Глава 4
Я становлюсь интриганкой
Следующий день начался так же, как и предыдущий: с раннего подъема, бутербродов с маслом и вареньем, похода к метро и приезда в школу. На этот раз нас ждали настоящие занятия. Объявления с информацией о том, кто к какой группе приписан, были уже вывешены во внутреннем дворике, где две какие-то китаянки (или японки?) играли в настольный теннис.
Мою учительницу звали Дельфина. Она меня сразу как-то расположила к себе: с одной стороны, внешностью и мимикой она напоминала старинных певиц вроде Эдит Пиаф или Паташу и поэтому выглядела как образец настоящей, «правильной» француженки; с другой — одевалась очень просто, носила спортивную кофту и джинсы, да и вела себя соответственно — без снобизма, без важности, по-молодежному. Что и говорить, наших школьных училок, особенно Галину Павловну, Дельфина не напоминала ничем! Никто никого не воспитывал, никто ничего не зубрил: мы просто общались о том о сем по-французски, играли и узнавали кое-какие языковые тонкости.
В группе я, похоже, оказалась самой младшей. Остальным ребятам на вид было не меньше восемнадцати, некоторые даже были уже женаты. Большинство составляли японцы: девочки Миоко, Киоко, Риоко и Акико и мальчик Итсуши. Все они смотрелись очень аккуратно и производили впечатление воспитанных людей. Совсем иначе выглядели американцы Дэвид и Джейн: мальчик сидел на занятии прямо в шапке и ел какие-то бутерброды, а девочка чавкала жвачкой и то и дело подтягивала штаны, больше похожие на колготки. Надо же, а я-то думала, что все россказни про бескультурность американцев — просто пустые стереотипы! Еще была девочка по имени Самира, которая сказала, что она из Косова. Я хотела было сказать, что такой страны нет, а есть Сербия, но промолчала: девочка показалась мне злой, агрессивной. Хотя это, наверное, тоже стереотипы… Самой старшей среди нас была Валентина: маленькая смешная тетенька из Перу, узкие глаза и темная кожа которой выдавали в ней индейские корни. Наконец, был в группе человек, с которым я могла общаться не по-французски: некая Наташа с Украины, которая недавно вышла замуж за парижанина и ходила на эти курсы для адаптации.
— Слушай, — спросила я у нее в рекреации, куда все спустились на перемене. — А что тут за компьютеры стоят? Ими можно пользоваться?
— Конечно, — сказала Наташа. — Это специально для нас, чтобы в Интернет выходить. Бесплатно. Только очередь займи.
Отлично! Дождавшись окончания второй половины занятия, я первой сбежала по лестнице в рекреацию и заняла один из компьютеров. Вы ведь не забыли, что с Интернетом было связано одно мое важное дело в Париже? Я бы сказала, что самое важное.
Помимо спама и кое-каких не очень-то интересных писем, меня ждало сообщение от Фабьена. Он писал, что по-прежнему мечтает о встрече со мной, но вряд ли успеет на нее выбраться когда-либо, кроме завтрашнего дня. Значит, если я хотела пообщаться с этим парнем, следовало поторопиться. Но не тащиться же на свидание с тремя девчонками! О том, чтобы отпроситься у Марины, нечего было и мечтать: родители велели ей следить за мной, а моя задумка встретиться с парнем наверняка покажется этой зануде крайне сомнительной, предосудительной и опасной. Как же избавиться от «эскорта»? Пораскинув мозгами, я решила, что способ, кажется, есть. Написала Фабьену, что завтра после обеда я буду готова отправиться с ним на свидание, попросила назначить время и место, предупредила, что буду в Сети завтра в это же время, и уступила компьютер какому-то другому желающему.
Перекусив хот-догами в ближайшем фастфуде, мы с девчонками снова пошли открывать для себя Париж. Если вчерашний день мы провели в основном на левом берегу Сены, то теперь направили свои стопы на правый — более буржуазный, более формальный, более «государственный». Снова воспользовавшись метро, вышли на станции «Пале-Рояль и Лувр» и отправились вслед за держащей карту Маринкой к какому-то строению. Прошли через ворота и оказались в уютном парке с фонтанами и скульптурами, окруженном галереей. В галерее находились входы в разные магазины, кафе и лавочки, так что, двигаясь по периметру парка, мы перемещались от одной торговой точки к другой. В общем, это было что-то наподобие торгово-развлекательного центра — только с парком в середине и старинного. Оказывается, это и был Пале-Рояль — несмотря на то что само это словосочетание переводится как «Королевский дворец»!
