— Бери, — сказал я. — Не бойся!
Осторожно протянув руки, он взял хлеб. Он взял его обеими руками, он помял его, потом поднес хлеб к носу и понюхал его. И вдруг заплакал.
— Хлебушко, — прошептал он. — Хлебушко наш насущный!
И стал есть хлеб. Никогда мне не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так жадно ел. Он все ел и ел. А когда доел последнюю корку, стал подбирать крошки с колен. И только подобрав все до последней крошки, снова взглянул на нас.
— Откуда вы? Откуда такой хлеб? Заклинаю вас всеми моими черными голодными днями, скажите: откуда вы?
— Мы из Страны Дальней. И хлеб оттуда.
— Зачем вы пришли сюда? — прошептал старик.
— Сразиться с рыцарем Като! — сказал я.
Только я это сказал, старик вскрикнул и свалился с лавки. Словно маленький серый клубок, покатился он по полу, а потом подполз к нам.
— Ступайте прочь! Уходите! Уходите, откуда пришли! — шептал он. — Уходите, пока не поздно!
— Не уйду! — сказал я. — Я пришел сразиться с рыцарем Като.
Я произнес имя рыцаря Като громко и отчетливо как только мог. Онемев от страха, старик смотрел на меня, словно ожидал, что я вот-вот упаду мертвым.
— Тсс-тсс! — прошептал он. — Тише! Тебя могут услыхать стражники. Может, они уже подслушивают.
Тихонько проковыляв к двери, он боязливо прислушался.
— Ничего не слыхать! — сказал он. — Но все равно они могут быть там! Здесь и там, повсюду! Стражники — по… повсюду!
— Стражники рыцаря Като? — спросил я.
— Замолчи, мальчик! — прошептал старик. — Тебе, видно, надоела твоя молодая жизнь!
Усевшись на лавку, он покачал головой.
— Да, да! — едва слышно сказал старик. — Его стражники повсюду. Утром, вечером и ночью. Всегда и повсюду.
Протянув руку, он взял мою ладонь в свою.
— Заклинаю всеми моими черными голодными днями, — прошептал старик, — не верь никому! Ты войдешь в какой-нибудь дом… тебе покажется, что ты — среди друзей. Не верь: ты — среди врагов. Они изменят тебе. Они вероломно предадут тебя. Не верь никому, говорю тебе! Не верь мне! Откуда тебе знать — вдруг я натравлю на тебя стражников, не успеешь ты переступить порог?
— Ты этого не сделаешь, — сказал я.
— Никто не может быть в этом уверен, — прошептал старик. — Никогда никто не может быть в этом уверен.
Он помолчал в раздумье.
— Нет, я не натравлю на тебя стражников! — сказал он. — Не все в этой стране предатели. А есть и такие, кто кует оружие.
— Нам нужно оружие! — сказал Юм-Юм. — Мио нужен меч.
Старик не ответил.
Подойдя к окошку, он распахнул его. С озера донеслись горестные крики птиц. Казалось, будто они плачут где-то там, в ночном мраке.
— Слышишь? — спросил меня старик. — Слышишь, как они оплакивают свою судьбу? Хочешь тоже стать птицей и кружить над озером, оплакивая свою судьбу?
— Что это за птицы? — спросил я.
— Заколдованные птицы! — прошептал старик. — Ты сам догадаешься, кто их заколдовал. Видишь теперь, что ожидает того, кто решил сразиться с рыцарем Като?
Услыхав эти слова, я сильно опечалился. Птицы! Ведь это, значит, братья нашего друга Нонно, сестренка мальчика Йри, маленькая дочка ткачихи и многие-многие другие. Всех их похитил и заколдовал рыцарь Като. О, я сражусь с ним! Я должен это сделать!
— Мио нужен меч! — повторил Юм-Юм. — Нельзя сражаться без меча.
— Ты сказал, здесь есть такие, кто кует оружие, — напомнил я старику.
Он взглянул на меня почти сердито.
— Видать, ты не боишься за свою молодую жизнь, — сказал он.
— Где найти тех, кто кует оружие? — повторил я.
— Тише! — сказал старик и быстро затворил окошко. — Тише, а не то стражники услышат!
