Глава – 16
Подготовка к дороге
Перед тем, как профессор закончил повествование, к нам присоединился еще один пожилой мужчина – лысый крепыш невысокого роста с аккуратной бородкой, подстриженной клинышком. До сих пор я с ним не встречался. Дождавшись, когда Степаныч замолчит, он протянул мне руку и представился:
– Захарыч. Можно просто Валентин Захарович. Местный доктор Айболит.
Из последующего разговора между Степанычем и Захарычем понимаю, что Айболитами здесь называют докторов. По случаю интересуюсь состоянием Игоря. Айболит заверяет, что состояние парня удовлетворительное, и как он проснется, я могу его навестить. После мне приходится рассказать, каким образом я продезинфицировал раны пострадавшего. Узнав, что прежде чем приложить мох, я намазал регенерирующий гель и обильно посыпал порошком из дезинфицирующих таблеток для воды, доктор разочарованно цокнул языком.
– Эх, а я-то, старый дурень, решил, будто это такой уникальный мох произрастает в наших лесах. Хотел снаряжать экспедицию на его заготовку.
Виновато пожимаю плечами и перевожу разговор на другую тему, интересуясь способом передвижения по Агидели к Океану, и каких тварей стоит опасаться в дороге?
Переглянувшись, старики как-то подозрительно уставились на меня. Первым начал профессор:
– Ты хочешь отправиться вниз по Агидели летом?
– Если позволите задержаться на сутки, то завтра утром, -заявляю я. – Мне необходимо найти свое подразделение.
– Нет, не позволим! – бьет себя по коленке ладошкой Айболит. – Мы не позволим тебе, молодой человек, сгинуть от собственного безрассудства! Ты спрашиваешь, какие твари водятся в реке? Нам самим это неведомо, ибо мало кто выжил после знакомства с ними. Эрлика – это планета-заповедник. Сюда свозились представители фауны с планет земного типа со всей галактики. К сожалению, среди нас не выжил ни один из ученых, занимавшихся инопланетными тварями. Есть техник, обслуживавший системы климат-контроля заповедника, от него нам известны названия некоторых животных и крайне мало об их повадках. Но даже если бы мы знали о разбежавшихся по планете монстрах все, как бы это нам помогло?
– Даже эта стена, – подхватывает эстафету профессор, указывая на крепостную стену, – не может защитить нас от некоторых тварей, порою выползающих летом из притока Агидели. А что водится в ней самой, страшно даже представить.
– Предлагаете держаться дальше от реки? – хмуро спрашиваю стариков. – Сколько же времени займет дорога по суше?
– Нет, Степаныч, – качает головой Айболит, – этот мальчишка явно не дружит с собственной головой.
– Он просто не представляет всей глубины задницы, в которую стремится забраться, – поддерживает товарища профессор и вновь начинает объяснять мне ситуацию: – По суше добраться до Океана нет шансов ни зимой, ни летом. Тем более, в одиночку. Только по воде и только в холодное время года. Менее чем через четыре месяца теплолюбивые твари покинут Агидель, и мы отправим двух человек к общине Владимира за необходимыми нам медикаментами. С ними ты доберешься до Океана. Больше никак.
– Не-ет! – я даже поднялся с кресла от возмущения. – Я не могу ждать так долго! Через четыре месяца мне попросту не будет смысла куда-то идти. В конце концов, я целую ночь барахтался в этой вашей Агидели, а потом двое суток провел в лесу и не встретил ни одной твари кроме пискучего ушастика и мраморного кота.
– Тебе уже объясняли, солдат, что зверье разбежалось из-за появления кота, – ткнул меня в грудь пальцем тоже поднявшийся Степаныч. – И тебе сказочно повезло сунуть коту под хвост горящую палку. Если ты думаешь, что при следующей встрече он снова подставит тебе задницу, предварительно подождав, пока ты запалишь костер, то…
– А река? Почему никто не напал на меня в реке?
– Не знаю, – профессор развел руками. – Возможно, тварей отпугнул какой-либо запах, исходивший от тебя, когда ты выбрался из чрева робота, возможно просто счастливая случайность, возможно еще что-то. Не знаю.
– Его и анахи не тронули, – вспоминает об оранжевых мухах доктор. – А для них сейчас самый сезон. Особенно рядом с зарослями елового терновника, где этого фрукта встретил Игорь.
– Может, их отпугнул мой комбез? – предполагаю я, но тут же вспоминаю, как одна из мух, прежде чем ее заарканил стремительным языком Пик, села мне на грудь. – Во всяком случае, прокусить они его точно не смогли бы.
