Решение пришло мгновенно. Подскочив к двери, он просунул в ее ручку ножку стула. Человек, которого он видел в коридоре, был не врач, а убийца. От трагической развязки Анисимова уберегла всего лишь случайность. Не исключено, что, осознав свою оплошность, убийца захочет вернуться. Сколько у него в распоряжении времени? Час? Полчаса? А может быть, всего лишь несколько минут?
Анисимов распахнул шкаф. На плечиках аккуратно висели две рубашки, старенький коричневый пиджак и джинсы какого-то зеленоватого цвета. Больше они соседу не понадобятся. Игорь быстро натянул на себя джинсы, по счастью оказавшиеся почти впору, надел слегка узковатую рубашку. В углу шкафа стояли стоптанные туфли. Ничего, сгодятся.
Подошел к двери. Прислушался. В конце коридора простучали чьи-то быстрые каблучки. Вынув из ручки стул, Анисимов распахнул дверь и, стараясь не смотреть по сторонам, направился в сторону лестницы. Облегченно вздохнул, не встретив ни одного человека. Быстро сбежал по лестнице. Посмотрел на двух охранников, дежуривших у входа, и, уже более не таясь, ускорил шаги. Прошел через двор, по которому, наслаждаясь вольным воздухом, прогуливались несколько человек в клетчатых пижамах, вышел за ворота и уверенно махнул рукой проезжавшей мимо машине. Приветливо мигнув поворотником, автомобиль незамедлительно прижался к бордюру. Прежде чем сесть в салон, Анисимов глянул через плечо и увидел в дальнем конце стоянки того самого мужчину, что выходил из его палаты. Только сейчас на нем не было ни белого халата, что делало его похожим на врача, ни фонендоскопа, небрежно свисавшего с шеи. Именно этого человека Игорь видел тогда на кладбище.
Выглядывая из-за крыши припаркованной «десятки», убийца жестковатым взглядом наблюдал за голосующим Анисимовым. На какое-то мгновение их взгляды пересеклись. Анисимов был уверен, что в этот самый момент тот узнал его. Он быстро направился в сторону Игоря, то тут машина, которой махнул Анисимов, дала задний ход, подъезжая к Игорю, и через секунду он уже сидел в салоне.
— Куда? — деловито поинтересовался водитель, мельком посмотрев на Анисимова.
В вопросе было столько энергии и решимости, словно он намеревался отвезти пассажира на соседнюю планету. Впрочем, взгляд его несколько поскучнел, определив в Анисимове не самого богатого клиента. И тут Игорь вспомнил, что все деньги остались в его прежней одежде, лежавшей где-то в кладовке под охраной бдительных медсестер. На какую-то секунду он смешался, не зная, что ответить, но уже в следующую уверенно назвал адрес, стараясь развеять неприятные опасения водителя.
По угасшему взору шофера было ясно, что он уже пожалел о подхваченном клиенте. Задержав взгляд на тесном пиджаке, грозившем лопнуть по швам, он кисловато поинтересовался:
— А деньги-то у тебя имеются?
— Не переживай, — легко обнадежил его Анисимов, — заплачу сколько положено.
Умело избежав две пробки, машина вскоре оказалась у подъезда теперь уже хорошо знакомой Анисимову лаборатории, где работала Ангелина.
— За скорость следует добавить, — предупредил водила. — Чуть машину не поцарапал.
Анисимов сунул руку в карман и натолкнулся на связку ключей. Возможно, в иное время они представляли бы собой ценность, но сейчас были не чем иным, как грудой металла, отягощающей карман. Вместо них Анисимов предпочел бы пару сотен.
Сунув руку во внутренний карман пиджака, он нащупал бумажник. Аккуратно открыл, а когда увидел небольшую пачку стодолларовых банкнот, постарался не хмыкнуть от удовольствия.
— Возьми, — протянул он купюру шоферу. — Это тебе за скорость.
Водитель, не сумев сдержать радости, широко заулыбался.
— Не ожидал… Спасибо.
Глава 28 ПОДСТАВА
Анисимов вошел в здание, прошел по длинному коридору. Из-за стеклянных шкафов на него смотрели воссозданные лица людей, канувших в толще истории. Теперь они не казались ему такими зловещими, а на некоторых и вовсе запечатлелись улыбки, словно они увидели своего старинного приятеля. На скрип отворяемой двери Ангелина даже не обернулась, склонившись над столом, она что-то энергично записывала в толстую тетрадь.
— Здравствуй, — сказал Анисимов.
— Как ты меня нашел? — Брови Ангелины удивленно подпрыгнули. — Ах да. Что-то случилось?
— С чего ты взяла?
