— Он будет готов к сотрудничеству завтра, — яростно рявкнул Грэхем. — Именно это мне и требовалось узнать. Все дело в том, что сегодня вечером он намерен убить Брайлинга.
Верховный Отдел, поддерживающий связь с общественностью посредством своего специального представителя Юстаса Дживена, пристально глянул на Проллера и раздраженно заметил:
— Если старший инспектор считает, что Стэймиц готовит убийство, можете не сомневаться — Стэймиц действительно готовит убийство.
— Это невероятно, — возразил Проллер. — Кто может знать наверняка, зачем Мэйнлоу встречался со Стэймицем? Может быть, он с ним советовался по проблемам Анабиоза. Старший инспектор не потрудился даже спросить об этом у Стэймица.
— За все то время, что существует наша организация, дело ни разу не доходило до преднамеренного убийства, — отрезал Верховный Отдел. — Старший инспектор не хочет, чтобы этот случай стал исключением, и, будьте уверены, он этого добьется.
Озеро лежало в кольце разноцветных огней частного владения; их отражение искрилось в ряби воды. Верхняя терраса особняка ярким пятном высвечивалась в темной безбрежности леса. Полицейский патруль проводил Проллера до площадки рядом с фургончиком Управления, стоявшим на небольшой прогалине.
Капитан подразделения угрюмо поздоровался с Проллером.
— Вы-то хоть знаете, что происходит?
— Старший инспектор Грэхем предотвращает убийство.
— Он предотвращает убийство! В таком случае, что же здесь делаем мы, в этой забытой Богом глуши?
— Специалист по Анабиозу по имени Стэймиц намеревается убить Брайлинга, — объяснил Проллер. — В данную минуту Стэймиц находится в своем учреждении в центре города с двумя врача-ми-лаборантами, юристом и представителем окружного суда. Стэймиц готовит двух клиентов к Отсрочке. Брайлинг, как вам известно, сейчас у себя дома, в компании друзей. Никто из них в ближайшее время не собирается никуда выходить, но у Стэймица есть оружие, и, возможно, он нанял убийцу. Ваше дело — следить, чтобы никто в течение сегодняшнего вечера не приблизился к Брайлингу.
— В том числе и его гости, не так ли? — с усмешкой спросил капитан. — Будь у меня вчетверо больше людей, я бы, возможно, сумел это сделать. Главное управление дает задание, исходя из обычного расчета определенного количества людей на квадратный метр. Я же задействовал весь персонал, находящийся в моем распоряжении, и отнюдь не уверен в успехе: владение окружено густым, непролазным кустарником, тут и там ухабы и рытвины, на которых мои люди то и дело спотыкаются и с грохотом падают. Брайлинг и его гости подпрыгивают, расплескивая бренди, и я удивлен, как это он до сих пор не вызвал полицию.
— Главное, чтобы он завтра был жив. Что это?
— Старший инспектор хочет поговорить с вами.
Голос Грэхема отрывисто рявкнул над ухом у Проллера.
— Достаточно, возвращайтесь! Я только что снял наблюдение с виллы Брайлинга.
— Но почему?
— Вы что там все с ума посходили вместе с дозорными? Брайлинг на своем аэромобиле пять минут назад покинул виллу. В данный момент он направляется в центр города. Не сомневаюсь, что сделал он это после звонка Стэймица и сейчас мчится на встречу с ним.
— Ваши аргументы?
— Слишком уж самоуверенно держался Стэймиц. Очевидно, он нисколько не сомневался, что вынудит Брайлинга встретиться с ним.
— Чем он взял его?
— Этого мы никогда не узнаем. Логовизор Брайлинга снабжен секретным шифровальным устройством, а Стэймиц, наверное, воспользовался аппаратурой собственной конструкции. В лаборатории даже и пытаться не станут расшифровывать его код.
— Очевидно, здесь нам делать нечего…
— Тонко подмечено, — съязвил Грэхем. — Давайте-ка возвращайтесь. Если Брайлингу и удастся выйти живым из конторы Стэймица, то дома ему уже не понадобится наша защита.
Старинные дома казались в ночи мрачным нагромождением глыб. Одно лишь заведение Стэймица было освещено.
Проллер скорчился в подъезде скорняка, наблюдая за окнами Стэймица и всей душой желая, чтобы Грэхем поторопился с возвращением: старший инспектор отправился на поиски судьи, которого смог бы уговорить выдать ордер на предварительный арест. Кроме собственной интуиции, он не имел никаких доказательств…
Брайлинг прибыл задолго до Проллера, и вскоре вслед за ним появился человек, в котором люди из отряда наблюдения признали его адвоката. В данный момент совещание в конторе Стэймица было в самом разгаре: Брайлинг, его адвокат, два врача-лаборанта, которых Стэймиц нанимал уже и прежде, для других клиентов, адвокат Стэймица и представитель окружного суда — все увлечены были долгим и, по-видимому, непростым разговором. Стэймиц, похоже, не принимал участия в дискуссии, и когда все наконец закончилось — целым ворохом многочисленных бумаг и подписей — ни один из документов не передали ему.
