Реанимация закона - Кирилл Казанцев 11 стр.

– Эх, как же ты, – бормотал Антон уже беззлобно, уже жалея несчастную женщину, которая еле справляется со своей жизнью, тужится, пытается как-то вылезти из ямы, но снова и снова сползает вниз по рыхлой грязной земле. – Дура ты, Ирка, ну как же ты смогла-то? Зачем же подписывать было? Они же себя от ответственности застраховали, они же виноваты. Их же за это… Ладно, не реви! Я помогу. Все сам сделаю. Я этих уродов из-под земли достану и в ноги тебе поклониться заставлю, обещаю. И тебе, и Славику!

– Что ты говоришь? – стала немного успокаиваться Ирка. – Это же полиция! А ты… Ты никогда не рассказывал, где работаешь, а, Антон?

Помочь Антону мог только такой классный специалист, как Пашка Водолаз. И главное, что у него возникнет желание помочь Антону. Ведь в тот день, когда по просьбе Сливы Антон отправился в подвальчик разобраться с Водолазом, выяснить, что правда, а что злой вымысел в истории с перепечатыванием пиратских копий фильмов и музыки, оказалось, что почти все вымысел других дельцов, которые Пашку хотели наказать за несогласие вступить с ними в сделку против Сливы.

Однако кое-что все-таки было. Не критичное, в масштабах всего объема контрафакта, поставляемого по каналу Сливы, но для того чтобы сгоряча посадить Пашку на «перо», вполне достаточно. В тот же вечер Антон проследил за Пашкой, выяснил, где он живет, а там застукал его за переписыванием фильмов, в том числе и порнографических. Пашка перепугался, чуть ли не в ногах валялся у Антона. Клялся и божился, что делает это не для продажи, а для себя, что он Сливу не обворовывает, не наживается на нем. Просто жадность, и все. И конечно, техническая возможность, которая имеется. Ну, какой смысл платить деньги, когда один вечер, и у тебя целая фильмотека.

Антон еще немного припугнул Пашку своей принципиальностью, а потом неожиданно сжалился. Потряс его за грудки и поинтересовался, понимает ли Пашка, что ему может грозить, доложи Антон о результатах своей проверки. А также понимает ли Пашка, чем будет обязан Антону, если тот промолчит и не станет докладывать Сливе. Пашка тогда вполне искренне обрадовался и поклялся не забыть добра до самой смерти. Антон не удержался и напомнил, что она может оказаться очень близко.

Со стороны ситуация выглядит, конечно, как грязный и низкий шантаж, но что делать, это принцип работы любой разведки. А что такое оперативная работа полиции? Та же разведка, но только в своей стране, разведка в специфической среде преступного мира. Способы и методы работы те же самые. В данном случае – вербовка человека, создание таких условий, при которых он будет выполнять твои указания и работать на тебя. В данном случае – под угрозой передачи компромата на него заинтересованным лицам, которые его могут за это убить.

Вот и тот самый 5-й Интернациональный проезд, вот и нужный дом, двухэтажный дом послевоенной застройки. Говорят, что эти дома строили пленные немцы, поэтому они так долго и стоят. Антон поднялся на второй этаж по скрипучим ступеням деревянной лестницы с толстыми перилами. За дверью Пашкиной квартиры слышалась громкая музыка. Антон полез в карман и вытащил ключ. Не очень хитрое дело – незаметно взять чужой ключ и сделать оттиск на куске пластилина. Потом полчаса работы надфилем над заготовкой, и порядок. В принципе можно было бы вообще отдать в мастерскую, но зачем лишние подозрения.

Антон сунул ключ в щель английского замка. Порядок, замок открылся сразу, без всяких там поисков соответствующего положения чужого ключа. Музыка была иностранная, судя по всему, Пашка демонстрировал собранный им на один диск сборник зарубежной эстрады. Громко смеялись девушки, что-то звякнуло, призывно и весело, наверное, хрустальные бокалы или пивные стаканы хорошего качества.

Большая комната с высокими потолками была просто набита мебелью. Большая железная кровать у стены, там же старинный комод, платяной трехстворчатый шкаф, трюмо еще советского производства. Прямо посередине комнаты стояли вполне современный диван и два громоздких кресла. Напротив – тумба с телевизором, стол с компьютером, над ним на самодельной этажерке два принтера и еще какое-то устройство. И естественно, мощные колонки, которые исторгали сейчас звук вполне приличного качества. Передвигаться по комнате можно было только зигзагами и по ранее определенному маршруту.

