– А больше никто их увести не мог? – удивилась Даша. Какая-то неправдоподобная история получалась. Куда смотрит местная милиция, если у людей воруют собственность и все списывают на мифического жеребца?
– Почему, могут и так своровать. – Видимо, Глеба в легенде ничего не смущало. – Но когда это делает жеребец, то сразу становится понятно, что это сделал он. Лошади просто исчезают. Замки не тронуты, заборы целые, а лошадей нет. Когда воруют конокрады, то все двери остаются нараспашку.
– И часто у вас лошадей угоняют? – Даша отмахнулась от зудящего комара.
– Не угоняют, а уводят, – поправил конюх. – Да почитай каждый день. У нас здесь лошадей много, за всеми не уследишь.
«Как же мы далеко сейчас ото всех», – с каким-то восторгом подумала Даша. Школа, город, телефон, телевизор – все это осталось не просто на другой части света, на другой планете! Точно такой же, как Земля, но вместо Африк и Австралий здесь только Алтайские горы, поросшие кедровником.
Вскоре им стали попадаться шишки. Многие из них были уже распотрошены белками, но встречались и целые. Глеб ловко разламывал жесткие чешуйки. В Дашины ладони с сухим стуком сыпались крепкие орешки. Они уже зашли довольно далеко, и Даша стала волноваться, найдут ли они дорогу обратно, когда Глеб остановился.
– Что, заблудились? – с тревогой спросила Даша и стала торопливо засовывать орешки в карман.
– Лошадь ржет. – Глеб привстал на цыпочки, прислушиваясь к какому-то только ему слышному звуку.
– Ну и что? Сам говорил, лошадей здесь много…
– Погоди! – Глеб еще больше подался вперед, стараясь из сотни окружающих звуков выделить единственный нужный.
Даша тоже прислушалась, но никакого лошадиного ржания не разобрала.
Глеб резко присел, кладя ладонь на землю.
– Скачет кто-то, – бросил он, поднимаясь.
Даша тоже положила руку на землю, но ничего не ощутила, кроме того, что земля была мокрая и холодная.
– Идем обратно! – заторопился Глеб и ногой отфутболил попавшуюся ему на пути большущую кедровую шишку, полную орехов. – Это в стороне нашего лагеря.
Обратно они уже не просто шли, а бежали. Вернее, бежала одна Даша, Глеб быстро шел, ловко перескакивая через корни и кочки.
– А мы не заблудимся? – с опаской спросила Даша.
– Нет, – уверенно качнул головой Глеб. – Смотри, мимо этой березы мы проходили, когда шли в ту сторону.
Даша оглянулась на березу. Дерево как дерево, ничего особенного. По дороге они встретили сотню точно таких же деревьев.
– А здесь мы шелушили шишку, – Глеб топнул ногой около высокого пня, где было накидано столько шишек, что разобраться, кто и что здесь шелушил, не было никакой возможности.
Но вот и Даша услышала ржание.
– Быстрее! – Теперь уже и Глеб побежал. Даша прибавила ходу, тяжелая от орехов куртка больно стучала по ногам.
Вдруг Глеб остановился и свистнул. За деревьями мелькнуло какое-то животное. В панике Даша приняла его за белого жеребца, который пришел за их лошадьми. Но вблизи зверь оказался не белый, а коричневый, и был это Мамай, конь, на котором ехал Глеб.
– Эй, ты чего здесь делаешь? – спросил конюх, словно лошадь и правда могла ответить приблизительно так: «Да вот, понимаешь ли, травку щиплю, птичек слушаю».
В другое время Даша и сама посмеялась бы над своей шуткой, но лицо Глеба было серьезным.
– Надо торопиться, – крикнул он, распутывая ноги Мамаю. – Забирайся!
– Как? – испуганно попятилась Даша. – Без седла?
Глеб не стал с ней спорить или уговаривать. Он просто поставил Дашу перед Мамаем, подхватил ее под коленку, и через секунду она сидела на широкой влажной спине коня.
