— А я не поеду с тобой, — устало сказала я.
И в десятый раз повторила свои аргументы:
— Я не настолько хорошо вожу автомобиль, чтобы брать пассажира, отправляясь ночью в путь по серпантину. Твоей жизнью я рисковать не буду. Хватит с нас покойников.
Тут Ирка снова зарыдала, и раскрасневшейся от усилий проводнице удалось-таки пропихнуть ее в вагон. Я постояла на перроне, проводила глазами уходящий состав и вернулась в машину.
Восемь часов спустя, дико уставшая и вымотавшаяся до полной потери чувств, я загнала заляпанную грязью «шестерку» в гараж, увернулась от соскучившегося Томки и вошла в дом, мельком отметив, что Ирка уже приехала и даже приготовила какую-то еду. В доме пахло борщом и давешними ванильными плюшками, но сейчас эти запахи вызывали у меня не аппетит, а тошноту.
— Кушать будешь? — Зареванная Ирка вышла из кухни с половником в руке.
— Нет, сразу спать.
Я прошла в комнату, кое-как стянула свитер и испачканные джинсы и рухнула в постель. Тут же в кармане сброшенных мной штанов затрезвонил сотовый.
— Меня нет, я умерла! — отмахнувшись от протянутого Иркой мобильника, категорически заявила я.
И с головой зарылась в подушку, успев еще услышать, как Ирка послушно повторяет кому-то: «Ее нет, она умерла!»
Я проснулась в темной комнате и некоторое время лежала, соображая, где я, кто я и когда. Электронный будильник показывал шесть часов, но чего именно: утра или вечера? Мои биологические часы ответа не давали. Я встала с постели, прошлепала к окну и сунула голову между полотнищами штор. Во дворе было темно. Так утро сейчас или вечер?
Стараясь не особенно шуметь — на тот случай, если час предрассветный и Ирка мирно спит, я вышла из комнаты и осмотрелась. Под дверью в кухню светилась тонкая полосочка. Утро сейчас или вечер, но не одна я не сплю!
Завернувшись в просторный махровый халат, я потопала в кухню.
— Привет! — Сидящая за столом Ирка помахала мне книжкой в мягком переплете. — Ужинать будешь?
Значит, сейчас вечер.
— Еще как буду, — согласилась я, без остановки проследовав к плите. — Что тут у нас в кастрюльке? Борщик! А тебе налить?
— Я уже. — Ирка снова раскрыла книжку и напялила на нос очки.
Я перенесла на стол тарелку с борщом, взяла ложку, села и с аппетитом поела, старательно гоня в сторону мысли о вчерашнем вечере.
— Вкусно? — Дождавшись, пока я дохлебаю борщ, Ирка отложила книжку и потянулась за чайником. — Возьми себе плюшечку к чаю.
Упоминание о плюшечке заставило меня вспомнить, как вчера утром мы в этой же кухне пили чай с плюшками втроем: Ирка, я и Ника, который уже никогда ничего не будет есть и пить. Я помрачнела.
— А тебе Колян звонил из Киева, — поспешила сообщить Ирка, явно желая меня обрадовать.
— Это ему ты сказала, что я умерла? — встревожилась я.
— Нет, что ты! Это я сказала неизвестно кому. Голос был незнакомый, номер не определился, но спрашивал Алену.
— Значит, кто-то свой, чужие называют меня Еленой, — рассудила я. — Ладно, кому надо, тот перезвонит. Так что Колян?
— Просил перезвонить, — ухмыльнулась Ирка.
Закончив трапезу, я пошла к телефону, чтобы дисциплинированно перезвонить Коляну в Киев.
— Кысюша! — обрадовался муж. — Как ты там без нас, не скучаешь?
— Не очень, — вздохнула я.
— А голос у тебя грустный! — сочувственно заметил супруг. — Кыся, ты не расстраивайся, мы скоро приедем! Я сегодня утром взял билеты на четверговый поезд, и через тридцать шесть часов после отправления мы с Масянькой будем уже дома!
— То есть в пятницу? — уточнила я.
— Строго говоря, даже в субботу, потому что поезд придет в полночь с копейками, если еще не опоздает. Попроси Моржика, пусть встретит нас с машиной.
— Не получится, — с сожалением сказала я. — Единственная машина, с которой нынче мог бы вас встретить Моржик, это карета «Скорой помощи». Они с Иркой на своем горнолыжном курорте переломали ноги.
— Все четыре? — уточнил Колян.
— Почему четыре? — не поняла я. — А, нет! Всего три ноги на двоих, Ирка отделалась одной правой. Так что с машиной вас буду встречать я сама, а не Моржик.
— Только заранее освободи багажник, — попросил муж.
