В это время терьерчик, почти добежав до конца аллеи, остановился и нерешительно затрусил обратно. Первым его заметил Антон. Он нагнулся и погладил пса по спине.
– Смотрите, заморыш опять здесь!
От неожиданной ласки терьерчик осмелел, глянул в глаза доброго человека, благодарно лизнул его руку.
– Зачем вернулся, дружок? Есть хочешь? – спросил Антон.
– Хочу. Но от тебя едой не пахнет. И от них тоже, – терьерчик глянул на Угошу с Ларисой. – Я хотел…
– Ну смелее, смелее, тебя здесь никто не обидит.
– У меня друг есть. Баксом зовут. Так вот он свалился в яму. Очень глубокую яму. Если его не вытащить, он очень скоро помрет.
– Давно свалился? – уточнил Антон.
– Давно. Я пытался людей позвать, выл, бегал туда-сюда, но все какие-то непонятливые попадаются. Один даже камнем запустил. Хорошо, не в голову попал… Может, спасете Бакса, а? Мы за это вам все что угодно!.. Хоть сосиску из ресторана, который около парка… Не целую, конечно. Хоть…
– Девочки, слышали, эта псинка предлагает одарить нас сосиской из ресторана, – грустно улыбнулся Антон, глядя на тощие собачьи бока.
– Ему бы самому эта сосиска не помешала, – ухмыльнулась кикимора. – Где твой друг, веди! Кстати, тебя как-нибудь зовут?
– Раньше звали Фердинандом. Пока не выгнали. Сейчас дети круглое имя дали.
– Что еще за круглое имя? – удивился Антон.
– Так Шарик же я! – пояснил терьерчик и, часто оглядываясь, побежал к выходу из парка. Девочки, Антон и волк поспешили за ним.
– Куда мы теперь мчимся? – спросила, запыхавшись, Лариса.
– Собака в какую-то яму свалилась. А этот чудик видел. Надо выручить.
Около киоска с разными вкусностями Угоша притормозила:
– Стойте! Мы сейчас собираемся поднять из ямы собаку, у которой несколько дней во рту ни крошки не было. Надо бы что-нибудь мясное купить. Деньги у кого-нибудь есть?
– Есть. Вот возьми. – Лариса протянула Угоше несколько монет.
– И этому бедолаге поесть купи, – подсказал Антон.
– Без умных советов обойдемся.
Денег хватило на два пирожка с сосисками. Один тут же скормили заскулившему от нахлынувшей благодарности Шарику. Второй, тщательно завернув в полиэтиленовый пакет, оставили для бедолаги Бакса.
К счастью, бежать долго не пришлось. Минут через пятнадцать Шарик-Фердинанд остановился у длинного забора, щедро облепленного рекламой всякой нужной и ненужной всячины, не задумываясь, юркнул в узкую щель под забором и довольно сообщил с той стороны:
– Эй, вы где? Мы уже почти пришли.
– Вот именно, почти, – Угоша измерила взглядом щель. – По-моему, здесь даже Волчок не протиснется…
– И пробовать не собираюсь, – заявил волк. – У меня полноценный размер взрослого самца, не то что у этого недомерка.
– Эй, не обзывайся! Тоже мне, волк нашелся! – раздалось из-за забора.
– А кто же я по-тво… – возмущенно начал Волчок, но, получив от Антона ощутимый щелчок по носу, замолчал.
– Шарик, мы поищем другую щель. Пошире, – предупредила пса Угоша и, никого не дожидаясь, пошла вдоль забора.
На территорию огороженного пустыря им удалось попасть метров через тридцать.
– Недострой, – предположила Лариса. – Ям под фундамент нарыли и бросили.
– Вот черт, – ругнулся Антон, споткнувшись о какую-то железяку. – Ничего не видно. Девчонки, вы под ноги хорошенько глядите, а то сами в яме окажетесь.
– Шарик, далеко этот твой Бакс? – спросила Угоша.
– Нет, рядышком совсем! – Шарик завилял хвостом и исчез в темноте.
– Эй, друг, ты куда?! – позвал Антон.