– А теперь – держись, – прошептал он и сжал покатые бока Мамая ногами. Конь поджал уши и с места пошел размашистой рысью.
Держаться особенно было не за что. Лошадь оказалась без уздечки. Вокруг шеи у нее была завязана веревка, которой спутывали ноги. Еще оставалась грива, в которую Даша и вцепилась.
– Давай, давай! – подогнал коня Глеб, и Мамай поднялся в галоп.
Такой бешеной скачки Даша в жизни своей не видывала. Да и не ожидала она от невысокого печального Мамая такой скорости. Они неслись сквозь кусты, в последний момент огибали деревья, перескакивали через ложбинки. И было это настолько страшно, что Даша не выдержала и закрыла глаза.
К ее большому удивлению, до лагеря они добрались живыми и невредимыми.
– Там, там! – возбужденно кричала Рита, показывая рукой в сторону поляны, где еще недавно стояли лошади, а сейчас никого не было.
На краю поляны стоял хмурый Леха «Ага» и чесал лохматый затылок.
– Ага! – кивнул он, увидев конюха. – Это, лошади того…
– Куда они пошли? – Глеб ссадил на землю полумертвую от страха Дашу.
– Это… – Леха с трудом подбирал слова. – Я и не понял. Все вдруг заржали. А потом он появился. Такой огромный и белый. Все и пошли за ним.
– Белый жеребец! – ахнул Глеб, а Даша успела подумать, что слишком легко они здесь на Алтае все списывают на мифического жеребца с белой шкурой.
– Они туда пошли! – Из леса вынырнул Юрка на своем Анальгине. Лицо у него было разгоряченное. – Вадим, – повернулся он к стоящему неподалеку парню. – Помоги!
Юрка вел за собой Затока. Поравнявшись с Вадимом, он бросил ему повод.
Вадим нехотя оторвался от березы, но садиться на неоседланного коня не спешил.
– Ничего, справимся! – Глеб уже надел на Мамая уздечку и теперь вновь сидел на его широкой спине – седлаться времени не было. – Спутанные лошади не должны далеко уйти.
Он звонко хлопнул пятками по бокам Мамая, и разгоряченная недавними скачками лошадь мгновенно взяла в галоп. За ним устремился Юрка. Даша помчалась следом.
Далеко бежать не пришлось. За ближайшим холмом творилось невообразимое.
Привязанный на колышек неуклюжий толстый Лёник, конь Ксении, еще вчера хромавший на переднюю ногу, нервно ржал и бегал кругами. Когда веревка натягивалась особо сильно, он начинал взбрыкивать, вскидывая задние ноги. В нескольких шагах перед ним стоял светло-серый высокий конь. Он недовольно всхрапывал и, когда Леник оказывался близко, начинал нервно перебирать ногами.
Увидев серого красавца, Юркин Анальгин занервничал и резко прыгнул вперед.
– А ну! – громко воскликнул Глеб, хлопая в воздухе подобранным в лагере хлыстом.
От негромкого хлопка Лёник взвился на дыбы, но веревка потянула его обратно, и он чуть не опрокинулся.
Даша испуганно ахнула. Где-то там, за спиной серого жеребца она разглядела свою Дашку, пегую лошадку Зиночки. А еще дальше стояли уже незнакомые лошади, и все, казалось, с любопытством наблюдали за разворачивающимся сражением.
И вновь Анальгин громко заржал. Бледный Юрка пытался справиться с конем. Он крепко сжал губы и вцепился в повод. Но Анальгин, казалось, уже не слышал седока. Он подбирался все ближе к серому коню, совершая странные взбрыкивания задними ногами.
– Держи его! – Глеб сыпал командами, пробираясь между Лёником и застывшим незнакомым жеребцом. – Не дай сойтись, они сцепятся.
Даша подбежала ближе. Ей очень хотелось помочь, но она не знала, что делать, куда кидаться.
