Русские танки не раз прорывались на деревенскую улицу, но немцам удавалось отразить их атаки при помощи мин и связок ручных гранат. После того как 23.2.42 г. Кобылкино было немцами потеряно, русские концентрируют внимание на находящемся в пяти километрах Бяково. Уже 9 февраля обеспечение опорного пункта стало возможно только в виде конвоя. Санные ударные взводы доставляли довольствие, боеприпасы и медикаменты и забирали обратно раненых.
После февральских оборонительных боев борьба за «ворота» для наступления к «крепости Демянск» переходит в новую фазу. 29 февраля в Бяково напрасно ждут обоз. 1 марта окончательно стало ясно, что немецкий гарнизон окружен, стало невозможно добраться из западной в восточную часть деревни, не будучи обстрелянным. С большим трудом, радируя целое утро, Майердрессу удалось связаться с Эйке и доложить обстановку. Через несколько часов три бомбардировщика сбрасывают контейнеры с продовольствием. Ветер не мешает, и контейнеры падают в немецкое расположение. Чтобы усилить давление на гарнизон Бяково, недалеко от него русские оборудуют полевой аэродром для своих «кофемолок». После этого дождь из бомб сыплется на немецкие головы целую ночь.
7 марта вышло из строя боевое орудие – неразрешимая проблема со сцеплением. Пушку надо взорвать, и Бяково остается совсем без тяжелых орудий. 12 марта Майердресс тяжело ранен, но продолжает командовать и не хочет покидать свою группу. Он считает, что вначале надо вывезти раненых. Только по приказу Эйке: «Приказываю подняться на борт самолёта» 13 марта Майердресс поднимается на борт «аиста». Вместо него командовать группой остается унтерштурмфюрер СС Виссбах.
16 марта после очередной атаки русских танков, на этот раз без поддержки пехоты, из Бяково радируют обстановку. И в это время тяжелое ранение получает Виссбах. По радио приходит ответ: «Оставить Бяково, продвигаться в направлении Маклакова, сторониться мельницы и пункта 20, они заняты русскими, ударный взвод выступит вам навстречу». Оставить Бяково – это не легче, чем удерживать его. Унтерштурмфюрер СС Медишет берет на себя командование.
В ночь с 16 на 17 марта 1942 года оставшиеся в живых пошли на прорыв. Передовая группа, вооруженная двумя пулеметами, несла тяжелораненых. Идущая следом средняя группа в своем составе имела легкораненых. Затем снова тяжелораненые. И в конце шла замыкающая группа.
Из воспоминаний: «…Пулеметы противника навязывают нам дорогу, которая проходит по глубокому снегу… Наконец-то передовая группа видит контуры деревни. Солдаты дают согласованный с нашими световой сигнал, но не знают, та ли эта деревня, но в этот момент они видят ответный сигнал. До немецких позиций сумели добраться 86 человек. Только 16 из них не ранены. В Бяково остался унтерштурмфюрер Виссбах. Его посчитали мёртвым, но он был еще жив. После взятия деревни русские нашли его и отправили в госпиталь. Совершенно слепым он, спустя много лет после окончания войны, вернулся на родину из советского плена.
Васильевщина
В пяти километрах к востоку от Бякова как краеугольный камень немецкой обороны находилась деревня Васильевщина. С первых дней февраля ее обороняла боевая группа под командованием штурмбанфюрера СС Клеффнера. Боевая группа состояла из штаба и подразделений 1-й и 2-й рот мотострелкового батальона, остатков 3-го батальона 3-го эсэсовского полка, подразделений 2-го дивизиона 230-го артиллерийского полка с двумя противотанковыми пушками и части 5-го дивизиона 30-го артиллерийского полка. На вооружении имелся один 20-мм двойной зенитный пулемет оберштурмфюрера СС Бизольда. В боевую группу вошли и отставшие от своих частей.
10 февраля 1942 года Клеффнер насчитывал в своих рядах 14 офицеров и унтер-офицеров и 345 рядовых. С момента образования боевая группа имела соединение с 1-м батальоном 501-го пехотного полка 290-й дивизии на реке Пола. В пятистах метрах от Васильевщины в деревенском доме оборудуется передовая боевая позиция, где установлена 88-мм противотанковая пушка.
В течение многих дней красноармейцы упорно атакуют группу Клеффнера. В боях с русской пехотой особую эффективность показал зенитный пулемет.
Васильевщина не раз была атакована танками. Наличие противотанковых пушек и навыки саперов спасали положение. После того как Бяково было оставлено немцами, атаки русских на Васильевщину многократно усилились. В ночных схватках часто дело доходило до рукопашной. Немцы понимали, что если Васильевщина падёт, то русские ворвутся в «котёл».