– Не кричи, я его уже чувствую, – потянув носом воздух, сообщил Волчок и тоже исчез.
– Вот так спасатели! – усмехнулась кикимора. Сделав еще пару шагов, она пошатнулась, схватилась за Ларису.
– Ты чего?
– Там, впереди, такое отчаяние! Мне даже дурно стало! Сколько же этот Бакс в яме?
– Долго, – покачал головой Антон. – Ему уже и есть не хочется. Умирать собрался.
– Ничего-ничего, мы сейчас…
Яма, «приютившая» Бакса, обнаружилась метрах в двадцати. В темноте ни глубину, ни ширину определить было невозможно.
Шарик стоял на краю, мордой к провалу, и тихонько поскуливал. Антон мягко шлепнул его по спине. Скулеж перешел в тошнотворный вой.
– Это еще что! А ну прекрати! – цыкнула на пса Лариса.
– Бакс не откликается, – растерянно доложил Шарик и посмотрел на Угошу.
– Жив твой Бакс. Я его чувствую. Только ослаб. Ты случайно не знаешь глубину ямы?
– Знаю. Вот отсюда, – Шарик отбежал и остановился метрах в двух, – досюда. Примерно.
– Прыгать нельзя, глубоко, – сказал Антон, внимательно наблюдавший за псом, – к тому же мы не знаем, что на дне. Можно ноги поломать. Единственный выход – спустить кого-то на руках. Пипеткина, ты самая легкая. Давай найдем место, где край не слишком сыпучий. Я тебя подержу, а ты спрыгнешь.
– Меня Лариса спустит.
– Нет уж! – возмутилась Лариса. – Вы, друзья, как хотите, ссорьтесь не ссорьтесь, хоть деритесь, но спускать я никого не собираюсь. И вообще, пока вы свои идиотские отношения выясняете, Бакс может до спасения не дотянуть.
– Ладно, – Угоша махнула рукой. – Идем, Круглов.
– Я-то пойду, – не в силах дольше сдерживать эмоции, тихо, но четко выговорил Антон, – но считаю, что от сумасбродства неуравновешенной кикиморы, напридумавшей себе с три короба, не должна зависеть жизнь кого бы то ни было. «Я буду!» «Я не буду!» Детский сад, а не фея.
– Да ты… – подскочила к Антону Угоша. Но Лариса дернула ее за руку в сторону ямы:
– Вот этот край почти не сыплется. Полезай!
Надо отдать Угоше должное: когда она через полминуты обернулась, это была совершенно другая кикимора. Разве что чуть подросшие коготки свидетельствовали о том, чего ей это стоило.
– Пойдем, Круглов, Бакса вытаскивать.
Антон, с благодарностью глянув на Ларису, подошел к краю ямы, протянул руки:
– Держись покрепче.
Угоша, помедлив совсем чуть-чуть, коснулась его ладоней.
Теперь они стояли рядом, рука в руку. И Антон решился. Быстро, очень быстро, он перешел на уровень мысленного сканирования. Если Гарпина и ее методика не врут, то через какую-то секунду будет ясно, насколько глубоко уязвлена Угоша, и есть ли будущее у их разрушенной дружбы. Но темная стена обиды, на которую он наткнулся, была плотной и совершенно непроницаемой.
– Ты мне в душу не лезь, – шепнула кикимора так, чтобы не услышала подруга. – Она для тебя закрыта. Лучше держи меня покрепче. Я спускаюсь.
К счастью, Шарик с расстоянием не ошибся. Повиснув на руках, Угоша коснулась ногами дна.
– Баксик! Баксик! – громко позвала она. Потом повторила мысленно: – Собачка, ты где? Отзовись!
Призыв остался без ответа.
– Эй, наверху! У меня трудности. Найти-то я его, конечно, найду. Но тут грязи полно. Может, вы мне пирожок с сосиской сбросите, чтобы зря по лужам не шастать? Вдруг Бакс хотя бы на еду среагирует?
– Я сейчас! – откликнулась Лариса.
– Подожди, – отстранил ее Антон. – Думаю, будет вернее скинуть тебе не сосиску, а Шарика.