Подкравшись на цыпочках к двери и приложив ухо к замочной скважине, он прислушался.
— Ничего не слышно! — сказал он. — Но все равно они могут быть там. Стражники повсюду.
Наклонившись ко мне, он зашептал прямо в ухо:
— Пойдешь к Кующему Мечи и передашь привет от Эно. Скажешь, что тебе нужен меч, рассекающий камень. Скажешь: ты — рыцарь из Страны Дальней.
Он долго смотрел на меня.
— Сдается мне, это ты и есть, — сказал он. — Разве не так?
— Да, это так! — ответил за меня Юм-Юм. — Он рыцарь и принц. Принц Мио из Страны Дальней. И ему нужен меч.
— Где найти Кующего Мечи? — спросил я.
— В самой глубокой пещере самой черной на свете горы, — сказал старик. — Ступай Мертвым Лесом! Ступай!
Подойдя к окошку, он снова отворил его. И опять с озера донеслись крики птиц в ночи.
— Ступай, принц Мио! — сказал старик. — Желаю тебе удачи! Ох, неужели завтра ночью я услышу, как новая птица, кружа над озером, оплакивает свою судьбу?..
В Мертвом Лесу
Не успела захлопнуться за нами дверь лачуги Эно, как я услышал ржание Мирамис. Она ржала громко и отчаянно, будто кричала: «Мио! Сюда! На помощь!»
Сердце мое замерло от страха.
— Юм-Юм! Что они делают с Мирамис?! — закричал я. — Слышишь? Что они делают с Мирамис?
— Тише! — сказал Юм-Юм. — Они схватили ее… стражники схватили Мирамис!
— Стражники схватили Мирамис! — закричал я, ничуть не заботясь о том, что меня могут услышать.
— Тише, — прошептал Юм-Юм. — А не то они схватят и нас!
Но я не слушал его. Мирамис, моя милая лошадка! У меня отнимают мою милую Мирамис! Самую прекрасную, самую добрую лошадь в мире.
Снова послышалось ржание Мирамис. Мне почудилось, будто она кричит: «Мио, неужели ты не поможешь мне?»
— Идем, — сказал Юм-Юм, — посмотрим, что они делают с Мирамис.
Мы карабкались во мраке по скалам. Мы ползли, цепляясь за острые уступы. Я ободрал пальцы в кровь, но был в таком отчаянии, что даже не почувствовал боли.
Я увидел Мирамис на вершине скалы: она казалась такой белой в темноте. Моя Мирамис, самая белоснежная, самая прекрасная лошадь в мире!
Она громко ржала и вставала на дыбы, стараясь вырваться на волю. Но пятеро стражников окружили ее со всех сторон. Двое тянули за узду. Бедная Мирамис была напугана до смерти. Ничего удивительного! Страшно было смотреть на этих черных стражников и слышать, как они переговариваются своими жуткими хриплыми голосами. Юм-Юм и я осмелились подползти совсем близко; мы лежали, укрывшись за скалой, и слышали все, что говорили стражники.
— Лучше всего переправить ее Мертвым Озером в черной ладье, — сказал один.
— Да, по Мертвому Озеру, прямо к рыцарю Като, — сказал другой.
Я чуть было не закричал, чтоб они отпустили мою лошадь. Но удержался. Кто сразится с рыцарем Като, если стражники схватят меня? О, почему именно я должен сразиться с рыцарем Като?
Укрывшись за скалой, я раскаивался в том, что сделал. Почему я не остался дома с отцом? Тогда никто не посмел бы отобрать мою Мирамис! Над озером разносились крики заколдованных птиц. Какое мне дело до них! Пусть они останутся заколдованными навечно. Только бы мне вернули мою Мирамис с золотой гривой.
— Кто-то нарушил границу, — сказал один из стражников. — Кто-то прискакал на белой лошади. Враг среди нас.
— Хорошо, если враг среди нас, — сказал другой. — Тем скорее мы схватим его. Тем скорее рыцарь Като раздавит и уничтожит его.