— У вас будет много вещей? — я удивилась. — Вроде было только два чемодана?
— Еще будет небольшая сумка с тремя киевскими тортиками и один здоровенный кабан.
— «Кабан» — это по-японски «портфель», да? — я вспомнила, что читала об этом у Стругацких.
— Нет, кабан — это кабан. Такая свинья с клыками.
— Обычный кабан?!
Я обалдела. Нет, я понимаю, любовь к отчизне и все такое, но надо же меру знать! Конечно, если судить по анекдотам, свинья для украинцев — тотемное животное, а сало — почти наркотик, но переть в Россию вместо сувенира целого кабана?!
— Он вовсе не обыкновенный! — Кажется, Колян немного обиделся за четвероногого друга. — Очень большой, почти с меня ростом, весь розовый, и глаза у него в темноте светятся!
— Как светятся? — Я почувствовала легкое головокружение.
— Зеленым! Как такси! Будет Масяньке вместо ночника!
— Действительно, очень необычный кабан, — согласилась я. — Он что, из Чернобыля?
— Да нет, Леночка его купила в Киеве, — весело ответил Колян. — Представляешь, она потратила все свои карманные деньги, чтобы подарить Масяньке что-нибудь особенное!
— Ей это удалось, — пробормотала я.
Мысленно я тщетно пыталась вписать в интерьер нашей квартиры двухметрового розового кабана с фосфоресцирующими очами. Ну Леночка, ну удружила!
Леночка — это Колина младшая сестра, Масина любящая тетя. Когда я еще была в Киеве, она принесла домой пару длинношерстных хомячков персикового цвета. Хотела, чтобы мы непременно вывезли их с собой в Россию. Почему, ну почему я отказалась импортировать хомяков? У них хотя бы глаза не фосфоресцировали!
— Коля, а как украинские таможенники отнесутся к вывозу редкого животного? — Я сделала запоздалую попытку воспрепятствовать эмиграции зеленоглазого хряка. — Наверное, его нужно будет вписывать в какую-нибудь декларацию или даже в твой загранпаспорт? Не проще ли оставить зверька на его исторической родине?
— В паспорте у меня ты — в качестве жены — и Мася — в качестве сына, — растерялся Колян. — А в каком качестве я впишу туда Пумбу?
— Какую еще Пумбу, твою дивизию?! — Я рассвирепела. — Только не говори, что ты решил своему кабанчику еще и подружку взять!
— Пумба — это и есть наш кабанчик! Кыся, что с тобой? Вспомни мультфильм «Король Лев», там есть одноименный персонаж, тоже кабан!
— Там ненастоящий кабан!
— И у нас ненастоящий!
Я помолчала, соображая.
— Погоди-ка… Ты говоришь, что эта твоя помесь хавроньи с собакой Баскервилей ненастоящая? А какая? Плюшевая?! Боже, какое счастье! Коля, передай Леночке, что я в восторге! Поцелуй ее! И Пумбу тоже поцелуй! Прямо между его светящихся глаз!
— Странная ты какая-то, Кыся, — озадаченно заметил Колян. По голосу чувствовалось, что у него есть вопросы, но муж воздержался, не стал их мне задавать. — Ну, ничего, мы вернемся и живо приведем тебя в нормальное состояние! Целую, пока!
Я положила трубку и пошла в гостиную к Ирке, валяющейся на диване с книжкой.
В нормальное состояние я уже пришла.
Самое время спланировать дальнейшее расследование!
Я взяла ручку и блокнот, забилась в кресло, закрылась от Ирки плечом и набросала списочек дел на завтра.
Глава 7
Я с детства не люблю понедельники: из всех будних дней они какие-то особенно рабочие! Впрочем, давно и не мной сказано, что понедельник — день тяжелый.
Этот понедельник был не столько тяжелый, сколько шумный и суматошный. Наконец-то, после долгих новогодних каникул, вышли на работу все мои коллеги. У каждого яркие впечатления от прошедших праздников, и всем хотелось немедленно поделиться ими с окружающими, так что в первой половине дня наша телекомпания была похожа на птичий базар. Причем гнезда никто не вил, яйца не откладывал и тем паче птенцов не высиживал, все только горланили и возбужденно размахивали крыльями. Разумеется, я выражаюсь фигурально, имея в виду, что мы не работали.
Рассудив, что в общей бестолковой суматохе исчезновения одного человека никто не заметит, я потихоньку смылась с работы и поехала в медицинский центр «Вале». В предварительно составленном списке понедельничных дел этот мой поход стоял вторым номером. Первым значился визит к нашему директору Алексею Ивановичу, которого я планировала впечатлить рассказом о своих мифических трудовых подвигах, чтобы вырвать себе несколько свободных дней — в компенсацию за погубленные каникулы. Однако Алексей Иванович с утра был занят тем, что демонстрировал всем желающим пятичасовую видеокассету, собственноручно отснятую им в новогоднем Таиланде, и сопровождал показ комментариями. Я дипломатично решила обождать.
