— Где он?
Морт указал на меня пальцем. Я сделал несколько шагов, пока не очутился в начале коридора, который вёл в спальню Мёрфи. Я жестом велел сэру Стюарту оставаться на месте.
— Почему? — спросил он.
— Она собирается использовать своё Зрение. Чем меньше она увидит, тем лучше.
Сэр Стюарт пожал плечами и остался рядом с Мортом. Он наблюдал за Молли, прищурившись, кончики его пальцев лежали на рукоятке монструозного пистолета.
Молли взяла трость и встала на ноги, опираясь на неё, перенося вес с ноги, что была ранена в Чичен-Ица. Она выпрямила спину и плечи, повернулась ко мне, сделала глубокий вдох и открыла Зрение.
Я никогда не сталкивался прежде с этим с такой точки зрения. Это было как внезапно вспыхнувший у неё на лбу свет, устойчивый и непоколебимый. Как только он излился из неё, я испытал ощущение, будто моя нематериальная плоть сделалась реальной. Это ослепляло. Я мгновенно поднял руку, чтобы прикрыть глаза, прежде чем, подняв голову, встретился взглядом с Молли.
Её губы дрогнули. Она смотрела на меня, и слёзы застилали ей глаза. Она дважды пыталась начать, прежде чем смогла выговорить:
— Как я могу знать, что это именно ты?
Я мог ответить ей. Это называется Зрением, но охватывает весь спектр человеческого восприятия, и даже больше. Я встретил её взгляд, состроил рожу и объявил, всячески подражая Алеку Гиннессу:
— Ты направишься в систему Дагоба. Там ты будешь учиться у Йоды, мастера-джедая, который обучал и меня.
Молли резко села мимо дивана и ударилась об пол.
— Обожемой, — выдохнула она. — Обожемой, обожемой, обожемой. Гарри.
Я опустился на колени, чтобы быть с ней глаза в глаза.
— Да, малышка. Это я.
— Ты... ты действительно... действительно погиб?
Я пожал плечами.
— Я не знаю. Мне кажется, что я — это я. Я, типа, новичок в этом, а новичкам не грозит с первой попытки побеждать на выставках.
Она кивала со слезами, но не отводила взгляд.
— Т-ты пришёл, чтобы забрать меня? — прошептала она еле слышно.
— Нет, — сказал я успокаивающе. — Молли... нет. Я был отослан назад.
— П-почему? — прошептала она.
— Чтобы найти моего убийцу, — ответил я спокойно. — Люди, которые мне дороги, находятся в опасности, и я обязан с этим разобраться.
Молли начала сидя раскачиваться взад и вперёд.
— Я... Ох. Я пыталась... Город стал таким тёмным, и я знаю, чего ты ждешь от меня, но я не так сильна, как ты. Я не могу просто р-разносить вещи так, как ты...
— Молли, — сказал я спокойным, ясным голосом.
Её покрасневшие, усталые голубые глаза смотрели на меня.
— Ты ведь знаешь, о ком я хочу знать? О ком я не хотел бы, чтобы ты упоминала при посторонних?
Я не произносил имя моей дочери с момента возвращения в Чикаго. Чёрт, да я едва осмеливался думать об этом. Пусть весь остальной мир считает, что Мэгги сгинула вместе с Красной Коллегией. Те, кто узнал бы о ней, вполне могли бы повредить ей. Я этого не хотел. Только если я не буду там, чтобы защитить её.
Моё горло сжалось, поскольку, видимо, я был уверен, что ему так положено.
— Ты понимаешь, о ком я спрашиваю?
— Да, — сказала она. — Конечно.
— Это лицо в безопасности, с ним всё в порядке?
— Насколько я знаю, да, — сказала она. Лёгкая улыбка на мгновение сделала её прежней девушкой, которую я помнил. — Чубакка там с ней.
Был только один гигантский ходячий ковёр, на который Молли могла бы так сослаться — моя собака, Мыш. Этот зверь был умнее многих людей, и, вероятно, был самым лучшим сверхъестественным опекуном, который только мог быть у ребёнка. И он был огромный, тёплый и пушистый, и прекрасно совмещал в себе способность быть подушкой или одеялом — или яростным воплощением сверхъестественной силы и скорости, в зависимости от того, что было необходимо в данный момент. Чёрт, Мэгги было всего восемь. Наверное, он проводил половину своего времени, прикидываясь пони.
Я медленно выдохнул и почувствовал лёгкое головокружение. Воспоминания о Мэгги — те немногие, что у меня имелись — бились в моём сознании. В основном я помнил, как тихонько держал её после того, как всё закончилось. Она была маленьким, сонным теплом в моих руках, благодарным за комфорт и защиту.
— Мы могли бы отправиться повидать её, — предложила Молли. — Я имею в виду... я знаю, где она.