Я вздрогнул, услыхав эти слова. Враг, который нарушил границу, был я. Тот, кого раздавит и уничтожит рыцарь Като, был тоже я. Ах, как я раскаивался в том, что пришел сюда! Я хотел обратно, к отцу. Ведь он, наверно, беспокоится и скучает обо мне, думал я. Как бы мне хотелось, чтоб он был здесь и помог мне! Как бы мне хотелось поговорить с ним, хоть немножко! Я бы сказал ему:
— Знаю. Ты хочешь, чтоб я сразился с рыцарем Като, но, пожалуйста, избавь меня от этого! Помоги мне вернуть Мирамис и позволь нам уйти отсюда! Ты ведь знаешь: своей лошади у меня никогда не было, и я так люблю ее. Ты знаешь: отца у меня тоже никогда не было. А если рыцарь Като схватит меня, нам не быть с тобой вместе. Помоги мне выбраться отсюда! Не хочу здесь дольше оставаться! Хочу быть с тобой! Хочу вместе с Мирамис вернуться домой на Остров Зеленых Лугов…
И вот, когда я лежал, укрывшись за скалой, и думал обо всем об этом, мне почудилось, будто я слышу голос моего отца-короля.
— Мио, мой Мио! — сказал он.
Только и всего. Но я понял: отец хочет, чтоб я был храбрым, не валялся бы здесь за скалой, не плакал и не кричал, как маленький ребенок, если даже они отнимут мою Мирамис. Ведь я — рыцарь! Я уже не тот Мио, который строил шалаши в саду среди роз и бродил, играя на флейте, по холмам Острова Зеленых Лугов. Я — рыцарь, добрый рыцарь, а не злой, как рыцарь Като. А рыцарь должен быть мужественным и не плакать.
Я больше не плакал, хотя видел, как стражники заставили Мирамис — она страшно ржала — спуститься вниз к озеру и погрузили ее на борт большой черной ладьи. Я не плакал, когда стражники сели на весла и я услыхал мерные всплески темной воды под ударами весел. Все глуше и глуше слышались всплески воды, и, прежде чем ладья скрылась из виду и исчезла во мраке, с озера донеслось последнее, далекое и отчаянное ржание, но я не плакал. Рыцари не плачут!
Я больше не плакал, хотя видел, как стражники заставили Мирамис — она страшно ржала — спуститься вниз к озеру и погрузили ее на борт большой черной ладьи. Я не плакал, когда стражники сели на весла и я услыхал мерные всплески темной воды под ударами весел. Все глуше и глуше слышались всплески воды, и, прежде чем ладья скрылась из виду и исчезла во мраке, с озера донеслось последнее, далекое и отчаянное ржание, но я не плакал. Рыцари не плачут!
Неужели я не плакал? Сказать по правде, плакал, да еще как! Укрывшись за скалой, прижавшись лбом к каменистой земле, я громко ревел, никогда еще я так не ревел! Добрый рыцарь всегда говорит правду. По правде сказать, я плакал навзрыд. Вспоминая преданный взгляд Мирамис, я просто обливался слезами. Может, мои слезы тоже были кровавыми, как слезы тех белоснежных лошадей, которые плакали о своих жеребятах. Кто знает? В ночном мраке трудно было разглядеть. Моя Мирамис с золотой гривой! Она исчезла, и, верно, я больше никогда не увижу ее.
Склонившись надо мной, Юм-Юм положил руку мне на плечо.
— Не плачь, Мио! — сказал он. — Пора идти к Кующему Мечи. Тебе нужен меч.
Слезы подступали к горлу, но я взял себя в руки.
— Да, надо найти Кующего Мечи, — сказал я Юм-Юму. — Мрак укроет нас от стражников. Пока не кончилась ночь, надо пересечь Мертвый Лес.
Цепляясь за выступы скал, мы стали спускаться к лачуге Эно. Она стояла мрачная и молчаливая. Мы двинулись дальше в ночную мглу и вышли наконец к лесу. То был настоящий Мертвый Лес: здесь не играл ветерок, не дрожала листва. Да ее и не было. Не было ни одного, даже самого маленького листочка. Одни мертвые черные стволы с черными узловатыми мертвыми ветвями.
— Вот мы и вошли в Мертвый Лес! — сказал Юм-Юм, когда мы проходили меж черных деревьев.
