Коко Шанель. У женщин нет друзей - Екатерина Мишаненкова 6 стр.

Выглядело это довольно необычно, и конечно гости не раз спрашивали Коко, почему у ее дома такая необычная лестница, на что она всегда отвечала полуправду – дескать это воспоминание детства, такая же была в монастыре, где она проводила каникулы.

Бриллианты служат лишь свидетельством богатства мужа или любовника женщин, которые их носят.

Все там ему понравилось – и соседство с Уинстоном Черчиллем, с которым его связывали серьезные деловые отношения, и специально для него подготовленная художественная студия, и собиравшееся там общество… Но увы, к этому времени их отношения с Коко уже дали серьезную трещину. Герцог был слишком ветреным и непостоянным, его связь с Шанель не мешала ему постоянно заводить мелкие ни к чему не обязывающие романы. Тем более, что и его возлюбленная смотрела на них сквозь пальцы – она всегда была достаточно равнодушна к мимолетным изменам своих любовников.

Выбирая аксессуары, снимите то, что надели последним.

Их связь длилась уже почти пять лет, они друг друга хорошо понимали, уважали и ценили.

Однако временами герцог выкидывал такое, что Шанель вовсе не собиралась сносить. В одном из их совместных круизов он имел наглость завести интрижку с какой-то девицей буквально на глазах своей постоянной возлюбленной. А чтобы искупить вину, подарил ей драгоценный изумруд баснословной ценности. Коко с благосклонной улыбкой приняла из его рук футляр и… швырнула в воду.

Принято считать, что роскошь – это противоположность нищеты. Нет, роскошь – это противоположность вульгарности.

Их роман был еще в самом разгаре, и хотя для Вендора такой брак стал бы мезальянсом, ничего сверхъестественного в нем никто бы не увидел. Почему же тогда Коко Шанель не могла стать герцогиней Вестминстерской?

Прежде всего, этот брак положил бы конец ее карьере модельера. Герцогиня-кутюрье – это было абсолютно невозможно.

А во-вторых… Вендор нуждался в наследнике. Его единственный сын умер, и теперь ему необходима была жена, которая подарила бы ему ребенка. А Коко было уже сорок пять…

Нельзя сказать, чтобы она не пыталась. Она консультировалась с врачами, пила лекарства, делала специальные упражнения, даже ходила к знахарям. Все оказалось бесполезно. В конце концов она смирилась с тем, что природу не победить, и шансов стать матерью у нее нет.

Это стало последней и определяющей каплей, сделавшей расставание герцога Вестминстерского и Коко неминуемым. И она предпочла не тянуть, не ждать, пока он ее бросит, а сама все закончить.

Ничто так быстро не выходит из моды, как очень декольтированное длинное платье.

В чем тут дело? Просто в том, что она всегда старалась быть не похожей на других, или причина была более глубокой и серьезной?

Люди, которые ее хорошо знали, немало рассказывали о том, что Коко питала прямо-таки демонстративную ненависть к браку и материнству. Своим манекенщицам, в особенности тем, которых она особенно любила, она всегда говорила, что любовь – это глупости, любовника надо выбирать богатого. Потому что любовь – это плен и песок, уходящий сквозь пальцы, а деньги – это независимость, дороже которой нет ничего на свете.

Возраст для женщины не главное – можно быть восхитительной в двадцать лет, очаровательной в сорок и оставаться неотразимой до конца своих дней.

Коко была замужем за своим делом, за модным домом Шанель. Беременной журналистке, пришедшей взять у нее интервью, она тут же указала на дверь, заявив: «Ступайте, телитесь в другом месте!» А своей молоденькой родственнице, которой покровительствовала, сказала: «Деточка, ты покажешь мне твоих детей, когда они начнут ходить и будут чистыми, потому что для меня, ты знаешь, сосание, отрыжка, слюни…» И конечно скорчила гримасу отвращения.

