Подруга модели осталась с нами и теперь коза. То есть и от Б-ча, кроме кредитов, есть польза.
Я же, по уверению окружающих, происхожу от легендарного зверя ихневмона, отверзающего ложесны свои, плачущего при виде добычи и потеющего от взгляда архангела Гавриила. Потому как лукав, вероломен и злобесен.
Так и живём.
Дикий барин
Проезжая в богатых санях по улицам любимейшего нашего города, наслаждались утром чарующими видами, богато даримыми нам как самоей природой, так и благоуправлением городских властей.
Сбивши несколько цилиндры набок, легкомысленно взирали на весну, соблюдая всё же приличную осанку и меру.
– А не кажется ли вам, Иннокентий Сергеевич, – спросил я, перекатывая лоснящуюся сигару из одного угла чувственного рта в другой, – что барышни в серых пальтишках и чудовищных шапках вязаной шерсти – вон те, к примеру, на тоненьких ножках и сутуленькие, – что они спешат, сами не понимая куда? Бегут толпами, ковыляют, не соображая вообще ничего, повинуясь каким-то внезапно проснувшимся в них сокам… Топиться нешто? Или до следующей слякотной осени укрыться в лесах? Нет ли у вас такого же ощущения, ваше превосходительство? А?!
Оправивши несколько медвежью полость так, чтобы было повиднее несколько орденских лент и крестов на выпуклой груди государственного мужа, Иннокентий Сергеевич ответствовал, что барышни те напоминают ему остатки разбитой и рассеянной армии книгомахновцев, каких-то спешнопохватанных от мамок фанатичек, которые с сумками и проводами пробираются к своим в запселые читальни через колдобины и выбоины.
– А уж в тех читальнях даже и не воображу, что творится, любезный мой Джон Александрович! Вот мы, к примеру, прочли с вами по слогам и с выражением объявление о приезде в город цирка. Так нам на месяц хватило тем для споров и выводов! А эти в читальнях передоз какой-то хватают от одного только вида корешков, не иначе. Увидят стеллажи, натурально на бок падают и начинают ногами, значит, перебирать в корчах. Спросишь такую, мол, о чём думаешь, что почерпнула из книг своих тонконогих кумиров в огроменных очках, а молчат, и всё! Приходится шампанского заказывать от безысходности. И не весна их гонит, к такому горькому выводу прихожу, а ужас перед государственной заботой. Понимаете, Джон Александрович, к чему это я? Это ведь могли быть наши дочери! Понимаете, да? Племянницы!
И тут мы, не сговариваясь, страшно и сыто захохотали друг другу в лицо. Так что извозчик наш недоверчиво оглянулся и деликатно вытер лоб домотканой варежкой.
Солнце билось пойманными лучами в алмазах наших звёзд.
Сверхчеловек
В чём прелесть рассказов Иннокентия Сергеевича Федюнина о своей жизни?
В том, что всё это абсолютная правда нашего космоса, увиденная глазами белокурой пятилетней девочки, болтающей ногами на лавочке, и пересказанная своими словами случайному прохожему в подозрительно длинном для жаркого июля плаще.
Многодетный отец, светящийся крепкой спелостью, лысый секач нашего локального поросятника, признанный профессионал и живая энциклопедия всех российских удовольствий смотрит на мир глазами только что проснувшегося кудрявого дитяти.
Неважно, что сон сморил малютку после двух бутылочек вкусного «Гленливета», что баюкали крошку ритмы хауса, а разбудили местные полицейские, вытаскивающие его за ноги из-под бетономешалки «IVANCO». Совсем это неважно.
Вёз И. С. из околотка. И.С. крутил головой по сторонам, явственно узнавая места. А так как места говорили ему, что везу я его не к скале, о которую бьются насмерть волны, а к себе домой, то безмятежность в голубых глазах нашего гиганта начинала спорить с небушком картин духовного содержания.
– Как-то всё тут иначе у них, они ленивые… полиция эта, – по привычке внезапно начал Иннокентий. – Я когда на службу пришёл, я ведь сразу понял, что будет мне тут трудно, но интересно. Наверное, я уже тогда решил, что стану сверхчеловеком…
Одна моя знакомая девушка обладает удивительным и полезным даром: одной рукой управлять автомобилем, который мчится по серпантину, а второй рукой натягивать на себя трусы от купальника, предварительно этой же рукой сняв простые трусы и протянув их, к примеру, мне, чтобы я их подержал. При этом девушка курит и ещё может говорить по громкой связи с кем-то, обладающим неприятным голосом и клекочущим акцентом.
Я такой способностью не обладаю. Поэтому вёл автомобиль по серпантину, держа руль двумя руками. Из-за занятости рук предложил сверхчеловеку самому тщательнее застегнуться одним движением молнии снизу вверх.
