– Глупости какие! Камни стоят целое состояние, а бумажки представляют собой нечто невразумительное, несмотря на почтенный возраст.
– Это ты так думаешь, – фыркнула Анна.
– А кто сказал, что я думаю неправильно? – сощурился Макс, но Аня не стала вступать в полемику, сделав вид, что полностью поглощена содержимым своей тарелки, к слову сказать, весьма вкусным. Не дождавшись ответа, Макс решил зайти с другого бока.
– А что ты скажешь о таинственной личности в капюшоне? – спросил он.
Анна попалась на крючок, оторвав глаза от тарелки, задумалась, а потом произнесла:
– Я понимаю, к чему ты клонишь, но ее появление может оказаться простым совпадением.
– Не слишком ли часты совпадения? Сначала на скачках, потом возле музея…
– Я могла ошибиться, – возразила девушка. – Я видела эту фигурку какую-то долю секунды, не более того, и потом, разве не логично, если в такой ливень одеваются в плащ с капюшоном?..
– Ага. И отправляются в романтическую прогулку к закрытому музею. Что может быть логичнее?
– Что ты имеешь в виду?
– А ты не обратила внимания на слова Сэма о детском голосе в трубке? Человек в капюшоне – ниже среднего роста. Это вполне может быть ребенок.
– Ребенок? – приподняла бровь Анна, демонстрируя изрядную долю сомнения. – Ну это вряд ли. Это было бы слишком даже для этого странного города. Детские фантазии все-таки имеют определенные границы. Скорее уж карлик какой-нибудь.
– И много ты видела здесь карликов? – с невинным видом поинтересовался Макс.
– Ни одного, – призналась Аня. – Но это не значит, что его действительно нет. Я же не проводила перепись населения.
– Это неплохая мысль, – сказал Макс на полном серьезе. – Открылось бы много чего любопытного. И вообще, если твоя Сара или кто она там всучила тебе эти вещи с определенной целью…
– Ты не веришь, что это был призрак?
– Почему сразу «не веришь»? Просто высказываю здоровое сомнение. По закону жанра Саре, если она и в самом деле призрак, полагалось держать свою голову под мышкой, раз уж она ее лишилась. А она была полностью укомплектована, если тебя не подвели собственные глаза.
Аня с несчастным видом вздохнула, а Макс вернулся к незаконченной мысли:
– Так вот, если твоя старушка имела какую-то цель, то ей не мешало бы сопроводить свой подарок инструкциями.
– Очевидно, она посчитала, что мы умнее, чем есть на самом деле, и сами сообразим, что к чему, – не без удовольствия съязвила Анна.
– Ну, считать, конечно, полезно, но если хочешь добиться конкретного результата, то неплохо бы подстраховаться, – парировал Макс. – Какой-нибудь знак или что-то в этом роде. Что там у них полагается?
Анна с тоской посмотрела в окно, понимая, что Макс прав, хотя и выражает свои сомнения намеренно грубовато. На улицу как раз в этот момент вырулил служебный фургон с яркой надписью «Холидэй» на борту. Аня равнодушно следила за тем, как рабочие в оранжевых комбинезонах с той же надписью закрепляют над улицей красочный транспарант. Она даже прочла надпись: «2 июня – юбилейная встреча выпускниц колледжа Святой Елены». Что-то в этой надписи ее зацепило. Она нахмурилась, пытаясь поймать удирающую мысль за тоненький хвостик. Ей это удалось, но она не могла понять, что с этим делать.
– Странное совпадение. – При слове «совпадение» Макс скроил мерзкую рожу и закатил глаза к небу: – Они назначили праздник на 2 июня…
– А чем тебе не нравится это число? Экзамены закончатся, самое время праздновать. Кажется, это воскресенье?
– Конечно. Но именно второго июня в 1692 года был вынесен первый приговор по Салемским ведьмам. Они не могли этого не знать.
– Это похоже на знак? – с иронией спросил Макс.
– Не думаю. Но мне пришла в голову дельная мысль. Пора встретиться с одним очень интересным человеком.
– С каким еще человеком? – ревниво нахмурился парень.
– С одной женщиной, – уточнила Аня, улыбаясь едва заметной лукавой улыбкой. – Она многое знает о Салеме и, думаю, разъяснит мне некоторые загадки, связанные с этим городом.
* * *Здание колледжа, куда Анна попала впервые, почему-то напоминало ей гарем. Наверное, из-за чрезмерной какой-то приторной красивости учебных и жилых корпусов. Наверное, нелегко в такой обстановке сосредоточиться на серьезных занятиях, сочувственно подумала девушка. Бьющая в глаза женственность белокаменных стен, жеманная живописность круглого бассейна с бирюзовой водой, где меж толстых зеленых стеблей водяных лилий золотисто-красными тенями скользили золотые рыбки, дурманящий запах цветущих растений – все это производило впечатление, обратное тому, которое призвано было производить: вместо восхищения, Аня чувствовала тревогу, будто вступила в заколдованный сад, таящий скрытую угрозу. Она тряхнула головой, упрекая себя за чрезмерную впечатлительность, еще не хватало уподобиться чувствительной барышне, шарахающейся от каждого куста.
