— Имена подпольных миллионеров. Их адреса. Лучшее место хранения денег в нашей стране — это матрац в спальне.
— И ты веришь в эти сказки? — Матвей выпил водку залпом и хлопнул рюмкой по столу. — Квартирные кражи — дело тонкое.
— Ты же спец в этих делах, дед. Картины для своего сыночка у коллекционеров брал. И не одну.
— Искусство — лучшее вложение денег.
— Хорошо. Найдем любителей искусства. Может, и твоего сына заинтересуем. В таком деле без напарника не обойтись.
Матвей отрицательно помотал головой.
— Долгая волокита. Парфен, мой сын, никогда не работает внаглую. Он не крадет раритеты. Он делает гениальные копии и подменяет оригиналы, снимая их со стен. Из дома уносят безделушки. Ищут шпану, а не грабителей международного масштаба. Алкоголиков, укравших мелочь из серванта на опохмелку.
— Нас никто искать не будет, дед. Мои клиенты с заявлением к ментам не пойдут. Себе дороже станет. Они уже будут напуганы тем, что на них объявлена охота. А если сдать парочку коррупционеров властям в качестве задатка, то остальные наложат в штаны. Ключиком может стать удостоверение ФСБ. Любая корочка. Их все равно никто в глаза не видел. Для тебя это пустяки, как два пальца об асфальт.
Матвей задумался. Идея ему понравилась.
— Ладно, Глебушка. Я должен подумать. Но с некоторыми персонажами я хочу пообщаться. Мне нужен их голос, манера разговаривать. Остальное мой талант сделает.
Глеб широко улыбнулся.
6
Два года назад
Как ни старался Юрий Ратехин давить на Риту, у него ничего не получалось. Эта она превратила бывшего друга своего первого мужа в слугу, и он ей полностью подчинялся за одну ночь в месяц. За те четыре года, пока Семен сидел в тюрьме, Рита из запуганной девчонки превратилась во властную королеву. Если раньше он считал, будто теперь она его рабыня, то теперь сам превратился в раба. Рита хорошела с каждым днем. Посещала дорогие салоны красоты, фитнес-клубы, одевалась в шикарные вещи и пахла лучше любых цветов.
Он приехал на встречу в очередной массажный салон. У нее не было на него времени. Она принимала ванну с морскими солями и по ходу решила с ним пообщаться. Ему пришлось сбежать с важного совещания.
— А по-человечески мы не можем повидаться?
— Сядь и не ворчи, Юрий. В этом месяце ты не попадаешь в мой график. Придется потерпеть.
— Я же развелся из-за тебя. Теперь у меня квартира свободная и шикарная дача. Все для тебя.
— Давай о деле.
Ратехин вздохнул:
— Дело хреново. Семен все еще считает, что ты его засадила. Кто-то ему на зону несколько анонимок прислал. Тебя обвиняют.
— Все правильно. Его руками меня хотят убрать. Одним ударом убить двух зайцев. И я знаю кто. Неугомонная мамаша Романа Заболоцкого.
— С ней никто связываться не будет. Лучший криминалист. Генералы ее не вызывают к себе, а спрашивают: «Не найдется ли у вас время, Ирина Сергеевна, зайти ко мне?» И если Заболоцкая попала в число твоих врагов, то я пас.
— Плевать я на них хотела. И на Семена тоже. Он меня не найдет.
— Он хочет дочь твою выкрасть. Сама придешь.
— А за мою дочь ты в ответе. Волос с ее головы упадет, и твоя башка с плеч свалится. Крутись, подполковник. Ты мент, а Семка уголовник. Глаз с него не спускай.
— Мои ребята уже пасут твою Ляльку. Но и Семен не лох. У него опыта хватает. Десять лет предпринимателей общипывал под носом у начальства. Медали получал.
— Ну, хватит. Скулы сводит от скуки. Одну и ту же песню четыре года поешь. Что об Андрее из Салтыковки узнал?
Ратехин повертел головой, будто их кто-то подслушивал.
