– С кем не бывает, – промямлил Шидла, но тут же заговорил твердо: – Не время обсуждать, нужно действовать! Кубатай!
Парочка доблестных дэзээровцев как раз ввалились в наш отсек.
– Да? – отозвался Кубатай.
– Грузовой отсек раздавлен всмятку, все ваши шарики лопнули.
– Как?! – прикрыл горестно Кубатай рот ладошкой. – Неужели все?
– Да, все.
– А какого они были цвета?
– Красного.
– Мой любимый цвет... – сказал Кубатай и всхлипнул.
– Ну же, крепитесь, коллега, – сказал ему сфинкс. – Не распускайте нюни, хотя, конечно, я понимаю, в вашем положении...
– Ничего, ничего, – сказал Кубатай, отнимая платочек от глаз. – Я смогу. Я выдержу и это.
– Вот и славно. Итак, наш план кардинально меняется. Как только вы наденете скафандры, я отвлеку Джаблу. Вы двое выскользнете наружу, захватите первый попавшийся антиграв, а его водителя возьмете в заложники. Ни на Земле, ни на Венере никто не должен знать о том, что мы действуем в сговоре! Встречаемся через час в Храме Матери-Кошки. Там вы должны будете захватить меня в плен и силой вынудить запустить коллайдер!
Дышать становилось все труднее: воздух стал очень холодным и едким. В этот миг в отсек вернулся молодой пилот с кучей скафандров и бросил их на пол:
– Вот!
– Молодец, брат Джабла! – воскликнул Шидла, показывая Кубатаю и Смолянину лапой за спиной, мол, быстрее, быстрее! – Четко выполняешь приказы! Объявляю тебе за это благодарность с занесением в личное дело и присвоением очередного звания!
– Мур-р... – обомлел тот. – А то, что я корабль... Того...
– Ну, с кем не бывает? – повторил Шидла все ту же мудрую формулу, поворачиваясь так, чтобы мы были вне поля зрения его собеседника. Тем временем мы уже натянули скафандры. – Я думаю, в связи с этим нам надо принять по несколько капель... А? Джабла? У вас нет возражений?
Он снова потряс за спиной лапой.
– Возражений? – сказал Джабла. – Нет. Могу ли я возражать... Но своевременно ли это будет?
– Куда уж своевременней? Мы на родной Венере, вы совершили подвиг, все живы и здоровы... А корабль... Ну что корабль? Вы знаете, брат, когда мне было примерно как вам, я однажды такое сотворил... Сейчас я расскажу вам... А наши дорогие гости с Земли, я думаю, подождут... – Так, мирно бормоча и мурлыча, два сфинкса, не глядя на нас, двинулись в рубку, а Кубатай со Смолянином, прихватив свои вещи, на цыпочках метнулись вон.
Двадцать минут мы со Стасом как идиоты проторчали в скафандрах в тамбуре корабля, ожидая, пока Шидла расскажет молодому пилоту какую-то дурацкую историю, а после на управляемом им антиграве мчались в Храм Великой Матери-Кошки, разглядывая убогий венерианский пейзаж.
– А Джабла не спросил, куда делись Кубатай и Смолянин? – попивая апельсиновый сок, благо скафандры нам теперь были в самый раз, поинтересовался Стас, воспользовавшись переговорником.
– Ха! – вскричал слегка неадекватный Шидла, нервно вылизываясь. – Да он даже не заметил! Вот молодежь!
– А почему он там остался? – спросил я, наблюдая за тем, как сквозь облака пыли мимо нас, высоко подпрыгивая, к кораблю скачут сфинксы, как правило, на трех лапах, одной прижимая к животам банки с «Вискасом» или пакеты сухого корма.
– Я разрешил ему пригласить туда сегодня всех его друзей и сослуживцев! Празднует повышение! Канистры им с лихвой хватит... Нет, завидую я нашей молодежи! – воскликнул он обличительно. – Напейся валерьянки, разбей корабль, отпусти врагов-землян, а тебе за это – звание, премия, почет и благодарность... Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте...