Листья деревьев в парке колледжа еще не налились густой, тяжелой зеленью середины лета и пенились в вышине нежно-зеленым кружевом на фоне древних камней и чистого голубого неба. После ночного ливня от земли поднимался густой пар, клубящийся под низко опущенными кронами деревьев, сплетающимися над дорожкой в плотный шатер. Капельки воды оседали на коже, и Анна с неприязнью вытирала их белым платком.
В самом здании было прохладно, очевидно, работал кондиционер, вот оно, нашествие цивилизации. Хотя в данном конкретном случае Анна не имела ничего против цивилизации, присутствие такого обычного технического средства даже вселяло в нее некоторую уверенность. За время пребывания в Дэнверсе она уже успела подустать от овеянных легендами древностей.
Хотя занятия и экзамены закончились, Анна рассчитывала застать Дороти Спарк на месте: подготовка к празднику должна была идти полным ходом. У Ани был отличный повод, чтобы оправдать свой неожиданный визит. Она собиралась принести свои извинения за то, что не откликнулась на предложение директрисы вести факультатив по русской литературе.
Кабинет директора располагался на первом этаже, в самом конце просторного коридора, устланного жемчужно-серой ковровой дорожкой, и был начисто лишен налета легкомысленной игривости, свойственной всему комплексу. Хозяйка восседала за тяжелым столом из темного дуба и подняла глаза от бумаг, как только Анна переступила порог, хотя хорошо смазанные двери даже не скрипнули.
– Анна? Вот так сюрприз! Рада вас видеть, – улыбнулась Дороти. Улыбка получилась искренней, и Анна с облегчением вздохнула. Все-таки она опасалась, что директриса обидится на нее за отказ, но светло-карие глаза смотрели дружелюбно, в них даже угадывалась радость от столь неожиданного визита случайной знакомой.
– Добрый день, Дороти, – сказала Анна, усаживаясь в элегантное, но строгое кресло из темной кожи, на которое жестом указала хозяйка. Анна отметила, что она тактично пересела со своего места в кресло напротив нее, давая понять, что воспринимает гостью как равную.
– Приношу свои соболезнования по поводу гибели одной из ваших учениц, – с подобающим случаю выражением лица произнесла Анна.
По лицу Дороти пробежала тень, но она ничего не сказала, только кивнула, выражая благодарность. Это несколько разочаровало Анну, так как она рассчитывала, что Дороти хоть как-то прокомментирует случившееся. Ну, на нет и суда нет, задавать вопросы Анна поостереглась.
– Вы не слишком огорчились, что я не приняла ваше приглашение поработать? – с извиняющейся улыбкой спросила Аня.
– Так вот что вас тревожит, милая девочка! Конечно, нет! Полагаю, ваш отказ вызван только боязнью взять на себя чрезмерную ответственность, не так ли?
Почему-то Ане показалось, что в эти обычные, в общем-то, слова был вложен совсем иной смысл. Но Дороти смотрела так открыто, что Анна устыдилась своих мыслей и поспешно кивнула.
– Я и не думала сердиться. Да и год уже закончился. Мы просто отменили факультатив, отложив его на осень. Как ваш малыш? Поправляется?
– О, да, скоро его выпишут.
– Отлично. Но, думаю, вам надо быть с ним очень внимательной, после операции требуется особый уход, который отнимет у вас почти все свободное время, правда?
И снова Аня уловила какой-то скрытый смысл в этой фразе. Что за напасть? Или сидящая напротив женщина просто обладает способностью говорить вещи, которые кажутся двусмысленными?
Дороти тем временем попросила секретаршу принести кофе, и некоторое время разговор напоминал светскую болтовню двух давно знакомых дам. Но Анна в какой-то момент поняла, что время идет, и если она не предпримет каких-то решительных шагов, то ее визит пройдет впустую, а вопросы останутся без ответов. Другой возможности кое-что прояснить у нее не будет, поэтому, улучив момент, она сказала, стараясь, чтобы ее фраза прозвучала максимально безобидно:
– Скажите, Дороти, а какая легенда связана с Черным Троном, который выставлен в музее?
– Скажите, Дороти, а какая легенда связана с Черным Троном, который выставлен в музее?
Удивление Дороти проявилось только в едва заметном движении бровей, но Анна тут же пожалела о сказанном: ей не стоило бередить рану директрисы, напоминая о страшной смерти одной из ее учениц.
– Этот экспонат, – Дороти сделала едва заметное ударение на слове, но Анна это отметила, – интересует вас в связи с… убийством Керри?