— Хитер, гад. У него сеть магазинов по торговле автозапчастями для иномарок. Часто выезжает за границу. Заключает договоры на прямые поставки. Работает без посредников. Три салона по ремонту имеет. Хорошие деньги получает. Комар носа не подточит. А начинал мальчиком на побегушках. Дорос до зама. Потом начали погибать директора. Он садился в их кресла. Три директора концы отдали, и он объединил три фирмы в одну. На все случаи у него железное алиби. Убийц не нашли. Вот только обслуживающий персонал в его точках наполовину состоит из бывших уголовников. Оттого ему и крыша не нужна. Любых отошьет. Он сам себе крыша. Под него не раз копали. Ничего не получается. Даже из наших, с погонами. Там и политики, и чуть ли не губернаторы. Он любую машину за сутки на ход ставит, а детки высокопоставленных бонз жить без аварий не могут. Теперь под него поздно копать. Себе яму выроешь. Зовут его Андрей Ефимович Злотвер. Что ты против него имеешь?
— А что с его женой случилось?
— Застрелилась в гостиничном номере. С любовником встречалась. Его запомнили, а потом и нашли. Они давно уже встречались. Молодой жеребец. Улик полно. Но он утверждает, будто не встречался в этот день с Олесей. Женой Злотвера. Алиби нет. На ручке пистолета его отпечатки. Говорят, у них была страстная любовь. Убил из ревности к мужу. Борис Воскобойников был нищим, а Олеся хотела красивой жизни. Вот только муж ей попался не из числа принцев, и она продолжила связь с Борей. Сначала он брыкался, а потом написал чистосердечное признание. Ясное дело, пугнули парня. Пятнадцать лет влепили. Скидку сделали за состояние аффекта. Чушь! Не пролезает. Думаю, что судей тоже купили.
— Ясно. А ты что думаешь?
— Злотвер убил свою жену. Бориса на тот день отвлекли. Лишили алиби. Напоили где-нибудь. А убийца в его одежде мог проникнуть в номер и ухлопать женушку. Его же видели.
— А как Олесю заманили в номер?
— Они там и раньше встречались. Надо было лишь выяснить день и час их следующего свидания. Бориса перехватили и заперли в подвале, а вместо него в отель пошел убийца. Олеся уже ждала его в номере.
— Как все до безобразия просто, — усмехнулась Рита.
— Криминальный талант, милочка. Чем проще преступление, тем труднее его раскрывать. Берут все, что лежит на поверхности. Никто до сути не докопается. Висяки и глухари уже всех к земле придавили. Сегодня мент — презренная личность. Ни почета, ни уважения.
— Хорошо. Гуляй, Юрик. Жди звонка.
Время вышло, но Рита не стала вылезать из ванны, тогда этого слюнтяя и вовсе не выгонишь, стоит ему увидеть ее тело.
Андрей Злотвер звонил ей вчера и просил о встрече. Хотел вместе поужинать. Она назначила ему встречу на завтра. А сегодня Рита решила поужинать с сестрой.
* * *Свою мать Снежана ненавидела и не раз желала ей смерти. Но у пожилой женщины, привязанной к инвалидной коляске, было крепкое сердце. Такая еще сто лет проживет. Такую можно только убить. Тихон мог бы это сделать. Человеческая жизнь для него ничего не значила. Но в доме жила домработница. Кошмарная баба. Здоровая, как лошадь, и преданная хозяйке, как собака. Перед ней Снежана разыгрывала скромную очаровательную девушку, поглощенную науками и искусством. Затея опасная, но она не выходила у Снежаны из головы. Главным плюсом в ее задумке считался мотив. У дочери не было мотива убивать мать. Квартира, дача, машина были записаны на ее имя. Это сделал еще отец, не считаясь с возражением матери. Сбережения оформлены на имя предъявителя. Снежана знала, где мать их прячет, но никогда не просила у нее денег. Ей своих хватало. Как-никак, а работает референтом самого министра. Из дома иголки не пропадало. Иногда Снежана надевала дорогие украшения матери, но всегда их возвращала. Да и своих у нее хватало. Одна заколка для волос стоила бешеных денег. Ни деньги, ни ценности молодую красавицу не интересовали. Свою ненависть к матери она умело скрывала, изображая из себя невинную овечку. Но каких трудов это ей стоило. Выходя из комнаты матери, девушка скрипела зубами, она даже плакала, но победить в себе ярость не могла.