Пожав плечами, девушка ответила:
— На тебе какой-то странный пиджак. Да и вообще, ты сам на себя не похож.
— Тут со мной кое-что произошло. У тебя есть несколько минут?
— Пожалуйста, — показала она на свободный стул. — Так что с тобой стряслось?
Стараясь сохранять спокойствие, Анисимов рассказал, что с ним случилось в последние сутки, раза два смягчив свое повествование забавными шутками. Ангелина ни разу не перебила его, только ее лицо, все более напрягаясь, выдавала ее чувства. В какой-то момент Игорю даже показалось, что сейчас она вскрикнет. Но нет, удержалась. Губы слегка приоткрылись, но только для того, чтобы крепко сжаться вновь.
— Значит, ты не помнишь, что с тобой произошло?
— Нет.
— А хочешь вспомнить? — неожиданно спросила Ангелина.
— Это возможно? — с надеждой спросил Игорь.
— Можно попробовать. Не обещаю, но, возможно, кое-что и прояснится.
— Что мне для этого нужно сделать?
— Для начала расслабься, — улыбнулась Ангелина.
Анисимов почувствовал, что опять попал под обаяние ее убаюкивающих интонаций.
— Главное, чтобы у тебя было подлинное желание прояснить ситуацию, иначе ничего не получится. У тебя есть такое желание?
— Конечно. Я буду помнить, если узнаю под гипнозом, что все-таки со мной произошло?
— Нет, не будешь.
— Мне бы хотелось, чтобы ты записала сеанс на пленку.
— Хорошо, сделаю. У тебя есть еще какие-нибудь пожелания?
— Имеются… Чтобы все это поскорее закончилось.
Ангелина присоединила датчики, проверила их работу. Движения у нее были выверенными и точными. Видно, не раз проделывала подобные процедуры. Игорю опять показалось, что он когда-то ее видел и именно в похожей обстановке. Но когда? Как он ни напрягался, ничего не вспомнил.
Тем временем Ангелина подошла к шкафу и вытащила видеокамеру. Нажав кнопку воспроизведения, она сказала:
— Смотри прямо сюда.
Вспыхнула красная лампочка.
— Вчера вечером около двенадцати часов ночи вы вошли в подъезд. Вы видите мужчину, который идет вам навстречу. Он высокого роста, с бородой…
Неожиданно Ангелина отдалилась. Очертания предметов в комнате стали нечеткими, расплывчатыми, погружаясь в белесую дымку, напоминающую облако. Анисимов почувствовал, что стал совсем невесомым. Пол под ним неожиданно качнулся, после чего, преодолевая притяжение, он оторвался от пола и устремился навстречу уплотнившимся облакам, туда, где поджидал его гипнотический транс.
— Вот сейчас вы внимательно всмотрелись в его лицо. Четко ли вы его видите?
— Да.
— Вам приходилось видеть его раньше?
— Нет, — голос Анисимова звучал уверенно, — но все же меня не оставляет впечатление, что я с ним все-таки как будто уже где-то встречался. — Он напрягся. — Только вот никак не могу вспомнить, где именно.
— Вам этот человек показался подозрительным. Уж слишком вызывающе он на вас смотрел, слишком быстро он направлялся в вашу сторону. В какой-то момент вы почувствовали опасность и поняли, что позади вас тоже находится человек. Вы услышали едва различимый шорох, обернулись. — Лицо Анисимова болезненно скривилось, словно он вновь почувствовал, как его ударили. — И в этот момент боковым зрением вы увидели занесенную для удара руку. Вы отчетливо ее различаете?
— Да, — сдавленным голосом ответил Анисимов.
Он скосил глаза в сторону, словно рассматривал предмет, находящийся на уровне его головы.
— Вы можете его описать?
— Вижу пальцы, сжатые в кулак. На пальцах кастет. На безымянном пальце перстень. Вот только никак не могу его рассмотреть.
— Это важно. Перед вашим мысленным взором предстает рука. Вы видите пальцы, крепко сжатые в кулак. В отдельности просматриваете каждый палец. Вот кулак приближается к вашему лицу…
— Изображение расплывчатое, — почти пожаловался Анисимов.
— Ничего страшного, давайте сфокусируем ваше внимание. Сначала разберемся с кастетом.
Взгляд Анисимова стал более пристальным, будто он пытался рассмотреть какую-то мельчайшую деталь.
— Он из темно-серого металла. Скорее всего это свинец. Там, где костяшки пальцев, четко обозначаются шипы. Такой штукой можно легко проломить череп.
— Теперь рассмотрим перстень. Это очень важно. Имеются ли на нем какие-либо рисунки?
— Рисунок есть, но он расплывается, — разочарованно протянул Анисимов.
