«Дурочка», – подумал Фред. Представил ее в дымных, черных коридорах, посреди языков пламени.
На крыше что-то затрещало. «Сейчас все обвалится», – вот еще о чем подумал Фред. Софи погибнет. Ее больше не будет. А что будет? Будет все то же небо, будут стоять города, будет дуть ветер. Будут люди, будут другие женщины. У Фреда, с его-то перспективами, будет ВСЁ. Ну кроме Софи…
Зачем ему Софи?
Зачем? – спросил себя Фред, вдруг шагнув в двери. Она никто и ничто. Он не любит ее. Она его – тоже не любит и не полюбит никогда. В общем, она только мешает… Любовь – мешает.
Треск. Гул. Он был внутри дома.
Кашляя, Фред метался в черном дыму, прикрывая лицо рукавом. С потолка стали сыпаться балки. Фред споткнулся – и увидел под ногами, на полу – ее. Софи.
Зачем ему Софи? Она погубит его…
Тем не менее Фред подхватил Софи и, стараясь не дышать, скачками помчался назад. Как он выбрался наружу – один бог знает!
Но выбрался и, кашляя, с Софи на руках, отбежал подальше от дома. Жива ли? Кажется, дышит… Фред перехватил ее поудобней и перешагнул через ограду. Вдали слышались сирены пожарных машин. Фред быстро скрылся в здании заброшенной фабрики. Пустой двор, осколки стекол блестят в лунном свете… Софи тихонько закашляла. Вздохнула глубоко.
Позади, с грохотом, обрушилась крыша. Фред оглянулся – мириады искр поднимались в ночное небо… Все, слава богу. Егонет. После такого пожара никто не выживет. После такого пожара даже косточек не останется!
Фред остановился, вгляделся в лицо Софи. В лунном свете оно казалось белым-белым… Лишь следы копоти на щеках. Сомкнутые веки чуть дрожат…
Фред тоже вздохнул и изо всех сил прижал ее к себе. Словно молния пробила его насквозь – через затылок, через все тело – и ушла в землю… Он не смог сдержать стон – так больно, так остро отозвалось в нем это прикосновение.
И он поцеловал ее. Своей щекой попытался стереть копоть с ее щеки. Снова прижал, чтобы убедиться – а отзовется ли в нем снова? Отозвалось. Да еще как…
– Софи, – смеясь, произнес вслух Фред. – Я тебя убью. Ты маленькая, гадкая дрянь. Что ты со мной делаешь, ну что ты со мной делаешь?..
Фред никогда не лгал самому себе. Но в это самое мгновение понял – последние дни он только и делал, что лгал себе. Он пришел сюда вовсе не потому, что хотел все проконтролировать. Он пришел сюда за Софи – чтобы помочь ей, спасти ее – если, не дай бог, она сотворит очередную глупость… До этой минуты он лгал, уверяя себя, что Софи для него – никто.
Фред подошел к машине.
Бо вышел и, ни о чем не спрашивая, распахнул перед ним дверцу. Бо никогда ни о чем не спрашивал и ничем не интересовался. «Все-таки черномазые – самые послушные, самые преданные! Лучше слуг не найдешь», – подумал в очередной раз Фред.
Он сел в машину, прижимая к себе Софи. Она была такой маленькой, легкой, ладной… Хотелось всю жизнь носить ее на руках. Ее нельзя было выпустить из объятий, отдать кому-то.
– Майн либе, майн энгель, майн аллес, майн их, – произнес Фред опять вслух, по-немецки почему-то. Наверное, потому, что Бо немецкого не знал. Бо знал только английский и немного – русский. А произнести вслух правду Фреду очень хотелось. – Бо, едем!
Бо тронул машину с места.
Всю дорогу Софи находилась в забытьи, только кашляла иногда.
