– Разумное правило, – похвалил Гуров. – Сам ему всю жизнь следую. Вот, поскольку с вами жизнь свела – вас теперь проверять буду…
– Ну-ну, полковник! – забеспокоился Томилин и сверкнул на Гурова глазами. – Я, конечно, не твой начальник, но, как старший по званию и должности, считаю своим правом потребовать, чтобы ты понимал, с кем разговариваешь. К тебе, понимаешь, не медвежатники, не щипачи пришли, а ответственные лица…
– Ладно, Георгий Дмитриевич, не заводись, – остановил его Визгалин. – Лев Иванович по-своему прав. Контроль должен быть, невзирая ни на какие заслуги. Нам с тобой-то чего бояться? Мы нараспашку жить привыкли. В нас с тобой пальцем никто не ткнет…
Чем больше и горячее он говорил, тем яснее становилось Гурову, что Визгалин удостоил его своим посещением неспроста, и на самом деле он не то чтобы боится, но дергаться уже начинает прилично. «Он, конечно, пришел не тирады про мои таланты и свою открытость рассказывать, – подумал Гуров. – Ему информация нужна, чего мы с Крячко надыбали и о чем собираемся в Москву докладывать. За этим и пришел. Значит, сейчас должны последовать наводящие вопросы».
И вопросы не замедлили последовать.
– А у вас, мы наслышаны, первые успехи, Лев Иванович? – вдруг, оборачиваясь к Гурову, живо спросил Визгалин. – Говорят, вы уже чуть ли не всю банду выловили, которая кровь тут проливала? Неужели правда?
– Ну, это сильно преувеличено, – махнул рукой Гуров. – До этого еще далеко. Но одного человека, несомненно причастного к убийству, которое у вас произошло, мы помогли арестовать. Именно помогли, потому что в операции принимали участие ваши земляки – те, кто занимался этим делом с самого начала, – следователь прокуратуры Боголепов и капитан Маштаков. Думаю, товарищ генерал уже в курсе событий.
– Маштаков… Маштаков… Да-да, припоминаю, – пробормотал Визгалин, у которого при упоминании о Боголепове заметно испортилось настроение. – Но нам, откровенно говоря, хотелось бы узнать ваше мнение. Все-таки мы привыкли прислушиваться к мнению центра… И потом, мне почему-то кажется, что доложили Георгию Дмитриевичу далеко не все. Какие-то деньги, какие-то непонятные люди… Разумеется, тайна следствия и все такое, но, как люди, ответственные за судьбу области, мы имеем право знать, что произошло, чтобы предупредить возможные рецидивы в будущем. Как вы думаете, полковник? – Глаза его смотрели теперь холодно и почти неприязненно.
– Ну, какой же мы центр? – развел руками Гуров. – И вот насчет тайны следствия – это вы хорошо сказали. Боюсь, что отвечать на ваши вопросы я не имею права. Но зато вы могли бы существенно помочь следствию, если бы наконец ответили на некоторые ключевые вопросы, касающиеся событий шестого июля…
– Ты опять за свое, полковник! – возвысил голос Томилин. – Что за тон? Помни, с кем говоришь!
– Я это отлично помню, – сухо ответил Гуров. – Визгалин Александр Викторович, управляющей делами Пожарской администрации. Если рассматривать в юридическом смысле, то Александр Викторович является свидетелем по делу об убийстве и, как свидетель, обязан дать показания, даже если ему этого не очень хочется. Я не настаиваю, чтобы вы, Александр Викторович, отвечали на вопросы прямо сейчас, но рано или поздно вам придется это сделать.
– На вопросы, которые касались лично меня, я уже дал исчерпывающий ответ, полковник! – отчеканил Визгалин, глядя Гурову прямо в глаза. – Следователю Боголепову. Мои показания у него имеются. Больше мне сказать нечего. Я не меньше вашего потрясен случившимся, но выслушивать странные намеки в свой адрес не намерен. Странно вы отвечаете на гостеприимство, вам оказанное!