Впрочем, это все выглядит совсем по-другому, если вспомнить, как отчаянно она сама пыталась забеременеть от герцога. Все оказалось бесполезно, и у нее остались лишь горькие сожаления и душевные раны, которые она вот так, не всегда красиво, прикрывала сарказмом и грубостью.

Если вы окажетесь на самом дне горя, если у вас не останется вообще ничего, ни одной живой души вокруг, у вас всегда есть дверь, в которую вы можете постучаться… Это – работа!

С журналами Шанель сотрудничала давно – писала для них статьи про моду, современных женщин, про свое отношение к роскоши, к спорту, к женскому вопросу. Но вообще-то к журналистике ее не слишком тянуло, а вот оставить след в истории ей хотелось. А она уже знала, что помнят не тех, кто много сделал, а тех, кто оставил после себя что-то запоминающееся широкой публикой. Картину, статую или… литературное произведение. Она достигла уже достаточного уровня известности, чтобы позволить себе оставить миру свои основные мысли и идеи в виде коротких метких высказываний.

Но это легче задумать, чем осуществить. Коко перечитала Ларошфуко и других великих мастеров афоризма и признала, что сочинить такое ей не под силу. Впрочем, она и не собиралась писать целые книги, ей нужно было всего несколько подходящих фраз, чтобы напечатать их в журналах. Она обдумала, что хочет сказать, но у нее никак не получалось облечь мысли в такую форму, чтобы они звучали достаточно метко, коротко и остроумно. И тогда она решила обратиться за помощью к человеку, вкус, талант и литературный опыт которого не вызывали никаких сомнений – к ее старому другу и возлюбленному Пьеру Реверди.

Настоящая щедрость состоит в том, чтобы не замечать неблагодарности.

Их литературное сотрудничество не ограничилось началом 30-х годов, Реверди до самой своей смерти в 1960 году продолжал консультировать Коко. И даже когда она научилась сама оттачивать афоризмы и уже не нуждалась в редакторе, она все равно продолжала присылать их ему на одобрение, считая его первым и главным своим читателем и критиком.

Остерегайтесь оригинальности – в женской моде оригинальность может превратить одежду в карнавальный костюм.

Со знаменитым продюсером Сэмюэлем Голдвином Коко в 1930 году познакомил все тот же ее бывший возлюбленный Дмитрий Павлович, которому она уже была обязана множеством новых интересных и выгодных знакомств. В это время Голливуд переживал не лучшие свои времена – из-за кризиса сильно упала посещаемость кинотеатров, многие студии оказались на грани разорения. И Голдвину пришла в голову оригинальная идея – одеть всех звезд у величайшего кутюрье своего времени и тем самым вновь увеличить интерес американцев к кино. А этим величайшим кутюрье он считал, разумеется, Шанель.

Женщина не может быть счастлива, если ее не любят, ведь именно это ей нужно больше всего.

Женщина, которую не любят – это ноль и ничего больше. Уж поверьте мне, не важно молодая она или старая, мать, любовница… но женщина, которую не любят – это погибшая женщина. Она может спокойно умирать, это уже не важно.

И Голдвин предложил ей сказочный контракт – миллион долларов в год за то, чтобы она два раза в году приезжала в Голливуд и создавала костюмы для его звезд, которые они могли бы носить как в жизни, так и на экране. Он считал, что так фильмы будут привлекать в кинотеатры больше женщин – ведь они станут не только развлечением, но и демонстрацией последних новинок моды.

Но к изумлению Голдвина Коко не спешила принимать это предложение и долго колебалась, взвешивая все за и против. В итоге идея Голдвина «подкупила» ее тем, что благодаря кинематографу ей удастся расширить свою модную империю в несколько раз – если ей удастся заключить договор с американскими бизнесменами, то дешевые копии ее моделей для широких кругов населения будут продаваться уже не тысячами, а миллионами экземпляров.

