Не радовал только черт.
— Я хочу понять, — шипел он, уперевшись руками в ректорский стол и нависая над сонным бывшим белым магом, — до каких пор бюрократические проволочки в этом заведении будут мешать мне?
Ректор Вреднум бросил на меня вопросительный взгляд, словно я должна быть в курсе ответа на вопрос декана. Я в курсе не была и потому, пожав плечами, выразила в этом жесте все свое «понятия не имею».
Мара Ядовитовна, счастливая донельзя, весело мне подмигнула, а после сладко протянула:
— Владлен Азаэрович, полагаю, нам следует начать с того, что студентка Григорьева очень ответственный и принципиальный староста, который в кои-то веки выдвинул требования к вашим подопечным, и требования обоснованные.
Очень медленно черт повернул голову, бросил на нее уничтожающий взгляд и вновь обратил все свое внимание на ректора.
— Я требую, — прорычал он, — чтобы мне сейчас, немедленно, сию же минуту, сменили старосту общежития!
Но не успел Вреднум ответить, как кикимора пропела:
— На каком основании?
Декана передернуло, однако он совершенно проигнорировал вопрос обладательницы персональной поганки. И мне стало ясно, что меня попросту втянули в давние разборки, и, похоже, ненависть тут цветет махровым цветом, нехилая такая.
— Лорд Вреднум, — начал было декан.
Но ректор остановил его спокойным:
— Владлен Азаэрович, вам известна причина, по которой студентка Григорьева отказывается подписать требуемый документ?
Черт выпрямился, сложил руки на груди и глухо ответил:
— Да.
— Это четкое и конкретное требование к проживающим в общежитии чертям? — последовал еще один вопрос ректора.
— Да, — сжав зубы, процедил декан.
— Григорьева, — ректор повернулся ко мне, — озвучьте.
Тут уж мы с метлой подошли ближе, и я в полной мере озвучила:
— Да в свинарнике чище будет, чем у них. Там не мусор — там горы мусора. И вонь нескончаемая. И самогон варят!
Ректор перевел вопросительный взгляд на Владлена Азаэровича и получил злой ответ:
— Особенности культуры. Вы же не предъявляете к эльфам требование выселить домашних животных из общежития, а к феям — убрать всю растительность!
Удивленно смотрю на декана. Нет, ну если бы я не видела его чистый кабинет, я бы поверила, а так…
— Знаете, а у вас у самого чисто, — осторожно заметила.
Владлен Азаэрович окаменел. А в кабинете раздались ироничные, практически издевательские рукоплескания.
— Браво, Григорьева! — Мара Ядовитовна поднялась со стула. — Браво, я в восхищении. Лорд Вреднум, должна признать, что студентка Григорьева не первый староста чертового общежития, который высказывает претензии по условиям проживания студентов. Я тоже считаю, что черти излишне ленивы, неряшливы и склонны к актам вандализма.
И я сразу ощутила в кикиморе родственную душу, даже закивала согласно.
— Это расизм! — вставил свое веское слово собственно черт.
— Это констатация факта! — мило улыбаясь, прошипела кикимора.
— Достаточно! — урезонил всех ректор и, поднявшись, вынес свою резолюцию: — Требование студентки Григорьевой выполнимо.
Владлен Азаэрович бросил на меня такой взгляд, что я сразу поняла — мне конец.
— И домовые давно жалуются на чертовое общежитие, — продолжил ректор.
Глаза черта сузились, и стало ясно — домовым тоже конец.
— И мне сегодня легла на стол докладная от преподавателей факультета друидов, по поводу очередного использования вами дара инкуба на одной из студенток! И это притом, что Темный Властелин лично гарантировал вашу честность в данном вопросе!
Друидам теперь тоже светил недобрый такой конец.
— Что-нибудь еще? — холодно поинтересовался Владлен Азаэрович.
— На этом все, — миролюбиво завершил ректор. — Доброй всем ночи.
— Кошмарных снов, — прошипел декан.
— Отвратненьких, — отозвалась кикимора.
— Доброй ночи, — улыбнулась я лорду Вреднуму.
Тот кивнул. Вспышка белого дыма — и он исчез.
В тот же миг весь налет благожелательной сдержанности слетел и с декана, и с Мары Ядовитовны.
— Ну ты и дрянь! — прорычал черт.
— Нет, дорогой, — соблазнительно поправляя волосы, пропела кикимора. — Я просто умею оценить потенциал с первого взгляда. Григорьева прелесть, не так ли? — в улыбке мелькнули клыки. — Очень ответственная, правильно воспитанная, принципиальная прелесть. А еще у нее есть потрясающая черта — чертей ненавидит!
— Полюбит! — прозвучало угрожающе.