– Не подходи! – услышала она окрик Глеба и остановилась.
Анальгин почти добрался до соперника. Лёник охрип и выбился из сил, но все равно продолжал вырывать свой колышек из земли. Мамай вертелся на месте, не желая подходить ближе – в этой битве сошлись более сильные противники, и он не хотел им мешать. Глеб был другого мнения. Он посылал свою лошадь вперед, но упрямство Мамая было сильнее желания конюха.
Незнакомый жеребец, до поры более-менее спокойно наблюдавший за скачками Анальгина, вдруг взвился на дыбы. Анальгин замотал головой и последовал его примеру. Юрка вцепился в гриву и держался, казалось, из последних сил. Было ясно, что Анальгин сейчас будет драться с незнакомым жеребцом, и Юрке не поздоровится, если он останется в седле.
Серый жеребец всхрапнул и грузно опустил передние ноги перед самым носом Анальгина.
Больше стоять на месте Даша не могла. Конечно, ей не стоило соваться, конечно, мальчишки могли разобраться и без нее. Но безучастно смотреть, как гибнет ее двоюродный брат, она не могла.
– Прекрати! – завизжала Даша, бросаясь между лошадьми. – Хватит!
Ей казалось, что от крика у нее разорвутся легкие. В горле что-то задрожало. Сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.
Но страх за брата был сильнее волнения за себя.
Жеребец еще пытался что-то сделать, хотя визг явно оглушил его. Он попятился, прижав уши, и недовольно всхрапнул. Остальные испуганно дернулись.
– Катись отсюда! – Даша чувствовала, как в душе у нее поднимается небывалый кураж. Сейчас она не боялась ничего и никого. Да никто и не мог ей причинить вреда.
Кто? Эта лошадь? И что? Она заставит ее уйти? Ни-за-что!
Даша сорвала с себя куртку и с силой хлестнула по серой морде. В ушах у нее стоял странный звон. Все остальные звуки – шум ветра, шуршание травы, ржания, крики Глеба – исчезли. Остались только тишина и этот звон.
Кто? Эта лошадь? И что? Она заставит ее уйти? Ни-за-что!
Даша сорвала с себя куртку и с силой хлестнула по серой морде. В ушах у нее стоял странный звон. Все остальные звуки – шум ветра, шуршание травы, ржания, крики Глеба – исчезли. Остались только тишина и этот звон.
Жеребец попятился. После второго взмаха курткой он повернул в сторону своего табуна, и Даша вдруг увидела на его спине тавро, клеймо, что ставят на лошадей.
Никакой это был не белый жеребец. Самый обыкновенный конь, которого отправили попастись, а он возьми да начни чудить, отбивать чужих лошадей.
– Дура! – в ухо проорал ей Глеб, и застывшая было реальность ожила. Воздух наполнился запахами и звуками.
– Дура-то, а! Дура! Куда полезла? Жить надоело? Он же убить мог! Чумовая! Не девка, а чума! Сколько раз говорить – рядом стой. Зачем пошла? Зачем кричала? А если бы он не испугался? Ой, дура-то, а!
Глеб совершенно не понимал эту девчонку. Поначалу она казалась ему самой обыкновенной городской жительницей, изнеженной капризулей, постоянно ссорившейся с братом. Несколько дней похода сильно изменили ее. Она стала спокойней и проще, хотя все равно оставалась девчонкой. Но ни одна нормальная девчонка не кинется разнимать коней. Она должна визжать, убегать, звать на помощь, но ни в коем случае не бросаться под копыта. Даже ради брата.
А Даша бросилась, и душа Глеба была полна восхищением. Ему даже захотелось ее поцеловать, но он не сделал этого. Просто выпустил Дашину руку из своей руки и пошел к лошадям.
Чужие лошади уходили. Серый нехотя покидал поле боя, на котором ему так и не удалось показать себя. За ним потянулись остальные…
Но не все.