Антон стоял в дверном проеме и любовался Пашкой. Тщедушный, невзрачный, в очках с толстыми стеклами, он был тут кумиром. Две девушки лет семнадцати, вероятно, сильно набравшиеся пива, буквально висли на Водолазе, пытаясь танцевать в узком пространстве между мебелью площадью чуть меньше одного квадратного метра. Пашка шиковал! Повсюду стояли пустые бутылки чешского пива, никаких там «белых медведей», «толстяков», «клинского», никаких пластиковых «двушек» и «полторашек». Деньги у Пашки водились.

Присутствие гостя обнаружилось в момент, когда одна из девчонок поняла, что пиво кончилось. Она перескочила через диван, демонстрируя, что на ней не колготки, а дорогие чулки, и вдруг с разбегу оказавшись нос к носу с неизвестным симпатичным молодым человеком, взвизгнула и отскочила. Однако испуг прошел быстро. Девчонка вопросительно обернулась на Пашку, а потом внимательно на незнакомца с ног до головы. Парень ей понравился: высокий, стройный, спортивного телосложения, светловолосый. Прямо молодой скандинавский бог! И глаза серые, стальные, смотрят прямо внутрь.

Пашка поперхнулся пивом и полез, роняя стулья, убавлять звук.

– Антоха, ты… – заговорил он, с опаской поглядывая за спину Антона, не покажется ли там еще кто из приближенных Сливы. – Елки, напугал как! Ты че?

– В гости зашел, – пожал плечами Антон и неожиданно схватил столкнувшуюся с ним девчонку за бока. Квартира огласилась звонким веселым визгом. – Веселишься? В компанию возьмешь?

– А ты один, что ли? – осторожно спросил Пашка и все-таки полез к входной двери выяснять, как это Антоха попал в квартиру. Неужели он сам оставил дверь открытой?

Когда Водолаз вернулся, удивленный и озадаченный, Антон сидел на диване, закинув ногу на ногу, а девицы увивались вокруг него, громко хохоча его шуткам. Пашку немного задело поведение подружек, которых он считал безраздельно своими. Но Антоха был человеком нужным, полезным. Антоха его от Сливы уберег, прикрыл. Он теперь ему по гроб жизни обязан. Пашка поежился при упоминании гроба и постарался представить себе жизнь в более позитивных тонах. Антоха зашел, значит, ему что-то надо, значит, у них может зародиться что-то вроде дружбы, какие-то доверительные отношения. А девочки… Хрен с ними, с девочками, еще найдет. Правда, таких найти сложно. Эти две любят порнуху смотреть и одинаково положительно воспринимают секс как лесбийский, так и обыкновенный, с противоположным полом. А уж порнухи у Пашки дома – на любой вкус и в огромном количестве.

– Антоха, – позвал Пашка от двери, – может, тебе пивка? Ты как?

– Я пас, – усмехнулся Антон, рука которого уже гуляла по коленке одной из девиц. – И тебе на сегодня хватит. Я пришел по делу.

– Ну-у! – одновременно надули губки девочки и стали манерничать, «нечаянно» демонстрируя места, откуда у них начинаются чулки и вырезы в футболках. – Ну, что за дела! Так хорошо сидели. Антон! Давай посмотрим фильмы, у Пашки столько всяких приколов…

Девочки явно раззадорились попробовать секс с этим красавцем. Однако красавец вдруг стал жестким и серьезным. Он уже не хлопал девочек покровительственно и игриво по коленкам, а решительно поднявшись, подошел к столу, пошевелил мышкой, и музыка замолчала.

– Все, девочки, на сегодня Пашка занят. Приходите завтра.

– Паш, – заныли девчонки на всякий случай, хотя обе уже догадались, что сегодня у них тут точно ничего не будет. – Ну, Паш! Ну, че в самом деле?

– Все, все, рыбки! – заторопил их Пашка. – Видите, у меня дела образовались. Давайте гуляйте отсюда. Созвонимся.

Девочки о чем-то пошептались, потом разразились веселым смехом. Видимо, они уже придумали себе новые не менее привлекательные планы на вечер, поэтому в дверях уже без всякой обиды попрощались с Пашкой, и он решительно выставил их за дверь. Наконец-то в квартире установилась тишина.

– Слышь, Водолаз, – не поворачиваясь, спросил Антон, когда Пашка вошел в комнату, – а сколько этим девочкам лет?

– А че? Понравились? Я не в претензии, могу и поделиться. Любишь молоденьких?

– А че? Понравились? Я не в претензии, могу и поделиться. Любишь молоденьких?

– Сдается мне, что им еще и шестнадцати нет. Школьницы?

– А-а… у… – замялся Пашка, – я как-то и…

– Слушай, недоумок, – сладко потянулся на диване Антон. – Девочки явно несовершеннолетние. Просекут родители или учителя, настучат соседи, и кранты тебе, пойдешь по статье совращение несовершеннолетних. Оно тебе надо, Водолаз? Тебе же на зоне потом анал рвать будут. Я бы на твоем месте поискал партнерш повзрослее.