С 15 февраля до дня, когда падёт Бяково, ударные группы из Васильевщины снова и снова пытались наладить с ним связь. Ночью по тайным тропам туда доставляли боеприпасы и продовольствие и забирали обратно раненых. Несколько групп не вернулись с задания.
Сначала в школе, потом в так называемом медицинском бункере врач унтерштурмфюрер СС Шольтен оказывал помощь раненым и до 16 марта давал свои врачебные рекомендации по рации окруженным в Бяково.
Натиск атакующих усиливался, число защитников уменьшалось. Отчаявшиеся от лютых морозов, замученные вшами, задавленные новыми и новыми атаками русских, обороняющие Васильевщину близки к отчаянию.
Положение становится серьёзнее, когда поступило сообщение о том, что 9 марта 1942 года близ деревни Курляндское русские прорвали отсечную позицию между 290-й и 30-й пехотными дивизиями. Обороняющиеся там 1-й и 2-й батальоны 3-го полка 290-й дивизии были отброшены до района южнее Стрелиц. За деревню начинаются ожесточенные бои, достигшие кульминации 14 и 15 марта.
Действовало удручающе и сообщение о том, что группа Зейдлица, пробивающаяся с запада после первых успехов наступления, двигается вперед очень медленно. В конце концов, именно группа Зейдлица привлекла на себя основные силы Красной Армии и помогла группе Клеффнера удержать Васильевщину.
Опорный пункт Калиткино
В конце января 1942 года 1-й батальон 3-го полка дивизии «Мертвая голова» снимается с позиции около Лужно и передислоцируется в район восточнее Ловати, между деревнями Закорытно и Демидово. К вечеру 31 января группа, следуя через Демидово, в котором находилась рота вермахта, достигает деревни Калиткино. Не успела группа разместиться, как подвергается атаке красноармейцев, пытавшихся ворваться в Калиткино. Настроение у унтерштурмфюрера СС Глимма, возглавлявшего прибывшую группу, стало улучшаться, как только прибыло подкрепление: взвод эсэсовских мотоциклистов под командой унтерштурмфюрера СС Картхауза, взвод 4-го батальона 3-го полка и тяжелый гранатомёт. В группу вливаются и восемь солдат строительного батальона.
2 февраля Калиткино подвергается мощному артиллерийско-минометному огню. Деревенские дома горят. В дело вступает русская пехота, но преодолеть стену огня обороняющихся эсэсовцев она не может. В последующие дни атаки красноармейцев под прикрытием артиллерийского огня повторялись неоднократно. Русские несли потери, но и гарнизон опорного пункта терял своих защитников.
В течение ночи 13 февраля 205-й русский лыжный батальон дважды атакует из леса западнее Калиткино. Как потом выяснилось, действовавший до этого около Васильевщины. В течение четырех дней с 17 по 20 февраля было относительно спокойно, так как в эти дни немецкая авиация бомбила русские позиции в Сутоках и Закорытно. Русским было не до Калиткино. Спокойные дни продолжались вплоть до 2 марта, за это время в Калиткино прибыло пополнение: 30 солдат для обороны деревни с севера и запада и 32 солдата для северо-восточного участка.
В эти так называемые спокойные дни русские группы неоднократно перерезали телефонную связь гарнизона с востоком. Пользуясь тем, что около Калиткино есть подходящий для строительства лес, немцы оборудуют новые огневые позиции.
2 марта в 6 часов утра пехота 14-й советской стрелковой бригады атакует, но вынуждена остановиться перед вновь построенными немцами укреплениями. Потери у немецкого гарнизона, как говорят: «В пределах нормы».
От сильного мороза больше других страдают, из-за скудного снаряжения, солдаты строительного батальона. Нужда заставляет брать валенки убитых русских пехотинцев.
3 марта из противотанковой пушки дважды были обстреляны колонны красноармейцев, идущих по дороге Кобылкино – Сутоки – Закорытно.
7 марта многочисленные «швейные машинки» сбрасывают 74 бомбы на Калиткино, принося эсэсовцам небольшой ущерб. Оставшиеся деревенские дома горят, но немцы сумели до этого соорудить подземные убежища. Весь март приходится восстанавливать телефонную связь через с/х Устье на восток. Линии приводятся в норму, но при этом потери немцев растут.
После гибели командира группы Глимма командование опорным пунктом берет на себя унтерштурмфюрер СС Картхауз. В середине марта комендантом опорного пункта в Калиткино назначается оберштурмфюрер СС Вильфрид Рихтер.