Сестра была в полном восторге от этого места. Она сообщила, что здесь находятся кафе, открытые еще в XVIII веке и служившие местами встреч ее любимых исторических персонажей. Карина, разумеется, заинтересовалась магазинами и потребовала сопровождать ее при посещении каждого из них. Ира заканючила, что не хочет ни в магазины, ни в исторический общепит, а куда хочет — сама не знает. Разгорелась очередная ссора. И тут я поняла, что надо действовать. Я не стала, как вчера, стараться уладить конфликт или отгородиться от него, а громко заныла:
— Фу-у-у, опять скандал! Ну сколько можно?! Лучше бы я была тут с родителями! Зачем вы вообще поехали вместе, если не дружите?! Вам друг с другом никогда не договориться! Вы и мне и себе путешествие испортите!
Не знаю, была то моя заслуга или нет, но студентки действительно оставили мысль прийти к соглашению и решили гулять по Пале-Роялю отдельно, договорившись встретиться через час в условленном месте. Марина пошла обследовать кафе, Карина потащила Иру по магазинам, а я провела это время в парке. Летом, когда все цветет, здесь, наверно, волшебно! Такой тихий и уютный уголок в центре шумного города — идеальное место для свидания! Многие французы отдыхали и читали газеты, сидя на стоящих возле фонтана стульях и закинув ноги на его бортик. Я нашла свободный стул и последовала их примеру. Так и провела почти час, сидя у фонтана, любуясь на стоящую неподалеку скульптуру юноши, которую облепили голуби, и мечтая о том, как однажды приду сюда со своим возлюбленным-парижанином.
Потом мы отправились к Лувру. Это оказался красивый дворец в стиле эпохи Возрождения, во дворе которого стояла стеклянная пирамида — вроде египетской, но совершенно прозрачная. Оказывается, ее выстроили тут около двадцати или тридцати лет назад. По-моему, зря. Дворец сам по себе был хорош, и пирамида тоже понравилась, но друг другу они, как мне кажется, совершенно не подходили. Марина рассказала, что изначально Лувр был королевской резиденцией, а после того как перестал ею быть, но еще не стал музеем — в XVIII веке, — он был пристанищем для художников. Получается, что некоторые известные живописцы, картины которых сейчас находятся в этих стенах, двести лет назад в них же и жили!
Внутрь Лувра мы не пошли: на такой большой музей все-таки следовало выделить отдельный день, а не час-другой в общей прогулке. Отправились дальше — на площадь Карусель, где стояла арка в честь побед Наполеона — не та, Триумфальная, а другая, похожая, но менее знаменитая. Детских аттракционов на этой площади, вопреки названию, не было. Наш путеводитель сообщал, что слово «карусель» (вернее, «карузель», но я уж говорю, как нам привычнее) во французском языке означает показательные выезды конных войск, которые в старые времена на этой площади и проводились.
К Карусельской площади примыкал парк Тюильри, по которому мы тоже, разумеется, погуляли. Украшенный множеством статуй и окруженный старинными зданиями, он был очень красивым, но не таким тихим и уютным, как парк в Пале-Рояле.
— Похоже на Летний сад в Петербурге, — отметила Ира.
— Да… — сказала я. — Жаль, что мы приехали зимой.
— Слушайте, а где тут дворец Тюильри? — спросила Карина. — У меня стойкое убеждение, что был королевский дворец с таким названием. Или я что-то путаю.
— Был да сплыл, — ответила Марина. — Сгорел он. Коммунары сожгли в девятнадцатом веке. А как бы мне хотелось побывать там!..
Пройдя сад Тюильри — а он оказался отнюдь не маленьким! — мы добрались до площади Согласия — «Конкорд», как это будет по-французски. В центре ее возвышался вывезенный из Египта обелиск, но подойти к нему было не так-то просто: площадь отнюдь не было пешеходной, и автомобильное движение по ней была очень активным. Вообще, сама не знаю почему, но это место сразу показалось мне каким-то неуютным и опасным, хоть и красивым.
— Ну вот! — провозгласила сестра, и в ее голосе мне послышалось некоторое торжество. — На этой площади стояла гильотина, которой обезглавили Людовика Шестнадцатого, Марию-Антуанетту, а потом одного за другим и тех, кто приговорил их к смерти!
Ага, вот в чем дело!
— У Маринки все разговоры на одну тему, — буркнула Ира.
— Я же не виновата, что с каждым местом, куда мы приходим, связан какой-нибудь исторический сюжет! И в том, что у Франции такая история, я тоже не виновата!
— Это она еще ничего! — подогрела дискуссию я. — Послушали бы вы ее дома! Только и разговоров, что о такой революции да об этакой! Родители вешаются уже!
— Это она еще ничего! — подогрела дискуссию я. — Послушали бы вы ее дома! Только и разговоров, что о такой революции да об этакой! Родители вешаются уже!
— Лиза, не выдумывай!
