– Я бы тоже не отказался от них, – произнес Фелиппе. – Сокровища императора – это своего рода местная байка. Все знают, что они якобы спрятаны где-то в Санта-Кларите, но никто этому не верит. Это такой же атрибут фольклора, как и Плачущая Долорес.
– И кем была эта самая Каролина, о которой в столь восторженных тонах пишет ее дядя Альваро? – произнесла Эльке Шрепп.
– О, этого мы никогда не узнаем, – уверенно заявил Фелиппе. – И что нам теперь делать, броситься на поиски сокровищ? Представляете себе, это же несметные богатства!
– Из-за которых льется кровь, – пробормотала Николетта. – Того, кто охотится за бочками с золотом, нужно остановить как можно быстрее. Этот человек находится в Санта-Кларите, я абсолютно уверена в этом. Он затаился и ждет! Ну что же, нам надо спровоцировать его. О том, что найдено письмо Альваро, должен узнать весь город.
– И все же, – повторил вслед за Эльке Фелиппе. – Кто была эта самая Каролина? И что связывало ее с Сильвио? И почему именно она была матерью маленького принца Эдгара? Тайна, c которой нас разделяет более ста пятидесяти лет. Но вы правы, комиссар, мы никогда не сможем узнать этого. Поэтому примемся за работу! Итак, нам нужно поймать авантюриста, который охотится за сокровищами и ради них убил уже трех человек. И, клянусь вам, мы это сделаем!
Каролина. Годы 1839—1861Каролина всегда знала: ей не повезло. Не повезло в том, что она была средней из трех дочерей. Ее сестра Мария-Элена, которая была старше ее на три года, являлась любимицей отца, а младшую, Антонию, баловала мама. А она? Отец не замечает ее, а мама твердит, что она должна равняться на Марию-Элену или помогать Антонии.
И почему так произошло? Каролина утешала себя мыслью о том, что она – избранная. Ведь именно так сказала старая колдунья, которая принимала роды у ее матери. И Каролина верила, что пророчество рано или поздно сбудется.
– Она станет матерью принца, – заявила тогда старуха. Каролина часто думала над этой фразой. Она уходила в старый сад, который раскинулся около их огромного поместья, забиралась на дерево или опускалась на густую зеленую траву – и мечтала. Смотря на проносящиеся по небу облака, она видела в них замки. И в одном из них живет принцесса по имени Каролина. Да, она настоящая принцесса! Старуха-колдунья права! И ее сын станет принцем!
Каролина появилась на свет ненастной ноябрьской ночью года 1839-го. Ее отец, дон Витторио Рокасолано, был в этот момент в отъезде. Впрочем, ни для кого не было секретом, зачем дон Витторио регулярно ездил в столицу штата. Там ждала его очередная молодая любовница.
Схватки у его жены, донны Паулины, начались неожиданно. Она была беременна вторым ребенком, и муж, человек гневливый и необузданный, не раз заявлял ей, что ему нужен сын. Тремя годами раньше Паулина разродилась дочерью, которую нарекли Марией-Эленой. Витторио, который ждал сына, оказался через несколько минут около постели изможденной жены и заявил, ударяя по голенищу сапога хлыстом:
– В следующий раз ты подаришь мне сына!
Это была не просьба, это был приказ. Паулина знала – с мужем нельзя спорить. Она вышла замуж за Витторио Рокасолано, не подозревая, что галантный темноволосый красавец с холеными усами и удивительными глазами на самом деле склонен к припадкам безумия и беспричинного насилия. Но ей не оставалось ничего другого – Паулина происходила из бедной, хотя и родовитой семьи. Ее отец (мама умерла при рождении Паулины), познакомившись с Витторио, наследником бескрайних плантаций, пришел от него в восторг и с радостью принял предложение Рокасолано отдать ему в жены единственную дочь. Напрасно брат Паулины Альваро убеждал отца передумать.
– Будет так, как я сказал, – заявил тогда дон Мендоза. – Я посулил Рокасолане, что Паулина станет его женой! И я сдержу свое слово! Он обещал немедленно оплатить все наши долги. Это чрезвычайно выгодная партия. Паулина – бесприданница, ей грозит жизнь старой девы. А так она станет женой одного из самых богатых людей штата. Это перст судьбы!
Альваро, старший брат Паулины, так не думал. Он напрасно пытался доказать отцу, что Витторио Рокасолано обладает не самой хорошей репутацией. У него было две жены, и обе скончались при таинственных обстоятельствах.
– Говорят, что он убил их, отец, – сказал Альваро. – А Паулине всего семнадцать лет. Да, Рокасолано богат, у него кофейные и банановые плантации, ему принадлежит несколько шахт, на которых добывают серебро и изумруды, у него великолепный дом, но я не доверяю ему. Он – завсегдатай борделей, в квартале «красных фонарей» он – желанный гость.
