— Всего-навсего версии, мой друг. Поэтому можно.
Миссис Денсли принесла нам обрывки письма, склеенные на кусочке картона.
— Это, по-видимому, окончание, — сказала она, — начало письма муж сжег.
— Так, — разглядывая клочки, проговорил Холмс. — Отправитель письма, человек ограниченный в средствах. Это видно из того, что бумага дешевая, по два пенса за пачку и чернила довольно посредственные. Кстати, они мне подсказывают, что письмо писали под диктовку. Взгляните, Ватсон, каждое слово начинается густыми чернилами. Очевидно тот, кто писал долго ждал слов диктовавшего, чернила успевали высыхать. Поэтому он обмакивал перо перед тем, как писать очередное слово.
— Может быть, автор просто долго думал? — предположил я.
— В таком случае он бы писал фразами, а не по одному слову. Однако судя по почерку — красивому и чересчур старательному, это неглупый малый. Видимо, он еще не забыл чистописание, хотя и довольно долго не писал — не все буквы ровные. Так что перед нами письмо молодого человека, по-видимому, слуги того, которому что-то был должен мистер Денсли и который либо не хотел, либо опасался сам писать.
— Чего он мог опасаться? — спросила миссис Денсли, внимательно слушавшая моего друга. — Мой покойный муж — порядочный человек.
— Того, что мистер Денсли узнает почерк. Очевидно, преступник уже тогда планировал совершить убийство и опасался, что письмо может стать уликой.
— Но, кто же он? — вскричала вдова со слезами в голосе.
— Это мы и пытаемся узнать, — сказал Холмс. — Припомните, были ли у мистера Денсли враги?
— Вы знаете, — немного помолчав, проговорила она, — он не разговаривал со мной на эту тему. Честно говоря, у него и друзей-то не было. Мой муж был довольно замкнутым человеком. Это последствия его участия в Бурской войне.
— Он не любил воспоминаний об Африке? — спросил мой друг.
— Да, они пугали и волновали его. Роберт не любил ничего африканского, чтобы напоминало ему о прошлом. Он — офицер в отставке, и во время недавней войны потерял друга. Муж избавился от всего, что напоминало о службе, кроме оружия…
— Мы можем взглянуть, где оно хранилось? — попросил Шерлок.
Миссис Денсли проводила нас в его кабинет и открыла сейф супруга. Холмс достал две оружейные коробки:
— Та-ак, здесь покойный хранил свой армейский револьвер, — разглядывая их, проговорил он. — А вот в другой лежал, судя по-всему, Веблей «Боксер», мощное оружие, хотя и небольшое. Его-то зачем-то и похитил убийца, не тронув все остальное…
Мой друг вновь взглянул в сейф и достал роскошный футляр черного дерева, в котором лежала искусно вырезанная статуэтка из слоновой кости, изображавшей двух офицеров колониальных войск. На подставке была надпись: «Южная Африка, 1898 г. Шенн и Денсли».
— А кто такой этот Шенн? — поинтересовался я.
— Кажется, это и был его покойный друг. Муж хранил статуэтку в своем архиве в память о нем. Правда, держал ее всегда в футляре.
Мы покинули кабинет и Холмс сказал:
— Миссис Денсли, я хочу заранее попросить у вас прощения за свой вопрос. Было ли вам известно о каких-либо увлечениях супруга? Дело в том, что на месте преступления была женщина.
Вдова покраснела:
— Вы хотите знать, могла ли у него быть любовница?
— Еще раз простите и поймите, что я спрашиваю это не из любопытства.
— Я понимаю. И … хочу сказать, что, возможно вы правы. Вам следует искать в этом направлении. Мне было понятно, что его меценатство до хорошего не доведет, — было видно, что ей тяжело и неприятно говорить об этом.
Миссис Денсли села и продолжила:
— Однажды ему представили девушку-сироту, начинающую актрису одного из лондонских театров и попросили поддержать ее талант. Но Роберт слишком близко к сердцу принял ее судьбу. Говорят, что даже слишком…
— Как ее имя?
— …Ее зовут Глория Клеменс. Весьма привлекательная особа. И, видимо, довольно доступная. Я дам вам ее адрес, который тоже нашла в письмах у мужа. И прошу Вас, избавьте меня от этой грязи. Извините, прощайте, — вдова поднялась и покинула гостиную.
Когда мы вышли в холл, нас догнал слуга и протянул конверт, обратный адрес которого был подписан аккуратным женским почерком.
— Итак, отправляемся к мисс Клеменс? — посмотрел на меня Холмс.
— Разумеется.
Устроившись в кэбе, мой друг купил у мальчишки-торговца «Таймс» и бегло пробежал заголовки.
