— Нет, — покачала я головой.
— Скучно тебе? — забеспокоился Папа. — Молодой девушке подруги нужны… друзья. Как вы с Резо, ладите?
— Он не злой, — ответила я.
— Да? — Папа вроде бы заинтересовался. — А кто злой?
И я охотно перечислила ряд имен, из тех, что регулярно посещали Папу. В ближайшее время я планировала от них избавиться, так что следовало заблаговременно подготовить Папу, чтобы он не очень переживал из-за плохих людей.
— А что про Калинина скажешь? — спросил Папа со все возрастающим интересом. — Здоровый такой, в пестрой рубашке, приходил вместе с Андреем?
— У него душа черная, — глядя в одну точку, заявила я. — Вы ему не верьте, обмануть ему ничего не стоит. Плохой человек.
Папа задумался, а я поежилась, выходя из транса, и посмотрела на него, а он на меня.
— Вот что, Варя, завтра человек придет… в гости, так ты приглядись к нему получше, — вдруг решился он. Я кивнула, делая вид, что не очень понимаю, в чем тут дело. Сообразив, что Папа уже сказал все, что хотел, я попросила:
— Можно мне взять компьютер?
— Компьютер? — не понял Папа, забыв, что такая вещь имеется в его доме.
— Да. Он наверху стоит…
— А-а. Возьми, конечно. Поиграть хочешь? Варя, если что нужно, ты, пожалуйста, не стесняйся…
— Спасибо, — улыбнулась я и пошла звать Резо, чтобы помог перетащить компьютер.
Вечером мы сидели в моей комнате, я у компьютера, а Резо в кресле.
— Хочешь попробовать? — предложила я. Он кивнул, устроился на моем месте с удобствами и сумел-таки произвести впечатление. — Молодец, — с завистью сказала я где-то через час. — Я так не умею.
— Здесь главное — внимание и хорошая реакция, — заявил он. — А без этих качеств в моей работе никак нельзя. Ты улавливаешь, о чем я?
— Почти. Так ты на компьютере тренируешься?
— Нет, — покачал он головой. — Я просто ко всему отношусь серьезно, и в игре, и в жизни.
Я внимательно посмотрела на него и задумалась.
Человек, о котором говорил Папа, появился у нас ближе к обеду. Я как раз накрывала на стол (обедали мы в столовой вдвоем с Папой, охранники ели в кухне), дверь открылась, и вошел Папа, рядом с ним представительный дядька неопределенного возраста, вроде бы молодой, но с лысиной в полголовы, лицо бледное, рыхлое и отечное. Занятный тип.
Папа радушно улыбался и хлопал его по плечу. Гостю это не очень нравилось, но он старательно улыбался в ответ.
— Вот, знакомься, Варя, это Евгений Алексеевич, а это моя племянница, — легко соврал Папа. — Звать Варя, она у меня в доме хозяйка.
Евгений Алексеевич внимательно посмотрел на меня, а я на него, потом мы дружно заулыбались и кивнули друг другу.
— Прошу к столу, — заливался Папа и мне подмигнул, лихо так, с озорством.
Обед длился чуть меньше часа. За это время я смогла близко познакомиться с Евгением Алексеевичем, точнее, с его мыслями. Папу он любил, как я решетки на окнах, и уже месяца три вынашивал мысль навеки от него избавиться. Его идеи на этот счет выглядели впечатляюще, теперь мне предстояло решить, как поступим мы, то есть я: попробуем нарушить его планы или дадим им возможность реализоваться? Во втором случае Евгений Алексеевич может выполнить за меня всю грязную работу, делать ее он будет не спеша и аккуратно, и через некоторое время оттяпает у Папы изрядный кусок. И уж только после этого рискнет разделаться с самим Папой. Но такой штуки мы ему позволить не можем, потому придется Евгению Алексеевичу к данному моменту скончаться.
После обеда Папа повел дорогого гостя в свой кабинет. Беседовали они долго, а когда гость наконец отбыл, Папа зашел ко мне.