— Войти-то мы вошли, — сказал я. — Но, сдается мне, нам отсюда не выйти.
В этом лесу и в самом деле запросто собьешься с пути. Такой лес может присниться лишь в страшном сне: идешь-идешь, а ему конца-края нет.
Юм-Юм и я крепко держались за руки — мы чувствовали себя маленькими заблудившимися детьми. А лес был такой дремучий.
— Ах, если бы лес был не такой дремучий, — сказал Юм-Юм, — тьма не такая кромешная, а мы не такие маленькие и беззащитные!
Мы шли и шли. То и дело слышались голоса. Это были голоса стражников. Правду сказал Эно: стражники рыцаря Като рыскали повсюду. В Мертвом Лесу их было полным-полно. И всякий раз, услыхав их отдаленные голоса среди деревьев, мы с Юм-Юмом замирали и едва осмеливались дышать.
Мы все шли и шли.
— Какая длинная ночь в Мертвом Лесу! — сказал Юм-Юм. — Но путь в пещеру Кующего Мечи, верно, еще длиннее.
— Думаешь, мы найдем его, Юм-Юм?.. — начал было я. Но тут же замолчал. Слова застряли у меня в горле.
Среди деревьев навстречу нам ползла черная цепь стражников. Она ползла прямо на нас.
Я понял: все пропало! Юм-Юм тоже увидел их и крепко сжал мою руку. Они еще не заметили нас, но скоро заметят, и тогда всему конец.
Не придется мне сразиться с рыцарем Като. И уже завтрашней ночью Эно услышит, как две новые птицы, кружа над озером, оплакивают свою судьбу.
Стражники все ближе и ближе, а мы стоим на месте не в силах шевельнуться. Но тут случилось чудо! В черном стволе векового дерева, совсем рядом, раскрылось дупло, и не успел я опомниться, как мы с Юм-Юмом уже забились в него. Притаившись, мы дрожали, как птенцы при виде ястреба. Стражники были совсем близко, и мы слышали каждое их слово.
— Слыхали? Кто-то разговаривал в Мертвом Лесу, — сказал один. — Кто может разговаривать в Мертвом Лесу?
— Враг среди нас, — сказал другой. — Только враг может разговаривать в Мертвом Лесу.
— Если враг в Мертвом Лесу, мы скоро схватим его, — сказал третий. — Ищите, ищите повсюду!
Мы слышали, как они рыщут среди деревьев. Мы слышали, как они, крадучись, идут по лесу. Затаившись, мы чувствовали себя такими маленькими и беззащитными!
Они долго искали нас, но так и не нашли. Все глуше и глуше звучали вдали их голоса. Потом все стихло. Дерево спасло нас.
Почему дерево спасло нас? Этого я не знал. Может, весь Мертвый Лес ненавидел рыцаря Като? Может, мертвое дерево было когда-то свежим юным деревцом, со множеством маленьких зеленых листочков, весело шелестевших, когда с ними играл ветерок? А злоба рыцаря Като убила и уничтожила эти листочки? И дерево не простило того, кто убил его маленькие зеленые листочки, и помогло тому, кто пришел сразиться со злодеем.
— Спасибо тебе, доброе дерево! — сказал я, когда мы вылезли из дупла.
Но дерево стояло мертвое и молчаливое и ничего не сказало в ответ.
Мы шли и шли по Мертвому Лесу.
— Скоро рассвет, — сказал Юм-Юм, — а мы еще не отыскали пещеры Кующего Мечи.
Да, ночь подходила к концу. Но рассвет в этой стране не был чист и прозрачен, как у нас дома. Здесь брезжил серенький, тусклый рассвет, мало чем отличавшийся от ночной мглы. Я вспомнил рассвет дома, на Острове Зеленых Лугов, я вспомнил, как в эти часы мы скакали верхом на Мирамис и каждая былинка сверкала, умытая росой. Я так задумался, что забыл, где нахожусь. Поэтому ничуть не удивился и не испугался, когда совсем близко раздался стук копыт. «Это — Мирамис!» — подумал я. Но Юм-Юм схватил меня за руку и прошептал:
— Слышишь? Стражники скачут Мертвым Лесом!