— Нет, правда! Вот увидите, девчонки! Она вам своими историческими экскурсами скоро все мозги вынесет!
— Тогда я вообще ничего не буду рассказывать!
— А что это за античный храм? — встряла Карина, показывая рукой в сторону, туда, где в конце улицы действительно виднелось строение, словно перенесенное сюда из Древней Греции.
— Не знаю! — сказала Марина. — Мне вообще плевать! Сами в путеводителе прочитайте про то, что это церковь Марии-Магдалины, заложенная при Людовике Пятнадцатом, заброшенная в Революцию, достроенная при Наполеоне и освященная при Июльской монархии! А у меня не спрашивайте!
Мы рассмеялись.
— Ладно, экскурсовод, давай прогуляемся к этой церкви, — сказала Ира. — Посмотрим, что там внутри.
— Пошли, — улыбнулась Марина.
— А если идти прямо, то там будут Елисейские Поля! — сказала я, посмотрев на карту.
— Елисейские Поля! Магазины!!! — догадались, кто это закричал? Карина, естественно.
Тут опять произошла перепалка на тему, куда идти. В итоге победили Елисейские Поля, и мы пошли прямо.
Честно говоря, эти Поля не произвели на меня совершенно никакого впечатления. Просто широкая улица, обсаженная деревьями, примечательная лишь обилием фирменных магазинов и дорогих кафе. В Москве я, что ли, этого не видела?
Хм… А Карина не видела, кажется. Елисейские Поля поглотили ее как морская пучина: Каринина голова показывалась на поверхности лишь изредка, когда она выныривала из одного бутика и сразу же бросалась в другой. Ира следовала за ней увлеченно, а мы с Мариной — обреченно. Так прошел час… Второй… Третий…
— Ну все! — закричала Марина, поймав Карину на выходе из «Герлена». — Мне это надоело! Договаривались сегодня еще Триумфальную арку посмотреть, а уже ночь на носу! Вчера с твоим шопингом маялись, сегодня маемся, а дальше что будет?!
— Дальше будет еще хуже, — сказала я.
— Да я только начала! — возмутилась Карина.
— Только начала?! Так, может, ты собираешься тусоваться по магазинам все две недели без перерыва?!
— А тебе лишь бы по историческим местам шляться, заучка! Лично мне истории и в универе хватает! Я развлекаться приехала!
— Я тоже приехала развлекаться, а не ходить за тобой по всем этим лавкам! Ходи по ним одна, если так хочешь!
— Я не могу одна! Страшно! Ты что, хочешь, чтобы я тут потерялась?! Ты что, совсем безответственная?!
— Пусть с Ирой ходит, — вмешалась я. — А мы к Триумфальной арке отправимся.
— Я боюсь! — немедленно и очень предсказуемо отозвалась Ира.
— Нечего бояться! Гуляли же в Пале-Рояле по отдельности. И тут погуляем, ничего страшного. Просто договоримся, где и во сколько встречаемся.
— Ладно-ладно, — сказала Карина, которой не терпелось вернуться к шопингу.
Ирина, видимо, побоялась перечить. А Марина так устала и была так зла на всех, что предоставила мне принять решение за нас двоих. Похоже, она не хотела быть инициатором разделения, но в душе только ждала повода, чтобы отделаться от Карины и пойти смотреть то, что хочется.
Оставшись вдвоем, мы с сестрой быстрым шагом дошли до конца Елисейских Полей и оказались на площади Звезды, называвшейся так потому, что от нее, имевшей круглую форму, подобно лучам отходило множество улиц. Вообще-то эту площадь уже давно переименовали в честь Шарля де Голля, но старое название было по-прежнему в ходу. Посреди нее и возвышалась Триумфальная арка. Я была даже рада, что мы дошли до нее только к вечеру: подсвеченная снизу, арка выглядела торжественно, как свадебный торт на круглом подносе. Перейдя проезжую часть (эта площадь тоже не была пешеходной, и вокруг арки без конца ездили машины), мы обнаружили под «тортом» могилу Неизвестного солдата Первой мировой войны и вход внутрь арки. Оказалось, что там есть небольшой музей, посвященный Наполеоновским войнам. А еще можно было подняться наверх, на самую крышу арки! Оттуда нам открылся вид на весь проделанный сегодня путь в обратном порядке: Елисейские Поля, площадь Согласия, Тюильри, арка Карусель… А если смотреть в противоположную сторону, можно было увидеть третью арку Парижа — арку Дефанс, из стекла и бетона, находящуюся в одноименном районе[6], битком набитом небоскребами и современными архитектурными изысками. Получалось, что мы находимся в центре оси, ведущей от исторического центра к современной окраине…
— От Франции королей через потрясения восемнадцатого — девятнадцатого веков к современному государству, — прокомментировала Маринка.