— Попробуем улучшить четкость, — звучал бесстрастный голос Ангелины. — Сейчас видно яснее. Резкость усиливается. Изображение становится контрастным. Вы видите, как перстень контрастирует с белой кожей, и теперь на нем легко можно рассмотреть рисунок.
— Попробуем улучшить четкость, — звучал бесстрастный голос Ангелины. — Сейчас видно яснее. Резкость усиливается. Изображение становится контрастным. Вы видите, как перстень контрастирует с белой кожей, и теперь на нем легко можно рассмотреть рисунок.
— Рисунок сложный. — Анисимов как будто бы оправдывался. — С какими-то непонятными вензелями. Он опять расплывается.
— Сделаем его еще четче, — спокойно пообещала Ангелина. — Вот так хорошо?
— Да. — Голос Анисимова стал тверже. — Теперь я хорошо вижу рисунок. На перстне изображен ястреб. Он держит в своих когтях извивающуюся змею.
— Вы знаете, что это за рисунок?
— Это символ ассасинов.
— Есть ли на нем какие-нибудь буквы?
— Есть. Вижу две латинские буквы. Остальные стерты. На тыльной стороне кисти наколка, изображающая выходящее из-за горизонта солнце.
— С той стороны, где вы стоите, хорошо видна верхняя часть лестницы. Вот ваш взгляд скользнул по ступеням, вы осмотрели перила. Ваш взор падает на поручни. Теперь вы четко видите даже противоположную стену коридора. Что вы видите еще?
— Вижу ноги человека, стоящего на верхней площадке лестницы. Он не сделал даже шага, чтобы уйти или броситься на помощь. Спокойно наблюдает за происходящим.
— Ваш взгляд скользнул вниз к его обуви…
— Обуви не рассмотреть, она спрятана от взора за лестницей. Но хорошо видно, что он в темно-синих джинсах. Заметно, что он худой, невысокого роста.
— Ваш взгляд поднимается выше, останавливается на уровне груди.
Лицо Анисимова напряглось, словно воспоминания приносили ему очень болезненные ощущения.
— Я не могу рассмотреть его туловища. Оно спрятано от меня пролетом лестницы.
— Вот вы уклоняетесь, и кастет скользнул по вашей голове.
— Я упал. Щекой чувствую прохладу лестницы.
— Ваш взгляд направлен прямо перед собой. Что вы видите?
— У моего лица лежит окурок. Чувствую, как он пахнет жженым табаком. — Анисимов с неприязнью поморщился. — Вижу ботинки из темно-коричневой кожи.
— Боковым зрением вы улавливаете движение наверху лестницы.
— Вижу еще одну пару ног. Вижу черные, до блеска начищенные ботинки, длинные шнурки. Их кончики свисают почти до самого пола.
— Ваш взгляд чуть скользнул выше. Вы видите брюки.
— Вижу брюки из темно-серой ткани в светлую полоску.
— Сосредоточьтесь. Сейчас они говорят о вас и решают, что с вами делать.
— Слышу голос откуда-то сверху. Голос негромкий, приглушенный.
— Внимательно прислушайтесь. О чем они говорят?
— Человек говорит, что убивать меня пока нет необходимости. Говорит о том, что, возможно, я буду даже полезен, что меня нужно отвезти подальше от этого места. Чувствую прикосновение чужих рук на своих запястьях. Меня перевернули на спину. В глаза ударил яркий свет.
— Вас потащили вниз, вы пробуете открыть глаза, чтобы рассмотреть человека, который находится наверху лестницы.
— Я открыл глаза, пытаюсь его рассмотреть. У меня такое впечатление, что я уже где-то видел этого человека. Мне знаком его облик. Но он не торопится спускаться вниз.
— Вас тащат по лестнице, ваш взгляд скользит по потолку, стенам. Вас выносят во двор. Вспомните, может, кто-то попался вам навстречу?
— Вижу мужчину, который хотел войти в подъезд, но, заметив, как меня выносят, попятился назад. Позади прозвучал высокий голос.
— Что произнес этот голос?
— Ему объяснили, что я пьян.
— Вас несут через двор. На какое-то время вы очнулись, что вы видите прямо перед собой?
— Небо. Оно расплывается.
— Соберитесь. Вы видите машины, ваш взгляд сосредоточен на кузове машины. Что это за машина?
— Джип «Лексус».
— Какого он цвета?
— Кузов машины серебристого цвета.
— Открывается дверца, вы видите сиденье. Что еще?
— Меня положили на пол. Мужчина с наколкой вытащил из кармана пистолет и вложил его мне в руку.
— Что вы чувствуете?
— Я ощущаю прохладу металлической поверхности пистолета. Мне хочется сжать рукоять, но в пальцах нет силы.