И я понял: все пропало! Спасения нет! Скоро черные стражники увидят нас. Они налетят на нас ураганом и, пригнувшись, на всем скаку схватят нас, перекинут через седла и помчат в замок рыцаря Като. Мне не придется сразиться с ним. И уже завтрашней ночью Эно услышит, как две новые птицы, кружа над озером, оплакивают свою судьбу.
Все пропало. Я знал это. Все ближе и ближе стук копыт. Но тут случилось чудо! Черная каменистая земля разверзлась пред нами. Не успел я опомниться, как мы с Юм-Юмом уже сидели, скорчившись, в какой-то пещере и дрожали, словно зайчата при виде лиса.
Самое время! Топот копыт раздался совсем близко. Мы слышали, как над нами скачут стражники, скачут прямо над нашими головами. От тяжелой поступи коней осыпался песок и струйками тек в пещеру. Затаившись в пещере, мы чувствовали себя такими маленькими и беззащитными. Но вот в лесу наступила гробовая тишина. Стражников как не бывало.
— Сдается мне, можно вылезать, — сказал я.
Но тут снова послышался мерный и жуткий стук копыт. Стражники возвращались. Над нашими головами еще раз гулко прогремели подковы, и мы услыхали крики и брань стражников.
Сквозь узкую щель мы видели, как они соскочили с коней совсем рядом с пещерой. Они были так близко, что мы могли дотронуться до них. И мы слышали каждое их слово.
— Рыцарь Като приказал: враг должен быть схвачен, — сказал один. — Враг, прискакавший на белой лошади, должен быть схвачен нынче же ночью. Таков приказ рыцаря Като.
— Враг среди нас, — сказал другой, — и мы схватим его. Ищите, ищите повсюду!
Черные и уродливые, они были совсем близко от нас и хвастались, будто им ничего не стоит поймать нас. Над деревьями Мертвого Леса брезжил тусклый рассвет, а верные кони стражников, яростно закусив удила, рыли копытами землю.
— Ищите, ищите повсюду! — сказал один из стражников.
— Эй, что это за нора?
— Пещера! — воскликнул другой. — Может, там притаился враг? Ищите повсюду!
Юм-Юм и я крепко держались за руки. Я знал: теперь все пропало.
— Попробую-ка ткнуть копьем! — сказал один. — Если там затаился враг, я проткну его!
И мы увидели, как в щель просунулось черное острие копья. Мы забивались все дальше и дальше, в самую глубь пещеры. Однако копье было длинное-предлинное: его острие приближалось к нам. Но нас оно не коснулось. Оно воткнулось в стену пещеры между Юм-Юмом и мною — нас оно так и не задело.
— Ищите, ищите! По всему Мертвому Лесу! — повторяли стражники. — Рыцарь Като приказал: враг должен быть схвачен. Здесь его нет. Ищите повсюду!
И, вскочив на своих черных коней, они умчались прочь.
Мы были спасены. Пещера спасла нас. Я все думал: почему? Может, даже земля, даже эта каменистая земля ненавидит рыцаря Като и помогла тому, кто пришел сразиться с ним? Может, на этой бесплодной почве росли когда-то зеленые шелковые травы? Травы, умытые росой в час рассвета? А злоба рыцаря Като убила и уничтожила их? И земля не простила того, кто убил зеленые шелковые травы, что росли здесь когда-то, и защитила того, кто пришел сразиться с рыцарем Като.
— Спасибо тебе, добрая земля! — сказал я, когда мы уходили.
Но земля ничего не сказала в ответ. Молча лежала она перед нами. Вход в пещеру исчез.
Мы все шли и шли. Вот наконец и опушка Мертвого Леса. Снова впереди вздымаются горы и скалы. Отчаяние охватило меня. Мы вернулись к тем самым скалам, которые окружали Мертвое Озеро. Напрасны все наши мучения! Никогда не найти нам Кующего Мечи. Ночь напролет блуждали мы по Мертвому Лесу, а теперь снова вернулись туда, откуда начали свой путь. Вот и лачуга Эно, такая низенькая, серая и жалкая! Чтобы не рухнуть, она лепилась к скале. А скала эта, возвышаясь над всеми другими, была черная, как сажа.