Остановились у пустующего деревянного коттеджа, обнесенного сеткой, – таких много было в Подмосковье. С гостиницами связываться не хотелось…
Бо легко отпер ворота, затем дом…
Внутри было прилично и бедно. Чистенько. Кровать, деревянный стол… Фред не боялся, что хозяева вернутся. Насколько он знал Россию, хозяева этой dacha (именно так назывались здесь эти неказистые, однотипные постройки), скорее всего, объявятся в выходные. Они любят приезжать на dacha в выходные, готовить барбекю и пить водку. Да даже если хозяева вдруг объявятся прямо сейчас – чего страшного? Всегда можно вежливо поговорить, дать денег. Они только рады будут…
Фред положил Софи на кровать.
Бо ушел в другую комнату – там скоро закипел электрический чайник, запахло разогретыми консервами…
Горела тусклая лампочка под потолком… Фред открыл стеклянную бутылку с минералкой (написано, что Эвиан, но, кажется, врут – слишком сильно пах этот псевдоэвиан хлоркой), дал Софи отпить. Она глотнула, закашлялась и открыла глаза. Фред поставил бутылку на тумбочку рядом.
Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. Странно, но Софи как будто даже не удивилась, увидев его перед собой.
Она была в батистовой простенькой рубашке с кружевами вокруг шеи. Рисунок на ткани – бледненькие мелкие цветочки, называемые здесь nezabudki. Фред в своей жизни навидался женского белья – роскошного, вызывающего, соблазнительного… Но бледные nezabudki на тонком батисте вдруг ранили его мужское естество сильней, чем дорогой шелк от кутюр.
– Здравствуй, Софи, – сказал Фред. – Я рад, что ты очнулась.
Она ничего не ответила. Она вообще вела себя не как среднестатистическая женщина – не принимала эффектных поз, не заламывала рук, не стонала томно – «боже мой, что происходит?!» и т. д. и т. п.
Что же сделала Софи, как она отреагировала? Она отреагировала очень странно – замахнулась и попыталась ударить Фреда по лицу, – в последний момент он едва успел перехватить ее руку.
– Зачем ты так? – изумленно-укоризненно произнес Фред. – Я тебя спас. Ты мне жизнью обязана, Софи…
Она отвернулась, слегка покашливая. Она напряженно думала о чем-то. Она подозревала Фреда, своего спасителя… Только вот в чем? Это надо было выяснить.
Фред не был экстрасенсом, он не умел читать мыслей, он просто был на одной волне с Софи, что ли… И он отчетливо ощущал эту волну недоброжелательности, идущую от нее. Недаром он считал Софи своим зеркальным отражением. Русские очень любят рассуждать о так называемой второй половинке, так вот, наверное, если следовать этой логике, то Софи была его, Фреда, второй половинкой…
– Софи… – произнес Фред. – Давай поговорим? Я сейчас тебе все объясню… Как я тут оказался и все остальное…
Она улыбнулась недобро и отвернула голову. Она дрожала слегка. Все-таки ей было плохо еще – физически. Фред и это чувствовал!
– Болит голова? Ты успела наглотаться дыма… дать таблетку?
– Дай.
– Бо, мудже сирдард! – крикнул Фред на хинди. И обратился к Софи: – Это мой помощник, Бо его зовут…
Бо принес лекарство – в пластиковом стаканчике шипела, растворяясь, таблетка. Тут же ушел. Софи проводила его взглядом. Затем Софи залпом выпила лекарство, откинулась назад.
– Давай все-таки поговорим, Софи, – настойчиво продолжил Фред. – Я хочу второй раз сделать тебе предложение. Руки и сердца. Ты слушаешь?.. Так вот, у меня потрясающие перспективы. Ты хочешь владеть миром? Если ты будешь рядом со мной, то у тебя будет все.
Софи молчала.
– Мало? У тебя будет мужчина, который готов ради тебя тоже на все. Кто этот мужчина? Это я.
Жаль, что Фред не умел говорить красивых слов… Он сам чувствовал, насколько банальна и пафосна его речь сейчас.
– Ты – убийца. Зачем мне убийца? – мрачно произнесла Софи.