Отец не желал ничего слушать.
– Я дал слово! – провозгласил он. Старик не хотел признаваться, что Витторио, который накануне просил руки его дочери, обещал избавить старого Мендозу от унизительного банкротства. Более того, он положил на стол перед стариком пачку бумаг и, тонко улыбаясь, сказал:
– Дон Мендоза, это ваши векселя. Под ними стоит ваша подпись. Я могу потребовать немедленной уплаты по ним, и тогда вам придется расстаться с вашим чудесным домом. Но что тогда у вас останется? Вы нищи, и ваша семья нищая! Все, что есть у вашей дочери, так это благородное имя. И я согласен купить его, как, впрочем, и красоту вашей Паулины.
Дон Мендоза не был коммерсантом, он не мог заниматься бизнесом, ему нравилось играть в рулетку и покер, причем удача по большей части отворачивалась от него.
– И что вы намерены сделать? – проговорил старик. – Чего вы хотите?
Рокасолано усмехнулся и заявил:
– Вашу дочь Паулину. Она – самая прелестная девушка из тех, кого я когда-либо встречал. Она станет моей женой! Донной Паулиной Рокасолано! У нее будет все, о чем она только может мечтать. И я забуду об этих векселях, дон Мендоза. Но если вы не согласитесь...
В глазах Витторио мелькнуло безумие, старику Мендозе стало страшно. Он знал, что происходит с теми, кто не может платить долги. Причем такие огромные долги, которые он сделал по своей глупости и увлечению картами. У должников отнимут все имущество, они лишатся своего фамильного особняка, дети окажутся на улице. А он сам отправится в тюрьму. Ему уже под семьдесят, сколько он протянет, сидя в вонючей каменной норе вместе с убийцами, насильниками и ворами? А вот если он пожертвует дочерью...
– Я стану ей хорошим мужем, – сказал Рокасолано. Мендоза вспомнил о слухах, которые окружали этого богатого плантатора. Две юных жены, девушки из благородных, но бедных семей, на которых он женился... Бедняжки скончались – сорокалетний Рокасолано был дважды вдовцом. Паулина – тоже из благородной, но бедной семьи...
– От чего умерли обе ваши жены? – решился спросить Мендоза.
Витторио сверкнул глазами, вопрос явно не понравился ему. Он ударил по столу тяжелым кулаком и проревел:
– Мендоза, это не ваше дело! Вы согласны на то, чтобы Паулина вышла за меня? Если нет, то я сейчас же свяжусь с моими адвокатами и они предъявят вам к оплате все эти векселя. Вы знаете, какую сумму вы должны по ним? Триста тысяч!
– Триста тысяч, – пробормотал старик, покрываясь холодной испариной. Он думал, что должен не больше пятидесяти тысяч. Проклятые карты, они сгубили его! Но ведь стоит только согласиться на брак Паулины и этого невежды...
– Хорошо, Паулина станет вашей женой, – сказал Мендоза. – Но я хочу, чтобы моя единственная дочь была с вами счастлива. Она заслуживает этого!
Рокасолано расхохотался и заявил:
– Ваша дочь станет самой счастливой женщиной на свете, Мендоза, можете в этом не сомневаться!
Затем, когда все было решено и о предстоящей свадьбе было объявлено официально, Мендоза пытался доказать своему сыну Альваро, что Витторио – великолепный выбор.
Паулина, узнав от отца, что ей предстоит сделаться женой Витторио Рокасолано, расплакалась. Она боялась этого человека. Ее пугали взгляды, которые он бросал на нее. И она совершенно его не любила. Он был красив и богат, но почему она должна стать его женой?
Витторио заявил, что после свадьбы они уедут к нему на плантации. Бросить отца и брата, уехать из шумного и большого города куда-то в глушь? Но Паулину никто не спрашивал. Когда она попробовала возразить и попросила Рокасолано остаться в городе хотя бы до конца зимы, он рассвирепел. Подойдя к Паулине, он наотмашь ударил ее по щеке. Паулина тонко вскрикнула и пошатнулась.
– Запомни, в доме принимает решения только один человек – я! – сказал ей будущий супруг. – Мы уедем на плантации сразу после свадьбы. А если будешь возражать...
Он похлопал хлыстом по голенищу. Паулина поняла, что перечить Витторио нельзя. Свадьба, которую она в своих девичьих мечтаниях представляла самым главным в жизни праздником, превратилась в пытку. Их обвенчали на скорую руку в столице штата, Рокасолано заявил, что не имеет смысла тратиться на подвенечное платье и драгоценности. Когда священник задал вопрос, согласна ли она взять в мужья Витторио, у Паулины мелькнула мысль: а что, если сказать сейчас «нет»?
