Рейндж вытряхнул из конверта снимки: всего их там было пять штук. Чуть передвинулся, чтобы свет от бра ложился на фото, и стал их разглядывать.
– Андрей сказал, что сегодня а-абнаружили «лежку» в Па-адмасковье! – вновь заговорил Темиров. – Нашли там много взрывчатки! А-аружие! Рации! Пояса шахидок! На фото это есть, да. Потом, сказал, передаст или сам привезет видео! Говорил, что это все важно для нас!
– Эфэсбэшники накрыли их логово, я так понял? А кого-нибудь удалось прихватить из их компании?
– Н-нэ, самих банды-ытов не поймали, они успели у-уйти! Кажется, это та же ка-аманда, да?! Так сказал Андрей…
Внимание Мокрушина приковал один из фотоснимков. Тот самый, на котором была запечатлена какая-то девушка (судя по длинным волосам, именно девушка, а не парень) с окровавленным лицом, лежащая на дне неглубокой ямы.
– А это кто такая? Вот эта вот… Девушка?.. Женщина?.. Это вот существо в яме? Ее застрелили, что ли? Или это ее так «запытали»?
– Андрей сказал, что ее сва-аи же и убили! Там еще три дэ-эвушки были! И двое мужиков с ними! Есть мн-нэние, что они были тоже будущие шахидки.
Рейнджу эта убитая кем-то особа напомнила другую девушку. То была молоденькая, лет восемнадцати или двадцати осетинка. Она лежала в переулке на западной окраине села Сарабук, меж поваленных техникой дощатых заборов. Лежала бездвижно, откинув согнутую в локте правую руку, с раздавленными гусеницами ступнями, лицом вверх, под кавказским небом, которое в этот августовский день 8-го числа было отнюдь не синим, не безоблачным…
Встряхнув головой, чтобы избавиться от тяжелых воспоминаний, Рейндж спросил:
– И где сейчас могут быть эти будущие шахидки? Сколько еще таких групп действует в Москве и Подмосковье? Есть какие-нибудь версии на этот счет?
Руст только пожал плечами.
Глава 18
8 августа. Республика Южная Осетия
Операция «Чистое поле»
Село Сарабук, расположенное в 12 километрах на северо-восток от Цхинвала, населено преимущественно осетинами. Обе его части, верхняя и нижняя, были заняты силами сводной батальонной группы кадрированной Горийской легкопехотной бригады (в которой проходят службу в том числе и так называемые анклавцы) и спецназа МВД Грузии ночью 8 августа.
Этому предшествовал мощный артобстрел из гаубиц «Д-30», 122-мм минометов и 152-мм САУ SPH-77 «Dana». Еще до наступления полуночи массированным огнем накрыли не только опорные пункты осетинского ополчения, но и оба поста миротворцев. Потом, правда, выяснилось, что русские «голубые каски» успели-таки отойти в соседнее село Кохат… Но сам факт, что данный населенный пункт, расположенный на склоне стратегической высоты, это село, откуда исходила постоянная угроза для единственной здесь объездной дороги, связывающей Ванати и другие грузинские села Большого и Малого Лиахского ущелья с приграничным районом Грузии Корди-Каралети, удалось взять так быстро и практически бескровно, не мог не радовать, не окрылять.
Еще до полудня 8 августа грузинскими войсками были заняты также осетинские села Знаури, Хетагурово, Дмениси, Дидмуха, Акоц, Квемо Окона, Мугути, частично Тбети. Ни в одном из этих населенных пунктов югоосетинские формирования не оказали сколь-нибудь серьезного сопротивления. Похвалявшиеся своей воинской доблестью «аланцы» и их самозваный президент Кокойты бежали с поля боя. Население этих деревень, те, кто не смогли, не захотели или не успели эвакуироваться в РСО-А, брошено, оставлено на милость победителя.
Впрочем, еще идет ожесточенный бой: в окрестностях Цхинвала у села Земо Никози и в самой столице сепаратистов. Грузия сконцентрировала к югу от Цхинвала ударную группировку, составленную из отборных частей и подразделений. В ее состав входят военнослужащие 3-й и 4-й ЛПБр, спецназ МО и МВД, танкисты и артиллеристы. Тяжелая артиллерия по-прежнему ведет обстрел города, который кударцы[49] называют про себя отнюдь не Цхинвалом, как принято считать в России, а Череба – с ударением на втором слоге. Огонь теперь преимущественно ведется по северным окраинам; южная часть города уже практически захвачена подразделениями SOG и пехотой при поддержке бронетехники Горийского Отдельного танкового батальона.