— Понравился тебе Евгений Алексеевич? — спросил он без нажима. Я кивнула:
— По-моему, он хороший человек и вас очень уважает.
Папа с улыбкой покивал головой, вроде бы все, о чем мы говорили, так, пустячок и шутка, но был доволен.
Мой интерес к технике не остался незамеченным. Пока мы с Резо ездили по магазинам, компьютер проверили. Просмотрели все дискеты, все записи и, разумеется, не обнаружили ничего интересного. Папа молодец, бдительности не теряет. Он немного устыдился своих подозрений и весь вечер был со мной чрезвычайно ласков. А я приступила к разработке своего плана, занося его на одну из дискет. Разобраться в нем постороннему будет очень трудно, но если такой умник найдется… Что ж, тем занятнее для меня.
— Что это? — спросил Резо, неожиданно возникнув из-за моей спины.
— Это мои мысли, — ответила я.
— Да? — он вроде бы заинтересовался и уставился на экран, через минуту спросил обиженно:
— Ты сама-то понимаешь, что напечатала?
— Нет. Но это неважно. Важно, о чем я думаю, когда печатаю.
— А о чем ты думаешь?
— Например, о тебе, — усмехнулась я, а Резо обиделся, потому что не поверил. Зря, между прочим.
В среду утром Папа уехал. Во всем доме были только я и мой верный страж, когда зазвонил телефон. Я никогда не обращала внимания на звонки, потому что звонить мне некому, и трубку снял Резо. Снял, сказал «да» и посмотрел на меня с большим недоумением.
— Это тебя.
— Меня? — не поверила я.
— Ага.
Я взяла трубку, а Резо отошел ровно на пять шагов и замер у стены, пожирая меня глазами.
— Слушаю, — пролепетала я.
— Привет, — со смешком отозвался Сашка Монах.
— Ты меня напугал, — заметила я, переводя дыхание.
— Да неужто? Слушай, радость моя, я знаю, кто ты…
— А кто я? — Растерянность от неожиданного звонка уже прошла, и я начала соображать.
— Ты всерьез надеялась, что я не узнаю бабу, с которой спал?
— Не понимаю, о чем это ты?
— Зато я хорошо понимаю. Лунин — твоя работа?
— А кто это?
— Слушай внимательно, сучка… — начал злиться он, но я остановила поток его красноречия:
— У тебя что, своих проблем мало? Держись от меня подальше. И лучше всего молчи. Ты промолчишь, я промолчу. Все ясно?
— Ты ошибаешься, деточка, ты очень ошибаешься, — хохотнул он. — Думаю, если немного потрясти твоего дружка, непременно всплывет что-нибудь интересное.
— Возможно. Например, Папа узнает о перстне. Он здесь, в доме, хочешь, приди и возьми его. Не далее как вчера Папа в очередной раз вспоминал о своей утрате.
Сашка ничего не ответил и бросил трубку. По-моему, это невежливо.
Я задумалась и даже не сразу сообразила, что грызу ноготь, все-таки сукин сын умудрился вывести меня из равновесия. Торопливо набрала номер городской психушки. Надеюсь, Док сейчас на работе. Услышав его голос, я произнесла условную фразу, предупредила, что свободно говорить не могу. Док сразу же разволновался.
— Этот урод рядом с тобой или случилось что похуже?
— Рядом.
— Они догадались?
— Не совсем.
— Хотят поговорить со мной?
— Один человек.
— О, черт. Монах все понял?
— Все понять он просто не может, — утешила я. — А тебе лучше срочно уехать.
В продолжение этого разговора Резо смотрел на меня не моргая и вроде бы шевелил губами: должно быть, запоминая каждое слово. Наверняка у него хорошая память: это ведь помогает в работе.
— Что смотришь? — спросила я, он улыбнулся с хитрецой.
— Тебе Монах звонил?
Я кивнула.
— Папе скажешь?
— Конечно, — удивился он.
— А если Папа не спросит, все равно расскажешь?