Стэймиц с учтивой любезностью ждал, пока адвокат Брайлинга тщательно собрал все бумаги и сложил их в папку. После этого он достал свою папку с документами, и оба адвоката принялись внимательно изучать их.
Две смутные фигуры неуклюже ковыляли во тьме улицы: старший инспектор Грэхем и тучный, недовольный судья.
— Судья Клингер, — произнес Грэхем, представляя своего спутника. — Он хочет своими глазами увидеть улики, прежде чем выписывать ордер.
Проллер рассказал обо всем, что увидел. Судья фыркнул:
— Похоже, что Брайлинг ложится в Отсрочку. Естественно, когда мультимиллионер задумывает лечь в Анабиоз, требуется куча документов.
— Прибегает к услугам своего конкурента? — рявкнул Грэхем. — Вверяет судьбу человеку, которого так безжалостно унизил и разорил? Где же здесь здравый смысл?
— Законы создаются не для того, чтобы принуждать человека действовать, подчиняясь здравому смыслу, — сухо заметил судья. — Давайте войдем.
Они ступили в круг бесстрастных лиц, которые тотчас же приняли самые разнообразные выражения: досады у специалистов, возмущения у Брайлинга и легкого недоумения у Стэймица.
— Он этого ждал, — шепнул Проллер на ухо Грэхему.
Грэхем кивнул.
— Мы условились встретиться завтра после обеда, сэр, — мягко заметил Стэймиц.
— При том условии, что завтра после обеда Брайлинг еще будет жив, — проворчал Грэхем.
Брайлинг при этих словах побагровел и сердито заметил:
— Я ведь и прежде втолковывал вашим людям: когда я захочу, чтобы полиция влезла в мои дела, то попрошу ее об этом сам.
Судья Клингер сделал знак, призывая к молчанию.
— Старший инспектор выдвинул серьезное обвинение, — сообщил он. — Он хочет добиться ордера на предварительный арест Кристофера Стэймица на основании необходимости защитить жизнь Джона Брайлинга. Вы здесь по собственной воле, мистер Брайлинг?
— Разумеется.
— Считаете ли вы, что ваша жизнь подвергается опасности?
— Разумеется, нет!
— Есть мнение, что вы находитесь здесь, для того чтобы подвергнуться Анабиозу. На какой срок?
— На максимально возможный: на пять веков.
— Теперь я спрашиваю свидетелей: считаете ли вы, что Джон Брайлинг находится в данном месте и совершает данные действия на основании собственного свободного выбора?
Те с важностью кивнули и ответили в один голос:
— Да.
Судья сурово посмотрел на представителя окружного суда.
— Готовы ли вы подтвердить, что действия субъекта законны и добровольны?
— Я уже сделал это.
Судья повернулся к Грэхему:
— Один из свидетелей — его собственный адвокат. Вы можете проверить.
— Когда вы приняли это решение? — спросил Грэхем у Брайлинга.
— Я долгие годы обдумывал такую возможность. Впрочем, как и любой, кто связан с нашей профессией.
— Вы не ответили на мой вопрос. Когда вы приняли окончательное решение?
— Сегодня вечером.
— Сегодня вечером в разгар вечеринки, на которой выступали в роли хозяина, вы внезапно решили улечься в Отсрочку и позвонили давнему сопернику…
— Это он позвонил мне. Он сообщил, что выполняет два заказа, так что все необходимые свидетели у него под рукой, и вместо двух заказов он может с таким же успехом выполнить три…
— Каким образом ему удалось заманить вас?
Брайлинг не ответил.
— Чем он вам угрожал?
— Ничем, — отрезал Брайлинг. — Я принял абсолютно самостоятельное решение.
— Нет ни малейшего законного основания для вмешательства, — объявил судья Клингер.
— У меня есть одно требование, — добавил Грэхем. — Я хотел бы, чтобы один из врачей Управления присутствовал здесь в качестве наблюдателя.
— За чей счет? — поинтересовался Стэймиц.
— За счет Управления.
— Тогда у меня нет возражений. Если он прибудет сюда в течение часа, то сможет присутствовать при совершении процедуры.
— Вы не против? — спросил судья Брайлинга.
— Мне это абсолютно безразлично, — ответил тот.
— Прекрасно. В таком случае, в присутствии врача из лаборатории Управления вы можете провести Анабиоз. Я разрешаю.