– В твоем комбезе присутствуют металлы, – напоминает профессор. – При появлении аппаратов галантов ты попросту сгоришь в нем заживо.
– Если я правильно понял, эти серые дисколеты появляются с интервалом в полгода. Когда они появлялись последний раз?
– На мой вопрос мужчины переглядываются, словно не решаясь сообщить нечто важное.
– Надо признаться, – начинает Айболит, – никто не видел дисколеты уже около двух лет.
– Но это не значит, что галанты перестали облучать планету, – нахмурив брови и яростно почесывая некогда обожженную пятку, возразил Кононов. – Возможно, теперь облеты совершаются по ночам.
– Возможно, – явно идя на уступку, согласился доктор, но тут же многозначительно поднял вверх указательный палец. – Но ты, Степаныч, должен признать, что в сухую погоду каждое облучение сопровождалось обязательными лесными и степными пожарами. И даже в сырую погоду отовсюду наблюдались поднимающиеся клубы дыма. Да и река всегда выбрасывала на берег вареные тушки рыб и животных. Так вот, ни пожаров, ни вареной дохлятины лично я не наблюдаю как минимум два года.
Слушая, судя по всему, не первый раз возникшую перепалку, я прикидывал, что мне понадобится для сплава по реке. Умение вязать плоты входило в программу подготовки бойцов подразделения «Игла». С этим проблем не предвиделось. Даже если местные откажутся мне помочь, строительство плота задержит меня максимум на сутки. Остается выяснить, сколько дней пути до океана, обзавестись наиболее эффективным оружием для защиты от неведомых монстров и запастись провизией. Изготовлению оружия из подручного материала меня тоже учили. Растерянность первых дней, объясняемая малым практическим опытом, прошла, и вбитые в голову знания наконец-то всплыли, так что позаботиться о собственной безопасности смогу. Провизией, надеюсь, снабдят поселенцы. Должны же они проявить благодарность за спасения товарища.
Двое мужчин, в одном из которых узнаю Михаила, ведут под уздцы палийских мустангов. Оставляю увлеченно спорящих стариков и спешу вслед. Оказалось те направлялись на объезд окрестностей – посмотреть, не появились ли следы опасных хищников, и не потравило ли общинные поля дикое зверье. Михаил предложил мне присоединиться, и я согласился, намереваясь расспросить мужчин об интересующих меня вопросах. Алексей – так звали второго мужчину, жилистого высокого блондина с аккуратно стриженой бородкой – сходил за еще одним седлом, имеющим в комплекте разобранный жердяной навес. Третьего мустанга взяли на пастбище у подножия холма. И вот мы неспешно едем вдоль берега мутной речушки.
Вспоминаю вчерашнюю пиявку, присосавшуюся к чешуйчатой морде Вулкана.
– То вьюн-вампир, – поясняет Алексей и, сглотнув, с вожделением сообщает: – Жареные вампирчики да со сметанкой, м-м-м, объеденье?
Не могу представить ту слизистую тварь жареной и даже передергиваю плечами от отвращения, хотя с тех пор, как служу в армии, какую только дрянь не приходилось есть.
Достигнув подлеска, сворачиваем и едем вдоль опушки. Всматриваясь в окрестные заросли, поселенцы отвечают на мои вопросы о местных реалиях. Постепенно перевожу разговор на путь к океану и на тварей, которых по дороге можно встретить. Почти ничего нового не узнаю. В теплое время Агидель кишит неведомыми хищниками, малая часть которых заплывает в приток, наводя ужас на жителей холма. Михаил с Алексеем перечислили лишь нескольких тварей, к названию каждой из которых обязательно добавлялось прилагательное «гигантский» – гигантский крокодил, гигантская анаконда, гигантская каракатица. Оно и понятно. Не зря Эрлика являлась планетой-заповедником. На нее свозились лишь самые отборные и жизнеспособные экземпляры фауны со всей галактики. Часть из них наверняка погибла после крушения системы климат-контроля. Но, как минимум половина приспособилась, отвоевав, или продолжая отвоевывать, собственную нишу в пищевой цепочке. И понятно, что пресмыкающиеся и моллюски, способные подолгу, порой месяцами, обходиться без пищи, встроились в эту цепочку наиболее легко.
Решив не ходить вокруг да около, посвящаю спутников свои планы как можно скорее отправиться к океану и прошу совета по поводу материала для изготовления плота и кое-какого оружия.
Мужчины молча смотрят на меня, потом Михаил говорит:
– Как я понимаю, ты с головой конкретно не в ладах, и переубеждать тебя бесполезно?