Резо обиделся.
— Папа приказал: любой звонок, твой или тебе. Все яснее ясного. Вот если бы он не говорил так, а просто ежедневно интересовался: звонил ли кто? — тогда другое дело: он, к примеру, не спросил, а самому лезть не стоит. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Понимаю. Разговор слышал?
— С Монахом? Конечно.
— И передашь слово в слово?
— Папа наверняка заинтересуется.
— Слушай, — решила я зайти с другой стороны, — папа что говорил, когда тебя ко мне приставил?
— Ну… чтобы я за тобой присматривал, чтоб чего не случилось. Сказал, головой за тебя отвечаю.
— Ясно. А как насчет моего здоровья?
— А что с ним? — удивился Резо.
— Пока ничего. Я спрашиваю, за мое здоровье ты отвечаешь? Например, я сломаю руку, это хорошо?
— Чего хорошего руки ломать?
— Вот и я об этом. Как думаешь, Папа обрадуется?
— Нет, это глупо, по-моему.
— А тебе попадет?
— Еще бы.
— Выходит, ты должен заботиться о том, чтобы не причинить мне никакого вреда?
— Это перво-наперво, — согласился он.
— Отлично. — Я перевела дыхание. — Этот звонок меня очень расстроил. Я хочу его поскорее забыть. Если меня будут расспрашивать, мне станет плохо. Начнется припадок. Возможно, я умру.
— С чего это тебе умирать? — заволновался Резо.
— Как будто ты не знаешь, что я чокнутая и меня нельзя волновать.
— Никакая ты не чокнутая, — начал ворчать он. — А то я чокнутых не видел. У меня дядька был чокнутый, вот уж действительно… а с тобой никаких хлопот. Так что не забивай себе голову, ты нормальная.
— Спасибо, — обрадовалась я. — Давай все-таки вернемся к звонку Монаха. Я тебе честно обещаю, если мы его сейчас же не забудем, у меня начнется жуткий припадок и я окажусь в психушке, навсегда. Папа обрадуется?
— Спасибо, — обрадовалась я. — Давай все-таки вернемся к звонку Монаха. Я тебе честно обещаю, если мы его сейчас же не забудем, у меня начнется жуткий припадок и я окажусь в психушке, навсегда. Папа обрадуется?
— Нет. — А кто будет виноват?
— Кто?
— Ты, конечно. Ты не уберег мое здоровье.
Он моргнул, почесался и долго не отвечал.
— Ты как-то все выворачиваешь, и я за тобой не поспеваю.
— Ты хороший охранник и должен поступать правильно. Давай думай быстрее. Что тебе поручили: охранять меня или упечь в психушку?
— Охранять, — проворчал он.
— Вот и отлично.
Резо ушел, но через полчаса вернулся.
— Я не уверен, — заявил он с порога.
— О Господи… Чего еще?
— Папа сказал: любой звонок…
— А еще сказал: беречь как зеницу ока. Сказал?
— Ну…
— Вот и береги.
— Варвара, — замялся он в дверях, — давай ты ему сама скажешь.
— И что?
— Ничего. Ты скажешь, а я буду молчать. Выходит, мы и здоровье сбережем, и приказ выполним. Идет?
— Идет, — вздохнула я.
«От Монаха надо избавиться, — вышагивая по комнате, думала я. — Причем как можно быстрее. Пока Резо не донес о звонке, а Папа не решил побеседовать с Сашкой».
Жаль, конечно, я готовила ему интересную роль. Орлов мог бы задержать его ненадолго, но мне от этого ни жарко ни холодно, Монаху пора исчезнуть навеки… Например, взлететь на воздух вместе со своей машиной. У него полно врагов, вряд ли кто особенно удивится. Разумеется, Орлов бомбу подкладывать не станет, значит… Скобелев. Бывший спецназовец и алкоголик. Надеюсь, он все еще помнит, что является членом глубоко законспирированной организации. Я рассчитывала, что смогу использовать его только в крайнем случае, но жизнь распорядилась по-своему. Впрочем, может, этот случай и есть крайний. Затевать с ним переговоры по телефону, когда вдумчивый Резо проявляет бдительность, крайне неразумно. Поэтому, немного побродив по дому, я предложила своему стражу:
— Давай покатаемся по городу.
