Пока менеджер отсутствовала, капитан осмотрелся. Большой и со вкусом обставленный кабинет производил приятное впечатление и говорил о том, что его хозяйка – дама серьезная и любящая комфорт: мягкая кожаная мебель в пастельных тонах, дубовый письменный стол, на котором царил идеальный порядок, и мягкое ковровое покрытие в тон мебели.
Фисуненко внимательно изучал фото моделей на стенах, когда тяжелая обитая кожей дверь распахнулась, и в кабинет вошла высокая блондинка в джинсах с рваными коленками и короткой футболочке, под которой вызывающе выпирала красивая, точеная грудь, явно вышедшая из-под скальпеля опытного пластического хирурга. Капитан никогда не видел модельных девочек вблизи. На фотографиях в журналах и на экране телевизора они казались божественно прекрасными, но в жизни Катя Семина разочаровала Фисуненко. Да, она обладала отличной фигурой, но и только. Лицо девушки, лишенное какой бы то ни было косметики, выглядело заурядным, а светлые брови и ресницы придавали ее облику некоторую размытость, как на картинах импрессионистов. На фотографии модель смотрелась совершенно иначе, и ее почти невозможно было узнать. Девушка проследила за быстрым взглядом Фисуненко на стену, где висел и ее снимок, и улыбнулась, сказав:
– Не похожа, да? Вот поэтому девушке и нужен макияж. Во время съемок так устаешь от штукатурки, лицо же совсем не дышит! Поэтому вне работы мы стараемся косметику не использовать. Быть красивой сложно, что бы вы, мужчины, ни думали. Люда говорит, вы интересуетесь Олесей Ромашовой, верно? Что с ней случилось?
– Откровенно говоря, я надеялся, это вы мне расскажете, – ответил Фисуненко. – В каких отношениях вы были с Олесей?
– В общем-то, в дружеских, – сказала Катя, разглядывая свои ногти. – Она классная девчонка. И красивая. Я хочу сказать, по-настоящему красивая – от природы, а не «от-кутюр», если вы понимаете, о чем я. Мужики от нее штабелями укладывались, но она никого к себе не подпускала. Никаких частных показов – с этим к ней можно было даже не подъезжать. Гордая она очень, высоко себя ценит. Вот и дождалась: удачно вышла замуж за толстосума и живет теперь припеваючи, как королева.
В голосе девушки капитан уловил нотки зависти, но он был далек от того, чтобы осуждать Катю.
– А какие отношения связывали Олесю с Гаджиевым? – спросил он, пытаясь направить беседу в необходимое ему русло.
– Преследовал он ее, измором брал, – пожала плечами девушка. – Многие здесь радовались бы, обрати он на них внимание, ведь Тимур – красавчик, да еще и с полными карманами денег! Но Олеся оставалась равнодушной, у нее были другие планы. Знаете, как она сюда попала?
Капитан покачал головой.
Олеся Ромашова родилась на окраине Санкт-Петербурга. Строго говоря, это теперь она стала окраиной, а в то время считалась просто пригородом. Ее родители, оба археологи, редко бывали дома, проводя большую часть времени в экспедициях. Они погибли во время землетрясения в Средней Азии, и Олеся и ее младшая сестра Таня остались на попечении бабушки. Семья жила не так уж бедно: у бабушки девочек, некогда популярной детской писательницы, деньги водились. После ее смерти восемнадцатилетняя Олеся стала опекуном сестренки.
Девушка выросла настоящей красавицей, и молодые люди ходили за ней косяками. Зато ее младшая сестра, страстно жаждавшая внимания со стороны противоположного пола, особой привлекательностью не отличалась. Олеся поступила в Педагогический институт и работала на полставки в немецкой гимназии. Кое-какие дивиденды приносили бабушкины книги, но они редко переиздавались, поэтому у девушек наступили тяжелые времена. Случайно, гуляя по Невскому проспекту с подругами, Олеся получила приглашение на кастинг. К ней подскочила юркая дамочка со всклокоченными волосами и огромным фотоаппаратом, болтающимся на впалой груди. Она сказала Олесе, что у нее есть все шансы стать моделью, и как раз сейчас проходит набор девушек в недавно открывшееся модельное агентство. Олеся вовсе не собиралась становиться моделью, но ее подруги решили попробоваться, и она за компанию с ними тоже согласилась посетить агентство. Из всех подруг только Олеся прошла кастинг, и, хотя у нее не оказалось даже портфолио, обязательного атрибута любой профессиональной модели, ей предложили работу.
У Олеси было, как говорил фотограф, «лицо, которое любит камера»: фотографии девушки вскоре появились в глянцевых журналах. Она рекламировала помаду, кремы и духи. Ее лицо украшало рекламные стенды по всему городу.