Но к изумлению Голдвина Коко не спешила принимать это предложение и долго колебалась, взвешивая все за и против. В итоге идея Голдвина «подкупила» ее тем, что благодаря кинематографу ей удастся расширить свою модную империю в несколько раз – если ей удастся заключить договор с американскими бизнесменами, то дешевые копии ее моделей для широких кругов населения будут продаваться уже не тысячами, а миллионами экземпляров.

Было не время для платьев. Мне казалось, что эпоха уходит, и что никто никогда больше не будет шить платья.

Поначалу все шло прекрасно – Коко в компании Миси приехала в Америку, где ее встретили по-королевски – даже паровоз выкрасили в ее любимый белый цвет. Встречать ее явились крупнейшие звезды Голливуда во главе с несравненной Гретой Гарбо. Все газеты писали об этой встрече двух королев – моды и экрана. Шанель активно взялась за работу, сделала костюмы для Глории Свенсон в фильме «Сегодня вечером или никогда» и получила за них благожелательные отзывы критиков. Но…

К сожалению, правы оказались те, кто отговаривал Голдвина от этой авантюры. Принудительно одеть всех звезд у одного модельера – слыханное ли это дело. Шанель с первых же дней столкнулась с противодействием многих актрис, не желавших, чтобы им навязывали стиль одежды. К тому же, что еще важнее, оказалось, что Голдвин недостаточно учел законы кино – пропагандировавшаяся Коко естественность была слишком блеклой и невыигрышной для экрана. Элегантность от Шанель – это элегантность простоты, обрамление женщины, она не должна бросаться в глаза. Тогда как актриса наоборот обязана сразу привлекать всеобщее внимание, в том числе и своим костюмом.

Нельзя позволять себе обжорство и алкоголь, которые разрушают тело, и все же надеяться иметь здоровое тело. Свеча, которая горит с двух концов, конечно светит ярко, но за ней все равно последует темнота.

Впрочем, нельзя сказать, что Шанель съездила в Голливуд совсем уж зря. Во-первых она приобрела новых клиенток и даже подруг, причем еще каких – Грета Гарбо и Марлен Дитрих с тех пор не раз заказывали у нее наряды, а с ней самой поддерживали дружеские отношения. Плюс к тому, поработав на киностудии, Коко узнала, что такое фотогеничность, и как она важна для современной женщины и ее наряда. Это оказало большое влияние на ее дальнейшее творчество.

Я против моды, которая быстро проходит.

Это у меня мужская черта. Не могу видеть, как выбрасывают хорошую одежду, потому что сменился сезон.

Она была неистощима в насмешках над модницами, которым приходится каждый вечер снимать ожерелье и прятать его в сейф, а роскошные драгоценности, подаренные ей герцогом Вестминстерским надела пару раз, а потом просто разобрала на камушки.

При этом нельзя сказать, что она не любила украшения – ни в коем случае. Она их обожала, и на ней всегда было много ожерелий, браслетов, цепочек, серег. Что она ненавидела, так это драгоценности ради их стоимости, с ее точки зрения в украшениях, как и в одежде важнее всего была их функциональность. Ну а какова их главная функция? Конечно же, делать женщину красивее. И какая тогда разница, бриллианты это или блестящее стекло, если эффект один и тот же?

Когда тебе столько лет и за тобой ухаживает такой молодой человек, разве ты станешь требовать у него анкету?

Руководствуясь этими принципами, Коко еще с 1922 года занималась изготовлением собственной линейки украшений, называя их фантазийной бижутерией. Для создания их она не прибегала к услугам профессиональных ювелиров, заявляя, что их творения нагоняют на нее скуку. Эскизы для ее бижутерии по ее указаниям рисовал сначала ее старый друг Этьен де Бомонт, потом герцог ди Веруда. Да и сама она любила сидеть у себя в салоне, обложившись коробками с настоящими и поддельными камнями, и составлять из них узор будущих украшений. На это пошли, кстати, и драгоценные рубины и изумруды из разобранных ею подарков герцога Вестминстерского.