Он с готовностью кивнул, и через пять минут мы уже выехали из гаража на его джипе. В воротах столкнулись с Папой, то есть не с ним столкнулись, а с машиной, и не столкнулись вовсе, а мирно разъехались. Папа приоткрыл окно, а Резо дверь и крикнул:
— Варя хочет покататься.
Папа дал добро, и мы отчалили.
Кататься с Резо в машине то еще занятие. Хоть он мне неоднократно намекал,
Что обращать на него внимание необязательно, в реальности это получалось плохо. Вот и сейчас он сразу же завелся и стал нудеть о специфике своей работы. Я на него поглядывала и вздыхала. Он кого угодно сведет в могилу, и не своими здоровенными ручищами, а языком.
— Я все уловила, — не выдержала я. — А теперь очень прошу: заткнись.
Он обиделся и замолчал.
— Сворачивай налево, — сказала я минут через пять. — Видишь кафе, давай зайдем.
Здесь мы бывали не раз, поэтому Резо не удивился. Пристроил машину и, поленившись ее запереть, зашагал рядом.
— Не боишься, что угонят? — съязвила я, а он посмотрел с удивлением:
— Дураков нет.
Устроившись возле окна, я ела мороженое, а он пил пиво из банки.
— А тебе можно? — опять съязвила я, показав на банку. Он помолчал.
— Думаю, немного выпить можно, — ответил через пару минут, а я вздохнула:
— Завязывай ты с этим делом.
— С каким? — насторожился Резо.
— Думать. Охранникам вредно приобретать такую привычку.
— Тут ты не права, — покачал он головой, а я с опозданием сообразила, что сваляла дурака: сейчас опять заведется. Поднялась и сказала:
— Я в туалет.
Резо тоже поднялся. У двери с буквой "Ж" я на него посмотрела и спросила:
— Пойдешь со мной?
— Нет, — серьезно ответил он. — Здесь постою.
— Как хочешь, а то пошли.
— Нет. Еще кого-нибудь напугаю.
Я вошла в туалет, заперла дверь и бросилась к окну. Кабинка туалета размещалась чуть дальше, а у окна была раковина. Чертыхаясь, я подергала раму. К большому моему облегчению, она открылась, и я протиснулась в окно. При этом зацепилась платьем за какой-то гвоздь, чертыхнулась еще раз и спрыгнула на асфальт.
Телефон был прямо на углу. Я торопливо набрала номер, с неудовольствием глядя на огромную тучу. Погода опять испортилась, с утра дул ветер, а сейчас вдруг заморосило.
— Что за безобразие такое? — возмутилась я и тут услышала голос Скобелева:
— Да.
— Виктор?
— Это ты? — Могу поклясться, он обрадовался. Чудеса, да и только. — Я тебе звонил несколько раз…
— Извини, нет времени. Меня интересует машина одного человека и сам человек, конечно, тоже. — В рекордно короткие сроки я поведала, где найти ту самую машину и кто в ней должен сидеть. А потом полезла в окно. Вполне возможно, что Резо уже надоело торчать у двери и мы с ним встретимся возле раковины.
Ничего подобного, туалет пуст, правда, Резо тихо скребся в дверь.
— Сейчас, — мученическим голосом отозвалась я и взглянула на себя в зеркало. Так и есть, волосы в мелких бисеринках дождя. Я быстро умылась и пригладила волосы мокрыми руками. Открыла дверь, мой страж хмурился и моргал. Молча мы проследовали к столу. Здесь его разобрало.
— Тебе нехорошо?
— С чего ты взял?
— Ты умылась и волосы мокрые.
«До чего ж глазастый».