– Да, да, меня скиньте! Я его чувствую, – взвизгнул Шарик и подбежал к Антону.
Едва пес оказался рядом с кикиморой, он совершенно несолидно лизнул ее ногу и рванул в темноту.
– Эй, потише! – прикрикнула на него Угоша и, внимательно смотря под ноги, двинулась следом.
Бакс оказался французским бульдогом. Лежал он на горке застывшего бетона. Приютивший его островок окружала изрядных размеров грязная лужа, в мгновение ока сожравшая Угошины шлепанцы. Бока пса тяжело вздымались, порциями выдавая хриплые вдохи-выдохи.
Кикимора, с жалостью вслушиваясь в испорченную «гармошку», присела, провела ладонью по складчатому боку. Пес вздрогнул, заскулил и попытался подняться на лапы, которые тут же предательски подломились.
– Эй, «толстяк», ты меня слышишь? – спросила Угоша.
– Слышу. Ты ангел?
– Какой еще ангел?
– Небесный! Я ведь умер? Ты прилетела забрать меня в рай?
Несмотря на обстановку, кикимора засмеялась:
– Впервые слышу о собачьем рае. Откуда этот бред?
– От хозяина.
– А… понятно. Нет, я не ангел.
– Почему тогда ты меня понимаешь?
– Ах, какой разговорчивый мертвец попался! Умею, вот и понимаю… Ну что, давай отсюда выбираться?
– Не в рай? – уточнил Бакс.
– Дался он тебе.
– В ад меня не за что. Я был хорошим псом…
– Охотно верю. Поэтому сейчас мы пойдем домой. К хозяину. Ты не против или еще тут полежишь?
– Тут? Нет, я не хочу!
– Не сомневаюсь. – Угоша подняла обессиленного Бакса, подумала и подхватила Шарика, не слишком учтиво уцепившись за шерсть на его загривке. – Прости, дружище. У меня только две руки. Теперь найти бы шлепанец – и можно выбираться!
* * *К забору стройки одним бочком примыкала детская площадка – вполне подходящее место для счастливого завершения «экспедиции». Когда Антон пристроил на чудом сохранившейся скамейке растекшегося, словно амеба, пса, Угоша критически оценила положение и сделала единственно правильный вывод:
К забору стройки одним бочком примыкала детская площадка – вполне подходящее место для счастливого завершения «экспедиции». Когда Антон пристроил на чудом сохранившейся скамейке растекшегося, словно амеба, пса, Угоша критически оценила положение и сделала единственно правильный вывод:
– Будем кормить.
Лариса, не спуская глаз с полуживой собаки, нащупала в сумочке пакет, развернула, сунула его под начавший подергиваться нос.
– Ларис, ты чего ему даешь? – хихикнула Угоша. – Мучился Баксик, мучился, теперь его еще и землей накормят!
– Ой, я пакеты перепутала! – засмеялась Лариса. – Прости, песик, сейчас тебе будет обед, как в лучших ресторанах!
Она достала пирожок. От него пахнуло так, что из Шарика тут же хлынул поток слюны. Он вздохнул и отвернулся, не желая видеть, как великолепная, замечательная сосиска начнет исчезать в чужой пасти. Впрочем, не совсем чужой. В дружеской…
Привалившее счастье бедолажный Бакс осознал не сразу. Только получив шлепок по носу быстро остывающим пирожком, он попытался ухватить его зубами, но собственная голова для этого действия оказалась слишком тяжелой.
– Разорви ты ему эту сосиску на маленькие кусочки, – подсказал Антон.
После подсказки дело пошло легче. Минут через пять в Баксовом животе приятно заурчало. В следующие пять минут питательные вещества добрались до мозга, и он начал выдавать нормальные мысли.
– Ну как дела? Ожил? – тут же спросила Угоша.
– О-о-о-о!!!
– Ну понятно. Мы за тебя рады. Как же ты в яму угодил?
– Да… глупость одна… в общем…
– Ему говорить стыдно, – услужливо наябедничал Шарик-Фердинанд.
