Во время утренней экскурсии ей практически не удалось увидеть, как протекает жизнь простого населения планеты. В районах, выбранных Джеком, не было ни городов, ни деревень. Но, наблюдая за тем, как общаются между собой и с редкими местными жителями, которых они встречали, сопровождавшие их официальные лица, она получила еще одно подтверждение того, что жизнь на Бисмарке подчинена жесткой иерархии.
Треманд, вне всякого сомнения, считал, что казсаторы рассматривают его как представителя правящего класса, однако у Ортис имелись на сей счет определенные сомнения. Впрочем, она не подавала голоса.
Вечером, после приема, на котором присутствовали члены правительства, гордо выставлявшие напоказ свои многочисленные драгоценности, Ортис отправилась к себе в комнату, чтобы разобраться с заметками, сделанными в течение дня. Вечерние мероприятия произвели на нее сильное впечатление, предоставив немалое количество новых данных, значение которых она еще была не готова оценить.
Завтра им обещали показать инкубатор и ясли, они станут свидетелями какой-то религиозной церемонии (впрочем, особой ясности тут не было, поскольку переводчик постоянно путался в терминах «религиозный/политический/философский») и встретятся с курсантами Академии космического флота.
Казсаторы придавали огромное значение этой встрече, поскольку их космические корабли заметно уступали кораблям землян, и, вне всякого сомнения, местные официальные власти желали произвести самое благоприятное впечатление на своих гостей и продемонстрировать готовность участвовать вместе с ними — в качестве равноправных партнеров — в исследовании космического пространства.
Ортис вздохнула и посмотрела на экран, ее пальцы уверенно бегали по клавишам, сортируя информацию для дальнейшего изучения. При этом ее не покидало ощущение, что она упустила что-то очень важное. Она вздохнула и принялась составлять опись украшений из драгоценностей, которыми щеголяли сегодня вечером правительственные чиновники: размер, форма, детали, стиль, мастерство исполнения. Камни в форме звезды (сапфиры и рубины), казалось, ценились выше, чем остальные. Опалы «тигровый глаз» присутствовали во всех знаках отличия. Интересно, они сейчас в моде или имеют особое значение? Кого бы спросить? Джека? Или специалиста по минералогии?
— Я по-прежнему считаю: они что-то от нас скрывают, — пробормотала она.
— А знаешь, ты права, — произнес слегка грассирующий, тонкий голосок у нее за спиной.
Ортис быстро обернулась. Она была уверена, что окно в ее комнате плотно закрыто. На самом деле, даже если бы она и захотела его открыть, ей это вряд ли удалось бы, поскольку Раунга установил на нем сразу несколько миниатюрных защитных устройств. Однако сейчас оно было распахнуто, и на подоконнике сидело маленькое лохматое существо с глазами, напоминающими кошачьи, и внимательно ее разглядывало. Ортис мгновенно принялась систематизировать увиденное: зеркальная симметрия, короткий мех, длинный хвост, тело… около метра — может быть, полутора — в высоту. Или в длину? Складывалось впечатление, что существо, устроившееся у нее на подоконнике, легко может передвигаться на четырех лапах. Забавная мордочка — что-то среднее между кошкой и человеком: кошачьи уши, почти человечьи нос и рот, только обрамленные пушистым мехом.
Все эти мысли пронеслись у нее в голове за то короткое мгновение, что она разворачивала кресло, одновременно ее гость соскочил с подоконника и уселся на стуле, стоящем у окна.
— Что ты сказал? — спросила она, потрясенная происходящим.
— Я сказал, — повторило существо, прибегнув к торговому наречию, — что ты совершенно права. Казсаторы и в самом деле кое-что скрыли. Нас.
— Вас? — Ортис охватило возбуждение. — Вас? Вы живете на этой планете?
— Вот именно, — проговорило существо. — Мы роваги.
Гость чуть помахал хвостом, он явно немного расслабился, поскольку Ортис не стала звать на помощь и не выскочила в ужасе из комнаты.
— Р-р-роваг, — повторила она, пытаясь воспроизвести его произношение.
— Роваг тоже звучит нормально, — успокоил ее необычный посетитель.
— А почему мы не встретили никого из представителей твоего народа? — поинтересовалась Ортис, уже зная ответ.
Роваг чуть прикрыл свои золотистые глаза.