Сейчас, к трем часам пополудни, к югу от Цхинвала сконцентрировано свыше 4 тысяч грузинских военнослужащих. Их готовы поддержать до 30 самоходных артустановок, два дивизиона установок залпового огня «Град», а также расположенные на Присских высотах, в окрестностях Никози и в окрестностях Тамарашени (северный анклав), батареи гаубиц и 122-мм минометов.
К полуночи с 8-го на 9-е планировалось полностью взять под контроль весь Цхинвал. В случае выполнения данной задачи в установленные командованием сроки, основная ударная группировка соединилась бы с теми силами, что действуют из района Тамарашени-Курта-Кехви, а также с «анклавцами» из Ванати и переброшенными в район ущелья Лиахве из Каралети и Гори частями кадровой грузинской армии. Далее, ночью и утром 9 августа планировалось нанести мощный удар по райцентру Джава с его военной базой и учебным центром, по ключевой позиции «аланцев» – сначала силами артиллерии и авиации, затем подтянуть по Зарской дороге, ТрансКаву и объездной дороге через Цру бронетехнику и мотострелков. А заодно планировалось нанести поражение тем небольшим пока силам и средствам, которыми еще до начала спецоперации «Чистое поле» располагала здесь, в ЮО, Российская Федерация и ее главная военная сила на Кавказе – Пятьдесят восьмая армия…
Далее, к вечеру, не позднее полуночи девятого августа передовые части грузинской армии должны выйти к южному порталу Роки. С единственной, но архиважной задачей: заблокировать ТрансКав, перекрыть тоннель, чтобы не допустить ввода российских войск – частей 58-й армии по единственной трассе на территорию Цхинвальского региона, который в ближайшие дни энергичнейшим образом будет зачищен от сепаратистов, от самой «аланской скверны». После чего район навсегда станет не только де-юре, но и де-факто грузинской территорией, составной частью Грузии-Картли, управляемой из Тбилиси, а не из России, из кремлевских и лубянских кабинетов.
В Нью-Йорке только что закончилось экстренное заседание Совбеза ООН, созванное по требованию Российской Федерации. Но завершилось оно, как и предполагало грузинское руководство, как и договаривались на этот счет с прибывшей за несколько дней до начала «спецмероприятия» секретарем Госдепа США Кондолизой Райс, ничем, пустыми словами, лицемерным призывом «к сдержанности всех сторон и участников конфликта».
Время для начала акции было рассчитано идеально. Восьмое августа – день открытия Пекинской Олимпиады. О том, что из себя представляет новый президент России, кажущийся тенью переместившегося на пост премьера авторитетного и жесткого лидера страны, чего можно ожидать от преемника, пока еще мало кто знал. Официально объявлено, что президент РФ находится в отпуске в эти августовские дни. Премьер, в котором по-прежнему видят почти единовластного правителя, в момент нападения находился в Пекине и вряд ли был способен – по замыслу некоторых стратегов – оперативно вмешаться в скоротечный конфликт.
Опять же, выходные. Даже такую немаловажную деталь, как переезд в эти дни двух главных управлений ГШ МО РФ из основного здания во временные помещения, о чем, конечно же, тоже было извещено политическое и военное руководство Грузии по дипканалам и по линии взаимодействия с некоторыми западными спецслужбами, тоже учли, планируя дату начала спецоперации «Чистое поле».
Но даже если кто-то и не поверил клятвенным заверениям харизматичного руководителя Грузии Михаила Саакашвили, объявившего на весь мир вечером 7 августа об отданном им приказе о прекращении огня, то, как казалось многим в Тбилиси, в Вашингтоне и в некоторых европейских столицах, полутора-двух суток, пока Москва будет «раскачиваться», пока российские дипломаты, как это происходило прежде, будут взывать к выполнению «буквы и духа Устава ООН» и требовать принять санкции против Грузии, достаточно, чтобы добиться главных целей этой акции.
Грузинские войска и милицейский спецназ возьмут под контроль в кратчайшие сроки Цхинвал и перережут стратегическую магистраль ТрансКава. Прогрузинское марионеточное «правительство» Дмитрия Санакоева к исходу 9 августа объявит об упразднении автономии и присоединении бывшей Южной Осетии, а ныне Цхинвальского региона к Грузии. США, а затем и многие другие союзники по НАТО признают свершившийся факт и вряд ли станут осуждать тбилисские власти за некоторые допущенные ими в ходе операции по восстановлению «конституционного порядка» в регионе Цхинвала «перегибы»…
Это будет полная победа, а победителей, как известно, не судят. Особенно если у тебя в союзниках самая мощная мировая держава.
Этого дня ждала вся Грузия. Его ждали все патриотично настроенные грузины, вне зависимости, где они в данный момент проживают и являются ли они сторонниками «Мишико».
И, надо сказать, вплоть до трех часов пополудни 8 августа события в Южной Осетии развивались во многом именно так, как это и было спланировано разработчиками плана спецмероприятий под названием «Чистое поле».