– Да что ты! Как интересно! – подзадорила кикимора. – Может, все-таки поделишься тайной?
– За кошкой погнался, – тявкнул Бакс и от смущения прикрыл лапой нос. Потом скосил глаз на опустевший пакет. – А у вас еще пирожка не найдется?
– Кошки – это зараза, – не совсем в тему поддакнул Волчок. Угоша с Антоном покатились со смеха.
– Нет, гроза кошек, пирожок был один, – продолжая смеяться, ответила кикимора. – Второй тебе дома дадут. Хозяин, наверное, места себе не находит. Откуда ему знать о твоей страсти к усатым-полосатым!
– Вот вы смеетесь, а мне эта кошка знакома. Зараза, а не кошка, – вступился за друга Шарик.
– Ладно, – посерьезнела Угоша. – Сам ты, Бакс, до дома вряд ли доберешься. Нести тебя надо. Говори куда?
– А вы что, не знаете? – удивленно спросил пес.
– Да откуда же нам знать? Или ты городская знаменитость?
– Нет. Просто мне другая девочка, которую ты называешь Ларисой, сначала дала понюхать запах моего хозяина, а только потом покормила сосиской. Вот я и подумал, что вам известно, где я живу…
– Запах хозяина? Не поняла… Ларис! – окликнула подругу Угоша. – Какой запах ты этому собачонышу дала понюхать перед пирожком?
– Никакой не давала… Ты попросила покормить, я достала…
– Ты землю из леса достала! – вскрикнул Антон. – Девчонки! Лариса сначала достала из сумки пакетик с землей из нашего леса!
– Точно! – ахнула Угоша. – Так, значит…
– Так, значит, его хозяин – это хозяин свалки, – заключила Лариса.
– Как интересно все закрутилось… Все-таки не зря мы эту беготню с собаками затеяли! – Угоша пристально посмотрела на Бакса. – Ты ошибаешься. Твоего хозяина мы не знаем. Но очень хотели бы с ним познакомиться. Ну прямо очень-очень-очень!
– Зачем?
– Видишь ли, если бы кто-то пришел в твой дом и стал там все ломать, крушить, портить, что бы ты сделал?
– Укусил, – не раздумывая, ответил Бакс.
– И все? – возмутился Волчок. – Вот в этом вы, собаки, все и есть.
– В чем «в этом»? – недоуменно переспросил Шарик.
– В половинчатых решениях. Там, где требуется загрызть, вы кусаете.
– Волчок, помолчи, – приструнил друга Антон.
– Видишь, ты говоришь, что укусил бы, – продолжила свою дипломатию Угоша. – Нам кусаться несвойственно. Но твой хозяин пришел в наш лес и решил в нем устроить вонючую, грязную свалку. Что ты по этому поводу скажешь?
– Скажу, что он на солнышке перегрелся! Зачем в хорошем лесу делать плохую свалку?
– Вот и мы так же считаем.
– Так вы с ним поговорите! Он послушает и передумает. Он добрый хозяин. Мне всегда вкусненькие кусочки дает. И не дерется, если я где что не так…
– Эх, если бы послушал, – вздохнула Угоша. – Бакс, теперь постарайся представить получше свой дом. Мы тебя туда отнесем и заодно узнаем, куда приходить, чтобы о свалке побеседовать.
* * *К тому моменту, когда обнаружился дом Бакса – большой особняк, чудесным образом втиснутый между многоэтажек – поздний вечер перешел в ночь. Ларисин мобильный иззвонился: Вера Семеновна требовала, чтобы девочки немедленно шли ужинать и спать.
Не в пример Ларисе с Угошей, дом, найденный с таким трудом, не подавал никаких признаков жизни.
– Спят, – тявкнул погрустневший Бакс. Всю дорогу ему представлялось любимое кресло у окна, сытный ужин. Теперь эти удовольствия, похоже, откладывались на неопределенное время. – Хозяйка говорит, сон – залог хорошего здоровья. Поэтому они телевизор вечером немного поглядят – и в кровать.
– Понятно… Можно, конечно, разбудить. Но, учитывая, что главный разговор впереди, этого мы делать не станем… – рассудила Угоша.