– Так ведь мы не в гости приехали, Александр Викторович! – миролюбиво сказал Гуров. – Не к теще на блины. Мы приехали, чтобы помочь установить истину. Поэтому давайте называть вещи своими именами. Я читал ваши показания. Извините, они не выдерживают никакой критики. Это детский лепет.
– Что это значит? – подался вперед Визгалин. Казалось, он вот-вот бросится на Гурова.
– Ну посудите сами, как можно всерьез воспринимать ваше заявление, что вы не знали, с какой целью направлялись в «Тихую гавань» представители фирмы «Маркет-Тим»? Для чего же в таком случае вы дали команду на КПП пропустить этих людей? Вы же не приглашаете в свои владения всех, кто туда попросится?
На господина Визгалина было больно смотреть. Видимо, он уже давно отвык от подобных вопросов. Невидимая броня власти надежно ограждала его от неприятностей, которыми так богата жизнь. Гуров позволил себе потревожить эту броню – совсем немного, но Визгалин воспринял это как личное оскорбление. Но он был далеко не глуп. Подавив раздражение, он сообразил, что в данной ситуации выгоднее будет не прерывать диалог. В противном случае он лишался возможности узнать, какими козырями располагает Гуров.
– Хорошо, допустим, что вы правы, – с досадой сказал он. – Я организовал встречу с этими господами. Обычная история. Они предлагали свои услуги для продвижения некоторых наших проектов. Для привлечения в регион инвестиций, понимаете? Но, побеседовав с ними, я понял, что это птицы низкого полета, и отказался иметь с ними дело. Мы расстались, и больше я их, естественно, не видел. Теперь вы удовлетворены, я надеюсь?
– Не совсем, – покачал головой Гуров. – Дело в том, что такое объяснение для подобного случая не годится. Если бы эти господа уехали от вас тихо и спокойно и возвратились в Москву, тогда другое дело. Но сразу же после вашей встречи их убили. Убили и ограбили. Причем, по некоторым данным, у них были похищены деньги, которые они получили в «Тихой гавани». Смею предположить, что эти деньги они получили от вас, Александр Викторович!
Их глаза встретились. Визгалин выдержал взгляд и неестественно засмеялся.
– Это бред какой-то! – тоскливо сказал он. – Какие деньги? О чем вы говорите? Кто видел, как передавались деньги?
– Да в том-то и дело, что никто не видел, – сказал Гуров. – Поэтому так настойчиво я задаю вам вопросы. А вы настойчиво не хотите на них отвечать.
– Это бессмысленные вопросы, – отрезал Визгалин. – Плод вашей буйной фантазии. Не было никаких денег! Был конкретный разговор о работе. Меня не устроила квалификация этих деятелей. Мы расстались. Все!
– Но деньги были, Александр Викторович, – мягко сказал Гуров. – И сегодня мы изъяли часть этих денег в доме, где прятался участник банды.
– Ну и отлично! – с нажимом сказал Визгалин. – Прекрасно! Но с чего вы решили, что я имею к этим деньгам какое-то отношение?
– Пока это предположение, основанное на логике ситуации, – сказал Гуров. – И на показаниях задержанного, кстати. Они охотились за деньгами, которые бизнесмены должны были получить в «Тихой гавани». У них была информация. Понимаете, Александр Викторович? Об этой денежной операции было известно заранее. На вашем месте я бы хорошенько подумал над этим. Рано или поздно мы доберемся до этой информации тоже.
– Не знаю, что уж там за информация! – криво улыбаясь, проговорил Визгалин, посматривая на своих спутников. – Верить словам какого-то подонка и не верить ответственному работнику, солидному человеку!
– Дело в том, что слова этого подонка звучат довольно правдоподобно, – пояснил Гуров. – Он ведь с вами незнаком, Александр Викторович, ему вас топить нет никакого смысла. И потом, вокруг этих денег сплошные неувязки, где опять всплывает ваше имя. Как вы, например, нашли эту фирму – «Маркет-Тим»?