Даша почувствовала какую-то странную слабость в ногах и упала на траву. К ней подъехал Юрка. Он был бледен, белее своей повязки на ноге. Руки его заметно тряслись, он никак не мог справиться с поводом, тот все выскальзывал из его пальцев. В седле он сидел, как застывший монумент. Вот наконец брат шевельнул головой и посмотрел на сестру.
– А Вадим твой трус, – произнес он непослушными губами и стал медленно сползать на землю. – Мог бы и помочь.
– Дался тебе этот Вадим!
Даша начала злиться. После пережитого страха, сумасшедшей скачки через лес, волнения за Юрку… Ей сейчас было неловко своих чувств. И зачем она полезла? Мальчишки сами разобрались бы. В конце концов, это их мужское занятие – решать подобные проблемы. И что там Глеб ей кричал? Ох, глупо-то как получилось. Она чуть не погибла, а этого дурака Юрку только и волнует, кто куда пошел и зачем.
Чтобы скрыть свое смущение и готовые вот-вот брызнуть из глаз слезы, Даша опустила голову и стала тщательно тереть перепачканные в земле руки, а потом подняла изрядно потоптанную лошадьми многострадальную куртку и стала придирчиво ее осматривать. Впрочем, можно было и не смотреть – и так ясно, что вещь испорчена окончательно и бесповоротно.
– Как они здесь оказались? – буркнула она, не поднимая головы. – Это тот самый табун, что мы встретили вчера?
– Наверное, за нами шли. – Юрка тяжело опустился у ног своего коня. – Вот ведь! Я думал, свалюсь.
Даша, задрав голову, посмотрела на Анальгина. Сегодня он показал себя молодцом. Вон как вступился за своих.
Вдруг она заметила, что конь поседлан. Ах, ну да, Глеб говорил, что ее братец отправился на прогулку.
– А куда ты ездил? – повернулась она к Юрке.
– Когда? – брат состроил невинную рожицу.
– Днем! Я видела, как ты вел коня.
– Так, немного прошлись! – Юрка старался говорить как можно равнодушней.
Даша задохнулась от возмущения.
– Говорили ведь, что лошадей без спросу брать нельзя! – закричала она. – Этот жеребец не зря пришел… Это ты его привел!
– Делать мне больше нечего, – фыркнул Юра, всем своим видом показывая, что к этому делу не имеет никакого отношения.
– Что здесь?
Сергей появился внезапно. Увидев сидящего на земле Юрку, он слетел с седла и подбежал к нему.
– Что? Свалился?
– Как же, свалится он, – проворчала Даша. – Здесь какие-то лошади приходили. Анальгин с ними чуть не подрался.
– У, морда! – погрозил смирно стоящей лошадке Сергей. – А Глеб где?
– Пошел за остальными. – Даша вдруг почувствовала невероятную усталость. – Будет сейчас наших от ненаших отделять. Наших налево, ненаших направо.
– Хорошо бы парочку ненаших прихватил, – усмехнулся Юра. – А то у нас сплошной падеж.
И он кивнул на легшего Лёника. Видимо, битва с колышком измотала его окончательно.
Конечно, чужих лошадей Глеб не привел. Зато свои все были на месте. Дашка жала уши и с тревогой поглядывала на хозяйку – не станут ли на нее кричать за дезертирство. Но ее хозяйка и не думала это делать. Она потрепала Дашку по холке и протянула лишнюю порцию сахара.
Сахар ей отдал Глеб в награду за храбрость. Правда, сначала он на Дашу долго ругался. При этом остальные даже не думали заступаться. Только кивали.
Даша была готова расплакаться. За что? Она ведь хотела как лучше.
Одна Зиночка не утерпела и вставила свое слово в отповедь Глеба:
– Что же поделать, если у нас такие мужчины – любить любят, а сами справиться с проблемой не могут.