— Поверь, — Мара Ядовитовна сделала шаг к нему, — я очень, очень, очень хорошо знакома с Феоктиллой и лучше, чем кто-либо, знаю, каких взглядов придерживаются ее ученицы. Твоим чертям крышка, Владушка.
И все это словно меня вообще рядом не стояло. Ну, в общем, я решила больше тут и не стоять, поэтому мы с метлой осторожненько так двинулись к выходу, даже не реагируя на жаркий шепот кикиморы:
— Но если ты, мой сладкий, скажешь мне «да», все, абсолютно все может измениться в тот же миг…
Да, знакомые нотки, вот только домогаются тут как раз таки черта.
— Доброй ночи, — крикнула я, сматываясь из кабинета ректора.
Мне никто не ответил, но я даже не обиделась. Впрочем, на это времени не было — распахнулась дверь, из нее вышел взбешенный декан чертового факультета и, даже не глядя на меня, ушагал прочь с таким выражением лица, что мы с метлой к стенке прижались и сделали вид, что нас нет.
Не сработало, нас нашли.
— Умница, — когтистые пальчики пробежались по моим волосам, — просто умница, в этом общежитии давно пора было порядок навести.
Я нервно отшатнулась от кикиморы, но Мара Ядовитовна и бровью не повела, только почесала поганку на носу и добавила:
— Давай-ка спать, Григорьева, у тебя завтра сложный день — лекции, два практических занятия и один сплошной экшн.
— Экшн? — переспросила я.
Кикимора пожала плечами и тихо сказала:
— Ты же не думаешь, что он все так оставит? Завтра, девочка моя, постарайся ни в коем случае на глаза Владлену Азаэровичу не показываться, завтра он будет очень зол. Но перебесится, не впервой, и уже через два дня все снова будет тихо и спокойно. Относительно. Отвратных снов, Григорьева.
После этих слов Мара Ядовитовна тоже ушагала самой что ни на есть соблазнительной походочкой.
А мы с метлой полетели спать.
* * *— Пора вставать, пора вставать, пора вставать! — орал кто-то противным голосом пьяного сатира.
Открываю глаза — потолок, угу. Поворачиваю голову — окно, распахнутое, на столе под ним продолжает вопить карта.
— Встаю, — хрипло сказала я.
Карта вмиг угомонилась с воплями и приступила к инструктажу:
— Злое утро. Через пять минут начинается ежедневная зарядка. В семь утра завтрак, общая столовая на первом этаже, семь двадцать — первая лекция у профессора Заратустрина «Яды и полуяды», затем экстренный сбор студентов факультета Диверсионной магии. Вставайте, время.
Медленно села, только сейчас заметив, что с метлой спали вместе. Более того, поганка забралась под одеяло и сейчас мирно там посапывала.
— А вот это уже наглость! — заметила я.
Метелка демонстративно потянула все одеяло на себя и вообще отвернулась.
— Я тебе вечером на коврике постелю, — пригрозила заразе.
И решила встать. А потом как-то само собой подошла к окну и… остолбенела. Потому что в этот конкретный момент над стеклянно-воздушным общежитием фей строились феи! Крылышки у них порхали, шортики впечатляли очень нескромной длиной, волосики оказались заплетены в косички, но это мелочи, ибо инструктором у них был никакой не фей, а очень даже нав! Огромный, в брюках, без рубашки и с черными крыльями. Степ-аэробика в воздухе началась раньше, чем минули три минуты, или я просто на это действо засмотрелась. Потом взгляд упал на общежитие эльфов — эти занимались на травке перед зданием: эльфы все как один упражнялись с мечами, повторяя движения за самым настоящим горгуллом! А эльфиечки танцевали, следуя в такт за инструкторшей-дриадой.
И я все думала, а кто же у нас будет инструктором, как вдруг раздалось:
— Григорьева, тридцать секунд на сборы, затем задницу свою разместила на метле — и на мобильную Лысую гору! Живо!
Я глянула на карту — но подлянка вроде как была не от нее. Нервно огляделась — никого.
— Да-да-да, вот после этого зачет по полетам ты мне хрена с два сдашь! Ниже смотри, жируха!
Нет, ну после такого я посмотрела ниже, ага! Именно там стояла мелкая боевая фея. Очень мелкая, но уже очень злая.
И это злющее опаснейшее создание саванн Преисподней меланхолично сообщило:
— Пятнадцать секунд.
Выдержка из справочника по нежити: «Боевая фея, используя фактор внезапности, способна вырвать внутренности разом у пятнадцати демонов, что замедляет их регенерацию и позволяет фее нанести следующий удар».
— Пятнадцать секунд.