– Они сами меня нашли, полковник, – надменно ответил Визгалин. – Этих фирмачей ноги кормят. Они обращаются во все регионы, пытаются наладить контакты…
– К сожалению, этой конкретной фирмы все это не касается, – заметил Гуров. – Ни с какими регионами, кроме вашего, они ничего не налаживали. Судя по всему, это вообще какая-то контора «Рога и копыта». Она и создана-то была за пять-шесть недель до поездки в Пожарск.
– А о чем я говорил вам в самом начале? – торжествующе воскликнул Визгалин, повернувшись в кресле. – Я раскусил их сразу. Это были настоящие аферисты. И получили от ворот поворот.
– Возможно. Но какие-то деньги они из «Тихой гавани» увезли, – сказал Гуров. – И вот что странно – едва вы узнали о случившейся трагедии, как сразу, невзирая на проливной дождь, помчались туда, где она разыгралась, и хорошенько там поработали.
– Что значат ваши слова? – с тихой угрозой произнес Визгалин.
– По моему мнению, вы, ну, или ваши помощники до приезда милиции и прокуратуры изъяли с места преступления разбросанные там купюры. Надеюсь, насморк никто не подхватил, Александр Викторович?
В помещении повисла зловещая пауза. Шесть пар глаз в упор смотрели на Гурова. Взгляды эти без преувеличения можно было назвать испепеляющими. Сейчас можно было ожидать чего угодно, любой неприятности, вплоть до немедленного выселения Гурова и Крячко из пансионата. «По крайней мере, даром нам это не пройдет, – подумалось Гурову, – эти господа начнут давить на все доступные рычаги, чтобы убрать нас отсюда». Он уже предвидел вспышку начальственного гнева, с угрозами, с криком, но вышло все по-другому. Господин Визгалин вдруг расслабился и, откинувшись на спинку кресла, рассмеялся. Он даже обернулся к своим соратникам, как бы приглашая их посмеяться тоже.
– Честное слово, товарищи, никогда в жизни ничего подобного не слышал! – заявил он. – Это какая-то научная фантастика, честное слово! Вам бы, полковник, книжки писать! Таких ужасов напридумывали, что волосы дыбом. У тебя в милиции, Георгий Дмитриевич, тоже фантазировать любят, но до московских товарищей им далеко… Учись!
– Полковник просто делает себе рекламу, – хищно сказал генерал Томилин. – Пиар, как говорится. В Москве это модно. Только он не понимает, что играет с огнем. У нас таких вещей не понимают.
– Почему же? – возразил Визгалин. – Реклама имеет большое значение. Но есть реклама и есть антиреклама. Боюсь, что фантазии полковника в конечном итоге сослужат ему плохую службу. Мы здесь смотрим на конкретные результаты, а не на воздушные замки. Не знаю, может быть, в Москве как-то иначе, но не думаю, чтобы там сидели глупые люди. У меня есть основания надеяться, что там нас тоже поймут…
В последних словах содержался весьма прозрачный намек, который должен был, судя по всему, произвести на Гурова должное впечатление. После этого господин Визгалин посчитал разговор законченным и решительно поднялся. Его спутники немедленно сделали то же самое. Но перед уходом Визгалин на всякий случай все-таки добавил:
– У вас есть еще время хорошенько подумать. Я совершенно официально заявляю, что ваши измышления насчет неких сумм, которые я передавал якобы сомнительным личностям, не имеют ничего общего с действительностью. То же самое я готов и под присягой подтвердить. Учтите это, полковник, пока не поздно! Я понимаю, каждый имеет право на ошибку, но когда человек упорствует в своих заблуждениях, его бьют по рукам. Я не прощаюсь!
