— Да? — удивленно переспросил Чаффи и рассмеялся. — Конечно. Тебе лучше знать. Непроизносимые слова. Надо было сражаться в таком месте, название которого можно выговорить.
— Как Корнуолл?
— Точно!
Диккан подошел к столу налить бокал.
— И что же свело вместе таких бонвиванов?
— Я собрал их, чтобы побыстрее изложить новости, — ответил Дрейк, садясь на место.
— Не повезло Эвенхему, — заметил Чаффи, и свет блеснул в стеклах его очков. — Бедняга.
Голос подал Бо Драммонд.
— Он оказался предателем, — непреклонно произнес мрачный виконт. Бо потерял своего брата в битве при Талавере. — Ему повезло, что меня там не было.
— И что, тогда он был бы еще более мертв, чем сейчас? — усмехнулся Диккан, отпивая коньяк. Странно, но разговор успокоил его. Все это было ему знакомо. Привычные проблемы, которые надо решать.
Фергюсон покачал массивной головой с копной рыжих волос.
— Он не был похож на предателя, пусть даже и был паршивым англичанином.
— Если ты можешь вычислить предателя по внешнему виду, — заметил Дрейк, — обратись в министерство внутренних дел. Это сэкономит им кучу времени.
Шотландец нахмурился, его всегда открытое лицо стало суровым.
— Ты знаешь, о чем я. Мальчишка был всего-навсего певчим. Как им удалось привлечь его на свою сторону?
— Не знаю, — солгал Диккан, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Он унес ответ с собой в могилу.
— Уверен, что министр внутренних дел ошибается? — спросил Алекс. — Может, Эвенхем был всего лишь своего рода дымовой завесой, использованной революционерами?
Диккан пожал плечами:
— Есть только один способ узнать истину. Нам нужно внедрить человека в их организацию.
Мгновение в комнате царила гробовая тишина. Потом Дрейк пошевелился в кресле.
— Если ничего не выйдет, нам надо будет задействовать твою домашнюю армию, чтобы проникнуть в дома людей, названных Эвенхемом.
— Домашнюю армию? — переспросил Чаффи.
— Верно, — ответил Фергюсон, подняв голову. — Ты не был на континенте. Диккан набрал там служанок, которые умеют подслушивать под дверью.
Чаффи многозначительно кивнул:
— Никто быстрее слуг не узнает, что происходит в доме.
— Сведения, которые они доставляли ему в Вене, изменили ход переговоров, — сказал Алекс. — Значит, они переплыли с тобой Ла-Манш?
Диккан пожал плечами:
— Некоторые — да. Я пытался внедрить парочку в дом к Бентли. Там мало шансов на успех, но, возможно, Берти Эвенхем оставил кого-нибудь в доме своего отца?
Дрейк рассеянно кивнул.
— Ну а как быть со «Львами»? Пусть нападают на нас?
Диккан посмотрел в бокал, волнующаяся поверхность коньяка блестела на свету.
— Не знаю. По словам Берти, после шантажа обычно следуют угрозы. Не хочу рисковать жизнью Грейс.
— Это не проблема, — заметил Драммонд. — Вы ведь поженились не по любви. Просто пусть об этом все знают.
— Тогда они могут выбрать мишенью кого-то из нас, — встрепенулся Алекс Найт. — В конце концов, нас всего десять.
— И судя по нашей репутации, все мы можем быть подвержены шантажу, — усмехнулся Чаффи. — Не возражаю, если они выберут меня: Большая честь. Никогда не был замешан в таких громких скандалах, как вы, ребята.
В течение часа они строили планы и обсуждали различные непредвиденные обстоятельства. В конце концов сошлись на том, что надо ждать, как будут развиваться события. Колокола в часовне Святого Георгия пробили три Часа ночи, когда Дрейк разбудил Нейта Адамса, и члены группы собрались расходиться. Но когда остальные вышли, Дрейк задержался в комнате.
— Еще одно, старина, — подозрительно спокойно произнес он. — Полагаю, ты приехал сюда из того места, где вы остановились с женой.
Диккан застыл с ключом в руке.
— Ну и что из того?
— Некие признаки указывают мне на то, что твоя жена больше не девушка.
Диккан выпрямился, словно разгневанная матрона.
— Это тебя не касается, черт возьми!
— Касается, если из-за этого убьют тебя или твою жену. Я согласен с Бо. Чтобы защититься, ты должен казаться равнодушным. По крайней мере пока. Ты ведь не хочешь, чтобы она стала очередной мишенью?
Вмешательство Маркуса в его личную жизнь рассердило Диккана. Черт побери, не хватало, чтобы еще посторонние совали нос в его дела! Зло глядя на Дрейка, он залпом выпил коньяк и поставил бокал на стол.
Странно, но облегчения он не почувствован.