— Лестрейд как всегда торопится, — сказал мой друг. — Он уверен, что смерть Денсли — несчастный случай.
— А что Вы теперь думаете по этому поводу? — спросил я.
— Как Вы успели заметить, Ватсон, я отказался от первоначальной версии. Однако обстоятельства убийства остаются прежними: мужчина схватил мистера Денсли за сорочку на груди и ударил о плинтус. Только теперь понятно, что не покойный шантажировал женщину, а, видимо, она его. Чек на тысячу фунтов предназначался, скорее всего, ей, но возможно даму не устроила такая сумма.
Приехав по указанному адресу, мы узнали от хозяйки дома, что мисс Глория уже уехала в театр.
— Кажется, Ватсон, нам придется приобщиться к культуре, — сказал Холмс.
— Хорошо, раз вы чувствуете в этом настоятельную необходимость, — ответил я.
Небольшой театр на окраине Лондона представлял собой довольно мрачноватое здание. В гардеробной мы спросили сонного швейцара, где можем найти миссис Клеменс. Тот назвал нам номер ее гримерной и получил от Холмса шиллинг.
— Стучите, — сказал мой друг, когда мы были у дверей мисс Глории.
Я осторожно постучал, и тотчас услышал звонкий веселый голос:
— Да, входите, мой друг!
Мы вошли в тесную, но уютную комнатку, увешанную разными театральными костюмами и париками. Перед нами за столом, уставленном различными флаконами, пузырьками и коробочками сидело очаровательное белокурое существо, лет двадцати. Из отражения в зеркале на нас смотрели удивленные голубые глаза. Очевидно, девушка ждала кого-то из знакомых.
Мы поздоровались, представились и Холмс сказал:
— У нас к Вам несколько вопросов, мисс Клеменс.
Она повернулась к нам, предложила сесть и, улыбнувшись, спросила:
— Что же привело ко мне, столь знаменитого сыщика?
— Благодарю за комплимент, — сказал мой друг. — Скажите, Вы знакомы с мистером Денсли?
Глаза ее засветились теплом и нежностью:
— Конечно. Это прекрасный человек, меценат. Если бы вы знали, господа, сколько раз он выручал наш театр: и спонсировал и кредитовал, и никогда не брал процентов… Ну и ко мне был внимателен: на каждую премьеру дарил цветы, какие-нибудь подарки. А почему вы о нем спрашиваете?
— Мистер Денсли убит, — сказал Холмс.
Она вскрикнула и потеряла сознание.
— Холмс, нельзя же так, — укоризненно проговорил я, приводя ее в чувство нашатырным спиртом.
— Либо она, действительно, прекрасная актриса, — сказал на это мой друг, — либо мы потеряем еще одну версию.
Когда мисс Клеменс пришла в себя, она извинилась за свою слабость и попросила рассказать об обстоятельствах убийства. Мы рассказали официальную версию Лестрейда и о сомнениях миссис Денсли.
— Боже, — вытирая слезы, проговорила она. — Но кто и за что мог убить этого благородного человека?
— Мы этого не знаем, но с вашей помощью надеемся узнать, — сказал я.
— Да, я готова Вам помочь, — торопливо проговорила она. — Но как?
Я увидел, что Холмс предоставил мне свободу действия и понял почему: для девушки он стал человеком, который сообщил ей о смерти дорогого человека и, отвечая ему на вопросы, она вряд ли сможет быть откровенной. Я же, по его мнению, буду для нее добрым доктором, которому следует сказать все.
— Скажите, мисс, — начал я, — в каких вы были отношениях с покойным?
Она укоризненно взглянула на меня:
— Вы верите в сплетни, сочиненные его женой?
— Я хочу знать правду.
— Мистер Денсли влюбился в меня, как мальчишка и я отвечала ему взаимностью. Однако он был верен жене, хотя и равнодушен к ней. Кроме нескольких милых, но скромных уик-кендов у нас с ним ничего не было. Хотя по его словам, ради меня мистер Денсли был готов на развод.
— Миссис Денсли об этом знала?
— Думаю, догадывалась, — раздраженно проговорила мисс Клеменс.
— И вы бы вышли замуж за человека, который вдвое старше вас? — спросил я и тут же пожалел об этом.
— Во всяком случае, — заявила актриса, — он был не таким жестоким, как ваш друг и не таким бесцеремонным, как вы. У вас все?
Она была рассержена, и Холмс сделал мне знак, что пора уходить.
В эту минуту в комнату вошел без стука, молодой кудрявый человек в костюме Отелло:
— Глория, выручайте! — сказал он.
Увидев нас, он смутился, поздоровался и вопросительно посмотрел на девушку. Та, ничего не говоря, протянула ему какую-то коробочку. Он открыл ее и недовольно проговорил:
— Глория, это же пудра! А мне нужен крем.