Мужчины молча смотрят на меня, потом Михаил говорит:
– Как я понимаю, ты с головой конкретно не в ладах, и переубеждать тебя бесполезно?
Я не уверен, что правильно уловил суть фразы, потому отвечаю просто:
– Я должен.
– Понятно, – кивает Михаил и начинает перечислять виды оружия, которым они могут снабдить меня в дорогу, попутно отметив, что все оно бесполезно против большинства монстров. Почти все речные гиганты обладают надежной броней в виде панцирей или чешуи, и отпугнуть их можно лишь огнем или кипящим маслом.
– А если усилить бронебойность тех же стрел за счет металлических наконечников? – спрашиваю я, и в голове всплывают уроки капрала Леки Муринчика по изготовлению наконечников из чего угодно, начиная от жестяных цинков для кассет с иглами и заканчивая различными запчастями пришедшего в негодность стрелкового оружия.
И снова на меня смотрят с сочувствием, словно на умалишенного. Их можно понять. Когда много лет живешь в страхе, что земля под твоими ногами вдруг раскалится, и ты провалишься в лужу расплавленного металла, невольно каждое упоминание о нем будет вызывать содрогание.
– – Если плыть на плоту, то металлическое оружие можно хранить так, чтобы в случае чего расплавленный металл упал в воду, – начинаю высказывать свои соображения. – К тому же, как сказали ваши старейшины, облучений не наблюдается уже несколько лет. Да и случались они раз в полгода. И вообще, я не понимаю, что мешало вам пользоваться металлом в промежутках между облучениями, если известна их периодичность? Когда, кстати, должно произойти следующее?
– Ты, парень, не видел тысячи заживо сгоревших людей, – положив копье с костяным наконечником поперек седла, Михаил почесал ладонь в районе отсутствующего пальца. – Ты не видел, как умирали сотни тех, кому не повезло сгореть сразу. Если бы не Степаныч, то вряд ли кто вообще выжил после второго облучения. Металл под запретом. Это закон. Кто не желает ему подчиняться, тот уходит из общины. И поверь, не было ни одного желающего уйти.
– Но я-то ухожу. И судя по вашим заверениям, быть разодранным речным монстром у меня шансов гораздо больше, чем сгореть от расплавленного металла.
– Облучение никогда не происходило в один и тот же день, – вступает в разговор Алексей. – Поначалу пробовали вычислить интервал – бесполезно. Он может смещаться на месяц в ту или иную сторону. В принципе, если цель галантов уничтожение цивилизации, то в такой бессистемности есть логика – к ней нельзя приспособиться. Но ты прав, Олег, шансов провести неделю посреди Агидели и остаться живым у тебя нет.
– Ну, нет, так нет, – пожимаю плечами. – С ситуацией, когда нет шансов остаться в живых, я уже знаком. Просто покажите пне место, где можно разжиться металлом.
Покажем, – кивает Алексей, переглянувшись с напарником.
Объехав холм вокруг, мы проследовали еще пару километров вверх по течению мутной реки и остановились у каменистых перекатов. Крупный лес по обоим берегам отступил почти до горизонта. Пространство от берегов и до опушки поросло редким невысоким подлеском и такой же редкой травой. Из пояснений сопровождающих я узнал, что в былые времена здесь находилась ферма по разведению особо ценных пород промысловых рыб, мальки которых поставлялись на многие планеты галактики. Реку в то время перегораживала плотина, за которой находились многочисленные инкубаторы для икры и ясли для мальков.
Поселившись на холме, люди после каждого облучения наблюдали дымы от лесных пожаров вокруг бывшей фермы, возникавших из-за вспыхивающей травы и подлеска, успевающих вырасти на выжженных участках, залитых расплавленным металлом от ячеек и оборудования. Постепенно металл частично выгорел, частично погрузился в почву, превратившуюся в сплошной остекленевший растрескавшийся покров. Трещины каждый раз забивались наносимой ветрами и животными почвой, в ней вновь росла трава, вспыхивающая при очередном облучении. Однако выросшие в человеческий рост деревца подтверждали тот факт, что здесь уже давно ничего не плавилось и не горело.
Но, как же добраться до запеченного в этой стеклянной массе металла? Я в задумчивости почесал затылок. Алексей усмехнулся, вероятно, прочитав мысли на моем лице, и указал на бурлящую среди камней воду.
– В воде металл мгновенно остывает – поясняет он. – Дети в тайне от взрослых бегают сюда, чтобы доказать друг другу собственную храбрость. Для этого они отыскивают в воде среди гальки куски металла и, подержав над головой, бросают обратно в воду.