Тимур Гаджиев редко появлялся в «Лауре», предоставив работать своим менеджерам, но однажды он пришел туда, увидел Олесю в процессе работы и с тех пор стал являться ежедневно. Все его попытки познакомиться поближе с новой моделью не увенчались успехом: хозяин агентства неизменно получал вежливый, но решительный отказ.
– Представляете, – говорила Катя, – однажды я сама отнесла ему обалденное ожерелье из белого золота с жемчугом! Я не знаю никого, кто вернул бы такой подарок, но Олеська – другое дело. Ее не интересовало, сколько это стоит, она была равнодушна к шмоткам и драгоценностям.
– Значит, – сказал Фисуненко, – все старания господина Гаджиева пропали даром?
– Да нет, – усмехнулась Катя, – отчего же? Полгода он Олеськи добивался, и, наконец, она сдалась. А кто бы устоял против такого красивого и энергичного ухаживания?
– Спасибо вам большое, – поблагодарил капитан девушку. – Последний вопрос: как я могу связаться с сестрой Олеси, вы не знаете случайно?
– У меня есть только Олеськин адрес, – ответила Катя. – Наверное, Таня там и живет.
Девушка вытащила из сумочки смартфон и продиктовала адрес. Фисуненко поднялся и распахнул перед Катей дверь кабинета, пропуская ее вперед.
– Кстати, – сказал он, и модель замерла на пороге, – если Гаджиев завоевал-таки Олесю, почему же она бросила работу в агентстве?
– Ну, это вовсе не было неожиданностью, – покачала головой Катя. – Тимуру не нравилось, что на нее пялятся, – обычная ревность, ничего более. Хотел иметь Олеську только для себя.
– Как же он отпустил свою любовницу за границу?
– Любовницу? – едва заметные брови Кати поползли вверх.
– Но вы же сами сказали…
– Ничего такого я не говорила! Олеся была женой Тимура, а вовсе не любовницей.
Уже в аэропорту Рита пожалела о том, что взялась за это дело: она совершенно не представляла себе, куда летит, не знала турецкого языка и мест, куда можно обратиться в подобном случае. Информацией она располагала минимальной – только адресом отеля в Мармарисе, где проходила свадьба Нади. Варя, которая отвезла подругу в аэропорт на своей машине, минут сорок выслушивала сетования той. Правда, слушала она вполуха, так как мысли ее были заняты другим. Время от времени Варя искоса поглядывала на Риту, а потом снова отводила взгляд. Наконец, Рита заметила ее странное поведение и прервала поток своих жалоб.
– Послушай, Варька, что-то с тобой не так! Что случилось? – спросила она.
– Э-э… – начала та, но потом снова замолчала.
– Что еще за «э-э»? Давай, колись, а то я и так вся на нервах!
Взгляд Вари показался Рите виноватым.
– Понимаешь, – сказала она, – Байрамов…
– Что?!
– А что я могла поделать?! Он приходил, когда ты отсутствовала.
– Надеюсь, ты сказала ему, что не знаешь о моем местонахождении? – сурово нахмурилась Рита.
– Д-да, – пробормотала Варя. – Но… еще, честно говоря, я рассказала ему, что ты уезжаешь, и во сколько рейс…
– Как ты могла?! – взвилась Рита, вскакивая с места, совершенно забыв о том, где находится. – Я доверяла тебе, а ты сдала меня с потрохами!
Люди в зале ожидания с недоумением стали посматривать в их сторону, и Рита заставила себя сесть.
– Прости, – пискнула Варя, – но он был совершенно уверен, что я все о тебе знаю. Он ворвался в квартиру и обшарил каждый угол – наверное, думал, я прячу тебя в шкафу или под кроватью! Когда Игорь убедился, что тебя и в самом деле нет у меня дома, он заставил меня все ему рассказать. Прости меня, Маргоша, но я, правда, хотела как лучше!
– Ладно, – вздохнула Рита. – Прости, что наорала, ты не виновата в наших с Байрамовым разборках. Ты – самая лучшая подруга, честное слово, но я не хочу, чтобы он застал меня здесь. Пожалуй, пойду на регистрацию. Как приеду, позвоню тебе и маме, обещаю. Пока.
Подруги поцеловались на прощанье, и Рита, подхватив дорожную сумку, рванула к стойке, где уже начала собираться небольшая толпа. Она про себя благодарила бога, что взяла с собой мало вещей: сумку можно взять в самолет и не париться у багажной ленты по прилету. Все, что понадобится в Турции, можно, в конце концов, приобрести на месте. В сумке находились предметы личной гигиены вместе с маслом для загара и полотенцем. Накануне они с Варей купили Рите отличный темно-синий купальник за совершенно бешеные деньги. Это – ее маленькая месть Байрамову: она прихватила с собой его кредитную карточку и намеренно покупала только самые дорогие вещи.