– Шидла, милый, – сказал Стас. – Как ты можешь осуждать его, если только что сам лакал с ним валерьянку?
– Не надо! – выкрикнул Шидла нервно. – Я-то, м-мяу, для дела пил!
– А-а, – покивал Стас, делая вид, что аргументация сфинкса его вполне устроила.
Вскоре мы были внутри висящего в полуметре над землей куполообразного здания Храма. По нему туда и сюда сновали кошки всех мастей, серебряногривые смотрители здоровались с Шидлой, хмуро поглядывая на нас, ловили кошек и уносили подальше от глаз землян.
Шидла провел нас в светлый зал, и мы скинули скафандры. Технологичным дизайном помещение напоминало операционное отделение атомной электростанции. Все было такое же стерильное, сложное и навороченное. Разительное отличие состояло в том, что в центре зала стояла скульптура сфинкса с саблей в лапах, морда которого показалась мне знакомой, а прямо над ней, искрясь и медленно вращаясь, в воздухе висел шар из прозрачного материала диаметром около метра. И из него лучиками выходили во все стороны такие же прозрачные стержни сантиметров десять длиной.
Если бы шар был чугунным, я бы сказал, что он напоминал глубоководную мину времен Второй мировой войны. Но его искристость и прозрачность вызывали совсем иные, радужные ассоциации.
– Это и есть наш суперколлайдер. – Шидла обвел зал лапой. – А это, – указал он на шар, – его кристаллическое ядро, тайну которого знаю только я. И уж в этот раз, как тогда с Гопой, не получится... Вот, возьмите, – Он протянул нам прозрачный голубоватый стержень, точно такой, какие торчали из кристаллического ядра. – Это сердечник. Для того чтобы машина сработала, нужно его сломать.
– Оружие Сеятелей... – прошептал Стас.
– Каких еще сеятелей?! – глянул на него Шидла, как на идиота. – У нас тут лишай и то не растет!..
Он продолжил инструктаж, и мы узнали, что в тот миг, когда сердечник будет сломан, все, кто находится в диаметре до трех метров от него, перенесутся на Леокаду и в прошлое – в наше время. Причем, сломавшись, сердечник запустит также и механизм самоуничтожения коллайдера во времени. Выполнив свою функцию, эта машина исчезнет вместе с памятью о ней. Получится так, что ее никогда и не было.
Я спросил, почему нельзя было отдать сердечник на Земле, и Шидла ответил, что активировать его можно только в непосредственной близости к ядру, в этом зале.
– А как мы вернемся на Землю? – спросил Стас.
– Понятия не имею, – отозвался Шидла. – Я вообще-то надеялся сделать прибор многоразовым, чтобы у вас было два сердечника, работающих туда и обратно. Но эта задача оказалась мне не по зубам.
– Да, смешная волшебная палочка, – заметил Стас. – Работает только в этой комнате и только в одну сторону...
– У Леокады уже в ваше время на вооружении был мощный межзвездный флот, – сказал Шидла смущенно. – Если вы поладите с принцессой...
– Легко сказать, – заметил я.
– Мур-р, – вздохнул Шидла. – Мы сделали все, что в наших силах. Только постарайтесь, когда появятся наши друзья, сыграть так, чтобы никто не понял, что у нас все было запланировано.
– Чего ж тут не понять, – отозвался Стас, пытаясь засунуть сердечник в задний карман джинсов.
– Дай сюда, – отобрал я у него стержень. – Сядешь – сломаешь... Я его лучше в руках буду держать, пока не понадобится.
– Пожалуйста, – пожал плечами Стас. – Но где Кубатай-то со Смолянином?
– Да, – глянул на часы Шидла, – ваши друзья задерживаются... Может быть, их арестовали и обезвредили?
И как раз в этот миг страшный визг и вой поднялся где-то за стенкой. Еще минуту спустя в зал коллайдера вбежало штук пять перепуганных сфинксов, а за ними ворвались и наши доблестные дэзээровцы.
– Спокойствие, это ограбление! – крикнул Кубатай, держа в одной руке за шкирку перепуганную полосатую кошку, другой приставив к ее голове бластер. Он был уже без скафандра, его животик под балахоном с погонами ДЗР выглядел воинственно, а за спиной веревками был привязан короб.