– Храбрые у вас дети, – говорю, слезая с мустанга и надевая широкополую конусообразную шляпу.
Древком выданного мне копья начинаю шурудить в прибрежной гальке.
– Ищи глубже, -советует Алексей.
– Ты-то откуда знаешь, – с удивлением смотрит на него Михаил.
– Скажу по секрету, – парень, вздохнув, виновато улыбается, – когда-то именно мы с Игорем зародили эту традицию, борясь за сердце юной Светки.
– То-то она предпочла двум идиотам Артема.
Слушая откровения Алексея, захожу по колено в реку и шарю руками в камнях. Сквозь мутноватую воду проглядывается пучки мясистых водорослей, листья которых извиваются по течению словно живые. Продолговатый камень, величиной с два кулака, кажется особенно тяжелым. С помощью мелкого камешка счищаю налет и вижу серебристый блеск металла. Выбрасываю первый трофей на берег и продолжаю поиски.
Спустя полчаса перебираю горку металлических лепешек различных форм и размеров. Судя по отсутствию ржавчины, все они из нержавеющих металлов, что вполне объяснимо их былым предназначением. Самая первая находка оказалась наиболее удачной. В металлическую болванку вплавлен черный камешек, который раскрошился и высыпался при первых ударах по нему другой металлической болванкой. Я пояснил Алексею, что мне надо, и вскоре он, съездив к лесной опушке, предоставил на выбор несколько крепких жердин. Обскоблив одну предоставленным мне тем же Алексеем обсидиановым ножом, я насадил на нее болванку и оценивающе покрутил в руках получившийся довольно неуклюжий молоток. По черепу им конечно можно заехать не слабо, я бы даже сказал, смертельно. Однако мне он нужен для другого дела.
Выбирая самые тонкие пластины, старательно плющу их молотком на плоском камне. Пару наиболее подходящих оборачиваю вокруг концов жердин, старательно проковываю и получаю приличные с виду копья. В дерево втыкать я бы их не стал, но живую плоть пронзят лучше костяных.
Выбираю и отбиваю несколько лезвий для будущих ножей, а так же метательные пики илезвия всевозможных размеров, какие только могут получиться из имеющегося материала. Не все куски металла поддаются холодной ковке. Довольно большую часть приходится отбрасывать в сторону.
Делюсь с наблюдающими за мной мужчинами планами изготовить лук. Они предлагают не спешить и пускаются вскачь к холму. Возвращается один Алексей. Соскочив с мустанга, он подает мне готовый лук, волосяную тетиву и кожаный колчан со стрелами. Сгибаю лук, накидывая тетиву. Метровое оружие на первый взгляд не внушает доверия. Однако пущенная стрела точно пронзает куст на том берегу и, врезавшись в грунт, взрывается щепой и мелким щебнем. Результат удовлетворительный, только тетива сильно отбила большой палец на левой руке. В течение следующего часа заготавливаю наконечники для стрел. Качество сомнительное, но однозначно лучше просто заостренных деревяшек.
Алексей тем временем развел костерок, после чего зашел в воду и выдрал пучок тех самых мясистых водорослей. Взглянув на то, что парень нес в руках, невольно вздрагиваю, узнав гигантских пиявок, одна из которых давеча впилась в нос Вулкану.
– Вампирчики сейчас как раз нерестятся, – поясняет он и, бросив добычу перед костром, отправляется за новым пучком.
Разглядев внимательно извивающихся тварей, понимаю по наличию хвоста и плавников, что это обычные рыбы. Только вместо рта у них присоски. Вообще-то не такие они и мерзкие.
Один из мустангов подходит, опустив голову, буквально всасывает вампирчика и принимается с наслаждением пережевывать.
– Эй! – Алексей бьет новым пучком вьюнов по наглой чешуйчатой морде. Рыбешки выскальзывают из его рук и разлетаются по земле. Второй мустанг пользуется моментом и подхватывает губами извивающееся лакомство. Парень хватает обоих жеребцов под уздцы и отводит к воде, чтобы те самостоятельно добывали нерестящихся вьюнов. Глядя, как те выхватывают из реки скользких рыб, говорит: – Хорошо, что никто из наших этого не видит.
– Мустангам нельзя есть вьюнов? – удивляюсь я.
– Им нельзя находиться там, где под ногами может быть металл. Случись сейчас облучение, и мы получим две запечоные в чешуе туши, – он смотрит на металлические болванки в моих руках, переводит взгляд на отбракованные куски, валяющиеся у него под ногами, и, покачав головой, повторяет: – хорошо, что этого никто из наших не видит.