Около костра повисла пауза. Все посмотрели на Зиночку, а она с вызовом уставилась на Юрку. Под этим внимательным взглядом он не потерялся, а сразу повернулся в сторону Вадима.
– Это все потому, что кто-то испугался помогать, – буркнул он. – Вот и пришлось Дашке за всех отдуваться.
Теперь все с непониманием уставились на Юрку.
– Здесь уж такое дело, – решил разрядить обстановку дядя Коля, который благополучно проспал все события минувшего дня. – Кто успел, тот и помог. А больше всего шумит о помощи тот, кто и заварил всю кашу.
И снова все головы повернулись к Юрке, но он не дал себя сбить с толку.
– Ну да, – весело поддакнул Юрка. – Или больше всего молчит и остается в стороне, чтобы на него никто и не подумал.
И он снова с вызовом посмотрел на Вадима. Но тот не собирался принимать участие в разговоре. Вадим откинулся на ствол дерева и смотрел наверх. Песенки про солнышко подействовали, тучи разбежались, и небо усыпали холодные точки звезд.
Даша тоже задрала голову. С ее места сквозь листву ничего особенного видно не было. Да она и не разбиралась в небесной карте. Знала только, что где-то там есть самая яркая – Полярная звезда, Большая и Малая Медведица. Но показать их она все равно не могла. А Вадим, наверное, разбирался в этом, иначе зачем так долго смотреть в небо?
Даша отвела глаза и тут же встретилась взглядом с Юркой.
Ничего хорошего в этом взгляде не было.
И Даша в который раз подумала – как хорошо, что Юрка не родной ее брат, а всего лишь двоюродный. А то так и мучайся с его закидонами всю жизнь…
Глава 4 Когда любовь не в радость
Следующий день принес очередные сюрпризы.
Решено было выйти как можно раньше, чтобы больше не пересекаться с серым жеребцом. Все было собрано, и люди разбирали лошадей, когда Вадим, уже сидевший в седле, неожиданно стал сползать с Затока.
– Эй, ты куда? – первым заметил неладное Глеб.
Заток шарахнулся, освобождаясь от перекосившегося груза.
– М-да, – грустно протянул Сергей, разглядывая ремни на седле. – А приструга-то того… Глеб, ты седлал?
– А чего сразу я? – буркнул Глеб, которому и так досталось за вчерашнюю историю с лошадьми.
– Я сам седлал, – мрачно отозвался Вадим. Упал он неудачно и теперь снова тер ушибленную спину.
Сергей повертел в руках порванную пристругу.
– Как ровно оборвалось, словно отрезали, – пробормотал он. – И, как назло, на всех трех ремнях… – Он задумчиво постучал ремнями о ладонь. Этот поход нравился ему все меньше и меньше. Никогда еще во время перехода у него не было столько проблем. А тут как сорвалось… – Это быстро не починишь, надо сшивать. – Конюх поднялся. – Сейчас некогда, сделаю это вечером. Глеб! Отдавай Мамая. Пойдешь на Затоке без седла. А вещи мы сейчас распределим.
Вадим без разговора пересел на другого коня. Глеб легко вскочил на спину Затоку и весело подмигнул Даше.
– Ну вот, – улыбнулся он во все тридцать два зуба. – Мы теперь весь день проведем вместе. Правда, хорошо?
В ответ Даша пожала плечами. На секунду она подумала, что Глеб специально испортил седло, чтобы пересесть на Затока. Но тут же откинула эту мысль – Глеб и без Затока постоянно вертелся около нее, рассказывал истории, объяснял, где они сейчас идут, где какая трава растет, что за птица поет над головой. И хоть истории повторялись, встречались в основном пихты и кедры, а пели все больше зяблики и пеночки, Даша не прогоняла своего верного оруженосца. Ей льстило столь явное внимание. И пусть это был всего лишь Глеб. Для начала и он был неплох. Тем более Вадим не спешил обращать на нее внимание.
Из-за того что Дашка стала идти медленнее всех, ее поставили в самый конец.