— Потому что казсаторы сделали нас своими рабами. Однако говорят, у людей иное отношение к рабству, и потому казсаторы держат наше существование в тайне. А когда дипломатические договоренности будут достигнуты, уж можешь не сомневаться, в них обязательно появится пункт, гласящий, что правительство имеет право самостоятельно решать свои внутренние проблемы.
— Мы тоже стали бы настаивать на включении такого пункта, — заявила Ортис и с трудом сглотнула — так сильно она разволновалась.
— А откуда ты все это знаешь? И где научился нашему языку? Как сюда попал? Почему решил обратиться именно ко мне?
Роваг что-то пропищал в ответ — наверное, рассмеялся.
— Я выучил ваш язык, воспользовавшись архивами казсаторов. Кое-кто из представителей нашего народа получил специальное образование — наш речевой аппарат не очень сильно отличается от вашего.
— Да, я вижу, — кивнув, сказала Ортис. — Однако меня поражает то, как ты свободно владеешь языком.
— Тебе не следует удивляться. Нас готозили на роль шпионов, а какая от шпиона польза, если он не понимает тонкостей чужых наречий?
— Шпионов?
— Конечно. Мы маленькие, умеем быстро передвигаться, нам легко спрятаться. Большинство ваших сканеров настроено на определенную массу и рост. — Роваг пронзительно расхохотался. — Я легко справился с системой безопасности, установленной в твоей комнате. Приборы меня просто не увидели.
— Ах, вот как! — Пытаясь немного успокоиться, Ортис повернулась и включила магнитофон. — Можно я запишу наш разговор?
— Разумеется, — ответил роваг. — Только я должен тебя предупредить: не показывай запись, предварительно не подумав о последствиях.
— Каких последствиях?
Роваг снова пискнул. Его золотистые глаза постоянно оглядывали комнату — диковинный гость оставался настороже.
— Во-первых, — проговорил он, — скорее всего, вашей группе не удастся покинуть Бисмарк с этой записью, тебя или всех вас уничтожат. А если вы сделаете то, что я расскажу, всеобщим достоянием, после вашего отъезда здесь начнется геноцид.
— Геноцид?
— Я ведь употребил правильное слово, не так ли? — Роваг нахмурился, и его бакенбарды распушились еще больше. — Уничтожение народа. Казсаторы рассчитывают многое получить от сотрудничества с людьми и не имеют права рисковать. Они потратили целое столетие на то, чтобы покорить ровагов, убивая тех, кто отказывался с ними сотрудничать. Их не нужно долго убеждать в том, что от нас могут быть серьезные неприятности.
Роваг вдруг замолчал, кончики его ушей дрогнули. Кармелита замерла, инстинктивно затаив дыхание.
— Здесь не совсем подходящее для подобных разговоров место, — наконец заявил ее гость. — Ты можешь пойти со мной?
Ни секунды не колеблясь, Кармелита ответила:
— Да.
— Мы выберемся тем же путем, каким я сюда пришел. Лазать умеешь?
— Не очень хорошо, — призналась Кармелита, глядя на лапы ровага — три пальца, два из которых большие. — По крайней мере, вряд ли сумею без посторонней помощи.
— Я захватил веревку и смогу тебя подтянуть, — успокоил ее роваг. — Мы отправимся на крышу здания, затем переберемся на другое, а потом спустимся вниз. Ты не боишься высоты?
— Нет.
Кармелита тяжело вздохнула. Комнаты членов экспедиции находились на шестом этаже здания, напоминающего отель. Внизу располагались ресторан, кладовые и еще какие-то помещения.
— Хорошо. — Роваг снова вскочил на подоконник и скорчился в тени, принюхиваясь к воздуху и прислушиваясь. — Сейчас спущу тебе веревку.
Кармелита проверила, заперта ли дверь в комнату, прицепила магнитофон к поясу и выключила свет. Вспомнив детство, она хотела было засунуть под одеяло несколько подушек, чтобы казалось, будто она лежит на кровати. Но за то время, что она провела в компании Треманда и его дружков, никто, даже чрезвычайно доброжелательный Чанг Ли, не зашел к ней после того, как она уходила к себе. Вряд ли она понадобится кому-нибудь сейчас.
Взобравшись на подоконник, Кармелита почувствовала себя ужасно неуютно, словно оказалась на всеобщем обозрении. Что она скажет, если кто-нибудь ее увидит? «Я собираюсь немного погулять»?..
Впрочем, роваг не оставил ей времени на раздумья. В тот момент, когда она взобралась на подоконник, перед ее носом появилась веревка с петлей на конце. Поставив в петлю ногу, Ортис шагнула в пустоту.