— Извините, — спохватилась девушка. — Вот, пожалуйста.
— Спасибо, — чуть поклонился он. И приняв позу, театрально возвестил, видимо рассчитывая на реакцию актрисы: — Мавр сделал свое дело…
Клеменс не обратила на это внимания и он, сконфузившись, вышел. Попрощавшись, удалились и мы. Холмс задумчиво проговорил:
— Знаете, мой друг, этот актер подсказал мне новую версию…
Мы еще стояли в коридоре, когда мимо нас в гримерную мисс Клеменс вошел еще один посетитель — высокий, крепкий парень, одетый не как актер. Прежде чем мы успели уйти, молодой человек был выставлен за дверь. Не замечая нас, он стал кричать через дверь:
— Глория, дорогая! Мистер Шенн обещал и уже выплатил мне половину. Ответьте что-нибудь! Мне нужно возвращаться.
— Уходите, я никого не желаю видеть, — послышалось из-за двери.
Парень немного постоял и медленно пошел к выходу.
— За ним, — сказал Холмс, — но только осторожней.
— Холмс, что это нам даст? — спросил я.
— Вы слышали фамилию, которую он назвал? — спросил Холмс и, видя, что я затрудняюсь ответить, сказал: — Шенн! А теперь вспомните, где мы ее недавно видели? Не трудитесь, мой друг, я напомню — на статуэтке в доме мистера Денсли.
— Холмс, я окончательно сбит с толку, — признался я. — Объясните, почему мы с вами покидаем мисс Клеменс и бросаемся очертя голову за человеком, который всего-навсего назвал фамилию — Шенн. Вы отказались от мысли, что мисс Клеменс причастна к убийству?
— Да, Ватсон. К чему ей убивать его, если она могла выйти за него замуж? И, тем более, хотела. Так что надо искать не здесь.
Я задумался, и вдруг одна догадка поразила меня:
— Холмс, а не считаете ли вы, что женщиной, которая была на месте преступления, могла быть жена покойного, а причина убийства — ее ревность?
Он, погруженный в свои мысли, как-то странно посмотрел на меня:
— Ватсон, это конечно тоже нужно проверить. Только мне кажется, что женщины вообще не было на месте преступления.
— Но крем, Холмс…
Он предложил мне дождаться его на Бейкер-стрит, а сам отправился за молодым человеком. Я же вернулся домой и стал ожидать своего неутомимого друга.
Он не пришел ни к завтраку, ни к обеду. После обеда в дверь позвонили. Я, опередив миссис Хадсон, бросился открывать. За дверью стоял уличный мальчуган, который спросил:
— Вы — доктор Ватсон, сэр?
— Да, — ответил я.
Мальчуган протянул мне записку, написанную рукой Холмса, и исчез. В записке было следующее: «Дорогой Ватсон! Вам придется и ужинать без меня. Сегодня я проверю все наши версии, а завтра познакомлю вас с настоящим убийцей».
Я был немного обижен, но зная деятельный характер Холмса, понимал, что зря он ничего не делает.
Холмс появился поздно вечером. Я не стал ничего расспрашивать, видя по его усталым, но довольным глазам, что теперь ему многое известно. Миссис Хадсон, по моей просьбе разогрела ему ужин и, поблагодарив меня, мой друг принялся за еду со словами:
— Ватсон, бьюсь об заклад, вы не сможете догадаться, что я успел сделать за этот день.
— Как я могу догадаться, если вы меня ни во что не посвящаете, — ответил я.
Холмс смутился, и быстро завершив трапезу, встал из-за стола. Устроившись с трубкой в кресле, он проговорил:
— Прошу простить меня, но я не имел времени дать вам отчет о своих действиях. Этот день решил все.
Он закрыл глаза и продолжил:
— Дорогой друг, можете быть спокойны по поводу миссис Денсли. Она не могла участвовать в убийстве своего мужа. Во-первых, как вы могли убедиться сами, она хорошо к нему относилась, хотя и ревновала к актрисе. Во-вторых, смерть была ей невыгодна, ведь она знала о завещании супруга, в котором, в случае своей смерти, он завещает большую часть своего состояния в пользу Общества помощи малоимущим. Мне сообщили о воле покойного в этом богоугодном заведении. Согласитесь, быть женой состоятельного человека гораздо предпочтительней, чем вдовой со средним достатком. Ну, а во-вторых, мистер Денсли пропал в пятницу вечером и был найден в субботу днем. Его убийство было совершено как раз в то время, когда миссис Денсли явилась в Скотленд-Ярд, сообщить о пропаже мужа.
Я кивнул.
— Многое выяснилось после того, как я познакомился с одним интересным и несчастным человеком по фамилии Шенн. К нему меня привел молодой человек, за которым я проследил.