— Что же это за пистолет?
— «Браунинг». Пистолет очень старый. Рукоять потерта. Наверняка это оружие поменяло не одного хозяина.
— Что происходит дальше?
— Пистолет вытянули из моей ладони. Слышу, как открылась передняя дверца. Раздался женский голос. У меня такое чувство, что я его где-то слышал прежде. Все, дальше тьма.
Анисимов пришел в себя через несколько минут. Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться. Потом молча посмотрел запись сеанса. Опять помолчал.
— Хорошая работа, — наконец сказал Анисимов.
— Я старалась.
— Но что было дальше?
Пожав плечами, Ангелина сказала:
— А ничего больше не было. Так что ничего особенного. Во всей этой неприятной истории хорошо одно — то, что ты жив. Все могло быть гораздо хуже.
— Я это знаю, — сдержанно подтвердил Анисимов. — Давно хочу спросить: как это у тебя получается?
— Некоторые способности, потом учеба… Если этому долго учиться, то подобные вещи уже не покажутся каким-то необъяснимым чудом. А вообще подобный процесс называется гипнореконструкцией.
Игорь чувствовал некоторый дискомфорт. После первых минут пробуждения его тело казалось ему каким-то чужим, и требовалось некоторое время, чтобы вернулись прежние ощущения. Ему казалось, что он заново учится не только воспринимать окружающее, но даже дышать. Нечто подобное происходит с человеком после тяжелой болезни или после затянувшейся депрессии.
Возможно, что подобное вмешательство в психику не проходит бесследно для личности. Не исключено, что «кинолента памяти» после многократного просмотра изнашивается и ветшает, именно поэтому даже недавние события для него не выглядели яркими и больше походили на размазанные неясные видения, словно его от них отделял большой промежуток времени.
А что, если в результате этих экспериментов его «кинолента памяти» поизносилась настолько, что из нее были выброшены целые главы жизни?
От этого предположения Анисимова невольно бросило в жар. Действительно, с недавнего времени он обратил внимание на то, что некоторые эпизоды его жизни становились едва различимыми, туманными и чужими. Такое впечатление, что на его «кинопленке памяти» вдруг неожиданно потускнела эмульсия, обесцветив до неузнаваемости прожитые дни. Некоторые моменты его прошлой жизни при воспоминании о них казались настолько тусклыми, что их подчас невозможно было отделить один от другого. Они накладывались, переплетались. Его сознание выдавало какие-то искаженные воспоминания, напоминая изрядно побитый электронный файл.
С его памятью что-то было не так.
— Что случилось? — встревоженным голосом спросила Ангелина.
Игорь пожал плечами:
— Ничего особенного. Лезет в голову какая-то чертовщина. Даже не представляю, как от нее отделаться.
— Ты сильно побледнел. Знаешь, я очень испугалась за тебя.
— Послушай, Ангелина, тут такое дело… — Засомневавшись, Анисимов тут же добавил: — Хотя знаешь… Выброси все это из головы. Это я так.
— Ну, смотри, я могла бы помочь тебе, — обиженно сказала Ангелина.
— Попробую справиться сам, — после некоторых колебаний буркнул Анисимов.
— Мне кажется, что домой тебе пока лучше не ходить. У тебя есть где спрятаться?
— Со мной все в порядке.
— Ты не хочешь остаться?
— Нет. Слишком много дел.
Анисимов вышел на улицу. На него навалилась какая-то апатия — не было желания ни работать, ни думать. Скорее всего такое состояние не что иное, как постгипнотический синдром. Нужно завязать со всеми этими проникновениями в сознание, иначе можно заработать какую-нибудь психическую болезнь.
Ходьба доставляла ему удовольствие. Топаешь себе, ни на кого не глядя, размышляешь о жизни, и тебе совершенно нет никакого дела до окружающих. Этакое одиночество в толпе.
Анисимов пробродил около часа, прежде чем ему удалось вернуть душевное равновесие. Вытащив из кармана телефон, Анисимов набрал номер Альберта.
— Послушай, у меня к тебе имеется маленькая просьба.
— С маленькой просьбой ты ко мне обращался только что. Мы же с тобой договаривались, что твои звонки не будут слишком частыми.
— Этот последний, — заверил его Анисимов.
— Ты серьезно?
— Я серьезен, как никогда. Ты хочешь, чтобы я позабыл о твоем существовании?
В трубке повисло напряженное молчание, после чего Альберт заговорил вновь, выдавая свое состояние легкой дрожью в голосе:
— Где гарантия, что я могу тебе верить?
— Скажи мне откровенно, я тебя когда-нибудь обманывал?
Голос в телефонной трубке задумчиво прогудел:
— Что-то не припомню.