5.04.42 г. Пасхальное воскресенье. Из записок Картхауза:
«…В 8.30 русские накрывают нас мощным артиллерийским и минометным огнем. После неожиданного для нас огневого удара танки с разместившейся на них пехотой… Несколько позднее русские с 15 танками врываются в северную часть Калиткино и устраивают свой сумасшедший спектакль…»
Обе противотанковые пушки выходят из строя. Одну пушку переезжает танк. Вторая получила повреждение зарядного механизма. Перед ней застрял, подорвавшись на мине, русский танк. Танки продвигаются вперед и вскоре они уже стоят перед входами в бункеры и держат их под прицелом.
В жестоком рукопашном бою русская пехота оттесняется назад. Обершютце СС Шультц смог противотанковой миной вывести танк из строя. Роттенфюрер СС Бансемор подрывает Т-34. Бой в Калиткино продолжался 4 часа. Русские отступают, оставив на поле боя все танки, которые были выведены из строя противотанковыми минами и связками ручных гранат. Во время отступления в Закорытно подразделения красноармейцев нарвались на немецкое минное поле и понесли потери.
В тот же день атаке русских подвергается опорный пункт Июдкино, что восточнее Калиткино, обороняемый частями вермахта и полиции. До начала атаки в Июдкино подошла помощь: противотанковая пушка и группа гранотомётчиков дивизии СС «Мертвая голова». В этой атаке русские успеха также не имели. 6 и 12 апреля русские атаковали Калиткино вновь, но их силы были гораздо слабее, чем в пасхальное воскресенье. В последней атаке танки близко не подходили, а вели обстрел с «почтительного» расстояния. После всех неудачных попыток взять этот опорный пункт русские отказались от этой идеи. Калиткино было занято немцами в ходе операции «Забортный трап». 21 апреля комендант опорного пункта награждается Рыцарским крестом.
Оборонительные бои около Кирилловщины
После начала зимнего наступления частей Красной Армии на Старую Руссу, 8 января 1942 года с фронта дивизии СС «Мертвая голова» перед Валдайской возвышенностью были отозваны вначале батальоны, затем роты, взводы и группы, отдельные орудия и тяжелое вооружение. Эти части сражались около Старой Руссы вне «котла», на участке 290-й пехотной дивизии, на западном фронте в составе группы Эйке или, как боевая группа Крона, на юге на участке 123-й пехотной дивизии в районе Молвотиц.
Созданные по необходимости подразделения из артиллеристов, обозников и солдат из служб снабжения и ремонта были направлены в возникающие бреши на передовой.
3 февраля 1942 года отправляющийся в Залучье Эйке поручил командиру 1-го полка дивизии СС «Мертвая голова» командование всеми оставшимися частями дивизии. Штурмбанфюрер СС Курт Лаунер командует 3-м полком дивизии, в котором состоит лишь 2-й батальон с частью подразделений в районе Лужно. Создаются боевые отделения для защиты со стороны Невьего Мха. Тыл обеспечивают лыжная рота и отделение истребителей. Из артиллеристов, связистов и тыловых служб были созданы так называемые «группы быстрого реагирования», чтобы при необходимости блокировать проникновение противника. Дальнейшее сокращение тыловых служб продолжать было нельзя, так как снабжение не должно прекращаться.
В такой ситуации учитывается каждый солдат. Еще 21 января Эйке приказал задействовать для проведения особых операций часть находившихся в дивизии 17 осуждённых военным трибуналом эсэсовцев. Тем самым им давалась возможность отличиться в бою. Вскоре издается приказ: «В дивизии срочно формируется боевая группа особого назначения. В эту группу переводятся все бывшие военнослужащие дивизии СС вне зависимости от принадлежности к роду войск, которые были осуждены военным трибуналом за дезертирство, за трусость, за причинение себе телесных повреждений, за оставление боевого поста…»
Формируемая группа будет задействована в районе Кирилловщины на правом фланге дивизии в качестве «испытательной» роты. В январе и феврале попытки 34-й советской армии пробить оборону эсэсовцев между Лужно и Кирилловщиной потерпели неудачу. Макс Симон считал, что если русские атаки не будут такими массированными, как в районе Старой Руссы или западном фронте «котла», то его группа сумеет удержать свои позиции.
Не проходит ни дня, чтобы русские ударные группы не пытались прорвать линию немецкой обороны и ликвидировать опорные пункты. Ежедневно не утихает артиллерийский огонь в этом районе.
С учетом тяжелого положения эсэсовцев на западном фронте Эйке приказал всех выздоравливающих и восстановившихся солдат с участка фронта Симона направить в его группу. Это означает новое «кровопускание» для ослабленного оборонительного фронта между Кирилловщиной и Лужно.
Симон категорически не согласен с распоряжением командира дивизии. Русские десантники в районе болота Невий Мох вынуждают группу Симона в дополнение к основной линии обороны обеспечивать безопасность дороги от Демянска до Лужно, по которой осуществляется снабжение группы. А это около 20 км. К тому же есть дополнительная линия Чичилово – Иловка – Лужно. А это еще 20 км.