В нескольких кварталах от Олбани, в особняке на Брутон-стрит, Хирург из полумрака наблюдал за сидевшими друг против друга за столом представителями верхушки иерархии «Львов». Они уединились в библиотеке с обшитыми дубом стенами, куда долетали звуки бала этажом ниже.
— Почему Хиллиард? — спросил сидевший за столом гость. — Мы можем привлечь кого-нибудь получше.
— Вашей единственной задачей было скомпрометировать его, — язвительным, сухим тоном напомнил начальник. — Поскольку даже это вам не удалось, не думаю, чтобы кого-то заинтересовало ваше мнение.
Гость хмыкнул:
— Откуда нам было знать, что он женится на этой девчонке? Боже, вы ее видели?
— Это уже не важно. Надо двигаться дальше, и Хиллиард по-прежнему наш лучший выбор. Источник во Франции утверждает, что его можно переманить на нашу сторону.
— Но только не шантажом. Если, конечно, он не убьет свою жену.
— Мы рассматриваем и такую возможность. А пока следите за ними обоими. Скоро из Франции прибудет человек, который поможет нам завлечь Хиллиарда в наши сети. Хиллиард будет нашим проводником. Он последний, кто видел Берти Эвенхема живым. Мне надо знать, не сказал ли ему что-нибудь мальчишка.
— У него не было стихотворения?
— Наши люди ничего не нашли. Отец Эвенхема по-прежнему уверяет, что Берти его не брал, однако оно больше нигде не появлялось.
— Уверены? Может, ваши информаторы лгут?
— Только не когда я сам их допрашиваю, — ответил Хирург, выходя из тени.
При виде его гость побледнел.
— Конечно, конечно. Вы все делаете весьма основательно.
— Верно, — сказал Хирург, подходя к гостю слишком близко, прежде чем усесться за стол. Откинувшись на спинку стула, он вытащил свой любимый нож и принялся водить лезвием по ладони. — Я с радостью займусь Хиллиардом.
— Может быть, позже, — пообещал начальник, и на его лице появилась странная чувственная улыбка. — Если у нас ничего не выйдет. Или если мы докажем ему, что наши угрозы не беспочвенны.
— Леди Кейт? — спросил гость.
— Слишком опасно. Возможно, у нее дурная репутация, но многие любят герцогиню. Думаю, вполне подойдет жена Хиллиарда. В конце концов, кого огорчит смерть солдатской дочери?
Гость засмеялся.
— Посмотрите на нее, и вы поймете, что Хиллиарду будет все равно. По правде сказать, вы окажете ему услугу.
Начальник улыбнулся:
— Полагаю, Хирург достаточно опытен, чтобы оставить ее в живых.
Хирург нахмурился:
— Конечно, сам бы я ее не выбрал. Она ведь калека.
— Надеюсь, вы сумеете преодолеть свое отвращение.
Теперь улыбнулся Хирург:
— Я вырежу на ее груди самое известное изречение.
Старший кивнул:
— Хорошо. А пока… — Его длинные пальцы забарабанили по разложенному письму. — Добудьте побольше сведений о Хиллиарде. Для человека, лишенного наследства, он слишком обеспечен. До меня доходили слухи, что он продает важные сведения за золото.
Хирург повернул лезвие, и по нему скользнул свет.
— Странно, почему он отказался от возможности жениться на наследнице и выбрал это страшилище? Готов поклясться, она умрет девственницей.
— Надеюсь, нет, — возразил старший. — Иначе мы не сможем ее использовать.
Хирург нетерпеливо вздохнул.
— Может, нам просто убить его, и дело с концом?
— Пока нельзя. Но это не значит, что мы не можем его уничтожить. Все в наших руках.
Глава 9
На следующее утро Диккан поднялся, все еще не зная, как вести себя с женой. Ему следовало бы наведаться к ней, прежде чем он займется делами. Надо было сообщить ей свое решение относительно их брака. Но она наверняка была слишком смущена, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Лучше дать ей немного времени. Диккан выскользнул из комнаты, но тут его ожидал сюрприз, мгновенно изменивший все к лучшему. Барбара Шредер убирала гостиную.
— Ну, Бабе, — с улыбкой произнес он, — ты выиграла.
Выпрямившись при звуке его голоса, Барбара одарила Диккана восторженной улыбкой.
— Да ведь это сам щеголь Диккан! — тихо ответила она тоном заговорщицы.
Диккан невольно сравнил ее с Грейс. Его жена была угловатой и нескладной. Бабе — мягкие изгибы тела и улыбка, любой мужчина был бы счастлив ее обнимать.
— Признайся, это была твоя идея насчет пеньюара?
— Признайся, это была твоя идея насчет пеньюара?
Барбара понимающе улыбнулась и покачала головой:
— Скажешь ей правду обо мне?
Диккан нахмурился:
— Еще чего! Зачем?