Выдержка из справочника по нежити: «Боевая фея, используя фактор внезапности, способна вырвать внутренности разом у пятнадцати демонов, что замедляет их регенерацию и позволяет фее нанести следующий удар».
И вовсе не удивительно, что, распахнув шкаф, я за пять секунд успела натянуть обнаружившиеся шорты, сорвать с себя ночную рубашку и надеть рубашку с длинными рукавами. Метла подскочила в тот же миг, и, наверное, а может, даже и точно, мы по времени уложились.
— О-ох, — простонала фея, — слышь, несчастье чертовое, вернись, обуйся, что ли.
Носки и спортивные тапочки тоже нашлись в шкафу, а смотреть на фею было теперь стыдно.
— Я инструктор Смертова, — представилась злокрылатая, когда мы с метлой вернулись. — За мной.
И мы полетели за ней над проснувшимся и усиленно занимающимся зарядкой университетом. Правда, вот когда над чертовым общежитием пролетали, я отчетливо увидела — ни фига они не занимаются! Гном перед ними боевым топором и так, и эдак, а им все по боку, стоят, курят, переговариваются, ржут даже!
— У-у-у, гады, — выдохнула я, отчаянно цепляясь за метлу, потому как чувствовала — опять сползаю, приближаясь к позе «баран на вертеле».
И тут увидела еще одну фею, точнее, фея. Мужик в трико приблизился к инструктору Смертовой, дал пять, а после угрюмо полетел рядом.
— Ты чего? — встревожилась эта крохотная злюка.
— Бордель вчера прикрыли на самом интересном месте, — хмуро ответил тот.
— Что? — возмущенно переспросила Смертова. — Как прикрыли?! У меня там бронь на всю неделю!
— Сдохла твоя бронь, — фей выругался. — Все бордели закрыли, кругом боевые маги, ищут двоих — ведьму и кого-то с волосатыми лапами.
Смертова тихо выругалась, тихо, но забористо, и выдала:
— Прав Повелитель, имперцы наглеют.
— Охреневают, — согласился фей.
— Но на святое они зря покусились!
Святое — это бордели? Хм.
— Зря, — фей опять был согласен.
— Ну, лады, на первое время мне сатира хватит, — решила Смертова.
— Тоже поищу кого-нить, продержимся.
Молча лечу, надеясь, что про меня и вовсе забудут.
Не забыли.
— Новенькая? — кивком указав на меня, спросил фей.
— Да, повезло девке — за два дня до конца первого семестра явилась.
— Значит, с потоком основным пойдет, не будет год мариноваться, а жаль, — и боевой фей в процессе полета обернулся, окинув меня голодным взглядом.
— Окстись, Мор, хрупкая она для тебя слишком, — сказала инструктор Смертова.
Мне же заявление показалось странным — фей с мою ладонь ростом, не больше.
— Ничего-ничего, — продолжая разглядывать, протянул Мор. — Поднатаскаем, откормим, мышцы накачаем, и в самый раз будет…
— Быстрее бордели откроют, — хмыкнула инструктор.
— Извините, вы не в моем вкусе, — не выдержала я.
— А вот это ты, девочка, зря, — Смертова кинула на меня взгляд через плечо. — Мор за наглость и порвать может.
— Но, — я так растерялась, что еще немного соскользнула с метлы, — но это же не значит, что я теперь должна на все соглашаться!
Феи переглянулись, Мор спросил:
— И что, не боишься?
— Боюсь! — воскликнула искренне.
— А если боишься, чего возникаешь? — лениво продолжил он.
Я посильнее вцепилась в метлу и хотела было ответить, но тут фей сказал:
— Смелая, уважаю.
И фейка тоже глянула на меня с явным одобрением, после чего подлетела, взяла за шиворот и посадила на метлу правильно, чтобы не заваливалась набок.
Я благодарно улыбнулась крохотному созданию с такой могучей силой, а потом увидела гору. Огромную гору, лысую, у которой была только верхушка, а все остальное в тумане. Не то чтобы подножие горы в тумане, нет, просто гора была, а основания у нее не было! Вот вообще не было! Она просто висела себе в облаках над университетом, и там, на плоском плато, нас ждали ведьмочки! Штук двести! И все стояли в строю, держа метлы правой рукой, и на расстоянии друг от дружки как раз на длину метлы.
Но это было не самое удивительное!
Потому что фей Мор взмахнул крыльями и на парящую гору приземлился уже здоровенным, метра в три роста мужиком. Без крыльев! Но три метра!
— Злого утра, красавицы, — поздоровался сразу со всеми фей.
— Отвратного, мастер Мор! — хором отчеканили ведьмочки.
Фей всем кивнул, щелкнул пальцами, и в его левой руке появился шест длиной в метлу.
— Начинаем с разминки, — объявил он и, выбрасывая руку вперед, крикнул: — Хэн!