Раскачиваясь в воздухе, она вдруг засомневалась в том, что роваг сможет втащить ее хотя бы на один этаж — и вдруг почувствовала, что поднимается.
Раскачиваясь в воздухе, она вдруг засомневалась в том, что роваг сможет втащить ее хотя бы на один этаж — и вдруг почувствовала, что поднимается.
— Ухватись за край крыши, — прошептал тоненький голосок, — а затем перекинь ногу.
Кармелита вцепилась в край стены шириной примерно сантиметров пятнадцать и (как она обнаружила после приземления) высотой сантиметров сорок пять, затем подтянулась и тяжело плюхнулась с другой стороны стены. Шум, который она произвела, заставил ровага поднять голову и посмотреть на нее. Кармелита могла бы поклясться, что он ухмылялся, когда убирал моток веревки в небольшую котомку.
— Сюда, — позвал он и, опустившись на все четыре лапы, поспешил в тень. Затем остановился, встал на задние лапы и спросил: — Ты видишь в темноте?
— Не очень хорошо, но на пятьдесят процентов лучше, чем средний человек, — ответила Кармелита.
Роваг один раз взмахнул хвостом — возможно, этот жест приравнивался к кивку.
— Ну, в таком случае очки, которые я для тебя припас, не понадобятся.
Казалось, он немного расстроился, но ничего не сказал, лишь продолжал двигаться вперед.
Ортис поспешила за ним, радуясь тому, что на Ла Тигре колонисты подвергаются стандартной процедуре биомодификации. И решила, что следует использовать в диссертации идею о пользе подобных модификаций вне среды, для которой они предназначены.
И хотя в очках не возникло необходимости, ее новый знакомый получил множество возможностей продемонстрировать уровень своей профессиональной подготовки: самые разнообразные приборы прерывали оптические лучи, изменяли направление сигналов, поступающих на сонары, уничтожали запахи — в общем, выводили из строя систему безопасности повсюду, где они проходили. Другие приспособления позволяли человеку — гораздо более неуклюжему существу, чем роваг — передвигаться там, где туземцу помогали когти и врожденная ловкость.
Кармелита шагала по крышам, ныряла в какие-то двери, ползла по стенам, поднималась и спускалась вниз по веревке. В конце концов они оказались на чердаке здания, напоминающего заброшенный завод.
Только теперь она сообразила, что ввязалась в чрезвычайно опасное предприятие. В лучшем случае ее похвалят за инициативу, а вот в худшем (Ортис не сомневалась, что именно так Треманд отреагирует на ее действия) будет заявлено, что она вела себя безрассудно, легкомысленно, просто глупо и, ко всему прочему, нарушила субординацию.
Ладно, посмотрим. Сидя на грязном полу в помещении, где витал едва уловимый запах моторного масла и мускатного ореха, Кармелита Маргарита Ортис с планеты Ла Тигра посмотрела на своего проводника (или тюремщика?) ровага и храбро улыбнулась.
— А теперь ты можешь мне объяснить, что у вас тут происходит?
— Надеюсь, — ответил роваг. — Кстати, меня зовут К’денри. А тебя — Ортис?
— Кармелита Маргарита Ортис, — проговорила она. — Друзья называют меня Кармелита.
— К’армелита, — повторил роваг, с удовольствием выговорив букву «р» в первом слоге. — Я искренне надеюсь: мы станем друзьями.
— Вам нужна моя помощь, — подсказала Кармелита, надеясь, что голос звучит уверенно и ее новый знакомый не заметит, как она нервничает.
— Да, нужна, — не стал спорить К’денри. — Чтобы понять, в какое тяжелое положение попали роваги, ты должна узнать кое-что из нашей истории и о том, какое отношение эта история имеет к казса-торам.
— Я слушаю тебя, — заявила Кармелита и включила магнитофон.
К’денри пригладил бакенбарды пальцем с острым когтем на конце.
— В соответствии с результатами исследований, проведенных учеными казсаторами, наши народы, по-видимому, развивались во взаимодействующих экосистемах. В некоторых теоретических трудах даже утверждается, будто в далеком прошлом казсаторы и роваги невольно способствовали отбору мыслящих существ внутри обеих групп.
— Казсаторы охотились на ваших предков? — понимающе кивнув, спросила Кармелита.
— Казсаторы охотятся на все живое, — ответил К’денри. — Они хищники. Мы же, роваги, всеядные, хотя некоторые признаки указывают на то, что раньше мы были охотниками и жили на деревьях.