31 марта на старом фронте было задействовано пехоты почти в два раза меньше, чем в начале года. К тому же на 31 марта к боевому составу стали причислять писарей, поваров, водителей, сопровождающих обозы, и даже пекарей, которых нельзя было сравнивать по боевой ценности с нормальными активными солдатами. Все резервы с 8 января 1942 года были брошены в бой. Исходя из этого положения бригадефюрер СС Макс Симон сообщал 10 апреля 1942 года командиру дивизии: «…Недалеко то время, когда роты, задействованные на передовой, будут насчитывать не более 10 человек…»
Весна вступает в свои права, начинает таять. Верхние части позиций группы Симона освобождаются от снега. Низины превращаются в озёра, пруды, ручьи и реки выходят из берегов, мосты рушатся. Из воспоминаний очевидца: «…Сегодня сквозь потолок бункера капает вода. Весна! Нам еще плохо в это верится… Разве кто-то из нас когда-то забудет, что зимняя обувь не должна быть узкой и что гвозди превращают сапоги в холодильник. Кто из нас когда-нибудь еще наденет зимой узкую красивую униформу. Мы научились ценить широкую и удобную одежду. Мы научились разводить огонь в бункере из сырых дров с помощью последней спички. Вдали грохочут русские. Они оборудуют свои позиции».
Тем временем налаживается связь между 10-м и 2-м армейским корпусами. Для защиты «рукава» с фронта около Лужно 26 апреля 1942 года снимается батальон Лаунера (2-й батальон 3-го полка) вместе с 5-й и 7-й ротами и передается группе Эйке. Участок Лаунера берет на себя штурмбанфюрер СС Шубах.
В свою очередь русские выбираются из затопленных позиций на возвышенности и заново оборудуют их по линии Липяги – Уполозы – Подолы. Немецкие разведчики и наблюдатели через бинокль могут установить точное расположение линии русской обороны.
Группа Симона снова занимает оставленную область болот. 28 апреля участок группы Симона делится на две части: слева – участок Шубаха (командный пункт Дубровка), справа – участок Шульце (командный пункт Кирилловщина). Боевые действия на передней линии фронта затихли, зато активизировалась русская авиация. 8 апреля унтерштурмфюрер СС Будишек пишет: «Вражеские разрушители навещают нас каждый день и повергают в пламя одну деревню за другой. Вчера горело в обозе Шубаха, были уничтожены 54 транспортных средства и всё обмундирование…»
3 мая 1942 года немцы начали операцию «Крестьянский двор». С 1.25 до 3.25 стреляют все тяжелые и легкие орудия с целью вызвать ответный огонь русской артиллерии, для того чтобы установить, где и как расположены их огневые позиции.
5 мая русская пехота при поддержке танков начала наступление в районе Кирилловщины и на границе с 12-й немецкой пехотной дивизией. В дело подключились «Катюши». Кирилловщина полностью окутана красной пылью. Для эсэсовцев складывалась критическая ситуация, особенно у их сторожевых постов около Сухой Нивы, но им оказали помощь 11-е и 12-е отделения артиллерийского полка «Мертвой головы». Только срочно вызванная авиация спасает немцев, нанося удары по русским танками бомбами и бортовыми пушками.
Немецкое командование считает, что русские после неудачных попыток на западе постараются во что бы то ни стало пробить северо-восточный фронт.
8 мая Симон бросает в бой резервные подразделения артиллерии и тыловых служб, чтобы сдержать натиск русских. Под прикрытием артиллерийского огня русская пехота почти вплотную подошла к немецким траншеям, но жестокий огонь заставляет ее прижаться к земле. 6 русских танков прорвались через линию фронта, но два застряли в болоте, остальные выводятся из строя противотанковыми пушками. Решающее слово, как и прежде, было за немецкой авиацией. Без нее исход боя был бы не ясен. На 3-й день сражения 9 мая в основном была задействована артиллерия обеих противоборствующих сторон. Эсэсовцы вынуждены признать возросший уровень русской артиллерии. Унтерштурмфюрер СС Будишек пишет: «Наблюдательный пункт 1-го взвода 13-го батальона 1-го полка уничтожается прямым попаданием. Танр и Хусер мертвы, Мюллер ранен. Русские стреляют из своих тяжелых орудий по каждому обнаруженному бункеру до тех пор, пока не уничтожают его прямым попаданием. Вечером прилетают русские бомбардировщики и сбрасывают свой смертоносный груз…» Как видим, этот молодой эсэсовский офицер называет того, кто сбрасывает бомбы, не «кофемолкой», а почтительно – бомбардировщик. Жизнь, как говориться, учит.