Фред вздрогнул. Подобного поворота он не ожидал…
– Я – убийца?.. Гм. А кто тебе нужен? – тем не менее он решил свернуть все на тему философии. – Святой? Добрый дяденька, который и комара не способен прихлопнуть? Софи, не смеши меня… Я за тебя любому горло перегрызу!
Она улыбнулась зло, отвернула голову. Из ее глаз текли слезы.
– Ты убил его… Это ведь ты все подстроил!
– Когоя убил? – осторожно спросил Фред.
– Отца Исы – вот кого! И пожар тоже ты устроил… Ты рылся в моей сумочке, ты нашел адрес!
Фред опять вздрогнул. Н-да, вот это осведомленность!
– Софи, ты бредишь… – все так же осторожно, уклончиво произнес он. – Чьего отца я убил? Отца твоего любовника?! Зачем мне его убивать? Зачем мне устраивать пожар?.. Софи, я люблю тебя. Я просто следовал за тобой… Я следил за тобой! Я спас тебя из огня… Да, я преследовал тебя! – повысил он голос. – Но, если бы не я, не моя преданность – ты сгорела бы заживо!
– Ты убил отца Исы. А до того – ты убил Игоря… – прошептала она. – Да, это ты убил Игоря! – упрямо, неистово повторила она. – Это из-за тебя Ису посадили!
Знает. Софи обо всем знает. Почти обо всем. Об испорченных тормозных колодках Софи не упомянула сейчас… Еще зимой Фред пытался испортить машину Исы. Может, тот и не погиб бы… Но, например, сломал бы что-нибудь. Позвоночник, например. Вот он мучился бы, бедняга!
– Тише, тише…
– Ты не просто убийца, ты еще и мелкий пакостник. Садист. Ты любишь делать гадости… Просто так! Это ты отравил рыб… Ты мне тогда подбросил в дом эту гадость… щуку…
– Тише, тише…
– Ты не просто убийца, ты еще и мелкий пакостник. Садист. Ты любишь делать гадости… Просто так! Это ты отравил рыб… Ты мне тогда подбросил в дом эту гадость… щуку…
Может, с Софи надо поговорить напрямую?..
– Это игра. Я не люблю делать гадости. Я просто люблю… играть. Кошки-мышки!.. – вздохнул Фред. Ему вдруг стало тоскливо. И жутковато, если честно. Осведомленность Софи его поразила.
– Все ты врешь!
– Ну да, я соврал. Я тебя ревную к Исе! – снова легко согласился Фред. Это было просто – мешать правду с ложью. – Я увидел тебя давно, еще зимой… Случайно, на улице. Я влюбился в тебя. Я любовался тобой издалека, потом подстроил нашу с тобой встречу – через Снежану и Элеонору. Но ты любила Ису! И я решил… немножко отомстить ему. Я ревнивый, да. Я отравил его рыб, я отправил Ису в тюрьму, я… как это по-русски? Подставил его! Да, я подставил его. Потому что я люблю тебя, Софи.
– И отца Исы – ты тоже убил. И пожар сейчас устроил – ты! – упрямо повторила Софи.
– Как скажешь, – снова легко согласился Фред. – Это так забавно… твой Иса даже папочку родного не смог повидать! Я ненавижу Ису. Я не хочу, чтобы ты любила Ису. Если ты не откажешься от Исы, я придумаю еще что-нибудь… что-нибудь ужасное!
Фред сознательно уводил Софи в область любви-ревности. А ради любви можно простить многое…
Но тут Софи нанесла ему удар под дых.
– При чем тут любовь? – мрачно произнесла она. – Что ты мне голову морочишь? Ты – наемный убийца. Ты работаешь на Рави Шандара. А отец Исы – это король Гиндостана… Все думали, что король давным-давно умер, а он – в России! Тебя наняли его убить, и ты его – убил! Этой ночью!
Фред похолодел.
– Ты бредишь, Софи. Это сказка. Ты надышалась дыма… – улыбаясь, шепотом произнес Фред. Зачем-то оглянулся на дверь, ведущую в кухню.