Но это была всего лишь мечта. Она знала, что сделает так, как того хочет отец. Поэтому она покорно ответила: «Да» – и превратилась в синьору Паулину Рокасолано.
Муж сдержал слово, в тот же вечер они отправились на плантации. Паулина обняла отца, которого, как потом выяснилось, она видела в последний раз. Старый дон Мендоза скончался спустя несколько недель от воспаления легких.
Она села в карету, муж захлопнул дверцу и сказал, взяв ее за руки:
– Дорогая моя, вот ты и стала моей женой. Ты должна запомнить одно: ты не имеешь права перечить мне. Я – твой господин. Если будешь делать, как я скажу тебе, то бояться нечего. А вот если нет...
Паулина дала самой себе слово, что никогда не будет перечить мужу. Если раньше она была к нему равнодушна, то теперь она начала бояться его, а чуть позже возненавидела Витторио.
То путешествие на плантацию она запомнила надолго. Карета неслась сквозь ночь по джунглям, и когда они завязли в грязи, Витторио, словно сойдя с ума, избил раба-негра, который правил лошадьми. Она, затаившись в карете, слышала только жалобные крики кучера, перешедшие в стоны и хрипы, затем все стихло.
Витторио вернулся в салон и сказал, как будто ничего не произошло:
– Мы сейчас отправимся в путь, дорогая, подожди немного!
– А как же... А как же кучер? – рискнула спросить она.
Витторио, обернувшись, ответил:
– Кучер? Какой кучер? У нас нет больше кучера, Паулина, я сам буду править лошадьми!
Он убил беднягу, поняла Паулина, и от этой мысли она содрогнулась. В Коста-Бьянке негры и мулаты считались безраздельной собственностью белых господ, и те могли делать с ними все, что угодно.
Витторио в самом деле взгромоздился на козлы, и лошади, изнемогая под градом ударов хлыстом, которыми награждал их Рокасолано, понеслись дальше. В поместье, в новый свой дом, Паулина прибыла поздно ночью. Несмотря на неурочный час, их при свете факелов встречала вся челядь, выстроившись в шеренгу около особняка.
Витторио помог Паулине выйти из кареты. Он снова был галантным и радушным франтом. Паулина заметила, с каким ужасом слуги смотрят на своего господина.
– Это ваша новая хозяйка донна Паулина, – сказал он. – Вы обязаны подчиняться ей. Это понятно?
– О да, господин! – раздался испуганный ответ челяди. Витторио, явно довольный, велел разбирать чемоданы и распрягать лошадей. Он провел молодую жену в огромную гостиную. Дом в самом деле оказался великолепным. Это был подлинный дворец! Везде горели свечи, в полумраке Паулина разглядела старинную мебель и богатую обстановку. Она всегда мечтала, что станет хозяйкой в подобном особняке. Но в тот момент она пожелала оказаться рядом с отцом и братом.
Витторио провел ее по большой лестнице на второй этаж, распахнул украшенные расписными панелями двери, и они оказались в спальне. Перед Паулиной возвышалась огромная кровать с балдахином.
– Это наше супружеское ложе, – сказал Витторио и закрыл дверь. Паулина заметила, что он повернул в замке ключ. Витторио подошел к ней и поцеловал. Затем он бросил ее на кровать. Паулина попыталась сопротивляться, но Витторио наградил ее тумаками. Сорвав с нее одежду и едва не задушив, он грубо овладел ею и заявил:
– Никогда не смей оказывать мне сопротивление! Ты – моя жена, ты обязана починяться мне! Ты это поняла?
В доме было великое множество запретов и правил, которые установил сам Витторио. Паулине пришлось смириться с тем, что ее муж то и дело пропадает в доме терпимости или соблазняет красивую негритянку или мулатку. Она даже не возражала, потому что знала: стоит ей сделать это, как Витторио изобьет ее.
Он запретил Паулине отправиться на похороны отца, когда трагическая весть о его смерти пришла в поместье. Ее изредка навещал Альваро, старший брат. Он видел, как страдает сестра, и все время порывался проучить Витторио.
– Не делай этого, – умоляла его Паулина. – Ты ничего не изменишь, он только выйдет из себя и изобьет меня или кого-то из рабов.
Витторио перестал бить жену, когда узнал, что она беременна. Он грезил сыном, потому что две предыдущих супруги не подарили ему детей. Он был уверен, что Паулина разродится мальчиком. Поэтому, когда в июле 1836 года на свет появилась крепкая девочка с черными волосами и голубыми глазами, он был вне себя.
– Мне не нужна дочь! – вопил он, круша мебель в гостиной. – Мне нужен сын! Девчонку придется выдавать замуж, тратить деньги на приданое. Я хочу наследника!
