо, на месте старшие решат…
– Силой. В Зоне племен? – не унимался Тат.
– Ты что, сдрейфил?
– Одну жизнь живем. Ты бы проговорил с Лазарем этот вопрос. Если туда надо с боем соваться, пусть доплатит.
– А сотка – за красивые глаза?
– Нет, конечно. Но ты знаешь, что там творится.
Вин хлопнул ладонью по столу.
– Поговорю.
– Что по документам прикрытия? Пути отхода? – спросил обстоятельный Влад.