– Не совсем, – уклончиво ответила Анна. – А полиция разве уже нашла ее убийцу?
– С этим сложностей не возникло. – Пожала плечами Дороти. – Дикон Патнэм не стал запираться.
– Он признался? – опешила Анна, выдав свои чувства.
Дороти посмотрела на нее чуть более внимательно.
– Нет. Но и не отрицал этого. Мне кажется, у вас есть сомнения в его виновности?
– Я ведь там была, – напомнила девушка. – Мы вместе обнаружили тело.
– Это ничего не доказывает. Всем известно, что он жестоко обращался с девочкой. Кроме того, у нее оказались раздробленными все до единой кости, как будто она побывала в мельничных жерновах, а для этого убийца должен обладать невероятной силой.
Анна припомнила огромную фигуру Дикона и с горечью подумала, что у него нет ни единого шанса на спасение. Это повергло ее в уныние. Повисла пауза, которую первой нарушила Дороти:
– Так что вы хотели узнать о Троне, Анечка?
– О Троне? Ах да, откуда он, скажем, взялся?
– Ну, это слишком сложный вопрос, – улыбнулась мисс Спарк. – Он был здесь всегда, как мне кажется, но если вас интересует его возраст, то ученые исчисляют его несколькими веками.
– А какое отношение он имеет к Салемским ведьмам?
– Если верить легендам, то самое прямое, – просто ответила Дороти. – Когда в 1692 году начались массовые убийства Салемских ведьм, то они решили объединить свою энергию, знание и мастерство и передать их единой наследнице, которая должна была уцелеть любой ценой и возродить ведьминский клан. Именно ей передавался Черный Трон владычицы ведьм. Так получилось, что с середины семнадцатого века он никем не был занят. Правда, говорят, что одна самозванка позарилась на него…
Дороти внезапно замолчала. Анна, чувствуя, как похолодели у нее кончики пальцев, спросила, глядя прямо в насмешливые карие глаза:
– И что с ней произошло?
– Погибла, разумеется. Как только она уселась на него, Трон стал быстро сжиматься и в несколько мгновений превратил предприимчивую даму в мешок с костями.
– Но это же!.. – воскликнула пораженная Анна, однако Дороти спокойно остановила ее жестом руки:
– Вы хотите сказать, что это похоже на то, что случилось с Керри? Сожалею, дорогая, но история, которую я вам рассказываю, всего лишь легенда, вы же понимаете, что в действительности ничего подобного произойти не могло? Я даже допускаю, что Трон был чем-то вроде отличительного знака в иерархии ведьм того времени, но его способность сжиматься по собственной воле?.. Чушь! Это всего лишь камень, не более.
«Керри так не думала», – мелькнуло в голове у Анны.
– А что было с настоящей наследницей? Ее все-таки выбрали? – спросила девушка, делая вид, что соглашается с точкой зрения мисс Спарк относительно способностей Черного Трона.
– Да. Поначалу ведьмы приняли решение, что Трон достанется той, которая будет каждую ночь приходить на Вороний холм и приносить фиалки казненным ведьмам. И такая преемница отыскалась. Это была дочь салемского кузнеца, Кэтти, которая очаровала души казненных ведьм и тех, что остались в живых.
– И ее не остановили стражники? – удивилась Аня. – Ведь место казни наверняка охранялось. Частые визиты туда не могли не вызвать подозрений!
– Как видите, не вызвали, – пожала плечами Дороти и неохотно добавила: – Кэтти была совсем ребенком, ей исполнилось всего шесть лет…
Анне стоило большого труда сдержать возглас удивления. Ребенок? Снова ребенок? Правда, Кэтти, если она существовала в действительности, сейчас давно истлевший труп. Бессмертие, даже для ведьм, – это все-таки недостижимая роскошь, а триста десять лет – это срок.
Впрочем, разговор о Черном Троне и на Дороти подействовал удручающе. Они еще немного поболтали о каких-то незначительных вещах, и Анна поспешила откланяться.
Керри, несомненно, слышала эту легенду. Девочка под руководством матери увлекалась колдовством, и ей вполне могло прийти в голову, что она может наследовать Черный Трон, который изо дня в день видела перед глазами. Получается, что Трон не принял самозванку и жестоко расправился с ней? Дороти категорически отвергала такую возможность, но она не знала главного: она не знала, что Дикон не убивал любимой дочери!
Глава 28
Здание колледжа казалось опустевшим. Каким-то даже чересчур пустым. В данный момент Анна не имела ничего против того, чтобы встретить на своем пути живые молодые лица, услышать смех или хотя бы голоса. Мрачные тени мертвых легенд сковали ее душу холодом, хотелось убедиться, что все это – бред, пустые сказки, как говаривал Макс. Но никто не попадался ей на глаза. Если подготовка к празднику и велась, то где-то в другом месте, за закрытыми дверями и в полной тишине.