— Нехорошо, — покаялась я. — Душно здесь. Голова закружилась.
— Я уж беспокоиться начал. Думал, может, ты сбежала.
— Куда? — Глаза у меня только что не вылезли из орбит.
— Ну… может, у тебя какое дело, а ты не хочешь, чтобы я о нем знал.
Я уставилась на него и сидела так довольно долго.
— У меня нет дел. Вообще никаких.
Он кивнул, при этом мыслей в его голове вообще не было.
«Знал бы ты, олух, что за судьбу я тебе уготовила, на руках бы носил… Впрочем, он и так понесет, стоит только сказать».
— До меня не дошло, ты кто вообще: охранник, тюремщик или нянька?
Он опять обиделся:
— Я охранник. Но это не так примитивно, как ты себе представляешь, потому что моя работа…
— Все, заткнись, — отрезала я.
— Напрасно ты так к этому относишься, — все-таки проворчал он, глазки-бусины стали грустными.
— Да ладно, это я от духоты вредничаю. Поехали домой.
Теперь оставалось только ждать: выполнит приказ тайной организации Скобелев или хватит ума сообразить, что все это липа чистой воды?
Вечером мы с Папой играли в шахматы, а Резо сидел рядом и хитро на меня посматривал. Дважды подмигнул, потом принялся кашлять. Я вздохнула и сказала Папе:
— Сегодня мне Саша звонил.
— Какой Саша? — не понял он.
— Резо его Монахом зовет.
— А-а. И что?
Я пожала плечами.
— Не хочу я об этом рассказывать.
— Ну не хочешь и не надо… Он тебе нравится? — помедлив, все-таки спросил Папа.
— По-моему, мы не подходим друг другу, — осторожно ответила я. — А как вы думаете?
— Не подходите, — согласился Папа. — Я еще в прошлый раз заметил, Сашка все возле тебя крутился. Парень он… как бы тебе сказать… шальной, словом… Такой девушке, как ты, с ним одни неприятности… — И вдруг спросил:
— Вы ведь раньше встречались?
Папа имел в виду встречу трехлетней давности, из-за которой я пострадала, это немного успокоило. Я долго думала, прежде чем ответить:
— Не знаю. Я многого не помню. Часто пытаюсь вспомнить, но не могу. Что-то темное… и страшное.
Папа внимательно наблюдал за мной и в целом остался доволен. Но одна мысль в его голове меня насторожила. Дураком Папа точно не был.
Чуть позже, отправившись в кухню за молоком, я случайно услышала разговор Папы с Резо и замерла на месте соляным столбом.
— О чем говорили, слышал? — спросил Папа.
— Сашку не слышал, — ответил Резо. — А она дважды ответила «нет» и один раз «да».
На цыпочках я вернулась в комнату, пытаясь прийти в себя от удивления. Резо соврал хозяину, можно сказать, отцу родному. То, что болтал Сашка, он мог в самом деле не слышать, но мои ответы наверняка выучил наизусть.
«Чудеса», — подумала я, укладываясь спать и пообещав себе завтра как следует пошарить в его мозгах. Решив однажды, что его мысли способны доконать любого, я от Резо старательно отгораживалась, а теперь пожалела об этом. Что-то я в парне проглядела.
Утром я встала рано и сразу же направилась к бассейну. В доме была тишина, Папа почивал, охрана передвигалась на цыпочках, а я устроилась под зонтом с книжкой в руках, кутаясь в махровый халат по причине утренней прохлады. Резо мог появиться в любую минуту, я ждала с нетерпением, очень мне хотелось послушать его мысли. И вскоре услышала, да такое… Ничего подобного мне даже в голову не приходило, и уж вовсе невероятно, что это пришло в голову ему.
Он мечтал, и эти мечты впечатляли. Я даже книгу выронила и повернулась, чтоб посмотреть: может, это кто-то другой пасется поблизости? Резо сидел в своем кресле в тенечке, увидев, что я повернулась, сказал:
— Доброе утро. — А я ошалело кивнула.