Двумя этажами ниже жил тот самый военный атташе, друг отца, тот, что когда-то устроил ее на работу в Министерство иностранных дел. Практически в Москве он не жил. Пятый год работал за границей и уехал, как это принято, с семьей. У Снежаны были ключи от их квартиры. Поливала цветы, смахивала пыль, следила за порядком. Там же она хранила свои шубки, дорогую одежду и прочие вещи, которым не следовало попадаться на глаза матери и служанке. Да и о ключах никто не знал, даже Тихон. Полный холодильник деликатесов позволял жить в автономном режиме не меньше двух недель. Прекрасное убежище.
Телефонный звонок разбудил Снежану от задумчивости. Она взяла трубку, и на ее лице появилась радость. Тихий низкий голос сестры она узнала сразу же.
— Бог мой! Я так ждала твоего звонка. Я уже скучаю без тебя, хотя мы виделись только мельком.
— Предлагаю вместе пообедать и обсудить некоторые планы. У меня есть к тебе предложение.
— Где? Во сколько?
— Ресторан «Савой». Я заказала столик на двоих. Часов в восемь приезжай.
— Обязательно.
Метрдотель проводил Снежану к заказанному столику. Ошибки быть не могло. Но сестры не хотели выглядеть одинаково и смущать публику. Общим были лишь темные очки. Рита надела рыжий парик, Снежана черный. Теперь они стали разными, если не приглядываться.
— К тому же мы думаем одинаково, — улыбнулась Рита.
— А что тут удивительного? — спросила сестра.
— Ничего. Нам будет легко понимать друг друга. Без лишних слов. Я заказала коньяк и закуску. На горячее цыплят. Тут умеют их делать. Ну, а теперь пора снять очки. Мне нужны твои глаза.
Снежана сняла очки, и Рита увидела яркие сияющие глаза.
— Ты так мне ничего и не рассказала о себе.
— Нечего рассказывать, сестренка, — с грустью сказала Рита. — Жизнь меня по головке не гладила. Зеленая тоска. А вот ты выглядишь благополучной девушкой. Лоска в тебе хватает.
Снежана нахмурилась.
— Почему ты так говоришь? И что ты можешь знать?
— Наследственность, милая. Наши родители были преступниками. Оба. В святые мы не годимся. Ты больше похожа не на меня, а на мою дочь. Она тоже похожа на ангела, но с гнильцой. Красавица, отличница и воровка. В жизни не подумаешь. Такие пятна не выводятся.
У Снежаны закололо сердце. В лоб ей никто таких вещей не говорил. Женщина, сидящая напротив, видела ее второй раз в жизни и тут же раскусила ее. Бесполезно спорить и оправдываться. Зеркалу не соврешь.
— Зачем же ты со мной встретилась?
— Мы одно целое. Никто никогда не узнает о существовании двух копий. Один грабит, другой создает алиби. Такого фокуса никто никогда не видел.
Снежана побледнела. Она искала в сестре спасение, но зашла в болото. Придется тонуть. Выйти сухой она не сможет. От Риты веяло магнетической силой.
— И кого мы будем грабить?
— Есть один мужичок. Очень богатый. У него мешки денег. Им и займемся.
— Выкрадем и выкуп запросим? Срабатывает.
— Возможно. На первом этапе. Но нас очень быстро найдут и оторвут головы. У него целая армия головорезов. С нашим преимуществом глупо так работать. Мы все получим честно и официально. Я выйду за него замуж по твоему паспорту. Генеральская дочка не вызовет подозрений. Потом он умрет, в то время как я буду сидеть с его друзьями. Так он сам убил свою жену. За что боролся, на то и напоролся. Зачем выдумывать велосипед?
— И ты думаешь, я смогу это сделать?
— А разве ты еще никого не убивала? — Рита заглянула в глаза сестре.
