— Потому что я так говорю.
Грейс подняла глаза и увидела, что его лицо было уставшим.
Диккан помог ей забраться в экипаж, как будто она была сделана из стекла. Она уже было подумала, что он сядет с ней рядом, но он отступил назад и захлопнул дверцу.
— Боюсь, у меня еще есть дела.
И снова Грейс испытала чувство утраты.
— Конечно.
Закрыв глаза, она молча ждала, пока экипаж тронется с места. Хорошо, что она больше не плакала. Если бы это вдруг случилось, она бы уже не могла остановиться и подумать о разговоре, ставшем причиной этих слез.
Когда на следующее утро Диккан поднялся по ступенькам своего дома, он чувствовал себя таким уставшим, что почти не видел ничего вокруг. Позади него небо окрасилось в рассветные цвета. В других домах вдоль улицы служанки мыли ступени и натирали перила. С грохотом проезжали телеги на рынок и будили птиц. Диккан уже не помнил, сколько раз за последнее время он возвращался домой в такой ранний час. Но сегодня было хуже всего.
— Доброе утро, сэр, — приветствовал его новый дворецкий, чуть склонив голову, чтобы как следует разглядеть своего хозяина.
— Робертс. — Отдав ему шляпу и перчатки, Диккан огляделся по сторонам в ожидании несчастья. Но в доме стояла тишина, и все комнаты были по-прежнему погружены в полумрак. — Случилось что-нибудь необычное? Моя жена проснулась? Она в безопасности… или кто-то уже успел причинить ей вред?
Робертс нахмурился, будто сомневаясь в благоразумии Диккана. Он не мог его в этом винить.
— Все еще спят, сэр. Кроме вас и меня. И того парня на улице.
Диккан уже начал подниматься по лестнице, но резко остановился, не дойдя до верха.
— Какого еще парня?
— Миссис Хиллиард его видела. Сказала, что вы знаете. Вчера вечером его чуть не поймали.
— Как он выглядел?
Робертс пожал плечами:
— Ничего особенного. Одет как владелец магазина.
Диккан потер глаза, чувствуя подступающую тошноту.
— И он следил за домом?
— Нет, сэр. Он шел за хозяйкой.
У Диккана замерло сердце. Дрейк оказался прав. За Грейс следили.
— Некоторые люди не согласны с моими взглядами, Робертс. Это нормально. Но они не должны беспокоить миссис Хиллиард.
— Не будут, сэр. Она может на нас рассчитывать.
Диккан кивнул и повернулся к лестнице.
— Спасибо. Пожалуйста, пришли ко мне Шредер.
Появилась Бабе, закалывая волосы, с переброшенным через плечо передником.
— Что тебе известно о человеке, преследующем Грейс? — спросил Диккан, отшвырнув в сторону сюртук. — Его она видела или это был кто-то другой?
Барбара немного помедлила.
— Другой. Райлли проследил за ним. Потерял его у Ковент-Гардена. Еще мы видели слоняющихся возле парка бывших солдат.
— И не подумали сообщить?
Она склонила голову.
— Вас ведь не было дома!
Диккан снял галстук.
— Если заметите что-нибудь подозрительное, немедленно докладывать. Понятно? — Диккан выждал, пока Барбара кивнет в ответ. — Кому из слуг мы можем доверять?
— Тем, кого наняла сама миссис Хиллиард. Ради нее они бросятся на пушки. Остальные работают на вас. А что? Вы чего-то опасаетесь?
Диккан сунул руку в карман и вытащил оттуда сложенный лист бумаги.
— Это было в моем сюртуке, когда я сегодня утром вышел от Мины.
Шредер взяла листок и развернула его.
— То самое предупреждение, которого вы ждали.
Но Диккан все равно не предполагал, насколько оно его потрясет.
«Мы рады, что вы наслаждаетесь прелестями своей любовницы. Пока вы полностью верны ей, об остальных не беспокойтесь. Нам бы ужасно не хотелось причинить вред вашей невинной жене».
Эти слова врезались в его сердце, как осколки стекла. Ему сразу захотелось что-нибудь разрушить. Запереть Грейс в маленькой комнатке и охранять ее, пока он не сможет полностью обеспечить ее безопасность.
— Эту записку надо передать Дрейку, — сказал Диккан. — Убедись, что Грейс повсюду будут сопровождать. Пусть наши люди вооружатся, но она не должна об этом знать. Проверь, не получили ли слуги новых указаний.
— Хорошо, — ответила Барбара, засовывая записку за пояс юбки. — А что вы?
Диккан с тоской поглядел на кровать.
— Мне надо работать.
— Сначала смойте с себя запах этой шлюхи.
Он остановился, держась за пояс брюк.