Бабе поглядела на него так, словно перед ней был самый большой глупец в истории человечества.
— Она узнает. Я это сразу поняла.
— Если только ты сама ей не скажешь. А теперь будь хорошей девочкой и иди к своей госпоже. — Легко хлопнув ее по спине, Диккан, насвистывая, вышел за дверь.
Видимо, Грейс все же заснула в кресле у потухшего камина. Ее разбудили тихие голоса в гостиной. Потирая глаза, она потянулась и вылезла из кресла.
Стоило ей только ступить на пол, как она поняла, насколько опрометчиво поступила, заснув сидя. У нее свело колено, и ногу пронзила острая боль. Несколько мгновений Грейс могла лишь неподвижно стоять на месте, вцепившись руками в спинку стула.
Но, как и всегда, судорога прошла. Правда, на этот раз Грейс уже не могла притвориться, будто это ерунда. Случившееся напомнило ей, чего стоила Диккану эта женитьба. Он оказался связан не только с некрасивой женщиной, но еще и с калекой.
Грейс потребовалось время, прежде чем она смогла заняться будничными делами.
Когда в дверь постучали и вошла Шредер, Грейс принимала ванну. Она не обратила внимания на то, как приподнялась бровь Барбары при виде ее хлопковой ночной сорочки. Она была слишком поглощена мыслями о предстоящей встрече с Дикканом. Им нужно забыть случившееся прошлой ночью. Грейс знала одно: мужчины не любят признавать свои ошибки. Поэтому ей надо взять дело в свои руки.
— Не знаешь, Биддл уже разбудил мистера Хиллиарда? — спросила она, закончив закалывать волосы шпильками.
Хорошенькая блондинка нахмурилась:
— Полагаю, мистер Хиллиард уже спустился к завтраку, мадам.
Грейс вздохнула. Она предпочла бы встретиться с ним наедине, но не собиралась упускать такую возможность. Поблагодарив Шредер, она оделась, собрала свои списки и спустилась в гостиную, где Диккан читал «Таймс» за кофе и бифштексом.
— Доброе утро, Диккан, — сказала Грейс, с облегчением услышав свой будничный голос.
При виде мужа ее сердце тревожно забилось. Он облачился в безупречно сшитый сюртук табачного цвета и светло-коричневые бриджи, его растрепанные накануне кудри были уложены мягкой волной. И этот красивый мужчина принадлежал ей, пусть всего несколько мгновений.
— Дорогая, — отозвался Диккан, вскакивая и пододвигая стул.
Грейс чуть не поморщилась, заметив его напряженный взгляд. Он едва мог смотреть на нее. В этот миг случившееся будто накрыло их тяжелой пеленой, и Грейс стало трудно дышать. Ее лицо вспыхнуло от запретных чувств, которые он сумел в ней пробудить. Но сейчас у него был такой расстроенный вид.
— Спасибо, — как можно спокойнее ответила Грейс и села. — Бифштекс выглядит аппетитно.
Рядом безмолвно возник официант.
— Бифштекс, мадам?
Отложив списки в сторону, Грейс улыбнулась:
— Да. И пожалуйста, с кровью. И яйца. И еще булочки со взбитыми сливками и джемом. Чай и, пожалуй, немного фруктов. У вас есть апельсины? Я полюбила их в Испании.
Официант поклонился и ушел. Диккан с сухой улыбкой сел на свое место.
— Может, им лучше притащить сюда целого бычка?
Грейс усмехнулась:
— Это лишнее. А пока продолжай читать. Если потом у тебя будет несколько свободных минут, я бы хотела узнать твое мнение насчет списка выставленных на продажу домов. Собиралась заняться этим сегодня.
Любой заметил бы в глазах Диккана лишь изумление. Грейс увидела, как беспокойство превратилось в удивление, а потом сменилось облегчением. Ей показалось, что он специально выбрал для их утренней встречи гостиную, чтобы она не могла заговорить о прошедшей ночи. Грейс надеялась, он успокоился. Она не больше его хотела обсуждать случившееся. Ее тело и без того напоминало ей о совершенной глупости. Грудь болела, а руки и ноги ослабли.
— Вы меня поражаете, мадам, — протянул он, кивнув на разложенные на столе листки бумаги. — Чем собираетесь заняться после обеда? Серьезные планы?
— Пока нет. По крайней мере пока не доставят мой гардероб.
— Сегодня или завтра ты увидишься с Кейт. Я могу попросить ее взглянуть на дома. Ока опытна в таких делах.
Грейс подняла глаза, ожидая увидеть на его лице раздражение. Но ее сердце вновь замерло, потому что она обнаружила лишь горькое сожаление и растерянность. Конечно, это длилось лишь одно мгновение. Диккан прекрасно умел скрывать свои чувства. Но она успела заметить, и ей стало больно.
