Третья проблема — склонность к постоянству. Когда мы сталкиваемся с необходимостью серьезных поступков, их неизбежность и возможные сожаления пугают нас.
Так что ничего удивительного, что твоего сына тревожит переезд на Запад. Теперь вопрос в том, чем ты можешь помочь ему в принятии решения. Будь я на твоем месте, я бы предложил переезд как «испытательные полгода». С такой перспективой сын не станет рассматривать испытательный срок как переезд: он ничего не теряет. Он не будет считать, что меняет статус-кво: он по-прежнему останется ньюйоркцем, временно переехавшим на Западное побережье. А само решение жить на Западе не будет выглядеть таким окончательным и пугающим. Однако при переезде его ощущения изменятся. Очень скоро он начнет чувствовать себя дома, привыкнет к новой обстановке, приобретет новый статус. А с этой позиции уже отъезд с Западного побережья начнет казаться серьезным и потенциально рискованным решением.
О проклятии знания
Дорогой Дэн,
недавно я посетила лекцию известного академика и была поражена и сбита с толку его неспособностью изложить даже самые главные теории в своей области. Почему такие именитые специалисты не умеют объяснять другим собственные идеи? Неужели таковы требования академии?
РэйчелЕсть одна игра, в которую я иногда играю в аудитории: я предлагаю нескольким студентам загадать песню, но никому не говорить, какую именно, а затем выбить ее ритм на столе. Далее я прошу их предсказать, сколько студентов смогут правильно угадать мелодию. Обычно они считают, что справится половина. Потом я прошу остальных студентов назвать загаданную песню, и практически ни один из них не угадывает ее.
Дело в том, что, когда мы знаем что-то, и знаем это хорошо, нам трудно представить себе пропасть, отделяющую других людей от нашего знания, — данный феномен называется «проклятием знания». Мы все страдаем таким недостатком. Почему? Ученые годами изучают свой предмет во всех его деталях и сложностях, но, когда они становятся лучшими специалистами, вся эта научная область оказывается для них простой и понятной. С этим «проклятием знания» легко впасть в заблуждение, полагая, что и всем остальным тоже будет просто понять их предмет.
Не исключено, что такой вид трудностей можно в какой-то степени считать определением профессионала.
О плохом сексе
Дорогой Дэн,
как ты думаешь, что для мужчины хуже: если женщина засыпает после первого секса или начинает плакать?
СийриПо моему ненаучному мнению, слезы намного хуже. Если только мужчина не объясняет себе причину слез партнерши тем, что она впервые осознала, каким хорошим может быть секс.
О мышах и рынке
Дорогой Дэн,
делает ли нас рыночная экономика более нравственными? С одной стороны, рынок заставляет нас думать о людях, что может повышать нашу нравственность. С другой — его конкурентная природа принуждает людей фокусироваться на победе и поражении, а это не всегда честный процесс. Есть мысли?
ХименаОтветом на твой вопрос послужат данные серии экспериментов, проведенных Армином Фальком и Норой Сзеч. В одном из них они предложили испытуемым сделать выбор между спасением жизни мыши, которую нужно было убить, и получением некоторой суммы денег. Участники могли либо спасти жизнь мыши, либо получить деньги, но при этом мышь убивали (им также показывали фотографии и видео процедуры умерщвления мышей). Решение спасти жизнь мыши за свой счет сравнивали с двумя рыночными условиями. В первом, двустороннем рыночном условии, продавец и покупатель договаривались убить мышь за деньги. Во втором, многостороннем рыночном условии, много покупателей и продавцов договаривались об убийстве мыши за деньги.
Результаты выявили высокий процент участников, готовых убить мышь при рыночных условиях (72,2 % — при двухсторонних условиях и 75,9 % — при многосторонних); а при индивидуальном условии — 45,9 %. Эти данные показывают, что, попадая на рынок, мы склонны игнорировать нравственные нормы, предпочитая им личную выгоду. Фальк и Сзеч провели еще один эксперимент, не предлагавший никакой моральной дилеммы. Он свидетельствует о том, что при отсутствии моральных проблем различия между индивидуальными и рыночными условиями стираются. Таким образом, можно считать, что рынок разрушает мораль, и это совсем не радует, учитывая, что наше общество базируется на рыночных отношениях.