— Эта шлюха вывела нас на пятерых интересных субъектов. Прошлой ночью она уговорила меня украсть для нее секретные документы. К тому же ей известны подробности заговора против Веллингтона. Пока мы не возьмем остальных, у меня нет выбора.
И все же Диккан стянул грязную рубашку через голову и бросил ее в угол.
Барбара знала его слишком давно, чтобы спорить.
— Будьте осторожны, — предупредила она, поцеловала его в щеку и вышла за дверь.
Не успел Диккан расстегнуть брюки, как дверь комнаты снова открылась.
— Не сейчас! — рявкнул он.
— Именно сейчас, — раздалось в ответ.
Он резко обернулся и увидел стоявшую в дверях жену. Она была словно стальное изваяние, и ее глаза стали ледяными, когда она увидела, что он не одет.
— Если я еще раз увижу, как Шредер выходит из этой комнаты с таким видом, я вышвырну ее из дома без рекомендаций и отравлю твой кофе, — на удивление спокойным голосом сказала она.
На прошлой неделе Диккан стал бы спорить. И даже двенадцать часов назад он еще мог бы намекнуть ей на то, чем он по долгу службы занимается. Но его только что предупредили, что Грейс в опасности. Поэтому он должен был защитить ее, чего бы это ни стоило.
— Мадам, — сухо ответил Диккан, — если хотите и дальше кричать этим ужасным пронзительным голосом, то идите к слугам, а я ложусь спать.
Грейс долго и сурово глядела на него, но в конце концов молча вышла, даже не хлопнув дверью. А Диккан, уставший, больной и терзаемый незнакомым страхом, опустился на край кровати и невидящим взглядом уставился на стену, напоминая себе, что он сделал все необходимое. Но ему никак не удавалось убедить себя.
Грейс не знала, насколько еще ее хватит. Если бы она вышла к завтраку на пять минут позже, то не увидела бы, как Шредер выскользнула из комнаты Диккана, полуодетая и закалывая волосы на ходу. Она по-прежнему бы верила в то, чего на самом деле не существовало.
Но Грейс все видела, и от ее внимания не укрылся виноватый румянец на щеках служанки, когда та быстро пробежала мимо. Грейс угрожала Диккану, понимая, что ее угроза пуста. Она не могла заставить его страдать. Не могла причинить вред Шредер. Оставалось причинить боль лишь самой себе.
Следует ли ей остаться? И ради чего? Как бы ей хотелось не слышать мысленно голос своего отца: «Фэрчайлды никогда не сдаются! Сделай выводы и попытайся снова».
Грейс осталась, хотя ей и было нелегко. Она вернулась к повседневной жизни, в которой теперь совсем не было места Диккану. Она изо всех сил пыталась не обижаться. Не искать его взглядом в толпе, не прислушиваться поздно ночью к его шагам на лестнице. Пыталась найти утешение в своей новой жизни, ограниченной домашними заботами. Грейс продолжала твердить себе, что теперь все неприятности уже позади. И тут появился дядя Доус.
В полночь Грейс вернулась одна с одного из тех редких балов, где они были вместе с Дикканом, и Робертс сообщил ей, что ее ждет дядя.
— Дядя Доус? — Грейс вошла в натопленную гостиную, не веря своим глазам. Дядя поднялся с голубого дивана с бокалом коньяка в руке. — Уже за полночь. Что-то случилось? Что-то с тетей?
— Она в порядке. Я беспокоюсь о тебе. Мне необходимо срочно с тобой поговорить.
Совершенно сбитая с толку, Грейс жестом указала на стул:
— Тогда садись.
— Спасибо. — Вид у дяди Доуса был обеспокоенный. — Хиллиард приехал с тобой?
Грейс сняла шляпку.
— Нет, ему надо было в клуб.
— О нет! — Плечи дяди Доуса поникли, и Грейс внезапно стало страшно. — Какой ужас!
В его голосе звучал гнев. И печаль. Как он постарел, подумала она.
— Ты меня пугаешь, дядя. Прошу, скажи, что происходит.
На мгновение он отвел глаза.
— Он не в клубе. Ты не все знаешь. Когда он покинул бал, то собирался ехать совсем в другое место.
Этот разговор начал утомлять Грейс.
— Мне известно о его любовнице, дядя.
— Чепуха. — Он снова нетерпеливо покачал головой. — Ты не знаешь, в чем она замешана. Не знаешь, во что она его втянула.
— Тогда скажи мне.
Дядя посмотрел на нее горящим взглядом:
— Государственная измена. Это тебе не невинные шашни.
Грейс с недоумением уставилась на него:
— О чем ты?
Он вздохнул:
— В этот самый миг твой муж предает свою страну.