– Да ладно! – пробурчал себе под нос Пашка и уныло сел на другой конец дивана.

– Вот тебе и ладно! Хотя не мое это дело. Я к тебе вот зачем пришел. Ты ведь у нас специалист широкого профиля, все, что касается компьютеров, средств коммуникации, хорошо знаешь?

– Ну-у, волоку кое в чем, – скромно ответил Пашка.

– С Интернетом дружишь?

– А че там сложного? – Пашка вдруг скабрезно захихикал: – Я с телками такие фотки делал, что закачаешься, немецкие порностудии отдыхают. А когда в Интернете выкладывал, там за неделю столько просмотров было…

– Вот эта твоя сторона жизни меня мало интересует, – поморщился Антон, – я уже сказал. А вот насчет Интернета мне интересно. Например, можешь установить, кто конкретно разместил тот или иной ролик?

– В смысле? – насторожился Пашка. – Ты хочешь сказать, что кто-то установит, что это я выкладывал фотки голых баб? Типа, родители на меня так выйдут?

– Как ты меня со своими бабами задолбал! – гаркнул Антон и замахнулся на Пашку. – Врезать бы тебе, чтобы пиво из тебя быстрее вытекло. Ты вопрос не понял, повторить?

– Ага, – испуганно согласился Водолаз.

– Повторяю! Можешь ты установить компьютер, с которого в Интернете был размещен видеоролик?

– Теоретически можно, – медленно и с расстановкой ответил Пашка, отвесив слюнявую губу. – Не то чтобы просто, но в принципе можно. Каждый компьютер, каждый абонент регистрировался, адрес его… Короче, чего я тебе буду голову заморачивать? Ты скажи, что случилось?

– Выходи в Интернет, – кивнул Антон головой на стол с компьютером, – сейчас объясню. – Через пару минут Антон нашел ролик, на котором легковой автомобиль сбивает на пешеходном переходе Иринку со Славиком.

– Вот. Мне нужно узнать, кто снимал и размещал этот ролик, – ткнул он пальцем в монитор. – Срочно!

– Да нет проблем, – уверенно заявил Водолаз. – Пару дней мне дай.

– Только смотри! – Антон вдруг поймал Пашку за нижнюю челюсть и притянул к себе. – Если кому сболтнешь, если узнает Слива, то тебе не жить. Понял? И не я тебя убивать буду, я просто скажу, как ты Сливу продал, как купился на предложения конкурентов, и тебя живьем в землю закопают, а я еще сверху плюну! Мне-то ничего не будет, я у Сливы в большом уважении, а ты – конченый человек.

– Елки, ты че? – вытаращив глаза и чуть побледнев, торопливо заговорил Пашка. – Че пугаешь-то? Я же сказал, что для тебя все сделаю, что ты мне теперь как родной. Ты же меня спас, буквально! Антоха, чем хочешь поклянусь!

– Ладно, работай. И молчок! Ко мне не подходи, меня не ищи, даже если рядом будем стоять, и тогда молчи. Через два дня я сам тебя найду.

Антон не думал, что очень уж сильно рискует, привлекая к работе Пашку Водолаза. Парень не орел, но и не трус. Не был он и уголовником, просто судьба его как-то свела с этой средой, а так как деньги Пашка любил, вот и закрутилась у них дружба. Теперь же Пашка сообразил, что находится в смертельной опасности, и единственный его спасательный круг – Антоха Белый, у которого что-то там на уме и которого никто не понимает. Странный тип, но у Сливы, говорят, в фаворитах.

Пашка продать или предать, как ни назови, не должен. Так Антону казалось. Но первый неприятный червячок подозрительности шевельнулся в нем именно спустя два дня, когда он в Интернете не нашел того самого ролика. Факт не ахти какой важный, его мог удалить и модератор. Хотя если постарались органы внутренних дел, то шансы у Антона с Пашкой найти свидетелей наезда становятся все призрачнее и призрачнее.

Он покрутился возле подвальчика, где располагался магазин, потом подослал, сунув в карман «стольник», мужичка, страдавшего с похмелья. Пашки в магазине не было. Антон доехал до Главпочтамта и позвонил из автомата ему на мобильник.

– Да! – резко ответил незнакомый мужской голос. – Кто это? Але?

Антон не стал отвечать и прислушался. На том конце отбой не нажали, зато тот же мужской голос с кем-то стал переговариваться. Антон не расслышал всех слов, но уловил «определить», и именно в повелительном наклонении. Та-ак! Пашкин телефон у каких-то крутых ребят. И кто-то, видимо, попытается сейчас определить номер, с которого звонят. Трубку-то не кладут, ждут. Знаем мы эти игры, сами в них играли. Ну, определяйте!