Однако и Грейс привыкла не показывать собственные обиды. К счастью, в эту минуту подали завтрак, и официант поставил перед ней полную тарелку. Прекрасный способ убить время, хотя у нее и пропал аппетит. Диккан снова вернулся к «Таймс», а она к своим спискам.
— Сегодня утром у меня встреча в Уайтхолле, иначе я бы пошел с тобой посмотреть дома, — наконец сказал он. — Я предложил тебе дождаться Кейт, потому что она хорошо знает Лондон. Я не хотел тебя обидеть.
Грейс подавила вздох.
— Если хочешь, я, конечно, подожду Кейт, но я не люблю ждать. Если бы ты хоть посоветовал, что именно из недвижимости нам надо приобрести…
— Давай сначала ты, — предложил Диккан, откладывая газету. — Есть какие-нибудь мысли?
Мгновение Грейс боролась с нахлынувшей болью. Да, мысли у нее были. Всю жизнь она готовила для себя дом в Лонгбридже. Но она собиралась жить там одна, в блаженном уединении. А сейчас ей надо подлаживаться под вкусы Диккана.
— Что ж, — начала Грейс, намазывая маслом последнюю булочку, — я бы предпочла, чтобы наш дом не был похож на коровник или здание, в которое попало ядро. Что до украшений, то у меня нет особых пристрастий.
Диккан иронично приподнял бровь.
— Коровник?
Грейс улыбнулась:
— Там очень тепло зимой. А коровы были бы нетребовательными гостями. С ними нетрудно найти общий язык.
— Никаких коров, пусть даже и самых обходительных. Хозяйки домов в Мейфэре с подозрением относятся к скоту.
— Значит, в этом мы сходимся. Что-нибудь еще? У тебя ведь поместье в Глостершире. Хочешь оттуда что-нибудь перевезти?
— Ни за что на свете. Это темный, мрачный дом, а из картин там только портреты моего двоюродного дедушки Филберта, который тоже был мрачной личностью.
Грейс улыбнулась. Но когда подняла глаза, то увидела, что Диккан молчит. Он пристально глядел на нее, его лицо было решительным. И тут она поняла.
— Дети, — с ужасом произнесла она. — Я не подумала…
Надо было думать прежде, чем он пришел к ней накануне. От этой мысли на лице Грейс вспыхнул румянец.
— Ты хочешь детей? — спросил он довольно равнодушно.
Грейс обуревали противоречивые чувства. Надежда, страх, удивление. «Я даже не надеялась завести когда-нибудь детей», — подумала она. Она давно поняла, что ни один мужчина не захочет иметь от нее ребенка, поэтому загнала эту мысль подальше, чтобы она не причиняла ей боли. Теперь Грейс не знала, что ответить.
— А ты?
Диккан нахмурился:
— Спасибо, нет.
Интересно, как бы он ответил, будь на ее месте другая женщина?
— По крайней мере пока, — с трудом продолжал он. — Возможно, для нас настанут и лучшие времена.
Погасив вспыхнувший было огонек надежды, Грейс кивнула и вернулась к своим спискам.
— Конечно. Я об этом позабочусь.
Странно, но кажется, ее слова поразили его.
— Моя дорогая Грейс, как можно говорить о таких неделикатных вещах?
Она удивленно наклонила голову.
— Тебя поражает, что я знаю, как предотвратить беременность? Думаешь, в моей помощи нуждались только солдаты? Поверь мне, мало что может быть опаснее родов во время похода. Благоразумные женщины делают все, чтобы этого избежать. Я помогала им, как могла.
Диккан медленно покачал головой:
— Ты меня постоянно удивляешь.
— Не понимаю почему. Знаешь, у меня ведь не было нормального воспитания в привычном смысле слова.
— Я начинаю это ценить.
На мгновение Грейс показалось, будто он вспомнил о событиях прошедшей ночи. Как бы ей хотелось, чтобы случившееся не вызывало в нем такого отвращения. Но такие вещи не обсуждают в общей гостиной. Как, впрочем, и предотвращение беременности. Внезапно Грейс усмехнулась.
— Что тебя насмешило? — спросил Диккан. Он снова надел на себя маску светского человека — веки полуопущены, вялая поза, насмешливый тон. Хорошо это или плохо, она пока не понимала. В прошлом это ее всегда настораживало.
— Я подумала, что мы очень мало знаем друг друга. Даже не можем договориться, что можно обсуждать между собой, а что нет.
«Я хочу тебя!» Грейс не знала, откуда взялась эта мысль. Нет, прекрасно знала. От внезапно вспыхнувшего воспоминания о его взлохмаченной голове у ее колен, о горячем прикосновении пальцев, о лукавых, смеющихся глазах, когда он творил с ней неслыханные вещи. Грейс отчаянно хотела, чтобы прошлая ночь закончилась иначе.