Рита то и дело воровато оглядывалась, стоя в очереди, боясь увидеть в толпе провожающих лицо Байрамова. Она не умеет выяснять отношения. Возможно, тут сказывается влияние деспотичного отца, который привил дочери неуверенность в себе, а может, Рита просто родилась такой, и не имело смысла обвинять других в собственной мягкотелости и неспособности постоять за себя. Она готова драться за друзей или клиентов до последнего вздоха, но, когда дело доходило до того, что касалось непосредственно Риты, она избирала страусиную тактику и прятала голову в песок, находя миллион оправданий такому поведению.
Ее невеселые размышления прервало объявление о начале регистрации на рейс до Даламана, и очередь зашевелилась. Рита решительно сжала в потной ладони паспорт и билет с ваучером.
Варя медленно вышла из здания «Пулково», достала пачку «Парламента» и нервно закурила. Внезапно ее взгляд привлекла знакомая шоколадная «Вольво» Байрамова, резко затормозившая в конце парковки. Бежать бесполезно, он все равно заметит ее, поэтому Варя осталась на месте. С невольным восхищением она окинула глазами его высокую, стройную фигуру, казавшуюся еще стройнее в черных джинсах и такой же рубашке. Темно-каштановые волосы, вьющиеся крупными кольцами и доходящие до основания шеи, были растрепаны, но это ничуть не портило общего впечатления.
– Я попал в пробку, – вместо приветствия произнес Игорь. – Где она?
– Нету, – спокойно ответила Варя, глядя Байрамову в глаза.
Он хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и вошел в двери аэропорта. Варя быстрым движением затушила сигарету и кинулась за ним, от души надеясь, что Рита успела проскочить внутрь, куда Игорь не сможет попасть.
Оказавшись в зале ожидания, Варя увидела Байрамова, бегающего среди людей, выстроившихся на регистрацию объявленных рейсов, в поисках Риты. Она заметила какое-то движение за стеклом, отделяющим регистрацию и зал для тех, кто уже ее прошел, и встретилась взглядом с Ритой. Та стояла, прижав ладонь к стеклу, и улыбалась. Варя поняла, что Рита прекрасно видела Байрамова, но не собиралась с ним прощаться: ее улыбка предназначалась только подруге. В следующую минуту Рита исчезла, и Варя оглянулась в поисках Игоря. Он сидел на стуле, опустив голову и опершись руками о колени. Варе стало его жаль, но лишь на мгновенье: вспомнив, как он поступил с Ритой, она встряхнула рыжими кудряшками и решительно направилась к выходу.
Гаврилов в седьмой раз жал на кнопку звонка, но никто и не думал открывать. Капитан начал оглядываться, соображая, в какую бы еще квартиру позвонить, как вдруг дверь напротив сама распахнулась, и на пороге возникла интеллигентного вида старушка с аккуратно уложенными седыми волосами. Из уголка ее рта свисала сигарета.
– В чем дело, молодые люди? – поинтересовалась она, с любопытством глядя на мужчин не по-старчески ясными глазами.
– Не боитесь открывать дверь? – удивился Гаврилов.
Вместо этого старушка слегка посторонилась, и в дверном проеме возникла огромная лохматая голова среднеазиатской овчарки размером с молодого бычка. Вопрос отпал сам собой: песик выглядел весьма недружелюбно. За спиной женщины раздалось грозное рычание, говорившее о том, что у огромной псины есть приятель.
– Капитан Фисуненко, – представился Евгений, демонстрируя старушке документы. – Это – мой помощник, младший лейтенант Гаврилов. Мы разыскиваем Татьяну Ромашову. Вы не могли бы подсказать, где она сейчас?
– Не зайдете? – спросила старушка. – У меня есть отличный шоколадный торт. Кстати, меня зовут Галина Сергеевна Тамирова.
Сочетание имени и фамилии показалось майору знакомым, но он не вспомнил, почему.
– А собачки? – опасливо поинтересовался Гаврилов, прижимаясь к стенке.
– Они не похожи на невоспитанных ребят, – усмехнулся Фисуненко, смело входя в прихожую. Прежде чем старушка успела что-либо сказать, он присел и запустил пальцы в мех на холке громадного среднеазиата. Как ни странно, пес не возразил.
– Вы умеете найти подход к животным! – с восхищением проговорила женщина. – А вот ваш спутник, кажется, побаивается.