Глава 14
Грейс не знала, как это случилось, но уже через час они с дядей остановились перед опрятным маленьким особняком на Хаф-Мун-стрит. Она по-прежнему продолжала спорить:
— Дядя, уверяю тебя, Диккан — повеса, но вовсе не предатель. Всего три месяца назад он помог нам переправить из Бельгии человека, раскрывшего заговор против короля.
Дядя Доус помог ей выйти из экипажа.
— В противном случае его могли бы вычислить.
— Откуда ты знаешь? — спросила Грейс, глядя на ряды одинаковых кирпичных домов.
— От человека, к которому тебя веду.
Она покачала головой:
— Если только я не увижу, как Диккан приставил пистолет к голове короля Георга, боюсь, ты зря тратишь время.
Дядя Доус схватил ее за руку.
— Это не шутки! — отрезал он. — Могут погибнуть люди.
Грейс недоуменно посмотрела на него. Никогда прежде дядя не повышал на нее голоса. Это он научил ее ловить рыбу в то короткое лето, проведенное в Англии. Он ездил с ней верхом, слушал ее плохую игру на пианино, смеялся над ее самыми глупыми шутками. Впервые в душу Грейс закралось сомнение.
— Хорошо, — согласилась она, — давай поговорим с этим человеком.
И все же она чувствовала себя немного глупо, когда, пройдя сквозь кованые железные ворота, направилась по дорожке к дому. Обвинения ее мужу выглядели очень нелепыми. Все происходило, как в романах издательства «Минерва-пресс». Ночь была беззвездная и мглистая, серые клочья тумана окутывали уличные фонари, холодили лодыжки Грейс. Она ощутила влагу на лице и заметила, как приглушенно звучит цоканье лошадиных копыт. Она словно погрузилась в страшный, холодный кокон и стала невидимой.
— Нам действительно нужно красться, как будто мы воры? — спросила она сдавленным голосом.
— Твой муж может поинтересоваться, зачем ты ночью явилась к этому человеку.
— Я удивлюсь, если ему будет безразлично, куда ты увез меня в такой час.
Дядя Доус постучал в простую черную дверь и провел Грейс внутрь. В прихожей их встретил дворецкий с непроницаемым лицом и забрал их плащи.
— Сюда, пожалуйста.
Дом ничем особенным не отличался. Мерцающие свечи едва освещали желтовато-коричневые стены, тяжелые красные бархатные шторы и множество разнообразных ковров под старой мебелью. В воздухе висел чуть заметный запах табака и пыли, комната была обставлена скудно, если не считать коллекции бабочек под стеклом. Почему-то Грейс стало не по себе при виде ярких крылышек, наколотых на булавки. Следуя за дворецким на второй этаж, она с каждой секундой утрачивала свое хладнокровие, как будто в доме становилось труднее дышать. И только рука дяди Доуса на ее локте заставляла ее идти вперед.
Грейс не заметила стоявшего в дверях мужчину, пока тот не обратился к ней:
— Миссис Хиллиард.
Он был столь же неприметным, как и его дом, — с точеным аристократическим лицом, редеющими светлыми волосами и слишком большими ушами. Превосходно сшитый костюм чуть утяжелял его фигуру. Он был на пару дюймов ниже Грейс, но, кажется, ее рост его не смущал. Ей показалось, она уже где-то его видела.
— А кто вы? — спросила Грейс, останавливаясь на почтительном расстоянии.
Он поклонился.
— Питер Карвер из министерства внутренних дел. Лорд Сидмаут попросил меня поговорить с вами.
Он провел ее в другую слабо освещенную комнату, где было несколько книжных полок и камин, в котором шипели угли. Грейс нехотя села, и мужчины расположились напротив нее.
— Насколько я понимаю, вы считаете моего мужа предателем, — прямо сказала она.
Мистер Карвер сложил руки на коленях.
— Боюсь, это так, — мягко ответил он. — Мистер Хиллиард выдает государственные секреты, и это может нанести непоправимый урон.
— Кому? Уверена, сейчас ни у кого нет ни сил, ни средств, чтобы начать войну.
— Угроза исходит не из-за границы, а из самой Англии. Есть люди, готовые использовать общественные беспорядки, чтобы устроить революцию.
Грейс фыркнула:
— Какая нелепость! Диккан такой же революционер, как принц-регент.
Мистер Карвер с сожалением посмотрел на нее.
— Мистера Хиллиарда не интересует революция. Его интересуют деньги. Вы ведь не думаете, что он живет за счет правительственных выплат? Отец много лет назад лишил его наследства.
— Дядя оставил ему поместье.
— Оно разрушается и не приносит дохода. Но вернемся к вашему мужу. В определенных кругах у него репутация человека, готового перейти на другую сторону. За деньги, разумеется.
— Тогда зачем он по-прежнему работает на правительство?