Потом мы немного побродили по окружающему площадь Звезды району. Оказалось, что он практически весь посвящен наполеоновскому времени. «А это в честь генерала такого-то! — с восторгом рассказывала сестра, читая названия улиц. — А это в честь мирного договора с тем-то и тем-то! А это в честь битвы, которая произошла в таком-то году!»
Я шла, наслаждаясь чистым вечерним воздухом, пропуская Маринкины россказни мимо ушей, думая, до чего же засорены мозги моей сестры всяким хламом, и представляя, как завтра пойду на свидание с Фабьеном.
Вернулись мы в этот раз еще позже. Поужинали (снова какой-то гадостью) и разошлись по своим комнатам. Пришло время действовать, решила я. Выждала минут двадцать и постучалась к Карине.
— Ты чего? — спросила та.
— Да вот, не спится. Можно?
— Заходи.
Я зашла и села на кровать.
— Ну что, куда завтра пойдем после школы?
— Без понятия, — ответила Карина. — Я бы, конечно, по магазинам сходила, но с вами каши не сваришь! Вы ж такие скандалистки!
— А я-то что? Я разве скандалистка? Это все Марина. Кстати, она сказала, что никаких магазинов больше. Пообещала придумать такой маршрут, чтобы ни одного бутика по пути не попалось…
— Да ладно?!
— Честно-честно. Она же самой умной себя считает, вот и решила, что главная, может всеми командовать. Сказала, что поведет нас по памятным местам Парижской коммуны[7]. Будет показывать, где какая баррикада стояла.
— Рехнулась она, что ли?! Баррикады, блин! — Карина так разозлилась, что почти сорвалась на крик. — Не нужны мне никакие баррикады! Я в «Лалик» хочу и в «Унгаро», там распродажи! Вот я ей сейчас…
С этими словами наша любительница шопинга рванулась к двери.
— Нет! — воскликнула я. — Карина, нет! Пожалуйста! Маринка мне голову снимет, если узнает, что я проболталась! Она вам эту новость в последний момент преподнести хочет, чтобы не отвертеться было!
— Если ей так нравится эта Коммуна, то пускай любит ее без меня! Я по баррикадам не пойду. Одна пусть ходит!
— Но мне-то с ней придется, — обреченно вздохнула я. — Я же ее сестра.
— Ну вот и ходи с ней! А я не пойду! Возьму Ирку в охапку — и в магазины. Она неплохой переводчик, как оказалось…
— Тогда вам придется смыться из школы сразу по окончании занятий, чтобы Маринка не заловила вас.
— Значит, так мы и сделаем! Все, теперь спать.
Я вышла в коридор очень довольная. Половина дела сделана! Теперь постучимся к Маринке…
— Кто там?
— Воры и разбойники.
— А, заходи, малышня. Что не спишь-то?
— Сама «малышня». Не хочу пока. Слушай, куда мы идем завтра?
— В смысле, после школы?
— Да.
— Эх, — вздохнула Марина. — Знаешь, мне хотелось бы посетить такое множество мест! Дом Робеспьера, место, где находился Якобинский клуб, площадь Бастилии, церковь Сен-Рок, на ступенях которой генерал Бонапарт расстрелял в тысяча семьсот девяносто пятом году восставших, которых Исполнительная Директория объявила роялистами…
Я подавила зевок.
— …А еще в библиотеку бы сходила. Говорят, что там читательского билета не надо и книжки в открытом доступе!
— Надеюсь, ты понимаешь, что ни Карина, ни Ирка, ни я не пойдем с тобой?
— Понимаю… — сестра вздохнула.
— Кстати, они уже условились посвятить весь свой завтрашний день распродаже в каком-то торговом центре. Так что не удивляйся: если завтра мы устроим голосование, ты окажешься в меньшинстве. Я твоя сестра, поэтому решила, что должна предупредить тебя об этом. Приготовься к магазинам.
— Но я не выдержу еще одного дня этого адского шопинга! — застонала Марина.
— Да ладно тебе. Возможности человека почти безграничны! Бабушка ведь выдержала фашистскую оккупацию — ну а ты чем хуже? Кстати, я тоже намерена отовариться. Или хотя бы как следует ознакомиться с ассортиментом. Купить тебе что-нибудь?
— Ничего мне не надо покупать! — закричала сестра. — Я что, сюда ехала, чтобы по магазинам шататься?! Да в Москве барахла выше крыши! Я исторические места смотреть приехала! Вы хоть можете представить, сколько лет я мечтала о том, чтобы прикоснуться к стене дома, где жил мой любимый исторический деятель?! А если не использовать в курсовой современную французскую литературу, то ее вообще лучше не писать! В общем, знаете что? Идите куда хотите! Но без меня!