Впрочем, он привязался к старшей дочери, которую в честь матери Витторио нарекли Марией-Эленой. Когда Паулина понесла во второй раз, он сказал:
– Если ты родишь снова девчонку, то я брошу ее крокодилам!
Рождение ребенка ожидалось в начале декабря 1839 года, поэтому в ночь с 17 на 18 ноября Витторио провел вне дома, развлекаясь со шлюхами в столице штата. Вечером 17-го у Паулины начались схватки. Прислуга засуетилась, немедленно послали за бабкой Магдаленой. Старуха, которая жила неподалеку, в городке Санта-Кларита, слыла колдуньей и, кроме всего прочего, была самой опытной в округе повитухой.
Буря в тот вечер началась неожиданно. Небо в считаные минуты затянули свинцовые тучи, и хлынул ливень, которого еще никогда не видели в тех местах. Поднялся ураган. Паулина, лежа на кровати в спальне, с ужасом вслушивалась в завывания ветра и стук капель дождя по стеклу. А если Магдалена не сможет добраться до поместья? Неужели она умрет при родах, как когда-то умерла ее собственная матушка?
Непогода усиливалась, ветер был такой силы, что вырывал деревья. Паулина впала в забытье и пришла в себя оттого, что ощутила на лбу прохладную руку. Перед ней возвышалась монументальная двухметровая великанша с черными как вороново крыло волосами. Это и была Магдалена. Она немедленно распорядилась принести горячей воды и простыней.
– Все будет в порядке, – сказала колдунья, и от одного ее голоса Паулине стало легче. Она поняла, что не умрет. Непогода усиливалась, внезапно раздались крики, в спальню влетела одна из служанок и закричала:
– Боже мой, с неба сыплются лягушки!
И в самом деле, по черепице забарабанил небывалый дождь – из туч на землю падали жабы и лягушки. Земля была усеяна шевелящимся ковром из больших и маленьких жаб, лягушек и квакш. Зеленые и бурые, разноцветные и в крапинку амфибии сыпались с неба, как будто кто-то наверху открыл особый кран.
Затем настал черед змей. Крестясь и поминая всех святых, слуги заперлись в доме, видя, как шипящие гадины приземляются на землю и тотчас снова оказываются в воздухе, подхваченные бурей. Крошечные аспиды и огромные удавы, безобидные и чрезвычайно ядовитые змеи оказались в безраздельной власти стихии.
– Что это значит? – спросила Паулина у Магдалены.
Колдунья ответила ей:
– Это предзнаменование. Такое бывает раз в сто лет. Думаю, это связано с твоим ребенком.
Схватки усилились, и Паулина поняла, что рожает. В тот самый момент, когда показалась головка ребенка, дом содрогнулся от ужасного удара. Паулина закричала, и вместе с ней закричал и новорожденный.
– Девочка, – перерезая пуповину, сказала знахарка Магдалена. – И кстати, что это шмякнулось с неба?
Оказалось, что разбушевавшаяся стихия преподнесла новый подарок – на крышу особняка приземлился самый настоящий крокодил. Видимо, подхваченный ураганом из речки или болота, он оказался в воздухе, а потом шлепнулся в момент появления второй дочери Паулины на крышу.
– Это знамение, – шепнула Магдалена роженице. – Помни, твоей дочери уготована небывалая судьба.
Она подняла перед собой кричащую девочку и вгляделась в черты ее лица, а затем промолвила:
– Я вижу, что ей суждено стать матерью принца. Да, да, принца!
Паулина плохо помнила остаток ночи. Буря быстро сошла на нет, закончившись еще одним небывалым явлением – с неба хлынули старинные золотые монеты, которые усеяли плантации дона Витторио Рокасолано. А затем ураган стих, как будто кто-то решил, что больше он не требуется.
Витторио появился утром, когда малышка припала к груди матери. Паулина с ужасом ждала этого момента. Ведь у нее снова дочь, а не сын! Она помнила ярость мужа. Неужели он в самом деле бросит новорожденную крокодилам, как и обещал?
Рокасолано прошел в спальню, он был в грязном дорожном костюме. Сбросив грубые перчатки, он оторвал ребенка от Паулины.
– Снова дочь? – сказал он зловеще. – Ну что же, это, видимо, судьба. Она появилась на свет во время самой небывалой бури в наших краях. Вся дорога к поместью усеяна жабами и змеями, плантации сверкают золотом, а дохлый крокодил пробил в крыше огромную дыру и приземлился в купальне. И моя вторая дочь родилась именно в эту ночь...
Он подошел с малышкой к окну, распахнул его, в лицо ему ударил холодный влажный ветер. Девочка закричала. Паулина с тревогой следила за действиями мужа. Неужто он бросит ребенка вниз?
Витторио повертел дочь, вздохнул и произнес: