– Вперед! – закричал Кубатай воинственно и, держа в одной руке саблю, а в другой мумибластер, кинулся в прихожую. Но, задержавшись там, закудахтал: – Огурцы, огурцы не забудьте! И все остальное... В два захода хотя бы заберите. Смолянин, голубчик, хватай кадку, а вы, ребята, берите валерьянку, она нам прямо сейчас понадобится... Вперед! – снова грозно выкрикнул он и распахнул дверь.
Глава десятая, в которой мы многое узнаем, о многом догадываемся, а потом все идет наперекосяк
Корабль я узнал сразу. Это был тот самый небольшой транспортник, на котором мы когда-то летели на Венеру. Подбежав к видавшей виды, покрытой вмятинами и окалиной космической посудине, мы растерянно остановились. Двери были закрыты, и мы понятия не имели, что делать дальше. Но не Кубатай! Поддерживая животик рукой с бластером, он догнал нас и крикнул:
– Чего прохлаждаетесь?! Лейте валерьянку вокруг! Только всю не вылейте!
Осознав все коварство плана Кубатая, мы поспешно откупорили бидон и пошли вокруг корабля, тоненькой струйкой разливая за собой пахучую жидкость.
Не прошли мы и полпути, как над нами что-то заскрежетало, затем в обшивке распахнулся люк, и из него высунулась встревоженная морда незнакомого нам молодого сфинкса.
– Что это тут так странно пахнет? – спросил он, распахнув серебристые ноздри. И тут, увидев нас, он закричал: – Ой, ой, ой, что это вы там в землю выливаете?!
– Валерьянку! – оскалился Кубатай. – А земля рыхлая, валерьянка быстро впитывается!
– Ой, ой, ой, – снова завопил молодой сфинкс, – зачем же вы это делаете?!
– Если ты не впустишь нас в корабль и не доставишь на Венеру, мы ее всю выльем, – сказал Кубатай хищно. – А ее еще много осталось!
– Ну что же мне делать, что же делать?! – запричитал сфинкс. – Впустить я вас не могу, у меня посол на борту. А валерьянку страсть как жалко!
– А ты у посла и спроси! – крикнул Стас.
– Нет, нет, посол не разрешит! – жалобно сказал сфинкс.
– А ты попробуй.
– Мяу! Да не разрешит же, я и так знаю! А время-то уйдет! Ну не лейте ж вы ее, хотя бы пока разговариваем!
– А ты нас впусти, мы тогда перестанем, – сказал Кубатай.
– У-у, злобные земляне! – воскликнул сфинкс и исчез.
Но не прошло и десяти секунд, как он высунулся снова:
– Хватит лить! – рявкнул он. – Мудрый и великодушный посол Шидла приказывает вам подняться на борт нашего корабля.
Из люка выдвинулся трап, и мы бегом забрались по нему в корабль.
– Дайте сюда! – отобрал у нас бидон сфинкс и принялся тереться о него мордой. – Идите к послу. Хоть бы он на клочочки вас разорвал!
С радостным чувством мы проследовали по корабельному коридору внутрь, пока не оказались в рубке и не увидели там нашего дорогого уже привычно кудрявого сфинкса.
– Шидла! – воскликнул я и хотел было уже броситься вперед, чтобы обнять его, но тот предупредительно рявкнул:
– Стоять! Ни с места, подлые преступники!
И я увидел в обеих его передних лапах по мумибластеру.
– Какая низость так бессовестно пользоваться нашими слабостями, – воскликнул он. – Ни один, ни один, я уверен, сфинкс не попеняет мне за то, что я не смог позволить вам и дальше выливать на землю драгоценную жидкость, так необходимую народу Венеры. Теперь, когда валерьянка спасена, я бы с радостью убил вас! Но вы, коварные люди, конечно же, обезопасили себя, вооружившись страшным смертоносным оружием!
Что он несет? Я скосил глаза на спутников. Кубатай исподтишка вытаскивал уже засунутый в карман мумификатор, а Смолянин в одной руке держал кадку с огурцами, а в другой сжимал ручку своего таинственного чемоданчика и подзорную трубу, которая, правда, и впрямь напоминала ствол какого-то таинственного оружия.
– Если бы вы действовали от лица земного правительства, военный конфликт между нашими планетами был бы неминуем, – продолжал гнать Шидла. – Но мы знаем, что вы – преступники, потому и не находитесь под его защитой. Это знают также и народы Земли и Венеры, ведь все происходящее на нашем борту транслируется. Вот, посмотрите сами!
Не сводя с нас стволов бластеров, он треснул задней лапой по какой-то кнопке, загорелся экран, и мы увидели на нем себя, снятых бортовой камерой. В левом углу экрана в маленькой рамочке торчала голова комментатора, который быстро говорил:
– ...И теперь, после слов посла Венеры Шидлы, беременный отщепенец Кубатай и его бесстыдный прихвостень Смолянин, – на экране в этот момент крупным планом показали коленки Смолянина под юбочкой, – знают, что их постыдную террористическую акцию наблюдают сейчас в каждом доме Земли и Венеры! Может быть, они хотят что-то сказать нам? Оправдаться? Как-то объяснить свои гнусные действия? А? Что скажете, мерзавцы?
– Э-э... – нерешительно помахал перепончатой кистью Смолянин, – ну, пользуясь случаем, я хотел бы передать привет своим бывшим коллегам по сверхсекретному подразделению...
Звук его голоса оборвался вместе с гулом из салона корабля, и диктор залопотал снова:
– Да кого тут интересуют ваши грязные приветы?! Не хотите покаяться, огласите хотя бы свои требования!
Снова загудело – это опять включили звук из нашего салона.
– Я требую, – сказал Кубатай, – чтобы на борт корабля немедленно доставили мешок с семечками и коробку с бельем, – заявил он. – Они там стоят, в прихожей у Смолянина.
– Вы слышали? – закричал диктор. – Слышали?! Этому извращенцу еще и белье потребовалось! А Смолянин?! Каков фрукт?! А мы-то считали, что преступность на Земле искоренена! Только что народ чествовал его как героя-подсолнечника, а он, он, неблагодарный, оказалось, все в лес смотрит!..
Шидла треснул по кнопке, и экран погас.
– Джабла! – крикнул он.
– Да-а? – слегка пошатываясь и облизываясь, весело отозвался молодой сфинкс, появившись на пороге, и потерся спиной о косяк.
– Выйди наружу и принеси сюда из прихожей дома мешок и коробку. Понял?
– Мур-р, – откликнулся тот, – то есть я хотел сказать, так точно.
Сфинкс исчез, Шидла снова нажал что-то задней лапой, облегченно вздохнул и опустил мумибластеры.
– Уф, – выдохнул он. – Я выключил трансляцию. Знали бы вы, как тяжело мне, правдивому сфинксу, вести эту двойную игру. Только и выручает, что долгое общение с коварными людьми. Значит, так. При Джабле мы враги, держим друг друга на мушке и обмениваемся оскорблениями. А пока его нет, слушайте.
И вот что он нам рассказал. Оказалось, те двенадцать лет, которые прошли с момента его оживления в Храме Великой Матери-Кошки, не пропали даром. Все это время на Венере в режиме строжайшей секретности шла подготовка к сегодняшней операции. Никто, кроме старейшин – Шидлы, Меглы и Шурлы, – не знает всех ее деталей.
Главным ее этапом было создание аппарата, способного переместить нас на Леокаду и одновременно в прошлое, то есть в наше время, без создания при этом наших копий. Это была задача не из легких, но над ней трудилась вся венерианская наука, вооруженная знанием принципов работы и хроноскафа, и коллайдера Неменхотепа-Перископова. Пройдя огромный путь длиной десять лет, наука сфинксов успешно справилась с этим.
Второй задачей было заставить людей продолжать наблюдение за ближним космосом, вовремя найти и транспортировать нас на Землю. Эта задача целиком умещалась в рамки дипломатии, и этим занимался лично Шидла.
– Наконец, третье звено, – продолжал он. При Кубатае и Смолянине он разговаривал подчеркнуто официально. – Собственно, операция. Прибыв на Венеру, мы должны инсценировать побег Кубатая и Смолянина, а вы, – кивнул он мне со Стасом, – будете доставлены мною в Храм Великой Матери-Кошки, где и базируется новый суперколлайдер.
– А хроноскаф? – спросил я.
– Что хроноскаф? – пожал плечами Шидла. – Этот дедушка уже отправился обратно в Древний Египет. Так вот, я буду содействовать проникновению Кубатая и Смолянина к вам, но только тайно... Кубатай, вы помните свой «Сказ о том, как Кубатай-батыр метеозондом служил»?
– Еще бы, – порозовел от смущения тот. – Но, честно говоря, «Сказ о том, как Кубатай-батыр остров Русь спас» мне нравится больше...
– Об этом можно поспорить, – сказал Шидла, – но я сейчас говорю о другом. Вы сможете повторить тот свой трюк? Шарики я подготовил.
– Смогу. Только... э-э... В моем положении... Шариков мне понадобится в два раза больше.
– Я предусмотрел это. Я пока не придумал, как проникнет в Храм Смолянин, но чтобы спланировать это, у нас есть несколько дней полета. Пока все.
– Какой же ты молодец, Шидла, – воскликнул я, – все берешь в свои руки и всего добиваешься!
– В свои лапы, – поправил Шидла. – Не стоит меня хвалить. Я ведь занимаюсь только тем, что устраняю последствия своей же непростительной халатности, не более. Откуда у ожившего Неменхотепа коллайдер? Это я проворонил свой чертеж... А если бы не коллайдер, Неменхотеп в поисках могущественных союзников в борьбе за господство над людьми не вышел бы на Леокаду... Выходит, я и есть главный виновник подобрения Земли. А так как я знал, что в моем времени люди отнюдь не добренькие, значит, я должен был помочь вам справиться с этой бедой, чтобы не случился опасный для реальности парадокс. Другими словами, все, что сейчас происходит, не могло не произойти.
– Типичный фатализм сфинксов, – произнес Стас свою коронную фразу и захихикал.
– Не перебивай! – поднял лапу Шидла. – Времени, пока ходит Джабла, у нас мало... Впрочем, – расслабился сфинкс, – я ведь уже все рассказал... А его что-то все нет... Хм...
Шидла включил внешнее обозрение. С мешком в одной лапе и коробом в другой сфинкс Джабла, урча, кругами ходил вокруг корабля по оставленному нами со Стасом валерьяновому следу.
– Нанюхался, красавчег! – воскликнул Смолянин.
– Проклятие, – вздохнул Шидла. – Придется корабль вести самому. – Он двинулся к выходу за нерадивым пилотом, но вдруг остановился и пробормотал: – Но как пахнет-то, действительно... Мур-рр... Ну оч-чень соблазнительно.
Да, как это часто бывает в жизни, безотказное средство оборачивается против тебя же именно ввиду своей мощности. Президент усиливает армию, и его свергает военная хунта... Приносишь на экзамен самые правильные шпаргалки, а у тебя их находят и удаляют с экзамена... Нельзя было брать валерьянку на борт корабля кошек. Нельзя было.
Но наперекосяк все пошло не сразу. Сперва Шидла сбегал за налакавшимся Джаблой, затащил его вместе с кубатаевским багажом в корабль и уложил отсыпаться. А сам уселся за штурвал, и корабль стартовал к Венере.
Перегрузка была не то чтобы чрезмерная, но заметная, и Кубатай, сказавшись нездоровым, тоже прилег подремать. Но расслабиться полностью он себе не позволил и лежал в полусне, одной рукой забрасывая в рот семечки, другой выдергивая из кадки огурцы.
Смолянин сначала смотрел в иллюминатор через подзорную трубу и кричал, что уже видит города сфинксов. Когда оказалось, что это мушиные метки на линзе, он расстроился и уселся смотреть по визору новости, узнавая все новые и новые подробности из своей биографии. А потом, когда надоело и это, тоже, покряхтывая, улегся спать.
Ну а у нас со Стасом появилась редкая возможность обсудить все, что с нами произошло. Мы уселись прямо на пол (никаких намеков на комфорт в корабле так и не появилось), прислонившись спинами к стенке неподалеку от Шидлы, и стали болтать друг с другом, изредка перебрасываясь словечком и со сфинксом. А вопросов накопилось немало. Например, такой. Откуда взялся Неменхотеп? Как он ожил снова?
– Я думаю, – сказал Стас, – кто-то нашел браслеты-оживители, которые мы спрятали в подставке у Шидлы, и нацепил ему...
– У меня в подставке никаких браслетов не было, – отозвался сфинкс.
Та-ак... Но все-таки у меня оставалось сомнение:
– Что-то я и у Перископова браслетов не заметил.
– А они на ногах могут быть, – заявил Стас.
– Ну да, могут. Но кто и зачем мог его оживить?..
– А я знаю! – сказал Стас.
– Так кто?
– Помнишь того режиссера, который про нас фильм ставил?
– Помню, конечно.
– А тебе его фамилия странной не показалась?
– Компасов... Перископов... Но скажи, зачем бы ему понадобилось оживлять Неменхотепа?
– А я откуда знаю? Это вообще-то гипотеза... Посмотреть на него, чтобы фильм правдоподобнее был.
– Ему это не помогло, – сказал я. – Ну, допустим. Примем гипотезу за рабочую. А почему нас все-таки подобрение не берет?
– Я тут думал, думал про это... И знаешь, что надумал?
– Ну?
– Чем мы с тобой отличаемся от всех-всех-всех людей на свете? Что мы такое испытали, чего не испытал больше никто?
– Ну, говори, не томи!
– Эх ты... Шидла, подскажи ему.
– Это же просто, – промурлыкал сфинкс. – Вы путешествовали во времени.
– Вот! – победно воскликнул Стас. – И какие-нибудь там «темпоральные лучи» нас и изменили!
– Нет никаких «темпоральных лучей», – сказал Шидла. – Есть «хроногравитационное поле».
– Вот оно-то, значит, так на нас и подействовало.
– А мама? Мама тоже с нами перемещалась!
– Ну... – Стас нахмурил лоб. – Она с нами из прошлого в будущее перемещалась, а из будущего в прошлое – только мы. А, Шидла, может быть такое? – искательно посмотрел он на сфинкса.
– Не исключено, – сказал тот. – Это только внешне кажется, что туда и обратно двигаться – одно и то же, а на самом деле это два совсем разных принципа. Настоящее «перемещение во времени» происходит только из будущего в прошлое, а из прошлого в будущее это естественный, просто ускоренный, процесс.
– А Перископов почему не добреет? – спросил я.
– Ну, во-первых, он Леокадии помогает, может, она его как-то защитила, на фиг ей помощник добренький? А во-вторых, ты правда думаешь, что ожившая мумия древнеегипетского фараона может подобреть?.. Или вот еще вариант: может, это он такой уже подобревший? Представляешь, какой он неподобревший был?
Нет, есть в нем все-таки что-то... Весь в меня.
– Вы меня, ребята, простите, – сказал Шидла, – что я с вами почти не разговариваю. Сложный участок космоса – сплошные астероиды.
– Давай, давай не отвлекайся, – сказал ему Стас. – Мы вообще так просто болтаем. – И продолжал: – А я знаешь, Костя, о чем все думаю? Раз Неменхотеп на Леокаде был, значит, там его двойник остался... Ох и достанется же там от него нашим копиям...
И мы еще поговорили с ним так немного, пока не проснулся Джабла. Вот тогда и начался форменный кордебалет.
Молодой сфинкс еще не совсем пришел в себя от валерьянки, и когда увидел, что люди свободно разгуливают по кораблю, а безоружный Шидла сидит в кресле пилота к нам спиной, перепугался окончательно. Схватив с пола кубатаевский мумибластер, он завопил:
– Лапы вверх, молодые человеческие самцы!