— Нет. Но планы строила. Кишка тонка. Духу не хватает. Я давно мечтаю убить свою мать. Если она наша мать, в чем я сомневаюсь.
— Наша мать тюремная шлюха! И не будем об этом. Важно начать. Потом не остановишь. А затем ты выйдешь замуж по моему паспорту. Город придется сменить, где меня никто не знает. Я ведь дамочка известная в определенных кругах. Курортный роман в Сочи с сибирским олигархом, венчание, неожиданная смерть и наследство.
— Мне не нужны деньги, Рита.
— У меня их тоже хватает. Дело не в деньгах. Дело в мозгах, которые рождают кошмарные мысли. Дело в ногах, выводящих нас на кривую дорожку. А люди, с которыми нас сталкивает жизнь? Я помню двух-трех человек, остальное хлам. И этот хлам нам нравится. С другими мы не уживаемся.
Перед глазами Снежаны возник образ Тихона Плоткина. Отъявленный выродок, но других мужчин она не знала, сваливая все на свою искалеченную ногу. Не в ноге дело. Она уже давно не понимала, что ее возле него держит. Старый урод, зверь, отвратное животное. Такого и человеком не назовешь.
— У меня есть сообщник, — призналась Снежана. — Он меня не отпустит.
Рита выложила на стол стеклянную баночку с валидолом.
— Здесь таблетки амитала натрия. Военные разработки. Говорят, будто в КГБ их использовали как сыворотку правды. Подавляет волю человека. Одной таблетки хватит, чтобы человек заговорил. От двух он погрузится в глубокий сон. От трех умрет. Но у них один недостаток. Его обнаружат в крови, если сделают анализы на яды. Судмедэксперты редко делают такие анализы, если другие причины очевидны. Например, ножевое ранение или дырка от пули. С чего-то ты должна начинать. Помни, сестренка, нам сообщники не нужны. Нас только двое. А для всего мира существует только одна женщина. Я или ты, зависит от обстоятельств. Год работаем, два отдыхаем. В Париже, например.
— Ты страшная женщина, Рита. Я не верю твоим словам.
— Не страшнее тебя. Но если я себя знаю, то ты себя нет. Твои бутоны еще не распустились. Дай время. Все в конце концов встанет на место. Судьбу не обманешь.
Снежана закрыла глаза. Ей стало страшно. Но она уже знала, что после ресторана поедет к Тихону. Такой конец был неизбежен.
* * *Снежана во всем подражала своей сестре, не осознавая этого. Она не доехала одного квартала до дома и оставила свою машину на платной стоянке. Здесь же и переоделась. Шубки и шпильки полетели в спортивную сумку, потом в багажник. На себя она надела старое потрепанное пальтишко и кошмарный серый платок, закрывавший пол-лица. Из машины вышла сгорбленная старуха с авоськой. Она понимала, что другие женщины не могут ходить к неприметному алкашу, жившему затворником в старой убогой трущобе. Свое тряпье она скидывала в прихожей и превращалась в царевну из убогой лягушки. Тихон любил смотреть на нее и восхищаться стриптизом, который она перед ним устраивала. Его не смущал кошмарный шрам девушки, а она любила танцевать, доводя себя до экстаза. Где еще себе позволишь такую откровенную распущенность. Только с Тихоном она позволяла себе все, что угодно. В других местах Снежана, подобно улитке, пряталась в своей ракушке, скрывая все лучшее и худшее, что таилось у нее на душе.
Неприметную старушонку соседи знали. Даже здоровались с ней. В доме без лифта невозможно оставаться незамеченной. Но вряд ли кто-то смог бы ее описать. Серое пятно, передвигающееся с палочкой в руках. Да и Тихон особо ничем не выделялся. Кепка, сдвинутая на нос, резкая быстрая походка, играющие желваки на скулах. Пьяным его никогда не видели, а у винного магазина он появлялся часто. На троих не соображал, пил в одиночку. Тихий алкоголик. Не шумит, не скандалит, никому не мешает.