О свободе от воли
Дорогой Дэн,
много говорится о том, как сопротивляться разнообразным искушениям вокруг нас. У меня похожий вопрос, но с противоположного ракурса.
Обычно я хорошо справляюсь с принятием разумных решений, которые оказываются правильными для меня в долгосрочной перспективе, и в целом я умею избегать соблазнов. Тем не менее иногда я довожу эту способность до крайности. Например, когда передо мной стоит выбор посмотреть кино или поработать над проектом, я выбираю работу, даже если мне этого не хочется. По каким-то причинам я не могу расслабиться, посмотреть телевизор или посидеть с друзьями, потому что мне это кажется пустой тратой времени.
Что ты посоветуешь делать с моим трудоголизмом?
ДэйвОписываемые тобой чувства свидетельствуют о потребности в достижении цели, стремлении к развитию и желании контролировать себя. Но иногда нам хочется просто расслабиться и хорошо провести время. Порой нам нужно отвлекаться. Как мы сможем стать тем, кем хотим, когда нацеленность на достижения и контроль так высоки? Я думаю, что самым распространенным средством для подобных ситуаций оказывается алкоголь. Повеселись на выходных, только потом перед сном не забудь принять две таблетки аспирина и запить его большим количеством воды.
Об усушке и правдивости
Дорогой Дэн,
недавно я прочел про исследование сексуальности итальянских мужчин, у которых за последние пятьдесят лет средний размер гениталий уменьшился приблизительно на 10 %. Что ты думаешь об этом? Это хорошая или плохая новость?
ДжонВот самая оптимистическая интерпретация этих изысканий: за последние пятьдесят лет итальянские мужчины стали на 10 % правдивее.
О высоких каблуках
Дорогой Дэн,
как ты думаешь, почему мужчинам так нравятся женщины на высоких каблуках?
Анн-МариЭтому немало разных причин. Во-первых, высокие каблуки меняют осанку тех, кто их носит. Они делают женщин выше и заставляют расправлять грудь. Во-вторых, высокие каблуки позволяют выглядеть стройнее и тоньше, меняя пропорцию между весом и ростом. В-третьих, они влияют на очертания ног: ноги кажутся длиннее, а мышцы рельефнее. Уверен, что есть и другие физические изменения.
Но лично мне больше всего нравится эволюционное объяснение: высокие каблуки привлекают мужчину, потому что на бессознательном уровне он верит, что женщине на высоких каблуках труднее убежать от него.
О правилах и преодолении негативных сигналов
Дорогой Дэн,
недавно я пошел на свидание, и постепенно мы с моей подругой почувствовали сильное влечение друг к другу. У меня в бумажнике был презерватив, и я надеялся использовать его, но я боялся говорить ей об этом, иначе она могла подумать, что я рассчитывал на секс при первом же свидании. Возникла проигрышная ситуация. Рассказав ей про презерватив, я вызвал бы ее неодобрение, а скрывая его существование, я лишал себя возможного секса. Что ты об этом думаешь?
ДэвидЭто действительно головоломка, а такого рода уклончивое общение ученые называют передачей сигналов. В общих чертах: ты боишься, что, раскрыв наличие презерватива, пошлешь девушке негативный сигнал о своих намерениях, а то и о самом себе.
Идеальным вариантом преодоления этой ситуации могло бы стать устранение негативной интерпретации данного сигнала. Таким способом ты сообщил бы своей подруге о наличии презерватива, не позволив ей считать, что это признак ожидания секса. Но как этого добиться? Самым прямым путем стало бы законодательно обязать молодых мужчин постоянно носить при себе презервативы. Тогда ты бы просто подчинялся «закону».
Учитывая, что в настоящее время такого закона нет и вряд ли его примут в ближайшее время, тебе нужно более актуальное решение. Как насчет онлайн-движения с призывом ко всем молодым людям мира подписать «обет», что каждый мужчина возьмет на себя обязательство всегда носить презерватив? Тогда на будущем свидании ты расскажешь девушке об этом гуманитарном движении, объяснив, что выполняешь обет, не имеющий отношения к твоему актуальному поведению. Между прочим, с помощью такого благотворительного онлайн-движения наличие презерватива в бумажнике начнет рассматриваться как положительный сигнал, означающий, что ты порядочный и заботливый человек.