От неожиданности я страшно перепугался, но Шидла, глянув на молодого и глупого сородича краем глаза, сказал:
– Спокойно, спокойно, брат Джабла. Эти двое – не враги, а легендарные братья Стас и Костя из прошлого. Их потомок создаст нас. Ты знаешь эту легенду?
– Конечно, знаю! – вскричал Джабла. – И сердце мое наполняется трепетом! Неужели это они?! Неужели это то самое второе пришествие Кости и Стаса, в которое не верят люди, но верят сфинксы?!
– Это оно, – лаконично подтвердил Шидла, не отрываясь от лобового иллюминатора и искусно лавируя между крупными астероидами.
– А те двое? – спросил Джабла.
– Те двое – враги, но они спят. Перетащи их осторожно в спальный отсек и включи гипносон. Чтоб уже до Венеры не просыпались. Костя со Стасом тебе помогут.
Мы тихонько перенесли на нижний ярус железной койки Кубатая, который сладко похрапывал с половинкой соленого огурца во рту, а на верхний положили Смолянина. Его перепончатые руки при этом подергивались, и он нервно вскрякивал во сне. Джабла во время этой процедуры тихо и блаженно бормотал: «Я – в одном корабле со Стасом и Костей!.. Я с ними вместе перетаскиваю врагов!.. Мур-р!..»
Когда мы вернулись в рубку, Джабла уселся возле пилотского кресла, склонил голову и обратился к старшему:
– О смелейший из смелых, мудрейший из мудрых брат Шидла!
– Мурр, – благосклонно отозвался тот и развернулся к нему мордой.
– Шидла! – воскликнул Стас. – Не отвлекайся!
– Пояс астероидов закончился, – махнул тот лапой. – Так что тебе, братец Джабла?
– Я хочу тебя спросить вот о чем. Правда ли то, что я думаю? Действительно ли, что отныне и я – такая же часть легенды, как ты и они, и обо мне Венера будет помнить вечно?
– Думаю, что так, брат Джабла.
– О высокочтимейший из высокочтимых, – снова поклонился тот. – У нас на борту – почти полная канистра... Мур... Тебе не кажется, что в связи с таким великим моментом нам надо бы... Того?..
– Интересная мысль! – сказал Шидла дрогнувшим голосом.
– Шидла, не вздумай пить валерьянку! – завопил Стас. – Тебе корабль надо вести!
Сфинкс хитро посмотрел на нас и сказал:
– Джабла, прими управление, мне нужно кое-что сообщить нашим друзьям с глазу на глаз. – Пойдемте, пойдемте. – Он встал из пилотского кресла и поманил нас в соседнюю каюту.
Мы послушно пошли туда за ним... Тут-то он, смущенно мурлыкнув, и врубил гипносон.
Проснулись мы от треска и грохота.
– Тревога! Тревога! Подъем! Мяу!!! – кричали сфинксы, бестолково бегая из отсека в отсек. Валерьянкой от них несло за версту. О венерианский грунт корабль шмякнулся так основательно, что обшивка треснула, и воздух с шипением выходил наружу.
Шидла первым опомнился и стал вести себя адекватно.
– Возьми себя в лапы, брат Джабла! – строго сказал он. – Быстро тащи человеческие скафандры, они в бойлерном отделении!
Молодой сфинкс метнулся выполнять приказ.
– Эх вы... – начал Стас.
– С кем не бывает, – промямлил Шидла, но тут же заговорил твердо: – Не время обсуждать, нужно действовать! Кубатай!
Парочка доблестных дэзээровцев как раз ввалились в наш отсек.
– Да? – отозвался Кубатай.
– Грузовой отсек раздавлен всмятку, все ваши шарики лопнули.
– Как?! – прикрыл горестно Кубатай рот ладошкой. – Неужели все?
– Да, все.
– А какого они были цвета?
– Красного.
– Мой любимый цвет... – сказал Кубатай и всхлипнул.