Он небрежно кивнул Грэхему и вышел, тяжело ступая.
— Ну что ж, — пробормотал Грэхем, — я сделал все, что было в моих силах. А что за всем этим кроется, мы узнаем только завтра, когда Стэймиц явится к нам на гипнотический анализ.
Адвокат был тверд и холодно вежлив.
— Вы, старший инспектор, позволили себе вторгнуться в офис моего клиента самым возмутительным и противозаконным образом. У меня при себе распоряжение судьи, запрещающее дальнейшее вмешательство в его вполне законную профессиональную деятельность. Кристофер Стэймиц не явится на ваш гипнотический анализ, и вам приказано прекратить всякое наблюдение за ним и за его домом.
— У меня имеется разрешение на расследование Пред-Убийства, подписанное тремя прокурорами, — холодно возразил Грэхем.
— Поскольку мнимая жертва легла в Анабиоз, вряд ли она будет нуждаться в дальнейшем попечении вашего департамента.
— Отдайте бумагу моему секретарю, он сделает необходимые распоряжения, — ответил Грэхем.
Адвокат вышел, и старший инспектор, подавшись вперед в своем кресле, процедил сквозь зубы:
— Все кончено! Я проиграл!
— Три лаборанта подтвердили, что Отсрочка прошла успешно, — заметил Проллер.
Грэхем покачал головой.
— Брайлинг мертв.
— Последующий осмотр показал, что субъект перенес Анабиоз великолепно.
— Повторяю, он мертв.
* * *Верховный Отдел уставился на Проллера.
— Вашей единственной задачей, — холодно заметил Дживен, — было следить, чтобы старший инспектор не потерпел неудачи. Излишне объяснять, что ему и в голову не могло прийти, будто он совершил ошибку.
— Видите ли, сэр, — ответил Проллер, — произошло нечто очень странное. Интуиция старшего инспектора называет это убийством. Проверки и испытания специалистов лаборатории показывают, что Брайлинг нормально перенес Анабиоз и состояние его здоровья хорошее. Все, что мне требуется — это получить разрешение на лабораторные исследования: я должен докопаться до истины.
— Если ваши исследования дадут отрицательный результат, это не явится доказательством ни за, ни против, и старший инспектор будет по-прежнему думать, что потерпел неудачу. Если же результат окажется положительным, он будет уверен, что проиграл. Будьте так любезны растолковать мне, каким образом эти проверки могут способствовать выполнению вашей задачи.
— Но, сэр…
— Старший инспектор предотвратил сотни убийств. И он предотвратит их еще, если только его карьера не потерпит крах в результате этого нелепого случая. В ваших руках, Проллер, карьера старшего инспектора.
— Слушаюсь, сэр.
Стэймиц нахмурился.
— Вы — помощник инспектора Грэхема. У меня есть распоряжение судьи…
Проллер пренебрежительно отмахнулся.
— Я и не думаю соваться в ваши дела. Я только заглянул, чтобы выразить свое сочувствие.
— По какому случаю?
— Брайлинг и в настоящей жизни вам немало досаждал, — мягко проговорил Проллер. — А эта Отсрочка сделает его и вовсе недосягаемым для правосудия. То-то он посмеется над вами, когда вернется к жизни.
— Ваши соболезнования неуместны, — возразил Стэймиц. — Я вовсе не испытываю неприязни к Брайлингу. Напротив, я благодарен за то, что он открыл в моей конторе большой заказ. Отсрочка на максимальный период — необычайно выгодная сделка.
— Хотелось бы мне знать, что он подумает, когда откроет глаза через пять сотен лет. «Я улизнул! Все мои миллионы при мне, а Стэймиц вот уже многие сотни лет — не более чем прах!» А вам как представляется, о чем он подумает?
— Я не испытываю никакой неприязни к Брайлингу, — повторил Стэймиц. — Я верю в Верховное Правосудие. И я со спокойной душой вверяю ему Брайлинга.
— А Верховное Правосудие еще будет иметь полномочия через пять сотен лет? — спросил Проллер.
Стэймиц не ответил.
Проллер ворвался в кабинет Грэхема с возгласом:
— Стэймиц признался!
— Сомневаюсь, — безжизненно проговорил Грэхем. — С чего бы это?
— Дрожит за свою шкуру! Он только что лег в Анабиоз, и если это не равносильно признанию…
— Стэймиц? Лег в Анабиоз?
— Да, сэр. По-видимому, он почуял, что мы проникли в его планы, вот и рванул как можно дальше, за пределы любых сроков давности.
— И насколько же далеко эти пределы?
— Четыреста девяносто девять лет восемь месяцев.
— Вы безмозглый кретин!