О налогах и мицве
Дорогой Дэн,
я ненавижу день, когда надо платить налоги. Есть ли способ сделать его более приятным?
ДжеймсКогда я достиг возраста налогоплательщика и начал заполнять собственные декларации, все, что мне нужно было сделать, — заполнить одну-единственную упрощенную форму. И еще на протяжении нескольких лет мне нравился день выплаты налогов. Я думал о том, сколько денег я заработал, как мало мне удалось сэкономить, как много я отдал государству (об этом можно думать и иначе — сколько денег государство отнимает у меня, но я предпочитаю другой взгляд), какие преимущества я получаю взамен от властей. Это был хороший день для размышлений о финансах и гражданском долге.
Через некоторое время мои налоги стали более замысловатыми, их стало сложнее вычислять, и весь процесс оказался более докучным. С этими изменениями день выплаты налогов перестал быть для меня днем размышлений о моей роли гражданина, а превратился в день (точнее, практически в неделю) противостояния Налоговому управлению и правительству США.
Так как же сделать этот день приятнее? Слово «мицва» на иврите означает долг и одновременно привилегию, и в эти темные часы битвы с различными формами и правилами я стараюсь думать о налогах как о мицве.
Мы как граждане способны таким образом пересмотреть отношение к налогам, но и государству тоже необходимо выполнять свою часть обязательств. Во-первых, налоговое законодательство должно сильно-сильно-сильно упроститься, если мы хотим, чтобы день выплаты налогов являлся для нас днем гражданского долга, а не неприятной обязанностью. День выплаты налогов нужно использовать как возможность информировать граждан о том, куда уходят наши доллары. Пусть это будет что-то вроде кассового чека, содержащего детализированный перечень наших вложений в деятельность страны. Некоторые его пункты нас порадуют, другие окажутся неожиданными, а третьи приведут в ярость. А если довести всю эту идею до крайности, то нужно позволить гражданам решать, куда пойдут 5 % от их налогов. Давайте решать, хотим ли мы давать больше на образование, здравоохранение или инфраструктуру. Разве не так должна выглядеть настоящая демократия?
И давайте переименуем день выплаты налогов в День мицвы.
О «службе» быка
Дорогой Дэн,
почему ты используешь слово «служба» в отношении таких учреждений, как «служба» Налогового управления США, почтовая «служба», «служба» кабельного телевидения и «служба» по работе с клиентами?
ЙорамКогда я был маленьким, то некоторое время проводил на ферме и слышал, как фермеры говорили, что собираются нанять на «службу» быка для своих коров. Может, в этом заключается ответ на твой вопрос?
О боязни потери и спорте
Дорогой Дэн,
ты много раз упоминал об эффекте боязни потери, когда боль утраты значительно сильнее, чем радость обретения. Если все так, как говорится о боязни потери, и люди больше переживают поражение, чем радуются победе, то почему же они все-таки становятся болельщиками определенной команды? В конце концов, у всех нас есть равные шансы на поражение (болезненное переживание, по твоему утверждению) и на победу (что, как ты говоришь, воспринимается не так остро). Получается, что в общей сложности болельщикам любого вида спорта это не предвещает ничего хорошего. Может, я что-то упускаю в моем понимании боязни потери? Или боязнь потери не распространяется на спорт?
ФернандоТакое описание болельщиков предполагает, что у людей есть возможность выбора и они тщательно взвешивают все «за» и «против» перспективы стать болельщиками определенной команды. Лично я подозреваю, что выбор команды не так уж и рационален и скорее похож на религиозную веру. Это означает, что мы не принимаем осмысленного решения при выборе команды, а делаем это под влиянием своего окружения: семьи и друзей.
В другом своем рассуждении ты предполагаешь, что при выборе команды мы думаем о возможных негативных эмоциях, которые могут сопровождать поражения, и сравниваем эти чувства с переживанием победы. Здесь проблема состоит в том, что мы не так хороши в предвидении своих реакций на поражение. Делая свой выбор, мы неспособны полностью принять во внимание эффект боязни потери.