Сфинксы, рыча и мяукая, сбились в кучку вокруг Шидлы.
– Именем суверенной республики Венера, отпусти кошку, подонок! – крикнул Шидла и тут же спросил тоном ниже: – Кстати, нас снимают?
– Да, все происходящее транслируется и у нас, и на Землю, – отозвался кто-то из сфинксов.
– Так отдай же мне нашу любимую, э-э...
– Аппрокцимацию! – подсказал один из служителей храма.
– Да, – подтвердил Шидла.
– Ни за что! – заявил Кубатай. – Если вы не выполните наших условий, я вышибу этой кошечке... Этой милой кошечке... – Кубатай вдруг всхлипнул, вытер кошкой навернувшуюся слезу и закончил: – Мозги.
Зал заполнился возмущенным гулом.
– А вот тут у меня их еще штук пятнадцать! – выкрикнул Смолянин, потряс кадкой, и оттуда раздался целый мяукающий хор. – Всех порешу, век воли не видать!
– А где огурцы? – тихо спросил Стас.
– Кубатайчик съел! – также вполголоса отозвался Смолянин.
– Если вы немедленно не отпустите кошек, Венера начнет войну с Землей! – выкрикнул один из сфинксов.
– Нет, я официально заявляю, что это не так, – сказал Шидла. – Эти двое – земные преступники, отщепенцы и позор этой несчастной планеты.
– Подумать только, – негромко сказал другой сфинкс. – И этот человек занесен в список почетных граждан Венеры... Памятник ему стоит... – махнул он лапой на каменную фигуру под шаром, и тут только я понял, что у скульптуры лицо Кубатая. – ...Мы доверяли ему своих котят, отпуская в цирк...
– Люди – существа слабые, – отозвался Шидла. – А слава – тяжелое бремя. То, что сейчас вытворяют эти двое, – их сугубо личная инициатива, она не имеет никакой политической подоплеки и не должна привести к межпланетному конфликту.
– Жалко, – сказал тот сфинкс, что грозился войной.
– Вы будете болтать или выполнять наши требования?! – взвизгнул Кубатай.
– Да?! – снова потряс кадкой Смолянин, вызвав очередной всплеск мяуканья.
– А каковы они, ваши требования? – спросил кто-то.
В зале повисла тишина.
– Ну, – сказал Кубатай. – Это... – Он стал затравленно озираться по сторонам.
– Может, вы хотите попросить политического убежища? – спросил Шидла.
– Можно! – закивал Кубатай.
– На Леокаде? – снова уточнил сфинкс.
– Да! Точно! – затряс головой Кубатай. – Отличная идея!
– Ну так убирайтесь туда! – сказал Шидла. – Эта машина легко перенесет вас на эту отвратительную планету и избавит от вас и Венеру, и Землю. Только отпустите наших Матерей-Кошек...
Говоря это, Шидла поднял лапу над какой-то кнопкой и внимательно посмотрел на меня. Я понял, что пора действовать, и подтолкнул Стаса к налетчикам. Кубатай кивнул нам, а Смолянин подмигнул.
– Негодяи не хотят отпускать наших Матерей-Кошек, главную нашу ценность и святыню. Но, о чудо, два молодых человека, легендарные герои Костя и Стас, тоже, между прочим, почетные граждане Венеры, вновь оказались у нас в гостях, и они сумеют уговорить подонков отпустить их.
– Мы, кстати, тоже хотим на Леокаду, – сказал я на всякий случай. – Так, посмотреть.
– Без проблем! – отозвался Шидла.
– Кошек отпустите, – тихонько сказал я, обернувшись к Кубатаю.
– Что? – спросил тот.
– Кошек отпустите, говорю, зачем они нам на Леокаде?
– А! – понял наконец Кубатай, опустил кошку на пол и погладил ее.
– Аппроксимация! Симочка! Кис-кис-кис! – закричал один из сфинксов, но та не хотела уходить и терлась о Кубатаеву ладонь.