– А со мной что будет?
– Дырок в заборе у вас нет? – с надеждой спросил Антон.
– Какие дырки! У нас все новехонькое! – В тусклых интонациях ответа цветными огоньками вспыхнула гордость.
– Лучше бы были. Я могу, конечно, до утра тебя к себе забрать. Мамы дома нет. Ругаться некому.
– Как это некому? А я? – подал голос Волчок. – Антон, ты, конечно, прости, но в одной комнате, на одном половичке с собачкой…
– Не надо на половичке, – вздохнул Бакс. – У меня запасной дом есть.
– Как это запасной? – удивилась Угоша.
– А так. Там сын хозяина живет. Хозяин на новой хозяйке женился, дом построил. А его сын с бабушкой остался. Он меня тоже любит. Пойдем к нему. Тут недалеко.
– Представить сможешь? – оживилась Угоша.
– Да запросто! – Бакс напрягся.
– Ларис! – через минуту воскликнула кикимора. – А я этот дом знаю. И ты знаешь. Помнишь Толика с замученным котиком? Владислава Ивановича?..
– Этого поганца? Мучителя и вымогалу?
– Эй, потише! Я не позволю так отзываться о сыне моего хозяина! – зарычал Бакс.
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее. Значит, Владислав Иванович – сын твоего любимого хозяина?
– Ну да, сын. А почему вы его обзываете?
– Да потому что… – начала было Лариса, но тут же замолчала.
– Баксушка, дружочек! Никто ни к кому не относится с пренебрежением. Это тебе показалось, от недоедания, – елейным голоском вступила кикимора: ссориться с предполагаемым «агентом» было невыгодно. – Мы просто хотим тебя побыстрее пристроить на ночь.
– Да что вы блеете, как козы, – не выдержал Антон. – Слушай, Бакс, ты пес или не пес? Может быть, ты изнеженная болонка? Или пушистая кошка с бантом на шее?
Бакс зарычал.
– Бог ты мой! – ухмыльнулся Волчок. – Это животное имеет чувство собственного достоинства!
– Да, имею. Я не болонка!
– Вот и хорошо. А поэтому ты совершенно спокойно сможешь меня выслушать, – сказал Антон. – И при этом будешь помнить не только о своем собачьем долге перед людьми, которые тебя кормят, но и о совести. Теперь слушай. Повторяю еще раз. Есть лес. Твой хозяин собирается его уничтожить. Вместе со зверями, птицами, рыбами. Заодно он уничтожит и всех нас, потому что в лесу, под небольшим озером, течет подземная речка, которая наполняет водой городское водохранилище. В общем, свалка твоего хозяина сделает ядовитой всю нашу воду…
Бакс тявкнул и завыл.
– Только не это! – скривился Волчок.
– Ладно, не буду, извините, случайно вырвалось, – смутился пес. Но тут же его голос стал увереннее и крепче: – Надо обязательно сказать об этом хозяину! Он не будет делать свалку! Я в нем уверен!
– Кстати, мы все время – хозяин, хозяин… Зовут-то его как? – спросила Угоша.
– Так Иван он! Петрович. Бирюков.
– Вот и ладненько. Бакс, значит, ты думаешь, что твой Иван Петрович – разумный и культурный человек?
– Конечно, культурный и разумный. Он каждый вечер телевизор смотрит и журналы с картинками листает.
Несмотря на серьезность разговора, Угоша с Антоном прыснули.
– Что он смешного сказал? – затеребила подругу Лариса.
– Да так… К делу не относится. Просто Бакс считает, что человек культурен, если листает журналы.
– Пусть думает, что хочет, – остановил девочек Антон. – Бакс, у нас к тебе просьба. Мы постараемся встретиться с Иваном Петровичем и объяснить ему… Но если он нас не захочет слушать…
– Или не захочет ничего менять, – вставила Угоша.
– Да, правильно. Тогда не сможешь ли ты…
– Шпионить?
– Ну почему сразу шпионить? Просто, если услышишь что-то особенное, скажи, будь другом. Дело очень важное, понимаешь?