Святой в обществе так же бесполезен, как в пустыне. Но если в пустыне святые просто бесполезны, то в обществе они часто опасны.

Ничего подобного никто из них никогда прежде не видел. И дело было не только в том, что Коко, умевшая производить нужный эффект, велела поставить специальное непрямое освещение, благодаря которому драгоценные камни сверкали и переливались, ослепляя всех и разбрасывая разноцветные блики. Ее украшения поражали новаторством, новизной форм, способностью к превращению: браслеты могли стать манжетами, а колье легким движением руки трансформировалось в три браслета и брошь.

Инициатором этой выставки стал новый возлюбленный Коко – талантливый и амбициозный стилист Поль Ириб, который и был автором эскизов большинства из этих украшений.

Раньше женщины боролись на своей собственной территории. Там каждое их поражение было победой. Сегодня они борются на мужской территории. Здесь каждая их победа – поражение.

Все эти драгоценности не предназначались для продажи, они должны были только продемонстрировать зрителям новый стиль Шанель. А выручка от входных билетов, а также от продажи роскошных каталогов шла в пользу благотворительных организаций.

Имя Шанель вновь было у всех на устах. И многих интересовал вопрос – откуда такая перемена во взглядах?

Сама она объясняла свой неожиданный интерес к бриллиантам очень просто – с началом мирового кризиса бриллианты из украшения для снобов превратились в настоящую неподдельную роскошь и тем стали для нее ценны, ведь она всегда ненавидела пустое тщеславие и ценила дорогую естественную простоту… сколько бы та ни стоила.

Для независимости никогда не бывает чересчур много денег.

Мне наплевать, что вы обо мне думаете.

Я о вас не думаю вовсе.

Роман Шанель с Полем Ирибом начался в 1933 году, и как это ни удивительно, она сразу и очень сильно попала под его влияние.

Именно Ириб уговорил ее принять предложение Голдвина и поехать в Голливуд, он же подбил ее на устройство выставки драгоценностей, ради него она начала издавать собственную газету, которая не принесла ей ничего кроме убытков.

Впоследствии Коко вспоминала, что Поль Ириб был самым сложным из мужчин, которых она знала в своей жизни. Она никогда не могла понять, чего он на самом деле хочет. Например, однажды он упрекнул ее в том, что она погрязла в бессмысленном расточительстве – содержит огромный бесполезный особняк и целый штат прислуги. Коко тут же отказалась от дома, рассчитала всех слуг кроме горничной и переехала в маленькую тихую гостиницу. Но конечно Ириб опять остался недоволен – еще бы, с его-то любовью к роскоши – и Шанель опять поменяла место жительство, на сей раз переехав в отель «Ритц», ставший ее домом на долгие годы.

Так вот что такое слава – одиночество.

Люди у которых есть легенда – сами эта легенда.

21 сентября 1935 года Поль Ириб приехал к своей знаменитой возлюбленной на ее виллу «Ла Пауза». Их роман был в самом разгаре, Мися даже утверждала, что после развода со второй женой Ириб собирается жениться на Коко. Они постоянно спорили, мирились, и великая Мадемуазель, которая прежде всегда и во всем могла настоять на своем, в очередной раз ему уступала.

Ириб увлек Шанель политикой – все ее знакомые замечали, что она стала чаще говорить о будущем устройстве мира, и в ее словах слышался отголосок мыслей ее возлюбленного.

Странные у них были отношения, но главное, что оба – и Шанель, и Ириб – были счастливы. Они вели оживленную светскую жизнь, ездили в гости, а потом отдыхали на прекрасной вилле «Ла Пауза», которую оба очень любили.

Я умею работать.

Могу себя дисциплинировать.

Но если я не хочу что-либо делать, никто и ничто не сможет меня убедить.