Радостно хохотнув, Смолянин перевернул кадку, вытряс оттуда целую стаю кошек и зашипел:
– Кыш! Кыш! Пошли отсюда! – и принялся разгонять их своим чемоданчиком.
– Мяу! Мяу!!! – загомонили те, разбегаясь. Кинулась прочь и Сима.
– До свидания, кисонька! – всхлипнул Кубатай и вытер нос рукавом.
– Так убирайтесь же отсюда вон, бандиты! – вскричал Шидла и нажал на кнопку. А я одновременно с этим сломал свою прозрачную волшебную палочку.
И полыхнули цветные искры, и завертелся хоровод образов перед глазами, и я почувствовал, что куда-то проваливаюсь. В который уже раз... Последним, что я услышал, был обращенный к Шидле запоздалый крик Кубатая: «Спасибо за семечки-и!..»
Часть третья Долгожданное зло
Глава первая. В тюрьме на Леокаде. О да :((( Зато в какой компании!
В принципе это была даже не тюрьма, а, скажем так, изолированные апартаменты. Впрочем, мне уже надоело описывать наши тюрьмы. Скажу только, что тут было несколько чистых светлых комнат, удобная мебель. Короче, уютно.
– А я, кстати, не испугался! – воскликнул Стас, заканчивая. – Ей не успел, а тебе скажу. Я не прыгнул из окна просто потому, что я христианин. В Евангелии такая история уже есть. Дьявол поставил Иисуса на краю пропасти и говорит: ну-ка прыгни, и если Бог не хочет твоей смерти, ангелы тебя спасут. А? Слабо? Но Иисус не прыгнул. Нельзя, говорит, искушать Господа твоего. А я что, лучше Иисуса, что ли?!
– Стас, ты успокойся, – сказал я. – Мне-то не надо доказывать, что ты правильно сделал, что не прыгнул. Я это и так знаю.
– А кому мне еще доказывать?! – кипятился Стас. – Этой-то ничего не докажешь! Она вообще ничего не соображает! Евангелием ее хотели охмурить! Ее охмуришь, пожалуй. Из нее христианка, как из меня... Черепаха! Ой... – остановился он, вспомнив, как однажды Кощей Бессмертный чуть было не превратил его именно в черепаху.
– Да, трудно тебе с ней будет, – заметил я.
– Что значит, мне «с ней будет»?! С чего это мне с ней как-то должно быть?! Да пошла она знаешь куда?!
– Представляю, – сказал я. – Но давай сформулируем корректнее. Скажем, «я разочарован». Так?
– Да. Вот именно. Я разочарован. И вообще, ты забыл, где мы находимся? Какая разница, очарован я или разочарован, если мы приговорены к пожизненному заключению, да, может, еще и загнемся тут по-быстрому. Завтра начнут восхищать.
Да, он прав. Похоже, я уже настолько привык, что мы постоянно попадаем в безвыходные ситуации и как-то всегда выкручиваемся, что расслабился.
– Слушай, а правда, – поднял я тему, – почему, куда бы мы ни попали – на Венеру, в Древний Египет, в Антарктику или вот сюда, мы вечно оказываемся в плену или в тюрьме?
– Может, у нас карма плохая? – ляпнул Стас. Вот тебе и христианин. – А может, просто потому, что тюрьма, плен – это приключение, – продолжал он. – Пока мы дома сидим, в школу ходим, нас ведь никто в тюрьму не сажает. А вот как приключения начинаются...
– Я бы даже сказал так, – поддержал я, – если бы кто-то писал о нас книгу, он бы нас мимо тюрьмы точно не провел.
Мы переглянулись.
– Ты намекаешь на то, что мы снова в вымышленном мире? – спросил Стас.
– Ну, допустим. Хотя я об этом не думал.
– Если это и так, то эта гипотеза нам ничем не поможет. Мир уж какой есть, такой есть, за его пределы все равно не выпрыгнешь. Ты когда-нибудь видел, чтобы какой-нибудь персонаж высунул голову из-под обложки книги? Нет? Я тоже. Да и вообще, даже самый реальный мир – в каком-то смысле все равно книга, которую пишет о нас Бог. Так что вымышленный-невымышленный – для нас разницы нет. Мне это еще Решилов когда-то объяснил. И можно об этом даже больше не разговаривать.