– К Гопалу вернулась память вчера. И он мне все рассказал… Я ему не поверила. Подумала – такое только в кино бывает, но не в жизни… Теперь выходит – бывает. Прислужник твой – тоже из Гиндостана, да?
«Софи – ты не женщина, ты дьявол… ты равна мне! Никто ведь не знает про Гопала… Никто!»
– Бо – житель Средней Азии… Таджик или туркмен. У них безработица, они все едут в Москву… – осторожно произнес Фред.
– Он – гиндостанец! Индус!
– Ладно, он индус. Между прочим, это он убивал и поджигал. А я – нет. Мои руки чисты!
– Но ты – руководил. Значит, ты признаешься… Что тебя нанял этот… Шандар?
«Зачем она это говорит? У меня же теперь нет выхода… Неужели не понимает, что просто так этот разговор уже не закончится?»
– Да. Я признаюсь, – мягко произнес Фред. – Я во всем тебе признаюсь, Софи. Как скажешь. Только учти, я не наемник, я не последний человек в Гиндостане… Я люблю тебя, Софи. Если бы я не любил тебя, я бы не стал тебя спасать. Ты бы сгорела вместе со старым дураком, и никто бы не догадался… Ни о чем! Зачем мне свидетели? Я так люблю тебя, Софи… Перед тобой я ни в чем не виноват. Ну подбросил тебе щуку… Так это шутка была! Я никогда не смог бы причинить тебе боль!.. Ну прости, прости!
Фред засмеялся невесело и взял ее за руку.
– Что ты молчишь, Софи? Я подарю тебе мир… Ты даже не представляешь, какие у меня перспективы! Этот Шандар – просто марионетка… Ну не может же Гиндостаном править белый человек, чужестранец? Сама посуди… Вот его и посадили в президентское кресло… Но он – кукла! А главный – я, полковник Фред Ортис!
«Полковник!» – вдруг вспомнила Софи, вырвала у него руку и отвернулась.
– Не будь дурочкой, Софи, – сказал Фред дружелюбно. – Доверься мне.
– А если я тебя обману? Скажу, что я с тобой, а потом… а потом пойду и расскажу всем… эту историю.
– Тебе не поверят. Доказательств нет. Подобных историй в желтой прессе – много. И про королей, и про пришельцев, и про снежного человека… Этак каждый приезжий с темным цветом кожи заявит, что он король! Ты ничего не докажешь. И вообще, Гопал – сгорел. Поди докажи, кто там лежал, в этой больнице. Под чужим именем… А сыночек его, Иса – пусть еще лет двадцать в российской тюрьме сидит за убийство своего кредитора. Устранять Ису – необязательно. Иса ведь не знает, кто он, ничего не знает про своего папашу… Ведь не знает, да? Еще никто не знает, ты никому ничего не успела рассказать… И в Гиндостане ничего не знают о наследном принце! Да и нужен ли он там? Все, поезд ушел, монархия – это утопия… Настоящая власть – у меня, Софи. Вообще, Софи, этот Гиндостан – дикая, далекая от цивилизации помойка. Нищета и бескультурье… Там последние двадцать пять лет идет гражданская война… Там – одни джунгли! А в джунглях – тигры…
Она молчала. «А я ведь не могу оставить ее в живых после этого разговора… – с тоской подумал Фред. – И если кто и старый дурак, то это я. Зачем мне понадобилось вытаскивать Софи из огня? Зачем?.. Эта тайна сгорела бы, превратилась в пепел – вместе со старым Гопалом. И все было бы хорошо!»
– Фред… а почему вам с этим… с Шандаром именно сейчас понадобилось заметать следы? Столько лет и в ус не дули, а тут вдруг – спохватились? – опять спросила Софи.
«Как они, русские, говорят? Вопрос не в бровь, а в глаз…» – мелькнуло в голове у Фреда. Он оглянулся на дверь, ведущую на кухню, – там хозяйничал Бо.