— Хэн! — повторили все ведьмочки, идеально повторяя его движение.
И они так все двигались! Ну так… ну…
— Зря смотришь: пока мне зачет не сдашь, о группе Мора можешь даже не мечтать. За мной.
Чуть не взыв от досады, полетела за феей в облет горы и, едва повернула, увидела группку испуганных сбившихся стайкой девушек.
— Отвратных, неудачницы! — поприветствовала их инструктор Смертова.
Ведьмы побледнели. Шесть девчонок отличались излишним весом, одна в очках, две с рыжими тонкими косичками, трое чуть косые или это у них рожицы от страха перекосились, и одна, с иссиня-черными волосами, вскинула руку — фейка, пролетая, тоже ударила по ней раскрытой ладонью и, приземляясь, сказала:
— Острова, держи подарочек — студентка Григорьева, по характеру оторва, как и ты.
Темноглазая ведьма с очень привлекательной фигуркой окинула меня пристальным взглядом. Я с таким же вниманием разглядывала ее, поражаясь тому, что она вообще среди неудачниц делает.
Но тут Острова повернулась к фее и спросила:
— Как там Мор?
— На голодняке, так что лучше ему на глаза не показывайся, — ответила инструктор.
И приземлилась молодой стройной двухметровой женщиной. И главное, никто не удивился, кроме меня.
— Дохлый труп, когда он угомонится, — прошипела девушка.
— Когда ты перестанешь зажигать с тем эльфийским принцем и его двоюродным братом-дроу на глазах у Мора, — парировала фея.
— Принц темный, принц светлый, — с придыханием протянула Острова.
— Итог — Мор злой, — резюмировала инструктор Смертова. — Тормози ты с этим, Острова, сама знаешь — Мор не железный, однажды сорвется, и будет у тебя принц мертвый и принц мертвый.
— Не посмеет, Вреднум не позволит, — зевнула ведьма.
— Мор спрашивать не будет, — хмыкнула Смертова. — Он в своем праве, учитывая, что помолвку вы заключили.
— Помолвка не свадьба, — нахмурилась студентка.
— Это ты своим принцам будешь втолковывать, угу, темному и светлому, аккурат на их могилах. Тормози, Острова, ты со своим разнообразием и склонностью к тройничкам кончишь плохо, помяни мое слово.
— Вот как раз с этим у меня все замечательно, — широко улыбнулась ведьма, — ибо всегда есть вторая попытка.
— Мда, пошловато вышло, — расстроилась фея. — Так, все построились.
Я осторожно сползла с метлы, прислонила ее к кустику и тоже пошла строиться. Напрасно, потому что следующим приказом инструктора было:
— Пятьдесят приседаний. Выполнять.
Мы приседали. Потом поместили между ногами по продолговатому булыжнику и, удерживая их напряжением мышц, потягивались, прогибались, прыгали по кругу и семенили гуськом. Я так поняла, это все для того, чтобы с метлы набок не соскальзывать, но все равно веселого мало. И только где-то через полчаса нас, взмыленных и запыхавшихся, инструктор отпустила по комнатам.
Я не летела — я вцепилась в метлу, имитируя позу «баран на вертеле», — по барабану, кто меня увидит и как посмотрит. Все равно в шортах, так что без разницы.
И вот лечу я, никого не трогаю, а тут вдруг подлетает карта и противным таким голосом:
— Григорьева, к коменданту, живо!
И метла, ничего не спрашивая, повернула влево и полетела. А мне уже как-то все равно было — у меня болели ноги, и руки, и между ногами, там, где был булыжник, и глазки, и головка, и…
Звон стекла!
Потом метла зависла, я на ней, а сбоку голос:
— Решила прикинуться мертвой? Я тебе что, медведь, что ли?!
— Не подпишу, — пробурчала я, крепче вцепившись в древко. — У них не только бардак, они еще и гнома-инструктора не уважают.
— Слезай с метлы, — устало сказал Владлен Азаэрович.
Я открыла глаза и слезла. Выпрямилась, огляделась.
В кабинете коменданта находился только декан чертового факультета и никого больше. В смысле комендант отсутствовал.
— Эм, — оглядываясь, протянула я.
— Что? — устало спросил Владлен Азаэрович.
— А… почему мы одни? — поинтересовалась я.
— А это свидание, — издевательски протянул он.
— Да? А цветы где? — не растерялась я. — И комплименты?
— Были, минут десять назад, — продолжил издеваться черт.
— Так меня не было! — возмутилась я.
— Занятия у Мора закончились пятнадцать минут назад, где ты шлялась, мне неизвестно и не особо интересно, — Владлен Азаэрович поднялся. — Пошли давай.