Антон вышел на улицу и прыгнул в первую же подвернувшуюся маршрутку. Вышел он минут через двадцать в самом мрачном настроении. Кажется, он вляпался сам и подставил Пашку. Жалко, конечно, Водолаза, но он сам виноват, связавшись с уголовниками. Деньги, видишь ли, ему нравятся.

Глубокая ночь хороша для тайных дел. Плохо, что об этом все знают. И тем не менее Антон для своего дела выбрал именно глубокую ночь. Еще засветло он прошел и незаметно перекусил одну жилу кабеля, который вел к светильнику над подъездом. Теперь темнота на первом этапе была ему помощницей. И самые обычные рабочие перчатки из дешевой замши, которые продаются в каждом хозяйственном магазине.

Подтянувшись на газовой трубе, он уперся подошвами кроссовок в кирпичную стену и ухватился за подоконник. Это была его цель – окно подъезда между первым и вторым этажами. Попасть иначе в подъезд Антон не мог, потому что там был установлен домофон, а взламывать посреди ночи замок на улице очень рискованно. Выбранный им вариант проще и менее шумный. Стоя на трубе перед окном, Антон вытащил из кармана заготовленный рулон самоклеящейся пленки. Кусок он примерно по размеру окна вырезал заранее, и теперь оставалось его только наклеить. Все, окно уже не разлетится сотней осколков, не загрохочет по асфальту под окном и в подъезде по полу. Теперь оно армировано и безопасно. Антон уперся ладонью в стекло и стал плавно давить, все наращивая и наращивая давление. Наконец стекло треснуло, несколько осколков выскочили из-под штапика и повисли на пленке. Антон поймал их, осторожно вытащил остатки стекла и сложил под окном на полу.

Наверняка кто-то понимающий сообразит, для чего все это было сделано, когда утром увидит результаты борьбы со стеклом. Но это будет потом, а сейчас… Антон вытащил из кармана изготовленный еще в прошлый раз ключ от двери квартиры Водолаза и стал вставлять в замок. От давления дверь тихо скрипнула и подалась. Она была открыта!

Антон замер на месте и весь превратился в слух. Тишина! Настолько тонкая и глубокая, что слышно, как где-то жужжит и бьется о стекло муха. Бум – ж-ж-ж, бум – ж-ж-ж, бум – ж-ж-ж… Проклятая муха, сколько она нервов людям помотала! А еще звенит комар. Именно звенит, потому что звук так тонок и высок, что больше похож на маленький истеричный звоночек. И ведь, подлый, наверняка стремится к лицу подлететь. Кусал бы в ногу, которая торчит из-под одеяла.

Очень напряженная тишина, готовая порваться, как струна, как натянутое полотно. В такие минуты практически у каждого человека в голове соседствуют две полярно противоположные мысли: день – ночь, жизнь – смерть, черное – белое, остаться – убежать. Убежать Антон позволить себе не мог. Он уже понял, что его ждет за этой дверью. Осмысливать придется потом, и выводы делать потом, а сейчас – голые факты.

Сделав шаг в сторону и прижавшись спиной к стене, Антон стал медленно открывать дверь. Нельзя сказать, что он ждал выстрела из темноты квартиры или «растяжки» под ногами, изготовленной из ручной гранаты. Это всего лишь привычка, привычка быть осторожным. Нельзя все время предугадывать, чего тебе конкретно опасаться в каждую следующую минуту, так можно и ошибиться. Следует быть только предельно осторожным и готовым к любому повороту событий.

Дверь открылась, ткнувшись ручкой в стену. Ни единого звука, ни шороха. Двигаясь осторожно, как тень, Антон преодолел прихожую и замер на «развилке трех дорог»: в комнату, на кухню, в санузел. И тут он ощутил смерть. Он не помнил, когда у него появилась эта способность ощущать смерть. Говорят, что многие опытные люди среди военных, спасателей такое чувство приобретают со временем, а вот животным оно присуще с рождения. Кто-нибудь обязательно слышал, как тоскливо воют в деревне собаки, когда в одном из домов появляется покойник.

Опасности не было, была только смерть. Холодная, спокойная и бесстрастная. И очень противоестественная, чуждая и неуместная. Антон извлек из кармана свой мобильный телефон и включил встроенный фонарик. Тонкий луч белого света нащупал диван, а потом свесившееся с него бледное лицо девушки. Полуприкрытые веки и кромка зубов в приоткрытом рту. Маска смерти, только лицо не изуродовано предсмертными муками, а почти уже спокойное, разгладившееся. Значит, она тут лежит почти сутки. А вот и пулевое отверстие, прямо пониже ключицы. И лужа крови на диване темная, запекшаяся.