Мне хотелось согласно закричать и схватиться за это предложение. Но я не мог. И не стал.
— Может, после того, как мы разберемся с делами, — сказал я.
— Хорошо, — кивнула Молли.
— Лучше выключи пока Зрение, детка, — сказал я успокаивающе. — Нельзя оставлять его открытым так надолго. Могут быть неприятности.
— Но... я не смогу видеть тебя. Или слышать. Как-то... кажется странным, учитывая, что это называется Зрением.
— Оно включает в себя многое, — просвещающим тоном ответил я. — Дитя, у тебя есть дар. Доверься своим инстинктам. А для нынешней ситуации предлагаю воспользоваться тем духовидческим бальзамом, который нам давал Рашид, или чем-то вроде.
— Хорошо, — сказала она. — Хорошо.
Она нахмурилась и опустила голову, и я увидел, как её Взгляд угасает, свет изо лба тускнеет и наконец, моргнув, обрывается.
Мёрфи сидела на самом краешке стула, выпрямив спину и положив руки на колени.
— Мисс Карпентер?
Молли повернулась к Мёрфи. Ей потребовалась секунда или две, чтобы сфокусировать свой взгляд.
— Да?
— Это он?
— Он встретил меня цитатой из «Звёздных войн».
У Мёрфи дёрнулся уголок рта.
— Он.
Моя ученица кивнула и не ответила на взгляд Мёрфи.
— Итак, — сказала Мёрфи. — Он и вправду... действительно погиб. Та пуля убила его.
— Он погиб, — сказала Молли. — Тень, это... это Гарри практически во всех смыслах. У неё его воспоминания, его личность.
— Но это не он.
Молли покачала головой.
— Я однажды спросила его об этом. О том, что происходит с душой, которая оставила после себя призрака.
— Что он ответил?
— Что он понятия не имеет. И что он сомневается, что кто-нибудь когда-нибудь получит прямой ответ.
— Молли, — сказала старшая женщина. — Я знаю, ты устала. Позволь мне дать тебе какую-нибудь одежду. Еду. Душ. Немного настоящего сна. Мой дом защищён. Чтобы мне хоть можно было сказать твоим родителям в следующий раз, что я позаботилась о тебе.
Молли коротко оглядела комнату, кусая губы.
— Да... это... — она вздрогнула. — Но... лучше мне этого не делать.
— Лучше для кого?
— Для всех, — ответила Молли. — Она собралась и с помощью трости поднялась на ноги, поморщившись при этом. Было видно, что нога всё ещё причиняет ей боль. — Честное слово. Я играла в разные игры, и я не хотела бы, чтобы любая из них коснулась вас.
Она помолчала, а потом неуверенно сказала:
— Я... сожалею о том замечании про детектива, Кэррин. Оно зашло слишком далеко.
Мёрфи пожала плечами.
— Меньше слов — больше толку.
Моя ученица вздохнула и одёрнула свои рваные одёжки более строго.
— Мистер Линдквист, похоже, работает добросовестно. Я вернусь завтра со средством, которое может позволить вам общаться с тенью Гарри немного легче.
— Спасибо, — сказала Мёрфи. — Пока ты здесь, было бы разумно...
Внезапно снаружи раздался рёв карманной сирены.
Морт подпрыгнул в своем кресле и приземлился на корточки, готовый бежать либо героически упасть на пол.
— Что это было?
— Проблема, — ответила Мёрфи, вынимая свой пистолет. — Всем ле...
Она не закончила говорить, когда снаружи взревела пальба, и пули начали врываться сквозь окна и стены.
Глава двенадцатая
Я сделал то же, что и любой здравомыслящий человек в такой ситуации. Я бросился на землю.
— О, право слово, Дрезден, — буркнул сэр Стюарт. Он рванул в сторону стрельбы, прямо через стену дома. Я реально увидел, как помещение осветилось призрачным, бело-голубым светом вокруг него, когда он беспрепятственно там прошёл.
— Действительно, болван, — зарычал я себе. — Ты ведь уже мёртв.
Я вскочил и побежал за старшей тенью.
Все живые целовались с паркетным полом, когда я погрузился в стену дома. Я не волновался, что жилище задержит меня, — никто никогда не выстраивал обереги так, чтобы всякие пакости не могли выйти — только так, чтобы они не могли войти. Кроме того, у меня имелось приглашение войти, что технически делало меня дружественным лицом — но я обнаружил, что «дружественные» обереги могут действовать по принципу, сильно похожему на «дружеский огонь». Выход через защищённую стену сопровождался не только неприятным покалыванием. Я почувствовал себя так, будто проехался голым по водяной горке, покрытой стальной шерстью.