Подняв молнию на джинсах, Иннокентий вздохнул. Вздохнул и я.
– Во-первых, мне тогда выдали пистолет, а потом прибежали и приказали пистолет спрятать в сейф и из сейфа не доставать. А я его только жене вынес показать во двор управления. И сфотографироваться.
Во-вторых, времена были очень напряжённые. Всех сажали, выпускали, снова сажали, потом выдавали трупы из ИВС и сажали тех, кто за трупом приехал. Не спали сутками. Из писсуаров в сортире несло растворимым кофе. Глаза в темноте – как фары от трактора, и не мигают. Заходишь в кабинет, а там топор в стене, вещдок, между прочим.
В-третьих, мне сразу оклад дали и премиальные, и ещё там всякое – двадцать тысяч рублей! Я эти деньги на кровати у себя разложил и спал на них, не верил, что такое бывает…
– Ты знаешь, сверхчеловек, – ответил я, неуловимо похожий на Штирлица, везущего к швейцарской границе пастора, – мне всё понятно. Я думаю, что тебе для счастья на новой работе и запаха кофе из писсуара хватило бы с головой. Ты мне другое объясни: ты когда дурить перестанешь, идиотская ты рожа?! Я тебя сдам, понял? В чьи-то другие руки. Подумай на эту тему, сбитень ты наш сладкий!
Обоснованное утверждение
Существует, как нам широко известно, философская проблема Эдмунда Гетье, 1927 года рождения.
Сформулировать её можно просто: человек говорит нам истинное, проверенное, верное. Говорит нам «обоснованное утверждение». Всё замечательно. Но проблема в том, что обоснованное и проверенное утверждение, рассказанное нам, не образует знания. Не стимулирует процесс. Не даёт зацепиться за зазорину, ухватиться за сучочек. В принципе, получаем алмаз на обед в одиночке: жрать невозможно, продать некому, до стекла не добраться. И получается, что с одной стороны – каскад истин, а с другой стороны – парад банальностей разной степени интересности.
В принципе, трагедия.
Человек умеет считать в уме, обладает феноменальной памятью, заходит в казино и выходит без штанов. Не подфартило на колесе рулетки. Огромный систематизированный набор навыков, умений, знаний и истинных математически выверенных идей – на одной чаше весов, а на другой чаше весов – настроение жуликов-хозяев казино и жестокость крупье, нажимающего ногой на спецкнопку. У человека были обоснованные истинные убеждения, а подвела фортуна (то есть неотслеженная деятельность потусторонних сил).
А вот Иннокентий Сергеевич и я, люди, которые умеют считать до сорока, только бережно загибая друг другу пальцы и улыбчиво глядя на зрителей этого таинства, в казино выиграли. Помогли нам не знания, а удача. Плюс у Федюнина фишку заиграли, он рёв поднял, нам отсыпали этих фишек пригоршню, чтоб утихомирить. Познавательно было нам в казино.
Пример привожу.
Подаёте вы заявление на приём на работу. И видите, что рядом с вами заявление такого же содержания подаёт богато убранная красавица. Как человек практический, вы понимаете, что работа секретарши вам в этом раскладе не светит. Вы опираетесь на систему истинных знаний, обоснованных убеждений. Понимаете, что к чему. Не входить вам в кабинет шефа, растирая руками своё опухшее с похмелья лицо, с вопросом: «Ещё кофейку, Сидор Поликарпович?»
А принимают вас! Секретаршей!
Не будем сейчас даже думать, отчего и почему выбрали вас, хромого боцмана со справкой об освобождении с подчищенной фамилией. Допустим, дело не в наклонностях начальства, а просто вы с ним земляки, а сами про это не знаете, не помните, как начальство (тогда ещё тракторист Сидорка) катал вас по избе на коленке. Или спасли вы начальника отдела кадров, походя вынув из полыньи. И вот работаете секретаршей, вставляете себе недостающие золотые зубы, курите по три сигаретки «Вог» зараз, учитесь, пока ещё несмело, по стеночке, ходить на двенадцатисантиметровых каблуках. А модель нижнего белья, отвергнутая из-за неизвестного вам звонка её сожителя Ашота Гамлетовича, рыдает и бьётся в истерике на приёме у психолога.
Не ведёт истинное убеждение и обоснованное знание к должности старшего истопника в филиале «Газпрома»! Нет!
Вот и в беседе так же. Сидим недавно за скатертью с салфетками и графином лицемерным. Говорим приятные, умные и тонкие вещи. Новое знание из такого вот идиллического тэйблтока не родится. Сплошная скука и гордыня над столом витает.
Что необходимо для исправления ситуации, для направления беседы в русло поиска и конструктива? Физически развитый и неугомонный дурак.