Ну что ж. Трудно было с ним не согласиться. Одно могу сказать: автор этого мира, будь он Господь Бог или какой-нибудь второсортный писатель-фантаст, тюрьму нам сочинил на этот раз довольно сносную. Спасибо ему.
Но Стаса, похоже, тема не оставляла, и он сделал вот что. Встал посередине комнаты, поднял голову в потолок и сказал:
– Эй ты, автор! Или авторы. Сделайте-ка уже побыстрее что-нибудь, чтобы нас отсюда поскорее выпустили! – После чего обернулся ко мне и сообщил: – Богу как-то легче молиться. Пиетету больше. А тут так и хочется сказать: «Эй вы, сволочи!..»
– Не надо, – только и успел я сказать, как в коридоре раздался шум – звон ключей, скрип петель и гомон нескольких голосов.
Мы кинулись к двери, приникли к решетке и увидели... О боже ж ты мой! Мы увидели... Кубатая и Смолянина!!!
– Он услышал! Услышал! Кубатай нас спасет! – заорал Стас и запрыгал как сумасшедший. А миг спустя чуть не свихнулся и я, потому что вслед за дэзээровцами стражники втолкнули в тюрьму еще одного меня и еще одного Стаса.
– Костя! Костя! – заорал Стас, тот, который сидел со мной, сквозь решетку. Не мне, а второму Косте.
– Кто это?! – удивился тот и принялся озираться. Причем говорил он по-русски.
– Это я, Стас!
– Это мой двойник, которого Неменхотеп сюда отправил, – сразу понял Стас-два, – а Костя с тобой?
– Здесь я! – крикнул я.
– Ну а где им еще быть, если стоило нам тут появиться, как нас сразу – в тюрьму? – сказал Костя-два. Сообразительный. – Вот и их также. Ну, как вы тут?
– Нормально! – крикнул Стас. – Короче, с Леокадией спорить бесполезно! Учтите!
– Идите, идите, – толкнул его один из стражников. – Не велено разговаривать!
– Ты, козел! Ты че пихаешься?! – завопил Смолянин. – Не трожь Кубатайчика! Не видишь, мужчина в положении!
Я во все глаза рассматривал себя через решетку, и мне почему-то ужасно хотелось до себя дотронуться. Я бы сказал «возникло непреодолимое желание», если бы оно не было легко преодолено дверью камеры.
– Судя по форме, – вторил Смолянину Кубатай, – вы – военнослужащие, не так ли? История учит, что воины всех без исключения армий, во все века, с особой бережностью относились ко всему, связанному с материнством... Древнеримский историк Плиний сообщает, что во время длительных походов римских легионеров...
Но дослушать поучительную историю генерал-сержанта о римских легионерах мы не смогли, так как скованных наручниками дэзээровцев и наших двойников протолкали вперед, и мерное бормотание Кубатая, смешавшись с эхом сводчатого коридорчика, стало неразборчивым.
Стас посмотрел на меня странным взглядом.
– Я хочу его потрогать, – сказал он.
И мне не надо было объяснять, что он говорит о своем двойнике.
Нет ничего удивительного в том, что, когда вторые Костя и Стас появились на Леокаде, они были моментально арестованы. Ведь каждая собака знала нас тут в лицо: сперва мы стали самыми главными героями планеты, претендентами на ее трон, а потом – преступниками, нарушившими главный закон планеты... И вдруг нас увидели разгуливающими на свободе, да еще в сопровождении двух более чем странных типов.
Теперь-то я одинаково хорошо знаю все, что происходило с каждым из нас, но некоторое время мне придется условно называть себя то просто «я» – это тот Костя, который уже давно на Леокаде, то «я-второй» или «Костя-второй» – это тот, который появился на ней со Смолянином и Кубатаем. То же и со Стасами. Но эта путаница, поверьте, будет недолго. Обещаю.