Шел первый час ночи. В редких окнах горел свет. Народ тут ложился рано и вставал чуть свет. Погода стояла мерзкая, дожди не прекращались, приближалась зима, ветер безжалостно гонял желтые листья по лужам.
Она шла к нему в последний раз. Это она точно знала. Но убить Тихона Снежана не сможет. Скорее он ее убьет. Туда ей и дорога. До сегодняшнего дня жизнь ей казалась одним большим приключением. Сном, который скоро закончится. Теперь, после встречи с Ритой, этот сон должен превратиться в кошмар. Значит, это была судьба. Она не волновалась, только сердце покалывало. Чрезмерная чувствительность. Так недолго и до инфаркта допрыгаться.
Сегодня она никого по пути не встретила. А если бы и встретила, никто бы не поинтересовался жизнью Тихона. А о ней и вовсе. Так и было задумано изначально. Пропадут люди из поля зрения, о них никто и не вспомнит. А они могли исчезнуть в любой день. Нельзя же безнаказанно ходить по тонкой веревочке над пропастью. Им до сих пор чертовски везло. И все лишь потому, что они молчали. Ни один стукач, ни один уголовник их не мог сдать, продать и заложить. Тут Рита права. Сообщников быть не должно. Даже из них двоих нужно сделать лишь одну. Вторая станет тенью первой. Тихон ее никогда не оставит в покое. Он считает ее своей собственностью. Снежана никогда так не считала, но не мешала ему так думать. Оборвалась веревочка. Всему приходит конец. Разве она может показать сестре этого старого урода, да еще признаться, что спит с ним?
У Снежаны разболелась голова. Открыв своим ключом квартиру, она так и не приняла решения. Темно. Пришлось зажечь свет. Тихона не было. Один он не пойдет на дело. Они вместе строили планы. Сейчас период затишья. Он сам об этом просил. Выдохся мужик, не мальчик уже. Ушел за водкой? На кухне целый ящик стоит нетронутым. В квартире чисто. Редкий случай. На столе в столовой лежала записка, точнее, целое письмо. Тихон стеснялся писать, зная, сколько ошибок делает в каждом слове. А тут…
Снежана начала читать:
«Милое мое создание! — Снежану передернуло. Этот упырь не знал нежных слов. — Ты была всем для меня. Теперь у тебя есть сестра, а у меня никого не осталось. Я жил волком-одиночкой и по-другому не хотел и не умел. Появилась ты, и мир перевернулся. Но я хочу рассказать тебе историю из мексиканского сериала. Двадцать шесть лет назад я был сильным и крепким авторитетом. Мне было столько же, сколько тебе сейчас. Сидел на пересылке в «престижном» СИЗО. Долго сидел. Запутал следствие и суд так, что они подавились этой кашей. Надзиратели нам водку и дурь носили. Заначка у всех имелась. Без хрустов в клетке жить трудно, а я еще и в карты выигрывал. Вот тогда я взял за грудки старшего надзирателя и потребовал бабу. У придурка мотня намокла. В правом отсеке женское отделение находилось. «Молодую приведи и красивую», — потребовал я. И он привел. Платить всем пришлось. Пять постов просквозить требовалось. Не хухры-мухры. Свели нас в изоляторе для штрафников. От глаз людских подальше. Увидел я Катьку и обомлел. Сказка. Таких отродясь не видывал. Крышу снесло. Девчонке восемнадцать, а она уже под расстрельной статьей ходит. Она не сопротивлялась, знала, как все делается. Раз уплачено, то работай. Иначе башку снесут. Меня от нее оторвать не могли. И было у нас семь свиданий. Потом деньги кончились. А без них никуда. Тюремной почтой пользовались. Катюша скупа была на слова. Один лишь раз написала доброе слово «Скучаю». Вот такая у меня была любовь. Иной и быть не могло. Но я ее до сих пор не забыл. Других не искал. Хватал, что под руки попадалось, убивал и трахал. И не похоть удовлетворял, а злость свою. Когда я встретил тебя, то вновь ожил. Я увидел в тебе Катю. Словно она заново на свет родилась. У меня опять снесло крышу.