Он повернулся и вышел. Его помощник выскочил за ним с быстротой мыши, а Томилин многозначительным жестом поправил на голове генеральскую фуражку, еще раз ожег Гурова взглядом и вышел, чеканя шаг как на параде.
– Я уже чувствую, как у меня немеют руки, – пожаловался Крячко. – Хотя, по логике вещей, по рукам должен будешь получить в первую очередь ты, Лева.
– А знаешь, этот сердитый господин во многом был прав, – усмехнулся Гуров. – Человек, упорствующий в своих заблуждениях, бывает больно наказан. И мне думается, что Визгалин имел в виду прежде всего себя, а не нас с тобой. Эти грозные предупреждения на самом деле не что иное, как мольба о снисхождении.
– Как-то странно он умоляет, – заметил Крячко. – Меня в некоторые моменты даже мороз по шкуре продрал.
– Ну, как умеет, так и умоляет, – развел руками Гуров. – Вот только жаль, что покаяться он не хочет. Усложняет он нам работу, Стас. Пока что у нас насчет денег и в самом деле слабовато. Ну кто видел, как Визгалин передавал деньги бизнесменам? Да никто! Кто видел, как собирали эти деньги под дождем? Опять же никто – только свои. И, кстати, ни тот, ни другой факт преступлением не является. Нет в законе статьи, запрещающей давать кому-то деньги или подбирать деньги упавшие.
– Они умышленно исказили картину на месте преступления, – подсказал Крячко. – Это уже статья.
– Слабо! Все равно слабо! – махнул рукой Гуров. – Труднодоказуемо и не слишком серьезно. Но ведь факт, что Визгалин примчался! Только слегка жареным запахло, а он уже тут как тут. Значит, с этими деньгами что-то нечисто. Изначально здесь таится какая-то афера.
– Ну, это еще более труднодоказуемо! – махнул рукой Крячко. – Видел, как они все окрысились? Даже в прокуратуре один Боголепов кажется мне надежным мужиком. Его шеф играет с местным руководством в какие-то свои игры, и в любую минуту они могут договориться. Попробуй тогда до них добраться! Этого Визгалина наверняка кто-то сверху прикрывает.
– Ну, не стоит карабкаться на сотый этаж, если можно сесть в лифт, – заключил Гуров. – У нас теперь есть Косматый и его дружок Вельский. Сегодня мы с тобой доложили в Москву, и завтра, я думаю, появятся уже первые результаты. Мне кажется, долго Вельский прятаться не будет. Не та фигура. Но зато он должен быть посвящен в секрет этих полутора миллионов… И знаешь что? Сделаем-ка мы с тобой ход конем! Прикинемся, что испугались, и обратимся в беспорядочное бегство.
– Мы едем в Москву? – догадался Крячко.
– Завтра же, – ответил Гуров.
Глава 9
На следующий день, позавтракав от щедрот местной администрации, Гуров и Крячко засобирались в город. Веселого директора пансионата они, как ни странно, больше ни разу не видели. Казалось, он внезапно разочаровался в своих гостях, на которых вначале возлагал неоправданные надежды, и потому не желал больше тратить на них время. Однако каким-то образом он сумел пронюхать об их намерениях, и едва только Гуров сообщил администратору о том, что они выбывают из пансионата, как тот с ловкостью фокусника сунул ему под нос счет за услуги, в который вошло все, что только могла придумать фантазия ветерана бытового обслуживания.
Такая прыть немало позабавила оперативников.
– Кажется, мы здесь уже не фавориты, – смеясь, сказал Гуров Крячко. – Вот он, блестящий пример неотвратимости наказания! Однако, помнится, ваш директор убеждал нас, что все уже оплачено, – обратился он к администратору.
– Извиняюсь, – отозвался тот с дежурной улыбкой. – Если у вас какие-то проблемы, то лучше обратиться к самому Василию Никитичу.
– У нас тут у всех проблемы, – сказал Гуров. – Поэтому мы не будем беспокоить Василия Никитича. Бог с ним.