— Aaaaaaaa! — заорал я, выходя из стены на лужайку перед домом Мёрфи, переполнившись новым пониманием того, почему призраки всегда стонут или плачут, когда выскакивают из чьей-то стены или пола. Ничего особо таинственного — всего лишь долбаная боль.
— Aaaaaaaa! — заорал я, выходя из стены на лужайку перед домом Мёрфи, переполнившись новым пониманием того, почему призраки всегда стонут или плачут, когда выскакивают из чьей-то стены или пола. Ничего особо таинственного — всего лишь долбаная боль.
Я проковылял несколько шагов и поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть всё ещё проезжающий мимо автомобиль. Они были в грузовичке-пикапе. Кто-то в пассажирском купе просунул в окно ствол дробовика, и четыре фигуры в тёмной одежде присели в кузове, целясь в дом Мёрфи из чего-то вроде штурмовых винтовок и ручных пулемётов. Они размахивали оружием, метая громы и молнии слишком ярко и слишком громко, чтобы это могло быть реальным — видимо, эффект усиливался из-за тихого, спокойного воздуха между снегом и фонарями.
Эти парни не были настоящими профи. Я видел настоящих, профессиональных боевиков в действии, и эти шуты совсем не были на них похожи. Они просто наводили ствол более-менее на цель и поливали её пулями. Это не было дисциплинированным огнём настоящих профессионалов, но если вы выпустили так много пуль, вы, в конце концов, что-нибудь заденете.
Пули проходили сквозь меня, с полдюжины вспышек покалывания — слишком короткий дискомфорт, чтобы вызвать больше чем слабое раздражение, и внезапно я обнаружил себя несущимся за грузовиком рядом с веселящимся сэром Стюартом. Быть пуленепробиваемым — это своего рода кайф.
— Что мы делаем? — крикнул я ему. — Я хочу сказать, чего мы собираемся добиться? Мы же ничего не можем сделать им. Или можем?
— Смотри и учись, парень! — отозвался сэр Стюарт, оскалив зубы в волчьей ухмылке. — На счёт три, запрыгивай туда!
— Что?! Э, я думаю...
— Не думай, — проорала тень, — просто сделай это! Пусть тебя направляют инстинкты! Окажись в грузовике! Раз, два... — его ноги дважды жёстко ударили в землю, как у прыгуна в длину в конце подхода. Я последовал примеру сэра Стюарта почти на одних рефлексах.
Внезапное воспоминание мелькнуло у меня в голове — школьная площадка из моего детства, которая была пародией на ту, где проводились Олимпийские игры, там ученики соревновались друг с другом. Солнце жарко светило над нами, заставляя характерный запах тёплого асфальта подниматься над поверхностью площадки. Я принимал участие в соревнованиях по прыжкам в длину, и получалось не очень. Я уже практически не помню, почему я так отчаянно жаждал победы, но я был зациклен на этом так, как может только ребёнок. Я помнил своё желание победить, бежать быстрее, прыгать дальше в тот момент, когда пересекал начерченную розовым мелом линию прыжка.
Это был первый раз, когда я использовал магию.
Естественно, я понятия не имел ни о чём в то время. Но я помнил ощущение полного восторга, заполнившего меня, вместе с невидимой силой, которая подтолкнула меня в спину, как только я прыгнул. И на мгновение я подумал, что вдруг научился летать, как Супермен.
Реальность напомнила о себе в спешном порядке. Я упал, теряя контроль. Мои руки вертелись, как ветряные мельницы. Я приземлился на асфальт и оставил изрядные куски кожи на его поверхности. Я помнил, как это было больно — и как мне было всё равно, потому, что я выиграл.
Я побил рекорд средней школы штата Айова по прыжкам в длину более чем на фут. Правда, его не утвердили. Они дисквалифицировали меня. Я даже не достиг половой зрелости. Очевидно, произошло что-то неправильное, были сделаны ошибки, и, конечно, лучшим вариантом было проигнорировать аномальный прыжок.
Это было яркое воспоминание, глупое и немного грустное — но это был мой первый раз.
Это было мощное воспоминание.
— Три! — взревел сэр Стюарт и прыгнул.
Я сделал то же самое, и мои глаза и воля были прикованы к уносящемуся пикапу с боевиками.
Меня скрутило, с головокружительными ощущениями, сильно напомнившими действие зелья, которое Боб помог мне составить для схватки с Человеком-Тенью. Тот же самый опыт — чувствуешь себя разлетающимся на миллиард кусочков, перемещаешься вперёд с неизмеримой скоростью, внезапно заново сливаешься воедино.
Порыв холодного ветра овеял моё лицо, я пошатнулся и почти упал с крыши пикапа, который продолжал постепенно ускоряться, уносясь по улице.