— Когти и зубы, — проговорила Кармелита.
— Именно. Возможно, в прежние времена роваги доминировали в лесистых районах планеты. Распространение же казсаторов привело к тому, что нам пришлось перебраться в такие районы, где было слишком сыро и имелись болота. Первобытные казсаторы во время охоты полагались на свою силу и огромную скорость передвижения — они не любили заходить в области, где почва была ненадежной. Словом, они оставили нас в покое, и наш народ начал быстро развиваться. Мы процветали.
Прошли века. Наши народы выбрали разные пути социального развития. Казсаторы яростно сражались между собой за власть, и в результате их общество достигло высокого уровня технического прогресса, особенно в том, что касалось оружия и фортификаций. Мы в этом не нуждались. У нас семьи построены таким образом, что гражданских войн не может быть в принципе.
— А какова структура вашей семьи? — спросила Кармелита, в которой проснулся антрополог.
К’денри помолчал немного, точно подбирал слова, чтобы не ошибиться, давая определение.
— Мы сумчатые гермафродиты, — сказал он.
— Как? — выдохнула Кармелита и тут же покраснела, устыдившись своей бестактности.
— Наши родители, — терпеливо объяснил ей К’денри, — оплодотворяют друг друга — каждый функционирует как женская и мужская особь. Чаще всего у такой пары рождается только один малыш. Примерно в четверти случаев на свет появляются близнецы, причем один из них всегда бесплоден. Как правило, он оказывается крупнее своих родителей и обладает чрезвычайно сильным инстинктом, направленным на защиту всей группы. Я один из таких близнецов.
— Целая подгруппа населения, представители которой не в состоянии размножаться, но решительно настроены защищать своих родичей. — Кармелита мгновенно поняла, каким должно быть такое общество. — Потрясающе! А разве между группами защитников не возникает жестокого соперничества?
— Так могло бы произойти, — согласился с ней К’денри, — но у нас много врагов. И хотя разумными являются только казсаторы, Бисмарк населен множеством других хищников. Нам приходится очень старательно охранять тех, кто способен производить на свет потомство. Наши малыши рождаются совсем крошечными, а затем еще довольно много времени проводят в сумке своего родителя. Но даже и после этого они еще долго остаются уязвимыми.
— Продолжай, — попросила Кармелита.
— Одним из поводов для войн между казсаторами являлись их собственные яйца с невылупившимися детенышами. Казсаторы относятся к ним а огромным трепетом, поскольку у них слугами становятся те детеныши, которые вылупляются из захваченных у других кланов яиц. Детеныши, а позже взрослые особи подчиняются тому, кто их вырастил.
— Казсаторы до сих пор этим занимаются? — с возмущением спросила Кармелита.
— Некоторые группы, которые живут замкнуто, — ответил К’денри. — Но в целом казсаторы отказались от этого, поскольку подобные рейды непременно приведут к войне с использованием средств массового поражения. Многие нынешние слуги вылупляются из яиц, откладываемых слугами же — так сложилось исторически, — казсаторы искренне верят в превосходство некоторых фамильных черт.
— А каким образом они различают фамильные черты?
— При помощи родословных, традиций и, в последнее время, генетического кодирования. Раньше значение имели и физические характеристики, сейчас на них уже никто не обращает внимания, — ответил К’денри. — Самой любимой волшебной сказкой среди сословия слуг является такая: из служебного инкубатора украдено яйцо и потихоньку переправлено туда, где появляются на свет аристократы. Детеныш вылупляется, вырастает и захватывает власть.
— И возвращается, чтобы дать свободу слугам? — поинтересовалась Кармелита.
— Нет, — К’денри помахал лапой. — Не забывай, принципиальное значение имеет момент, когда молодой казсатор появляется из яйца. Тут дело не только в воспитании.
— Мне кажется, я понимаю, — кивнув, проговорила Кармелита. — Но людям эти идеи покажутся необычными.
— Ровагам тоже, — заявил К’денри. — И хотя, будучи защитником, я прекрасно знаком с силой биологического императива, я не чувствую, что он заставляет меня слепо подчиняться кому бы то ни было.
Кармелита подумала, что это вряд ли: народ ровагов точно так же следует своему биологическому императиву, Какая потрясающая тема для диссертации! Кармелита даже представила себе, как восхитительно будут выглядеть ровные золотые буквы на черном переплете ее нового труда.
Она отогнала глупые мысли.