Они расплатились и поспешили на автобус. Гуров был готов держать пари на что угодно, что про их бегство уже доложено по специальному проводу в самые высокие инстанции.
Приехав в город, Гуров отправил Крячко на вокзал за билетами, а сам заглянул в прокуратуру к Боголепову. Тот был у себя, листал какие-то бумаги и выглядел заметно усталым, словно всю ночь не спал. Подняв на Гурова воспаленные глаза, он вяло поздоровался с ним и опять уткнулся носом в бумаги.
– Тебя уже вызывали на ковер, Павел Сергеевич? – сочувственно спросил Гуров. – Что-то ты неважно выглядишь. А я к тебе с новостью. Даже с двумя. Во-первых, нас вчера навестила дружественная делегация от местной элиты, а вот теперь мы с Крячко уезжаем.
Боголепов сумрачно посмотрел на него и буркнул:
– Скатертью дорога!
Гуров покачал головой, решительно уселся верхом на стул и доверительно наклонился к следователю.
– Да ты вчера не перебрал ли, Павел Сергеевич? – спросил он. – Тебя словно подменили. Что случилось-то?
– А что случилось? – с отвращением сказал Боголепов. – Да ничего не случилось. Все идет так, как и было задумано. Только, жалко, не мной. Вы приехали и уехали. А у меня впереди – сплошная задница. Так что оптимизма от меня сегодня не жди, Лев Иванович.
– Постой, ты же ничего не понял! – воскликнул Гуров. – Мы же не навсегда уезжаем. Есть одна идея…
– Знаешь, Лев Иванович, мне совсем не хочется выслушивать твои прожекты, – поморщился Боголепов. – Мне сейчас к шефу идти объясняться, так что извини…
– Успеешь объясниться! – грубо сказал Гуров. – Сначала мне объяснишь, какая муха тебя укусила и почему ты от меня вдруг нос воротишь. И учти, без объяснения я тебя из кабинета просто не выпущу, хоть что хочешь делай. Потому что разозлил ты меня сильно.
– Слушай, Лев Иванович, не дури! – с досадой сказал Боголепов. – Ну не до тебя, ей-богу! Уезжаешь себе и уезжай – что ты мне-то на мозги капаешь?
Гуров встал, взял следователя за грудки, легко поднял со стула и хорошенько встряхнул.
– Душу вышибу! – тихо, но грозно сказал он. – Ты мужик или красна девица? Я что, должен тут унижаться, уговаривать тебя? Я ради кого сюда приехал?
Силясь высвободиться, Боголепов пробормотал, краснея от натуги и досады:
– Вчера приехал, сегодня уехал… Знаем мы таких… Только пальцем вам погрози… Отпусти! Иди к черту!
Гуров пихнул его обратно на стул и, сунув руки в карманы брюк, заявил:
– Значит, так, слушай меня внимательно, герой-одиночка! Ты ни хрена не понял, а делаешь выводы. Да, мы уезжаем, потому что здесь мы пока ничего не добьемся. Все, что в этой истории касалось местных чиновников, покрыто мраком. В своей солидарности они готовы стоять до конца. Без них мы ничего не узнаем, но и от них мы ничего не узнаем. Вчера у нас в гостях побывали Визгалин и Томилин. Они примерно то же самое и заявили. Но происхождение денег требует объяснения. Мы с Крячко решили зайти с другого конца. Сделаем вид, что уступили нажиму, и отправимся в Москву. Вельский, скорее всего, тоже туда отправится. Вряд ли он ожидает, что его станут там искать. Надеюсь, что нам удастся его быстро взять. Тогда мы узнаем, кто навел его на «Маркет-Тим»…
– А он вам скажет? – иронически спросил Боголепов.
– А куда он денется? – пожал плечами Гуров. – У нас его подельник. У нас еще свидетельница…
– Нет у нас больше подельника, Гуров! – зло сказал Боголепов. – Замочили его ночью в СИЗО, понятно?