Гаврилов бочком протиснулся в квартиру. Старушка проводила мужчин в гостиную. Стены были увешаны фотографиями и плакатами, на большинстве присутствовала одна и та же женщина – красивая брюнетка с пышным бюстом. То в длинном пышном платье с кринолином, то в современном костюме, то в амазонке и с кнутом в руках она стояла рядом с бьющей копытом лошадью. На нескольких снимках дама находилась в компании известных актеров и политических деятелей. Теперь капитан понял, почему фамилия хозяйки квартиры показалась ему такой знакомой.
– Вы – та самая Галина Тамирова? – спросил он с удивлением. – «Луна над Берлином», «Вечер пятницы»?
– Да-да, именно так, – кивнула женщина. – Странно, что вы помните эти фильмы, молодой человек, ведь они сняты задолго до вашего рождения!
Старая актриса выставила на стол красивый чайный сервиз и пакет свежих пряников. Пока Гаврилов с удовольствием уписывал пряники, капитан задавал вопросы.
– Что вы можете рассказать нам о вашей соседке, Галина Сергеевна?
Та вздохнула.
– Да ничего хорошего не скажу, – ответила она. – Но Тани здесь больше нет.
– Она переехала?
– Таня умерла.
– Ее убили? – быстро спросил Гаврилов, прежде чем капитан успел его остановить.
– Убили? – переспросила актриса. – Почему вы так решили? Хотя, – она покачала седой головой, – это вполне могло произойти, учитывая ее образ жизни! Надо же, Олеся и Таня – две сестры, но трудно найти двух девушек, менее похожих друг на друга! С тех пор как Олеся вышла замуж, Татьяна покатилась по наклонной плоскости: странные друзья, наркотики, ночные гулянки. Соседи даже в полицию жаловались, но там никаких мер не приняли.
– Это когда Олеся вышла замуж в первый или во второй раз? – спросил капитан.
– Я имела в виду ее свадьбу с Тимуром. Она переехала к мужу, а Таня осталась здесь. Учебу бросила, работать не хотела. Вернее, хотела бы работать там, где раньше ее сестра, но поверьте, у бедной девочки абсолютно отсутствовали для этого данные! Ей хотелось всего, чем обладала Олеся: одежды, косметики, дорогой обуви. Она часто надевала на себя вещи сестры, хотя ее собственный гардероб ломился от одежды. Я никогда не могла понять этой тяги к подражанию! Вы знаете, что Таню фактически вырастила Олеся?
Фисуненко и Гаврилов одновременно кивнули, и Тамирова продолжала:
– Олеся считала себя ответственной за воспитание сестры, хотя она много работала и училась в институте, поэтому ей трудно было уследить за Таней. Татьяна росла своевольной, и они часто ссорились, хотя и любили друг друга – все-таки не чужие люди! Таня завидовала Олесе, даже, помню, заставила сестру найти фотографа и сделала собственное, как это называется… ах, да, портфолио, но как модель она никому оказалась не нужна. После того как старшая сестра переехала к мужу, Таня пустилась во все тяжкие: водила парней, выпивала с ними в подъезде… Олеся, когда узнала, тут же примчалась и сделала девочке внушение. Это помогло – на некоторое время. Позднее я услышала, что Олеся разводится и уезжает заграницу. Татьяна перестала бывать в квартире, и мы вздохнули с облегчением. Она отсутствовала пару месяцев, а потом вернулась, и все началось сначала. Потом для нас начался настоящий ад. Мы находили на лестничной площадке использованные шприцы, а по ночам в квартире Татьяны орала музыка, и соседям приходилось вызывать участкового. Затем вдруг все стихло. Мы, естественно, обрадовались, но через некоторое время я почуяла неладное, поговорила с управдомом, и он вызвал полицию. Они констатировали смерть от передозировки. Естественно, я сразу позвонила Олесе – она оставила мне свой новый телефон. Она приехала, похоронила Татьяну и уехала на следующий же день. Больше мы не виделись и даже не разговаривали.
– Значит, в квартире никто сейчас не живет? – подытожил Фисуненко, рассеянно помешивая ложкой давно остывший чай.
– Уже несколько лет, – подтвердила старая актриса. – Жилплощадь оформлена на Олесю. После похорон я посоветовала ей сдать квартиру, но она тогда находилась не в том состоянии, чтобы это обсуждать. Видимо, Олеся не воспользовалась моим советом – может, оно и к лучшему: кто знает, каких жильцов бы бог послал?
– У меня еще несколько вопросов по поводу первого брака Олеси, – сказал Евгений.
– Конечно, конечно, – согласилась Тамирова. – Да только я мало чем смогу вас порадовать: в первый и последний раз я видела мужа Олеси в день свадьбы. Он показался мне весьма представительным.
– То есть вы не знаете, какие отношения были у Тимура с женой?