Я решил познакомиться с мистером Шенном и узнать, что это за человек. Представьте себе, Ватсон, мужчину одних лет с мистером Денсли, отставного офицера, инвалида без обеих рук. Правда, с его слов это не ранение, а несчастный случай. «Отхватил аллигатор, когда мыл руки в реке», — сказал мистер Шенн, и я не понял, шутит он или нет.
На мой вопрос о знакомстве с мистером Денсли, он ответил положительно. «Вместе служили в Африке долгое время. Потом участвовал в Бурской войне. Только ему больше повезло — он вернулся домой невредимым и с деньгами. Ну а я сами видите…».
Живет он довольно скромно и чувствуется, что ограничен в средствах. Молодой человек, Том — поклонник актрисы, прислуживает ему, так как сам Шенн не в состоянии даже застегнуть пуговицы. Мне было тягостно допрашивать этого искалеченного человека, но у меня появилось подозрение о причастности обоих джентльменов к смерти мистера Денсли. Помните, письмо к мистеру Денсли, Ватсон? Так вот, это послание писал помощник Тома, мне удалось увидеть его почерк. А еще он ходит с небольшим револьвером, но мне не удалось определить марку этого оружия.
Пока не хватает лишь нескольких фактов, чтобы предъявить обвинение, но завтра встретимся с мисс Клеменс и ее приятелем, который, возможно, знает очень много. Я послал им телеграмму. А теперь спать, мой друг, завтра нас ожидает финал этой истории.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я отправился домой.
Утром я был у Холмса. Он был немного взволнован, и сказал:
— Ватсон, попрошу вас обойтись без лишних вопросов. Вы все сами увидите и услышите.
Я кивнул.
Вскоре появились мисс Клеменс и тот молодой актер, который заходил при нас к ней за кремом.
— Мистер Глэкс, — представила нам его Глория.
Мы поздоровались и Холмс, отведя мисс Клеменс в сторону, что-то сказал, и передал ей письмо и какой-то сверток. После этого она быстро переговорила с актером и покинула нас.
— Мистер Глэкс, а вы останетесь и пообщаетесь с нами.
— Да, мисс Глория просила меня ничего от вас не скрывать…
— Нам с доктором Ватсоном очень интересно, откуда у покойного мистера Денсли следы коричневого крема на пальцах?
Глэкс испуганно посмотрел на него:
— Господа, я ничего такого…
— Вас никто ни в чем и не обвиняет. Расскажите, свидетелем чего вы стали?
Тот, запинаясь, поведал следующее:
— …Ко мне обратился Том. Мы вместе ухаживали за Глорией, но он имел больше возможностей произвести на нее впечатление, так как его хозяин давал ему больше денег. И вот неожиданно он сказал мне, что отступится от Глории, да еще и приплатит. От меня требовалось принять участие в розыгрыше приятеля мистера Шенна, у которого служил Том. Я должен был выкраситься мавром и явиться к мистеру Шенну. Это было в прошлую пятницу. Мы с Томом и мистером Шенном приехали в какой-то пустынный дом. Мне велели переодеться и облачиться в одеяние африканца, нацепить какие-то бусы, серьги и спрятаться. Когда приехал знакомый мне джентльмен — мистер Денсли, Шенн сказал ему:
— Роберт, я приготовил тебе сюрприз…
При этих словах я вышел к нему, он отшатнулся и испуганно проговорил:
— Тиго?..
Несмотря на вечерний сумрак, было видно, что он очень сильно испугался. Затем он дрожащей рукой провел по моей щеке. На его пальцах остался крем и, глядя на свою руку, мистер Денсли стал дико хохотать. С ним случилась истерика. Мистер Шенн велел мне уйти, что я и сделал. Вот и все. Об его смерти я узнал из газет.
Он виновато посмотрел на нас, словно ища сочувствия.
— Не волнуйтесь, Глэкс, ваша роль в этом деле весьма незначительна, — успокоил актера Холмс.
Вскоре появилась мисс Клеменс. Она была взволнована.
— Вы сделали все, как я вам написал? — спросил Холмс.
Она протянула ему небольшой револьвер:
— Они будут через полчаса.
Мы смотрели на Холмса и Клеменс с недоумением.
— Я думаю, он ничего не заподозрил? — спросил Холмс, оглядев оружие. — Надеюсь на ваше обаяние и мастерство.
Девушка благодарно улыбнулась и кивнула.
— Итак, господа, — обратился к нам мой друг, — я попрошу вас об одной любезности: вы не должны покидать комнату Ватсона ни при каких условиях, что бы здесь не произошло. Это особенно касается вас, мой друг!
Я не удержался:
— Даже если вам будет угрожать смерть?!
— Я как раз на это и надеюсь…