– Вот тебе – зачем тогда Гиндостан? Что за выгода? – настойчиво продолжила Софи. – Что ты там, еще не все разграбил? Не всех тигров на шкуры пустил? Почему ты мне весь мир обещаешь? На какие шиши, грубо говоря?
– Есть кое-какие ресурсы… – уклончиво произнес Фред. – Ты, моя милая, уже торгуешься? Это хорошо… давай поторгуемся. Поняла наконец, что просто так я теперь тебя не смогу отпустить.
Софи усмехнулась:
– Вот, а говорил, что не сможешь никогда причинить мне боль… Жизнь или смерть? Ладно… – Она сделала паузу, не отрывая от него глаз. А потом сказала: – Я выбираю жизнь.
– Ты умная девочка, – кивнул Фред. – Ты выбираешь жизнь – значит, ты выбираешь меня. И ты никогда не пожалеешь о своем выборе. Ты забудешь об Исе… Ты забудешь о нем?
– Забуду. Ты ведь знаешь, что девочки любят плохих мальчиков. И потом, ты же мне спас жизнь… ты мой спаситель, Фред, – произнесла Софи уже другим, изменившимся голосом.
Фред замер. Он понимал, что не должен ей верить… до конца, по крайней мере. Но если она действительно испытывает к нему благодарность? Так бывает с женщинами – истина не сразу доходит до них… Возможно, Софи только сейчас поняла, как она обязана Фреду. Своему спасителю.
«Все будет хорошо! Мир будет у моих ног. Мир и Софи… У меня будет все».
– Докажи… – едва слышно произнес он.
Она улыбнулась. Села, подогнув ноги под себя. На коленях – следы копоти. И на щеке вон копоть еще осталась… Волосы – светлые, длинные, мягкие – разметались по плечам. Узкий подбородок, светло-голубые глаза, огромные. Маленький вздернутый носик. Софи не была похожа на обыкновенную женщину, девушку. А на кого? Софи была похожа на рисунок.
Она – рисунок. Японцы рисуют эти свои мультики, как их там… анимэ. Рисуют бесконечно прелестных, нереально милых созданий… С нежными коленями, длинными пальцами.
Он, Фред, мальчик на шестом десятке, оказывается, обожал этих рисованных персонажей… В жизни такие девушки ему никогда не попадались. Кроме Софи.
…Если углубиться в психологию, Фред не сразу осознал свою зависимость от Софи.
Сначала (тогда, еще полгода назад, когда впервые увидел ее рядом с Исой, издалека) – Фред ее просто не разглядел. Потом – играл с ней, словно кошка с мышкой, радовался, когда ему удавалось причинить ей боль, напугать, поссорить с Исой… Первый раз, тогда, на теплоходе – Фред делал ей предложение не всерьез, разумеется. Это было так забавно – изображать из себя влюбленного!
Сейчас же Фред ничего не изображал.
Софи провела кончиками пальцев у него по затылку. Мурашки пробежали у него по телу.
– Ты такой лысенький, гладенький… – тоже шепотом произнесла она и засмеялась. В первый момент Фред хотел ее ударить, оттолкнуть, но потом его гнев исчез так же быстро, как и вспыхнул. Софи не собиралась его оскорблять. Просто настала ее очередь играть с ним. У этой кошечки тоже есть коготки. Она – равная ему. И эта игра – на равных – еще острее, еще слаще. Они – две половинки.
– Тебе не нравится моя лысина? – тем не менее мрачно спросил он.
– Нет, почему же… – она придвинулась ближе, села к нему на колени. Волосы Софи пахли дымом. – Я люблю лысеньких и гладеньких.
– Врушка! – охрипшим голосом выдавил он из себя, совсем уже покорный, беззащитный…
Она обвила шею Фреда и прижалась губами к его губам. Он не помнил, когда испытывал что-то подобное… Он не помнил, когда терял голову… Наверное, в последний раз – лет тридцать пять назад. Маленькая китаянка из Бангкока… Да, да!.. Китаянку потом убил ее сутенер. А жаль.