В своем письме ты также предположил, что боязнь потери неприменима к спортивным событиям. Это очень интересный вопрос, и я с тобой частично согласен. Спортивные события не имеют прямой связи с результатом. Если уж на то пошло, спорт — это наши переживания, даже когда в матче Германии с Бразилией счет 7:1. В отличие от азартных игр, спортивные соревнования продолжаются дольше, и этот процесс сам по себе оказывается основным источником удовольствия. Попробую проиллюстрировать свою мысль: представь себе двух человек — Р (Равнодушный) и Б (Болельщик). С точки зрения боязни потери Р будет реагировать нейтрально, независимо от результата игры; тогда как у Б есть одинаковые шансы испытывать большое удовольствие или сильное огорчение (и предполагаемая ценность двух возможных результатов будет негативной). Но эта часть анализа касается только результата игры.
А как же удовольствие от процесса игры? Тут Р не получает никакой эмоциональной отдачи. Он по определению остается равнодушным, тогда как Б испытает массу взлетов и падений, ощутит сопричастность к команде и окажется полностью поглощенным игрой. То есть в конце каждого матча настоящие болельщики рискуют испытать сильное разочарование, но при этом они способны получать гораздо больше удовольствия от самой игры. И, как и во всех других сферах жизни, удовольствие часто оказывается гораздо важнее результата.
Благодарность
Доверие стольких людей — огромная привилегия по многим причинам. Во-первых, из вопросов, что мне задают, я узнал много нового о том, какие проблемы кажутся людям трудными и почему. Второй источник радости — сам процесс решения загадки, изучение вопроса, расширение его темы до общих принципов и их анализ с точки зрения социологии. Третий источник удовлетворения — моя надежда (возможно, наивная) на то, что мои ответы окажутся для кого-то полезными. И, наконец, меня вдохновила непростая, но выполнимая задача уложить свои идеи в рамках ограниченного количества слов.
Эта книга возникла из моей колонки в Wall Street Journal. И до этого мне не представлялось случая публично поблагодарить его издателей, зато эта книга позволяет мне выразить свою признательность за их неизменную помощь в моей работе. Каждую неделю я получал короткие уроки о том, как писать, как яснее выражать свои мысли и, конечно, как успевать к сроку. Я выражаю глубокие неотредактированные благодарности моим редакторам: Питеру Зингеру, Уоррену Басу и Гари Роузену.
В этой книге публикуются материалы, прежде выпущенные в журнале Wall Street Journal, поэтому ее издание привлекло больше юристов, чем обычно. Возьмите юристов из Wall Street Journal, добавьте к ним юристов из издательства HarperCollins, а сверху положите сложную задачу, поставленную мною перед издателями, — всю выручку от книги направить на поддержку социологических исследований. И тогда вы получите все условия задачи, которые любого способны свести с ума. Заметим, что я не благодарю никого из юристов, но хочу выразить признательность и восхищение моему литературному агенту Джиму Левину и его команде из агентства Levine Greenberg Rostan за то, что они справились с задачей, несмотря на все препоны. Команда издательства HarperCollins под предводительством Клер Уотчел также заслуживает похвалы за работу, доброту и терпение.
Заниматься этой книгой было бы не так весело и интересно, если бы не Уильям Хэйфели. Мы начали наше сотрудничество осторожно, всего лишь с одной карикатуры, но очень скоро нам стало ясно, что наши взгляды на многие проблемы совпадают и что нам нравится сочетание вопросов читателей, моих ответов и способности Уильяма проникнуть в тему. Я уже скучаю по его электронным письмам с предложениями карикатур для моих еженедельных ответов.
Мои бесконечные благодарности Меган Хогерти — человеку, который был моей памятью, руками и альтер-эго, который всегда давал мне хорошие советы и следил за тем, чтобы я выполнял их. Большое спасибо Мэтту Трауэру и Алине Грюнайзен, которые помогли мне собрать, отсортировать и улучшить материалы для книги, с ними было приятно сотрудничать.
И, наконец, где бы я был без моей любимой жены Суми? Наверное, лучший совет о супружестве, который я мог бы дать: найдите того, кем вы будете восхищаться и кто будет вдохновлять вас на лучшее, а затем всю оставшуюся жизнь стремитесь достичь всего этого. Я сам усвоил данный совет и считаю, что он волшебным образом меняет жизнь.