Керри верила в легенду о Черном Троне, в этом не было сомнений. В легенду ли? Ведь девочка умерла по-настоящему! И именно таким способом, как рассказывалось в предании. Что это? Инсценировка? Но чья? Или правда? Тогда что же вообще творится вокруг?
Не замечая, куда идет, Анна свернула раньше, чем следовало, и оказалась в незнакомом коридоре. Под ногами была та же серая ковровая дорожка, но стены изменились. Анна с удивлением огляделась вокруг. Она могла бы поклясться, что в богатых рамах, развешанных в простенках между дверями, висели подлинники семнадцатого, ну в крайнем случае – восемнадцатого века. Колледж, безусловно, был роскошным и дорогим заведением, но подлинники в школьных коридорах – это, пожалуй, чересчур. Обращали на себя внимание и сюжеты картин. Это были не умиротворяющие взгляд пейзажи, а сплошь религиозные миниатюры, в основном касающиеся битвы Армагеддона и других довольно мрачных сюжетов Библии. На одной из картин неизвестного художника был изображен поверженный дьявол. Анна невольно остановилась перед нею, завороженная мастерством живописца. Чем больше она смотрела на нее, тем больше ей казалось, что здесь дьявол – отнюдь не воплощение зла, а, скорее, поверженный герой, к которому автор испытывает глубокое сочувствие, смешанное с восхищением.
Послышались шаги. Смущенная тем, что забрела в неположенное место, Анна испуганно отступила от картины. Двойная дверь соседнего помещения была чуть-чуть приоткрыта, и Анна скользнула туда, чтобы избежать лишних вопросов. Шаги приближались и замерли перед дверью. Аня почувствовала, что попала в еще более глупую ситуацию, и, сбросив туфли, на цыпочках побежала к тяжелым, плотно задвинутым шторам. Юркнув за пыльный бархат, она почувствовала, что вот-вот чихнет, и зажала себе нос, стараясь дышать поглубже. Человек по ту сторону двери почему-то раздумал заходить, но, едва Анна высунула нос, она снова услышала шаги.
Только сейчас она рассмотрела окружающую обстановку. Это, очевидно, была не классная комната: трудно было определить назначение небольшого, довольно уютного зала, стены которого были покрыты изысканной живописью. Поначалу Анна приняла картины за старинные фрески, но, приглядевшись, обнаружила, что это гобелены и ими затянуты все стены – от пола до потолка. Единственный свободный участок занимало огромное зеркало в простой деревянной раме. Эта простота не слишком вязалась с изысканностью гобеленов и драпировок. Казалось, зеркало попало сюда случайно, по недосмотру. Но стоящее напротив него антикварное кресло – единственный предмет мебели в комнате – опровергало подобное предположение.
Дверь тихонько скрипнула, кто-то вошел в комнату. Из-за задернутых штор Анна не сразу узнала остановившуюся в противоположном конце комнаты девочку, а когда узнала, едва не вскрикнула от неожиданности и радости: это была Лелька! Конечно, трудно объяснить девочке, что она делала за шторой, но лучше будет, если они выйдут отсюда вместе, а за объяснениями дело не станет.
Анна уже собиралась было вылезти из своего укрытия, но вдруг поняла, что что-то не так. Поначалу она подумала, что, может, девочка заскочила сюда, чтобы привести себя в порядок, – нормальное желание, – но шли минуты, а Лелька и не думала прихорашиваться. Она застыла у зеркала, напряженно вглядывалась в его поверхность, словно ожидала увидеть там что-то, кроме собственного отражения. Анна с недоверием тоже посмотрела на зеркало: ничего необычного, кроме разве отличного качества самого зеркального покрытия на стекле. Старые мастера знали толк в своем деле, и Лелькино отражение казалось более реальным, чем сама девочка перед ним, ни единого искажения. Анна в недоумении скривила губы, собираясь прервать эту странную игру в гляделки, но тут зеркальная поверхность внезапно дрогнула, будто по поверхности его пробежала рябь. Анна захлопала глазами и запоздало поняла: если она собиралась обнаружить свое присутствие, то надо было делать это раньше. Теперь, когда по ту сторону зеркала возникли две расплывчатые фигуры по обе стороны от Лелькиного отражения, торопиться не следовало. Анна еще сильнее заморгала глазами, желая убедиться, что это не сон. Нет, фигуры оставались на прежнем месте, хотя и были едва различимы. Анна видела лицо Лели, отражающееся в зеркале, заметила, как девочка закрыла глаза, будто погружаясь в сон. Неужели она не понимает, что происходит? Почему не пытается бежать, едва почувствовав что-то не то? Или она пришла сюда намеренно? А зачем, кстати говоря, она сюда пришла?