Мистер Карвер пожал плечами:
— Его кузен — влиятельный герцог. — Он сцепил руки на коленях и подался вперед. — Имя Эвенхем вам ни о чем не говорит, миссис Хиллиард?
Грейс наклонила голову.
— Сын лорда Бентли? Тот, что погиб на дуэли?
Мистер Карвер покачал головой:
— Дуэли не было. Эвенхем был застрелен. Когда это случилось, в комнате находился ваш муж. Он сказал, что стал свидетелем самоубийства. Мы ему не верим. Мы считаем, Эвенхем узнал кое-какую информацию о вашем муже.
Уверенность Грейс пошатнулась.
— Сэр, это не доказательство, а очередное голословное утверждение.
— Возможно. Мы полагаем, он завладел тайными документами из министерства иностранных дел и собирается передать их сообщнику. Мы также считаем, что он собирал информацию о своих сторонниках. В этих условиях мы надеемся, вы нам поможете. Нам нужны эти доказательства, но пока никому не удалось их добыть.
Грейс поднялась на ноги.
— Нет. Простите, но ничто не убедит меня, что мой муж предает свою страну. Я бы хотела уехать домой.
Дядя Доус поднялся следом, умоляя Грейс передумать. Мистер Карвер вторил ему. Но Грейс оставалась непреклонной. Наконец мужчины переглянулись.
— Ее надо убедить, — с сожалением произнес мистер Карвер и посмотрел на карманные часы. — Миссис Хиллиард, боюсь, я должен попросить вас последовать за мной.
— Должен быть другой способ, — возразил дядя Доус, и Грейс увидела, что его лицо стало мертвенно-бледным.
— О чем вы? — спросила она, сцепив руки на поясе.
Мистер Карвер вздохнул:
— Вы должны понять, с чем мы имеем дело. Видите ли, мы не просто так встретились в этом самом доме.
Грейс не сводила глаз с дяди, который не смотрел на нее.
— Не просто так?
— Чтобы получить доказательство. В эту минуту он с одной из своих помощниц. Мы видели, как он вошел. И сделали так, чтобы и вы могли все увидеть.
Грейс огляделась по сторонам, словно ожидая, что Диккан вот-вот войдет в дверь.
— Где?
— В соседнем доме. Мы обнаружили отверстие в стене дома, прикрытое специальным зеркалом. Пожалуйста, не отказывайтесь исполнить мою просьбу. Вы должны увидеть все своими глазами.
Грейс не шевельнулась. Это было нелепо. Зачем Диккану предавать свою страну? Как вообще они могли подумать, будто он в этом замешан?
Она в последний раз покачала головой. У нее не было выбора.
— Так покажите мне.
Мистер Карвер склонил голову, словно стараясь подобрать слова:
— Мы подойдем к одной из спален. Когда я открою дверь, вы должны хранить молчание. Вы услышите его, но и он тоже может вас услышать.
Сердце Грейс забилось быстрее. На лбу выступили капли пота, и она испугалась, что не выдержит испытания. Положив руку ей на спину, мистер Карвер открыл дверь и провел ее внутрь. Дядя Доус тяжело опустился на стул.
Они оказались в темной спальне с неясными очертаниями мебели. Грейс почувствовала запах дыма, пыли и старины. Карвер провел ее через комнату и остановился в нескольких дюймах от ничем не примечательной красной стены.
— Не забудьте, — прошептал он. — Ни слова.
Она поежилась от его близкого дыхания, и ее охватил ужас от того, что она может увидеть. Мистер Карвер поднял руку, отодвинул в сторону доску, и перед Грейс открылась комната.
Да, теперь она все видела.
— Нет, — прошептала она, отступая назад.
— Простите, — пробормотал ее спутник, хватая ее за плечи и возвращая на место. — Вы должны все увидеть. И остаться здесь до конца. Тогда-то он и выдаст себя.
Грейс хотелось бежать. Она могла выдать себя. Лучше всего закрыть глаза и спрятаться. Но было поздно. Ей лишь оставалось смотреть, что ее муж делает в постели со своей любовницей.
Они оба были без одежды и стояли прямо перед Грейс, горящий в камине огонь отбрасывал золотистые отблески на их тела. Великолепные тела, словно ожившее изысканное искусство. Любовница Диккана была похожа на богиню плодородия, пышная, с округлыми, нежными формами, еще более прелестная, чем в тот последний раз, когда Грейс видела ее в Брюсселе. Светлые шелковистые волосы волнами падали на плечи, а большие голубые глаза смеялись. Она прижималась спиной к Диккану, а он обхватил руками ее грудь, самую совершенную грудь, какая когда-либо существовала на свете: тяжелые молочно-белые полусферы с розовыми сосками, которых теперь касались его длинные пальцы.