Грэхем вскочил на ноги и возбужденно заходил по кабинету.
— Это вовсе не признание, а, напротив, доказательство нашего поражения! Это говорит лишь о том, что с Отсрочкой все было в порядке. Стэймиц выйдет из нее раньше Брайлинга, и ему как раз хватит времени, чтобы разработать план убийства. А поскольку это именно он изобрел Анабиоз, легковерные ученые будущего без колебаний позволят ему изучить его результаты. Он будет весьма рад поработать в группе по оживлению Брайлинга!
— Так, значит, вы не были правы, когда утверждали, что Брайлинг убит?
— Конечно, но это как раз та ошибка, о которой я ничуть не сожалею, — вне себя от восторга воскликнул Грэхем. — Прошу вас приложить докладную записку к* медицинским записям Стэймица. Врачи, которые будут возвращать его к жизни, должны сообщить властям о том, что Стэймиц подвергся Анабиозу, вынашивая преступные замыслы. И можете закрыть это дело.
— Слушаюсь, сэр. Как сформулировать причину?
Грэхем улыбнулся.
— Просто укажите, что наши полномочия не распространяются более на его главных участников.
Врач-лаборант имел лишь вторую степень и разрывался между Желанием самостоятельно довести до конца все эти сложные процедуры и страхом, что его привлекут к ответственности за незаконные опыты.
— Я еще раз сделал все пробы, — сообщил он. — Это, по-видимому, ртутное соединение М4939.
— Если это соединение, которое применяют в промышленности, где же Стэймиц сумел раздобыть его?
— Ученый-химик его уровня может приготовить подобный состав самостоятельно, это не проблема. Но вот одурачить троих врачей-лаборантов… Непостижимо!
— Врачи из лаборатории проводили свои собственные проверки На каждую дозу препарата по мере его приготовления. Я незаметно изъял несколько пробирок у Стэймица и, когда тот отвернулся, взял образцы на пробу из каждой пробирки уже после того, как он впрыснул зелье в тело Брайлинга. Яд был лишь в последней. Очевидно, он сумел его добавить, когда лаборанты закончили свои тесты.
— В таком случае, нам следует заявить об убийстве.
— Но ведь не было никакого убийства, — заметил Проллер. — Напротив — состояние здоровья Брайлинга выше всяких похвал.
— Тем не менее его жизнь в опасности.
Проллер покачал головой.
— Пока он лежит в Анабиозе, ему ничего не грозит. Но стоит вернуть его к жизни (когда бы это ни случилось), «запустив» в действие все процессы в его организме, бедняге останется жить всего лишь несколько минут, и большую часть этого времени он проведет в невыносимых страданиях.
— Тогда кто-нибудь должен добиться распоряжения судьи и откачать из него эту гадость.
— Он полностью заморожен. Вам не удастся ничего откачать из окоченевшего тела, а оживление — смерти подобно: яд уже затронул жизненно важные органы.
— Черт побери, но кто же помог Стэймицу заманить к себе Брайлинга?
Проллер невесело усмехнулся.
— Мы сами и помогли! Негодяй заплатил Мэйнлоу, чтобы тот зашел к нему, а старший инспектор Грэхем невольно попался на эту приманку: приставил к дому Брайлинга надежную охрану. На самом деле Мэйнлоу не продавал Стэймицу оружие, а Стэймиц вовсе и не собирался его использовать… Вся эта полицейская возня вокруг виллы перепугала Брайлинга до полусмерти. В нужный момент Стэймиц связался с Брайлингом по своему аппарату с шифровкой и сказал:
— У меня тут навалом оружия и людей, готовых в любую минуту пустить его в ход. Они и сейчас не спускают с тебя глаз.
Брайлинг, который действительно заметил вооруженных людей в лесу совсем рядом с террасой, надо думать, едва не испустил дух на месте. Стэймиц поставил его перед выбором: приехать к нему немедленно и лечь в Анабиоз на максимально возможный срок или умереть сию минуту.
— Понятно, — сказал лаборант. — Но почему Брайлинг просто не попытался сбежать?
— Вы забываете о «наемных убийцах» в лесу. Брайлинг в точности выполнил то, что приказывал ему Стэймиц — оставался на виду и не делал неверных движений, пока разговаривал со своим адвокатом и вызывал аэромобиль. Затем он пулей помчался прямо в контору Стэймица — ведь тот предупредил, что за ним будут следить, и за ним, разумеется, следили: весь полицейский воздушный флот. Долгие годы он до смерти боялся Стэймица, боялся мести оскорбленного и обворованного ученого. В те минуты Брайлинг действительно считал, что перед ним только два пути — мгновенная смерть или Отсрочка. Он, естественно, выбрал Отсрочку.