Село Сарабук после ночного артобстрела и проведенной утром силами спецназа МВД зачистки напоминало теперь – если смотреть с воздуха или с соседних высот – кусок ткани камуфляжной расцветки.
Зеленый цвет – это уцелевшие от пожаров, от разрывов гаубичных снарядов, мин и залпов РСЗО «Град» фруктовые сады, виноградники, огороды с грядками. Пепельно-серый, местами коричневый или черный цвет – пожарища, сгоревшие дома и сараи, обугленные плодовые деревья и пожухлая, почерневшая виноградная лоза.
Всего в Сарабуке, в Верхнем и Нижнем, населенном преимущественно осетинами, насчитывается около сотни домовладений. Вернее, их столько было сутки назад. Теперь же, ближе к вечеру восьмого августа, примерно пятая часть домов или лежала в руинах, или пылала, выбрасывая оранжевые с прожилками дыма и копоти языки из пустых оконных и дверных проемов, либо уже полностью сгорела, превратившись в тлеющие, еще не успевшие остыть головешки. Остальные дома большей частью тоже повреждены в той или иной степени. В некоторые из них – в окно или в дверь – бросали гранаты, прежде чем войти. Другие строения имели на стенах и на кровле щербины от автоматных и пулеметных очередей, рваные отметины от осколков разорвавшихся неподалеку снарядов и мин…
Милицейский спецназ и военные, войдя ночью в село, застали здесь лишь стариков, женщин и детей. С местными, надо сказать, особо не церемонились. Тех, кто не успел сбежать во время ночного артналета, кто не погиб в первые часы, когда бойцы стреляли по всему, что движется, или бросали гранаты в подвалы домов, тех выдергивали из домов, сараев, из ям и укрытий и гнали небольшими группками в соседнее село Ванати на фильтрацию, для допросов в местном полицейском участке (они могли также пригодиться и в качестве заложников). Этих, кто остался пока в живых, обещали не убивать. «Зачем нам вас убивать, – зубоскалили молодые грузинские воины. – Нам нужны рабы, нам нужен рабочий скот…»
На северо-восточной окраине села, на «блоке», оставшемся от «аланцев», в трех сотнях метров от опорного пункта, ближнего к Ванати, осуществляли боевое охранение четверо солдат 1-го («анклавного») батальона ЛПБр – все уроженцы грузинских сел Южной Осетии, расположенных поблизости, в Верхнем и Нижнем Лиахве. Двое спали, устроившись на притащенных из окраинных домов Сарабука матрацах и перинах – сказывались две подряд бессонные ночи. Двое бодрствовали, хотя им тоже, по правде говоря, больше всего на свете сейчас хотелось спать. Но ротный командир Давид Гелашвили, который со взводным час назад, когда начали вдруг сыпать мины (в Кохате еще уцелели две-три батареи «аланцев»), занырнул в блиндаж РОПа, велел им смотреть «в оба». И даже пообещал «прибить», если они вздумают дрыхнуть на боевом посту. А он, этот ражий крепыш Дато, слов на ветер не бросает, чуть что, кулаком по спине или в бок, а иногда и затрещину отвесит! «Тут вам не Первая образцовая Горийская пехотная бригада! – не раз говорил он своим бойцам. – И я не американский инструктор, чтоб с вами цацкаться – за невыполнение приказов я и взводные будем лупить, как собак!..»
Налет прекратился так же резко, как и начался. Впрочем, разрывы ложились довольно далеко и от бывшего опорного пункта «аланцев», в котором они, молодые грузинские воины, нынче по-хозяйски расположились, и от ротного ОП – мины падали в полукилометре, восточней околицы соседнего села. Вскоре воздух наполнился громкими, резонирующими хлопками, сопровождаемыми затем низким сверлящим звуком – это уже ответно била по ожившей вдруг артиллерии «аланцев» батарея гаубиц «Д-30».
Все эти смертоносные гостинцы пролетали едва ли не над головами боевого охранения, старшим в котором ротный поставил командира отделения, своего земляка из Ванати сержанта Гиви Циклаури. Выше, значительно выше, где-то на высоте птичьего полета, пронесся хищный силуэт «сушки», закладывая плавный вираж в сторону Джавы. Чей это штурмовик, свой или российский, простому грузинскому парню, даже с сержантскими нашивками, было не понять, не разобрать из его узкой, обложенной мешками с песком, щели…
Но эти звуки войны, хорошо различимые звуки выстрелов танковых пушек, долетавшие с юго-запада, от Цхинвала, и частые, пачками, строчки автоматных и пулеметных очередей, его уже не сильно пугали: человек ко всему привыкает. Они и раньше-то с «аланцами» здесь частенько обменивались подобными «подарками»; а теперь, после настоящего боевого крещения, когда они расхерачили это кударское гнездо, когда отовсюду поступают новости одна лучше другой, и до победы, как до Роки, буквально рукой подать, ничего не страшно…
Да и усталость берет свое: хочется спать, а более того – есть.