Медицинский центр «Вале» помещался на окраине города, в полуподвальном помещении под магазином скобяных товаров и рядом с бюро ритуальных услуг. Это соседство лично мне казалось как минимум странным и уж точно невыгодным. С одной стороны, у клиентов погребальной конторы проблем со здоровьем уже нет и никогда не будет, стало быть, им ни к чему заходить в «Вале». С другой стороны, человек, заглянувший в скобяную лавку за килограммом гвоздей, скорее всего намерен незамедлительно эти гвозди куда-нибудь заколотить и, стало быть, достаточно здоров, иначе не стал бы планировать бурную трудовую деятельность. Притом у соседствующего с хозмагом похоронного бюро при таком раскладе шансы обзавестись клиентами все-таки были: таковыми могли стать те, кто собирался вбивать приобретенные гвозди непосредственно в крышку прикупленного по случаю гроба. А вот эскулапам «Вале» рассчитывать на большой поток посетителей никак не приходилось.
Действительно, в симпатичном «предбаннике», в мягких креслах вокруг стеклянного столика с грудой журналов, призванных скрасить время ожидающим приема, не было никого. За компьютером в углу комнаты скучала хорошенькая девушка в белом халатике, таком коротком, что он мог бы сойти за детский слюнявчик. Судя по звукам, девчушка играла в подобающую ее возрасту развивающую игру.
— Добрый день, — приветливо сказала я, в обход столика с креслами подходя к стойке с компьютером.
Барышня поспешно закрыла игру, и на экране высветился скучный разграфленный лист под заголовком «Расписание работы специалистов». Я с интересом заглянула в этот регламентирующий документ, ткнула пальцем в нужную строчку и спросила:
— У Николаева, я вижу, никого на сегодня нет?
— Это неполное расписание, — поспешила сообщить девушка в белом. — Вообще-то все наши специалисты чрезвычайно загружены, и прием ведется только по предварительной записи.
— Расскажите это кому-нибудь другому, — добродушно посоветовала я. — Я-то знаю, что все ваши специалисты — это Витя Николаев и его жена Маша. Ну, Манечка мне сейчас без надобности, а Витюшу хотелось бы увидеть. Если можно, прямо сейчас.
Витя и Маша Николаевы — мои соседи по подъезду, очень милая молодая пара, без детей, но с собачкой Тяпой. Собачка из разряда тех, о которых один мой приятель говорит, что они «хорошо ложатся на ногу»: невысокая, коротколапая и очень мохнатая. Кажется, кто-то из ее предков был пекинесом, а кто-то — шнауцером, и Тяпа уродилась похожей на обоих, а еще больше — на валик для чистки обуви. Когда Тяпа приходит к нам в гости, Колян специально загоняет ее в прихожую, чтобы псинка между делом почистила нам своим меховым пузиком туфли и ботинки.
Наши приятельские отношения с Николаевыми строятся на том, что эта самая Тяпа весьма любвеобильна и дважды в год исправно приносит потомство. Беспородные, но симпатичные щенки пристраиваются в хорошие руки с помощью телевизионной рекламы, которую обеспечиваю я. За это Николаевы мне страшно признательны и при любой возможности с удовольствием оказывают ответные услуги.
— Секунду, я спрошу Виктора Николаевича, может ли он вас принять, — девушка потянулась к телефону.
Дождавшись, пока она соединится с нужным кабинетом, я бесцеремонно перехватила трубку и сказала:
— Витя, привет, это Лена! Ты чем сейчас занят? Ах, груши околачиваешь!
Девушка за компьютером недовольно поджала губы.
— Никуда не уходи, я сейчас буду! — предупредила я приятеля. — Куда идти? — это я спросила уже у барышни.
— Прямо по коридору, первая дверь справа, — ответила она.
Я благодарно улыбнулась и проследовала в указанном направлении, краем глаза успев увидеть, что девица без промедления вернулась к компьютерной игре.
— Привет! Что тебя привело в наши края?
Витя Николаев в крахмальном халате поднялся из-за стола, занимающего половину крошечного кабинета. Во второй половине с трудом размещался одинокий мягкий стул, который я сразу же заняла.
— Привет. — Я выложила на стол дары: коробочку любимой Витькиной пастилы и баночку растворимого кофе. — Кипяток у тебя найдется?
— Сейчас будет!
Витя нырнул под стол, откуда послышалось характерное нарастающее гудение закипающего электрочайника.