Именно так Иннокентий Сергеевич и сформулировал:
– Скучно у нас без дурака какого-нибудь. Тоска. То-сё. Скользим, а не пашем. Имитация какая-то. Давай NN позовём – забить не сможем, убедить тоже, так хоть определимся, в какой стороне баня, сформулируем невысказанное. Ну, или отмудохаем. Как пойдёт, короче. Всё веселее.
Образы
Вчерашний вечер настоящих друзей подарил мне два сказочных образа.
Первый образ сформировала одна просто прекрасная гостья, общаясь с гостьей, прекрасной во всех отношениях. Они обсуждали третью умопомрачительную гостью, имя которой мы всё утро пытались уточнить.
В разгар нашего скромного суаре, когда я, раскрашенный в зебру, вылазил из-под стола с шаловливой улыбкой премьера Медведева, удалось подслушать.
– Смотри на нее… на ту, что танцует на газоне… В шароварах которая присела. Вот сразу же скажешь, что она как будто из «Тысячи и одной ночи», да?
– Ой, точно! Где-то между восемьсот семидесятой и восемьсот семьдесят первой… наутро…
А второй образ родился случайно и называется «вино изсандженовезе».
Я не поклонник вин. И искренне опасаюсь поклонников этого сквашенного грибком сока. Только от таких можно услышать: «Позднее вы почувствуете ноты фиалки, кожи, бальзамина… вы ощущаете эту чувственную танинность? и это при не слишком выразительной тельности! чувствуете аромат лёгкого чайного листа, чернослива, вишни, специй?! да?! согласитесь, это прелестно!»
Речь знатока была адресована подошедшему к столику Иннокентию Сергеевичу, который до этого неторопливо откушал для разминки полбутылочки вкусного и питательного «Гленливета».
В эдаком состоянии Кеша особенно академичен и значителен. Люди, ослеплённые происходящим вокруг, тянутся к этому столпу стабильности и теплоты. Доверчиво делятся с молчаливым Иннокентием своими, скажем прямо, бедами мозга.
Я наблюдаю происходящее вокруг Федюнина со стороны, коварно сгорбившись шакалёнком под кустом. Жду момента, когда Иннокентий, не меняя выражения своего красивого лица, лупанёт поверх прежнего употреблённого бокал-другой «вина изсандженовезе», например.
Самое интересное начинается после этого, конечно.
В этот раз обошлось. Кеша ощутил выразительную танинность и аромат кожи в полной мере, помотал головой, забрался на изящного дегустатора и довольно развязно приказал ему покатать вокруг бассейна.
А какой из знакомого нашего друга Б-ча скакун? Никакой, прямо скажу. Так, ерундовый, три шага сделал и потом час боками водил, отдышаться не мог.
Абсент
Иннокентий Сергеевич Федюнин (к.ю.н.) открыл для себя абсент. Что, как я считаю, и поздно, и трогательно.
Всё, что поздно приходит, почти всегда трогательно. Неприятности приходят строго вовремя. А запоздалое приходит, понятное дело, поздно, когда уже падают листья и осень как будто в бреду. И приходит запоздалое трогательно, в трогательном и для трогательного.
Я прыгнул с парашютом на исходе пятого десятка. И считаю, что было это трогательно. Всё было немного наивным, щемящим и как будто, напомню, в бреду.
Выбрасывали меня из самолёта в окрестностях деревни Г. Летел я над деревней и орлом, и соколом, и прекрасным пожилым сычом (это уже когда я лапы стал под себя поджимать и думать, что всё). А как приземлился – тут и Иннокентий подъехал, свет Сергеевич.
Кеша открыл для себя напиток изысканный. Как я понимаю, полынь – это родственница осенним астрам. Полынь горькая по-английски wormwood, а по латыни artemisia absenthium. Англичане назвали полынь то ли из-за червей, то ли в честь wermod – так в старину называли в Англии мужество. По-немецки полынь – вермут.
Вер – это, как я понимаю, «мужчина», а мут – это муд, что у уд содержится в паре, если повезёт. Чем больше по размеру, тем надёжней, мужественней.
Выбор Кешей напитка очевиден. Я считаю, что муд и мудрость – это слова однокоренные. В одном конкретном случае это неоспоримо. Случай этот только что выехал с моего двора.
Кеша пьёт напиток из астр. Это не боярышник, букет не тот, но всё равно очень запоздало, романтично, по-эмигрантски, по-вертински. Пить астровый изумруд надо, конечно, под иными-чужими небесами, в кокаиновой пудре, глядя на мокрые бульвары. Но Кеша решил пить его на моих глазах, в тепле.
Что тут сказать? По итогу-то…
Помню, жил я у гаражно-строительного кооператива и имел в нём гараж. По соседству с гаражом главного ловеласа гаражно-строительного кооператива. Ловелас таскал в свой гараж каких-то ошалелых от ловеласьих выходок дам. Шли они за ним сами по щебню или по колено в снегу – это кому как повезёт. Ловелас на автомобиле ездить не любил из-за износа авто и несуразных цен на бензин.