Гиви посмотрел на проем блиндажа, к которому ведет короткая, метров в пять, в человеческий рост глубиной траншея. Оттуда нагло торчали рифленые подошвы ярко-желтых «штатовских» ботинок одного из дрыхнувших бойцов.
– Жрать охота, – процедил его бодрствующий сослуживец капрал Картвелишвили. – Когда нас сменят? И сменят ли? Может, связаться с ротным по рации?
Гиви снял каску, вытер рукавом «комка» выступивший на чумазом лице пот. В кармашке «распаузки» у него была портативная УКВ-рация – их выдали не только взводным, но и командирам отделений еще неделю назад, вместе с зарядными устройствами. Хотя ротный был его земляком, он все же не решился вызывать его по рации… Да и на какую тему?
– Сухпаем подкрепимся! – сказал сержант Гиви. – Вроде перестали обстреливать?
– Да, стихло… Прибили, видать, скотов с их батареей! – На блестящем от пота лице капрала появилась злорадная ухмылка. – Накрыли наши! Или сами разбежались… Как думаешь, Гиви?
– Думаю, что мы побеждаем! Ротный говорил, что наши этим вечером Джаву возьмут! И если Кокойты не успел убраться на север к иронам, во Владикавказ, то его там и повесят!
– Когда Гелашвили такое говорил? Я не слышал… А что еще он сказал?
– Сказал, что русского спецназа много побили!
– Кто? Где?
– Да наши «спецы»! На дороге между тоннелем и Джавой устроили засаду! Я, приятель, видел этих спецназовцев своими глазами. – Гиви вытащил из кармашка «распаузки» пачку сигарет, угостил приятеля и сам закурил. – Они знаешь… такие… на… марсиан похожи!
– Где ты их видел? Когда?
– Когда в сержантской школе учился, в Гори. У них там тоже есть какой-то филиал! Мы прошлым летом в учениях участвовали. Так они там работали за «русских диверсантов»… Ну, мы двух «русских» даже в плен захватили… Условно, конечно!
– А не врешь, Гиви?
– А чего мне врать?! – Сержант сплюнул под ноги. – Наш спецназ американцы готовили! А штатовцы, они – лучшие в мире по этим вопросам! И армия у них самая крутая! Что, разве не так?
Они помолчали минуту или две. Капрал оглядел округу через линзы бинокля: его больше всего сейчас интересовал находящийся в тылу РОП, возле которого стояла мачта с поднятым грузинским флагом, чем что-нибудь иное. Именно там, в блиндаже РОПа в данную минуту находится ротный командир. Наверняка устроил себе послеобеденный отдых, потому что никакого шевеления там не происходит вот уже около часа.
– Слушай, Гиви, есть идея!
– Ну? Говори!
– Жрать охота, аж живот прилип к позвоночнику!
– А я, по-твоему, о чем сейчас думаю! Давай-ка перекусим! А потом разбудим бойцов – на смену! А сами на сытый желудок заляжем в блиндаж!
– Так и я о том же! Только неохота в сухомятку питаться! Мне этот сухпай уже вот где стоит! – Капрал коснулся ребром ладони шеи. – Видишь крайний дом?! С оцинкованной крышей?!
– Что это ты задумал?
– Там огород за домом! – Капрал передал сержанту бинокль. – Я, еще когда перину оттуда, из этого дома взял для наших нужд, заметил, что в огороде того… этого – всего много! Ну там разные огурцы, помидоры… можно собрать, да! Дом пустой! Все ж не на сухую, Гиви?! И воды из колодца надо холодной набрать, а то эта моча, – он пнул ногой пустую пластиковую бутыль из-под дистиллированной воды – уже в горло не лезет!
После некоторых раздумий сержант сказал:
– Ладно, растолкай бойцов! Бери Вано и дуйте за овощами! Лучка зеленого и салата, если увидите, прихватите! Возьмите фляги для воды! Только резко: одна нога в огороде, другая – здесь!
Двое бойцов по-хозяйски распоряжались во дворе одного из окраинных домов «зачищенного» села Сарабук. На одной из стен дома, сложенного из силикатного кирпича, была видна сделанная, по-видимому, недавно надпись масляной краской:
НЕ СЖИГАЙТЕ! КАРТВЕЛЫ!– О-от, сучье племя! – Капрал, увидев надпись, сплюнул под ноги. – Сейчас, когда наша взяла, все местные ироны запишутся в картвелы! Лишь бы из сел не погнали и сами дома не спалили!