— А прочее медицинское оборудование у тебя тоже под столом? — поинтересовалась я, оглядывая кабинетик.
Меблирован он был скудно и почти не декорирован. На белых стенах висели цветные картинки с изображением пары обнаженных личностей — мужчины и женщины. Тела их были утыканы дротиками, указывающими на отдельные органы, так что картинки здорово смахивали на стилизованные изображения св. Стефана, пронзенного стрелами. Колющие и режущие орудия в виде пары ножниц присутствовали и на столе, покоились на белой матерчатой салфеточке в эмалированном лоточке.
— Собственно, это все мои инструменты. — Не вылезая из-под стола, Витя высунул руку и показал ею, как он думал, на ножницы.
Однако, поскольку я уже сдвинула неаппетитный лоток в сторону, палец эскулапа попал в пастилу.
— Булыжник — орудие пролетариата, — пробормотала я, с некоторой неприязнью оглядев сверкающие ножницы. — Похоже, вы тут практикуете медицину минимализма?
— Какая медицина, о чем ты? — Витя вынырнул из-под стола с чайником в одной руке и парой чистых чашек — в другой. — У меня же даже медицинского образования нет, я геодезист! Меня к этой кормушке Машка пристроила, потому как вся наша контора ее папеньке принадлежит.
— Продолжай, мне интересно, — подбодрила я приятеля, отправляя в рот кусочек пастилы.
— Что продолжать? Я же тебе уже как-то рассказывал, чем мы тут занимаемся? Правда, я и сам толком не понимаю чем…
— Вы отстригаете у клиента немножно волос и ногтей и каким-то таким хитрым образом определяете, какие микроэлементы присутствуют в его организме в избытке, а каких недостает. И на этом основании диагностируете всяческие заболевания, в том числе — еще только намечающиеся, — подсказала я.
— Да ты лучше меня знаешь! — восхитился Витя.
— Мне Маша рассказывала, — скромно призналась я.
На самом деле, Машка подробно просветила меня насчет того, чем занимается «Вале». Соседка предполагала в будущем, как только появится финансовая возможность, использовать меня по прямому назначению — как тележурналиста. Я обещала сделать ей рекламно-информационный фильм, потому что меня и саму живо заинтересовала тема.
Представьте себе, что коса — это не только девичья краса, но и индикатор здоровья. По пряди ваших волос специалисты Центра доктора Важного определят ваши болезни, имеющиеся и только намечающиеся, и подскажут, как от них спастись.
Очень мне понравился этот способ диагностики, экономящий время и силы пациента! Чувствуете, что обзаводитесь неведомыми хворями, — не рвите на себе волосы, выстригайте отдельные прядки и отправляйте их в столичный Центр биотической медицины на атомо-эмиссионный анализ!
— Витюша, я ведь именно за этим к тебе и пришла! Мне нужно, чтобы вы посмотрели на волосок одного человека и рассказали мне о нем все, что можно.
Мне казалось логичным предположить, что застрявший под крышечкой помадного тюбика длинный волос оставила именно та женщина, которая пользовалась помадой. А последним действием, совершенным с помощью алой «Ланком», судя по состоянию помадного карандаша, была не покраска губ, а начертание иероглифов. То есть был шанс, что волосок приведет нас к автору записки. Попытка не пытка! Других-то путеводных нитей все равно нет, один путеводный волос…
— Всего один волосок? Маловато будет!
Витя принял из моих рук красную книжицу удостоверения с приклеенным к нему белокурым волосом.
— Обычно я срезаю несколько прядей: на макушке, на височной части и с затылка. Только тогда анализ будет достаточно полным.
— Уж каким будет — таким и будет, — я развела руками. — Больше ничего у меня нет, одна только эта волосинка!
— Ну, ладно, — Витя аккуратно поместил образец в маленький прозрачный пакетик и взял из стопочки на краю стола готовый бланк. — Давай ФИО обследуемого.
— Да какая разница? Не знаю я ее фамилии. Напиши что угодно! Скажем, Зина Пупкина или Валя Крякина…
— Крякина Валентина, — послушно повторил Витя, заполняя нужную строчку. — А отчество?
— Сам придумай! Мне все равно, хоть Мафусаиловна!
— Валентина Мафусаиловна, — удовлетворенно повторил Витя. — Ты не сердись, во всем порядок должен быть. Положено сопроводительную бумажку оформить по правилам — значит, надо оформить. Зачем, по-твоему, я здесь сижу? Только для того, чтобы людям скальпы прореживать? Говори возраст твоей Валентины и ее домашний адрес.
— Тридцать лет, улица Трудовых подвигов, десять, — наобум сказала я. — А телефон запиши мой сотовый, я хочу узнать результаты анализа как можно скорее.