А в гараже у него ждало дам чувственное чудо. Сам ловелас-автовладелец, матрас, напитки и два стеллажа банок с помидорами. Банки с помидорами при свете свечей, затепленных опытной ловеласьей рукой, смотрелись как заспиртованные органы и части. Кунсткамера такая уютная. Уголок паризейского маниака.
Некоторые помидоры проявляли признаки разума. Я раз зашел к ловеласу по делам и дверью хлопнул – стеллажи закачались. Я злой был до ужаса, а тут просто оторопел. При свете огарка один помидор из качнувшейся банки прямо на меня кинулся в желтой мути рассола. Видимо, насмотрелся помидор на разное в этом гараже. Видимо, натерпелся от зашедших. Налюбовался, как его собратьев пожирают любовники, вылавливая руками целые помидорные семейства и хохоча предкоитальным, вынужденным смехом. Давили помидоры, высасывали и прочее. Жутко. Злоба помидора-протестанта мне понятна.
И вот одну даму в гараже в разгар событий помидорным сопротивлением придавило. Как-то так удачно у них заладилось на матрасе, что дама на себя весь стеллажный удар приняла. С двухметровой высоты на неё лавина сошла. Мы её на руках, женскую мудрость вековую, передавали до «скорой помощи». А она не просыпалась, царевна. Выносил красавишну из гаража я. Передавая её в подоспевшие руки, обернулся на погибшие, но непобежденные помидоры на полу. Они лежали при мерцающих свечах тихо и кроваво.
Вот глаза хозяина гаража, который в мой гараж вполз после катастрофы, – один в один глаза Иннокентия Сергеевича, откушавшего бутылочку ностальгии из астр. Смесь такая: изумление, страх и ожидание. Плюс подсчёты грядущих убытков. И марево! Тип марева известен: «зелёная фея».
Мутный взор.
Если в абсент налить воды – он мутнеет. По-иностранному говоря, это называется louche. Что также значит «пользоваться дурной репутацией, туманить, мутить воду». То есть мутного человека можно назвать туманным, абсентным таким.
Я попробовал называть своих многих знакомых словом «туманный». Это удивительно элегантно, так скажу.
Теперь у меня в хозяйстве есть перфорированная ложечка для сахара. Удобная и дорогая вещь.
Рубаха
Иннокентий Сергеевич Федюнин открыл для себя два трудносвязуемых меж собой явления: бритьё головы опасной бритвой и летние рубашки, сфабрикованные слепыми китайскими старухами, прикованными к швейным машинкам живодёрен «ETRO».
Сам Этро, вероятно, тоже к чему-то очень тяжелому прикован, судя по расцветкам его удивительно идущей Иннокентию Сергеевичу продукции.
Теперь лико Кеши лепо, и на него любо взирати. Собой Федюнин ноне лыс до блеска, усы во все стороны, к усам прилагаема ещё борода сугубым клином. Рубаха же на Иннокентии собой крайне шелкова, по центру идёт вроде как ковёр персиянский с птицами и огурцами персиянскими же, а наособицу, в опояску, стал быть, мотивы «утра в Кабуле». Вся чудо-рубаха в резкую, даже категорическую обтяжку, что позволяет любому стороннему зрителю, чуть присев от изумления и робости, не только любоваться пленительными изгибами стодвадцатикилограммового тела Сергеевича, но и сосчитать их с небывалой точностью.
Из рубахи трогательно выглядывают оплетённые венами и вытатуированными драконами руки кандидата юридических наук, которые вроде руки, но размером с чьи-то интеллигентные ноги, только ещё больше.
Увидев своего друга на пороге в новом для него образе хипстера-секача, сбегал, подобрав полы халата из удачно найденной у соседей мешковины, в пыльный чулан. Откуда, пошебуршась и начихавшись, достал массивные очки в чёрной оправе.
Подарил их Кеше с глубоким поклоном. Из поклона поднимался долго, придерживаясь за стены.
Весь мир у его ног.
P. S. Купил рубаху «Этро» себе. Иначе не уснул бы.
Обострение чувств
Снова произошло! Не спим вторую ночь.
Иннокентий Сергеевич Федюнин не пьёт жизнь маленькими глоточками, щурясь от весёлых пузыриков, щекочущих нос. Иннокентий Сергеевич Федюнин пьёт жизнь прямо из ведра, половину выливая себе за шиворот, а вторую половину даря нам в виде брызг. Потому как одновременно хлебать из бадьи, орать от счастья, захлёбываясь и фыркая, и не дарить окружающим половину содержимого ведра трудно.