— Срань господня! — воскликнул я, скалясь улыбкой во всю рожу. — Это было круто. Сначала Призрачная Кошка, теперь Ночной Змей![10]
Я повернулся, чтобы обнаружить сэра Стюарта, стоящего в кузове грузовика и смотрящего на меня с неодобрительно заломленной бровью. Спина одного из стрелков занимала то же пространство, что и правая нога призрака.
— Разве это не больно? — спросил я, кивая на его ногу.
— Хм? — сказал сэр Стюарт. Он посмотрел вниз и увидел, что я имел в виду. — О. Я думаю, да. Я перестал замечать это после семидесяти или восьмидесяти лет. Теперь, если ты не возражаешь, Дрезден, может, мы продолжим?
— Что именно? — спросил я.
— Учить тебя, очевидно, крайне необходимым урокам, — сказал сэр Стюарт, — и останавливать этих пиратов.
Он выплюнул последнее слово с поразительным количеством яда.
Я нахмурился и посмотрел на боевиков, которые перезаряжали опустошённое оружие, пребывая в крайнем нервном возбуждении. В перезаряжании они тоже не были особенно хороши.
— Чёрт, один человек с пистолетом мог бы взять их всех прямо сейчас, — сказал я. — Плохо, что среди нас таких нет.
— Мы не можем коснуться плоти, — сказал сэр Стюарт. — И перемещать объекты, например, для тени тоже практически нереально. Попрактиковавшись, ты сможешь двигать монетку на столе в течение пары минут.
— Жаль, что ни у кого из нас нет монетки, — сострил я.
Он проигнорировал моё замечание.
— Это потому, что мы можем произвести лишь незначительное физическое усилие. Ты не сможешь поднять монету в воздух, противодействуя гравитации.
Я насупился. Это звучало очень похоже на тривиальный урок, получаемый большинством начинающих чародеев. В большинстве случаев, когда вы хотите сдвинуть что-нибудь, у вас не будет внутри необходимого вида энергии. Это всё же не значит, что вы вообще не в силах что-то двигать. Это просто означает, что вам надо получить энергию из другого источника.
— Но... можно привлечь энергию откуда-то ещё?
Здоровяк наставил на меня указательный палец и усмехнулся.
— Великолепно. Мы не можем взаимодействовать с чем-то, что двигается благодаря живому существу. Мы даже не можем коснуться объекта, находящегося слишком близко к живому телу. Но... — он посмотрел на меня, приглашая закончить мысль.
Я моргнул два раза, подгоняя мозг, и сказал:
— Машины. Мы можем работать с машинами.
Сэр Стюарт кивнул.
— Только пока они движутся. И в них огромное количество энергии и движения, проходящих через неживой, механический двигатель.
Не говоря ни слова, он прошёл вперёд, через заднюю стенку кабины, сел на пассажирское сиденье и наклонился влево. Я не мог видеть, что он делает, поэтому упал на четвереньки, сделал глубокий вдох, и сунул лицо через крышу кабины. Было неприятно и больно, но я буквально жизнь потратил, учась справляться с болью. Я затолкал её вглубь сознания, стиснул зубы и стал наблюдать.
Сэр Стюарт засунул свою руку в руль грузовика. Другую выставил вперёд, слегка опираясь на приборную панель, и терпеливо ждал, наблюдая за дорогой впереди нас. Вскоре грузовик так резко подпрыгнул на ледяной кочке, что что-то в нём взвизгнуло. Призрак мгновенно прикрыл глаза и как-то хитро подёргал рукой.
Подушка безопасности вырвалась из руля грузовика.
Она ударила водителя, прихлопнув к сиденью, и тот запаниковал. Его руки напряглись от неожиданного удара, повернув руль на несколько градусов. Затем он нарушил главное правило езды по льду — вдавил ногой тормоз.
Небольшой поворот и резкое торможение заставили машину скользить. Водитель сражался с подушкой у лица и не мог скомпенсировать и контролировать начало скольжения. Скольжение превратилось во вращение.
Сэр Стюарт, удовлетворенно обозревая, взглянул на меня и сказал:
— На самом деле, не сильно отличается от того, чтобы испугать лошадь.
Боевики сзади начали орать после трёх головокружительных, даже с какой-то иллюзией изящества, поворотов вокруг оси. Пикап отскочил от высокой кучи снега на краю дороги, проскользил по тротуару на перекрёсток, а затем врезался в витрину маленького продуктового магазина. Вокруг смешались шокирующе громкие звуки разбиваемого стекла и кирпичей, скрежет металла и треск снега со льдом.
Ещё и охранная сигнализация магазина орала непрерывно, почти как мой старый будильник Микки Маус.
Секунду боевики сидели в ошеломлении, ничего не делая, но потом начали с проклятиями выбираться, чтобы успеть скрыться до появления копов.